– Нет. Пэт срисовал его возле станции "Саут-Кенсингтон". Они движутся на север и, похоже, направляются сюда.
Том уже почти бежал обратно на Редан-Плейс. Недокуренная сигарета упала в лужу, и он услышал, как она зашипела.
– Они? – переспросил он.
– С ним девушка.
– Та же, что и вчера? Зена?
– Ответ отрицательный. Другая. Наверное, кто-то из "Фейсбука". Мы увидим их через пару минут.
Том помчался во весь опор. На ходу он нарыл в кармане ключ, вбежал в холл и повернул к лифтам. Двери открылись только через минуту. В кабине пахло карри. Кто-то захватил в офис еду навынос.
– Мы здесь! – позвал Дэнни.
Хэролд и Эльза сидели напротив мониторов камер наблюдения из Rembrandt Hotel. Ни он, ни она не подняли голову, но Эльза пробормотала " Ciao ".
– Они в отеле? – спросил Том.
– Ага. Только что вышли из лифта. – Хэролд подался вперед. – Ты должен посмотреть на эту птичку. Просто невероятно. Этот парень – чертова трахательная машина.
Микрофоны были включены. Том увидел дальний план коридора – Клекнер и женщина. Затем открылась дверь номера. Сначала он услышал ее голос: нарочитый американский акцент, строчка из Pink Floyd.
– О господи, какая потрясающая комната! И все эти гитары – твои?
Клекнер расхохотался. Хэролд улыбнулся. Женщина вошла внутрь. И только сейчас Том узнал ее.
Рэйчел.
Глава 46
Он развернулся и пошел вон из комнаты – спотыкаясь, натыкаясь на двери… прочь, прочь, к лифтам. Кто-то сзади вроде бы окликнул: "Том?", но он не остановился. Впереди показался мужской туалет. Не глядя, он ввалился внутрь. Рэйчел, трогающая Клекнера, ее руки на его теле, ее губы на его коже. Боль была такой острой, что он согнулся пополам. Опершись рукой о стену туалета, Том стоял и пытался судорожно втянуть в легкие хоть немного воздуха.
Потом он полез за сигаретой. Достал пачку, сел на пол, привалился к раковинам и закурил. В голове возникли смутные воспоминания о дымовой сигнализации, правилах и разбрызгивателях, и он дотянулся до окна и распахнул его, стараясь держать сигарету так, чтобы дым уходил туда. Затянувшись в первый раз, Том ощутил такой припадок ярости, ненависти, желания все сокрушить, что едва не разбил кулак о стену. Он представил себе сломанную челюсть Клекнера, кровь, струящуюся по его лицу, и подумал, как, где и при каких обстоятельствах ему отомстит. Он его просто убьет. В этом Том был уверен. Он не сомневался, что Абакус заманил Рэйчел к себе, чтобы унизить его. Абакус знал, что бывшие коллеги Уоллингера будут за ним наблюдать.
В дверь осторожно постучали.
– Том?
Это была Эльза. Том неожиданно понял, что он благодарен судьбе за то, что слышит сейчас ее голос. Он выкинул сигарету в окно, повернулся к раковине и включил воду.
– Да?
– С тобой все нормально?
Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Поношенный воротничок рубашки, запах пота, тмина и одеколона, смешанный с запахом табака.
– Нормально.
Он представил, как Рэйчел берет член Клекнера в рот, жадно заглатывает его… потом его член внутри ее, ее ноги обхватывают его спину… Это все происходит сейчас, осознал он. Прямо сейчас. Том сунул голову в раковину, и вода залила его лицо.
Эльза вошла в туалет.
– Том. Что случилось?
– Меня просто затошнило. – Ложь будто сама спрыгнула с его языка. – Съел что-то не то. Извини за сигарету…
– Да ничего страшного! – Мелодичный голос Эльзы, в котором всегда звучало счастье, был для него словно целебный бальзам, даже сейчас, когда он снова представил себе номер в отеле. Рэйчел вскрикнула на пике оргазма, и этот воображаемый звук пронзил Тома, будто нож. В кармане у него был телефон. Он мог позвонить ей прямо в эту же секунду и все закончить.
– Мне нужна еще сигарета, – сказал он.
– Нет. – Эльза обняла его за плечи. – Тебе нужно поехать домой. Отдохнуть. Что, тебя опять тошнит?
Том знал: своим женским чутьем она угадала, что произошло. Он покачал головой. Если он останется, то придется смотреть на экран, делать вид, будто он не знает эту девушку, и вести себя соответственно, как будто ему скучно и безразлично все, что показывает монитор. Надо будет сидеть там и слушать комментарии Хэролда насчет сексуального мастерства Абакуса, сальные замечания о теле Рэйчел, шутки о том, как еще одна красотка пала жертвой неотразимого Райана Клекнера.
– Может быть, ты и права, – сказал он.
– Насчет поехать домой?
– Да.
Глава 47
Пятнадцать минут спустя Эльза сидела рядом с Томом на заднем сиденье черного кеба. Вскоре они притормозили возле его дома на Холланд-Парк. Эльза сама заплатила водителю, а Том прошел вперед и вслепую сунул ключ в замок. Он видел, как Рэйчел дремлет на груди у Клекнера, смеется и шутит насчет обслуживания в номерах, принимает вместе с ним душ. Надо было быть осторожнее. Нельзя открываться, нельзя снимать с сердца броню. В конце концов, люди все и всегда предают. Сколько раз он сам предавал других. Многих других.
– Давай я тебе помогу.
Эльза толкнула уличную дверь и спросила, какой у Тома номер квартиры.
– Пять, – ответил он, и они стали подниматься по ступенькам. Зачем Эльза тоже идет? – вяло удивился Том. Что она хочет? – Тебе совсем не обязательно заходить ко мне, – сказал он. – Я в порядке. Все нормально.
– Я зайду, – отрезала она.
Как только Том оказался в кухне, он налил себе коньяка и выпил его залпом. Он предложил Эльзе тоже что-нибудь выпить, но она уже была всецело поглощена осмотром его квартиры. Он нашел ее в углу гостиной; она рассматривала книги на полке.
– Грэм Грин, – сказала она. – Он тебе нравится?
Том кивнул. В январе он прочитал эссе Хитченса, в котором тот разделал Грина под орех, напрочь лишив его репутации. После этого вернуться к Грину было уже нелегко. Рэйчел. Рэйчел подарила Клекнеру на день рождения "Хитч 22".
– И итальянская книга тоже! Ди Лампедуза, "Леопард". Ты читал?
Том покачал головой:
– Еще нет.
Примерно половина книг в его квартире была куплена в непонятном порыве или по рекомендации, и он так и не успел их даже открыть. Эльза перевела разговор на нейтральную тему, и он был ей за это благодарен. Том вытащил пачку сигарет.
– Ты не возражаешь, если я закурю?
– Том, это же твой дом. Ты можешь делать все, что захочешь.
Он зажег сигарету и принес из кухни два бокала и бутылку красного вина. Они уселись на диван, который стоял перед телевизором. По обеим сторонам от него высоченными стопками громоздились DVD. Сериалы. Фильмы, взятые напрокат в Love Film. Полная коллекция Бастера Киттона. Эльза все еще носила три колечка в правом ухе и единственную сережку-гвоздик в левом.
– Ты как, Том?
– Хорошо.
– Все нормально, – сказала она и положила руку ему на колено. Том уставился на обручальное кольцо у нее на пальце. – Я знаю, кто была та женщина. Женщина в отеле.
Том взглянул на нее, и по спине у него снова пробежала дрожь ярости, на сей раз от унижения. Эльза не отводила от него глаз, смотрела спокойно и серьезно, как бы призывая довериться ей.
– Ты ее любишь, да? Ты любишь Рэйчел Уоллингер?
– Да. Люблю.
Он сделал глоток вина и сунул в рот сигарету. К его удивлению, Эльза вытащила сигарету у него из пальцев и два раза быстро затянулась сама, запрокинув голову и выпуская дым в потолок. Ее подбородок как будто затвердел, а глаза затуманились, словно она вспоминала каждый роман, каждый разрыв, каждый момент страсти, который когда-либо испытала.
– Ей сколько? Двадцать восемь? Двадцать девять?
– Тридцать один, – ответил Том.
Эльза вернула ему сигарету. На какое то безумное мгновение ему вдруг показалось, что сейчас Эльза спросит, а почему он не влюбился в нее. Но она сказала нечто совсем неожиданное.
– Я с ней встречалась.
Пораженный, Том уставился на нее.
– В Стамбуле. Вместе с Амелией. Я понимаю, почему ты влюбился. Она особенная. Не такая, как другие. Не только красивая женщина, но и редкая личность. Больше чем просто simpatica.
– Да, – сухо бросил Том. Отпускать комплименты Рэйчел Уоллингер ему совершенно не хотелось. Как и признавать, что он оказался не способен удержать ее любовь. – Она особенная.
– Но ты чувствуешь себя дураком, потому что позволил себе полюбить.
Том улыбнулся и вспомнил, как он всегда ценил дружбу Эльзы и ее манеру говорить напрямую то, что она думает.
– Да, – согласился он. – Можно сказать и так.
– И это неправильно, – с жаром возразила Эльза. – Зачем еще мы на этом свете? Любить – значит быть живым. Отдать свое сердце другому человеку – это самая прекрасная вещь в мире. – Должно быть, что-то промелькнуло у него в глазах, потому что Эльза вдруг остановилась. – Ты думаешь, я просто романтичная итальянка. Это общий стереотип.
– Нет, я так не думаю, – сказал Том и нежно дотронулся до ее руки. – Хочешь сигарету?
Она покачала головой:
– Нет, спасибо. Просто ощутить вкус табака – это было уже хорошо.
Эльза встала и снова подошла к книжным полкам. Еще один ряд книг. Знакомые авторы: Шеймас Хини. Пабло Неруда. Оден. Т. С. Элиот.
– А вся поэзия у тебя стоит вместе.
Это было скорее просто наблюдение, чем смена темы разговора. Том затушил окурок. Он вспомнил, как близок был к тому, чтобы завязать с Эльзой интимные отношения. Это было всего лишь два года назад, в такую же странную ночь в Уилтшире, когда между ними возникло необыкновенное чувство близости. Тогда он рассказал ей все о Яссине Гарани. Она слушала его. Она готовила для него. Он опять подумал, для чего же Эльза пришла к нему теперь? Его бы не удивило, если бы это было делом рук Амелии. Возможно, Эльза действовала по ее инструкции.
– Том?
– Да?
– Это была очень плохая ночь. Ужасная.
– Да.
– Мне так жаль. Я даже представить себе не могу, что ты чувствуешь. Но ты чувствуешь. И это хорошо.
Он понял, что Эльза пытается сказать ему нечто большее, чем просто слова утешения. Донести до него что-то более глубокое… что-то о нем самом. Она рассеянно взяла с полки книгу, словно старалась выиграть время, подобрать нужные фразы. Это оказалась "Джен Эйр". Том посмотрел на нее и по какой-то непонятной ему самому причине попробовал разбудить в себе влечение к Эльзе. Но у него ничего не вышло.
– Когда я впервые тебя увидела, я почувствовала, что ты очень закрытый.
– Закрытый, – повторил он.
Эльза улыбнулась, положила книгу на журнальный столик, подошла и склонилась над ним. Чтобы не потерять равновесия, она уперлась кулаками в его колени. "Что дальше? – мелькнуло у него в голове. – Она сделает попытку утешить меня поцелуем – или просто по-дружески нежна и естественна со мной?"
– Мы разговаривали с тобой в Ницце, и потом в Тунисе, и в Англии, и я постоянно ощущала внутри тебя эту огромную печаль. Больше чем разочарование. Больше чем одиночество. Это было похоже на… как будто твое сердце оставалось мертвым долгие годы.
Том отвернулся к окну. В Стамбуле Рэйчел сказала ему почти то же самое. Тогда они, держась за руки, шли в ресторан на Ортакёй. "Ты как будто спал много-много лет". Он был поражен, что она интуитивно поняла про него такую интимную вещь, и воспринял незамысловатую, в общем-то, правду этого замечания как своего рода откровение. Он знал, что был несчастлив с Клэр – так же как знал пределы своей способности мстить.
Эльза снова села рядом с ним на диван. Одной рукой она обхватила его голову; так утешают несчастного, потерявшего близкого человека.
– А в этот раз, когда я встретила тебя сначала в Стамбуле, а потом здесь, в Лондоне, ты был совсем другим. Эта девушка вытянула тебя из твоей печали. Как будто ты был придавлен огромной тяжелой каменной плитой, и она вдруг поднялась в воздух и рассеялась от твоего чувства к ней.
– Это… было похоже на то, что ты говоришь, да. Правда. Но больше этого нет.
Эльза немного помолчала, словно смутилась, что ее природный оптимизм сослужил ей дурную услугу и она сказала бестактность.
– Ну конечно, – тихо и ласково произнесла она. – Сейчас все это для тебя – ад. Мы теряем возлюбленных. Они нас предают. Обычно мы только воображаем себе, как они "переезжают" от нас в другие, чужие сердца. Но увидеть это собственными глазами… когда судьба буквально ставит тебя перед фактом лицом к лицу… Это должно быть невыносимо.
– Со мной все будет в порядке, – сказал Том. Ему вдруг захотелось, чтобы Эльза ушла.
– Но разумеется, ты не знаешь, было ли то, что ты видел, правдой.
Эльза была не из тех, кто придумывает глупости ради утешения. Она не стала бы так говорить, не имея для этого достаточных оснований. Но почему она это сказала?
– Мы все видели одно и то же. Ты, возможно, чуть больше, чем я.
Эльза неожиданно встала, схватила со стола пачку сигарет, закурила и стала расхаживать по комнате, словно обдумывая какую-то важную мысль. Казалось, ей нужно принять решение и она прикидывает, каковы будут его последствия.
– Когда мы познакомились с Рэйчел, она была в очень дружеских отношениях с Амелией.
Том поднял голову.
– Она – дочь Пола. Амелия была очень близка с Полом. Видимо, Рэйчел ей небезразлична.
– Разумеется, так оно и есть. Рэйчел ей небезразлична. Забудь, что я сейчас сказала.
– Да ты ничего и не сказала. – Том заметил, что Эльза несколько разволновалась.
– Да, правда! – Она фальшиво рассмеялась и покраснела до самых ушей и, чтобы скрыть это, склонилась над пепельницей и затушила сигарету. – Сама не знаю, что я несу.
– Я тоже не знаю. Амелия попросила тебя сделать для нее что-то связанное с Рэйчел?
– Нет.
Том понял, что она лжет. Эльза как будто бы знала нечто такое, что могло облегчить его страдания, но говорить об этом не могла. Возможно, ей запретили, или она пообещала хранить тайну сама. Или сохраняла лояльность к Амелии.
– Ты должна мне все рассказать, Эльза.
– Рассказать тебе что?
Том внимательно посмотрел на нее. Если где-то в ее речи и мелькнула правда, то теперь ее было уже не поймать. Эльза снова была ему просто подругой, которая пришла поддержать его в трудный момент.
– Выспись как следует и приходи утром, – сказала она. – Обещаешь мне? Я думаю, сегодня тебе нужен отдых.
– Да, сестра, – ответил Том. – Может, останешься? – Заметив, как изменилось лицо Эльзы, он торопливо добавил: – У меня есть свободная комната. Я имел в виду, переночуешь в свободной комнате.
– Нет, я не останусь, – спокойно отказалась она. – Ты уверен, что все будет в порядке?
– Уверен. Я большой мальчик. Я видел вещи и похуже.
– Тогда ты видел действительно что-то ужасное, – сказала она.
Глава 48
Том проспал до десяти утра, потом принял душ и отправился в Carluccio’s на Уэстборн-Гроув, съел на завтрак яичницу с беконом и запил ее апельсиновым соком. На Редан-Плейс он появился только около полудня.
– Новости есть?
Хэролд сидел на диване и читал Daily Mail. Когда Том вошел, он поднял голову и как-то искусственно улыбнулся, что было для него совсем не характерно. Дэнни Олдрич сидел в комнате с мониторами, наблюдал за отелем Rembrandt. Эльзы нигде не было.
– Абакус еще спит, – объявил Олдрич.
Том зашел в комнату и заставил себя посмотреть на монитор. По пути в офис он сделал остановку в пабе и выпил две порции водки Smirnoff, чтобы немного успокоить нервы. Ему предстояло увидеть Рэйчел в объятиях Клекнера. Что ж, он был к этому готов.
– Все еще спит, – повторил Том и перегнулся через плечо Олдрича.
Однако, к его удивлению, Клекнер лежал в постели один. Больше в номере никого не было. Мониторы из ванной комнаты тоже ничего не показывали.
– А где девушка? – спросил Том.
– Ушла сто лет назад.
Путь позора . Несколько часов блаженства и хорошего секса, а потом домой, на раннем поезде метро.
– Когда она ушла?
– Да она вообще недолго пробыла, по правде сказать.
Голос Олдрича был ровным. Если он и знал о связи между Томом и Рэйчел, то идеально это скрывал.
– Почему? Они поссорились?
Олдрич развернулся на крутящемся стуле и посмотрел на Тома. Тот отошел подальше, к самой стене, и прислонился к ней, чтобы создать некоторую дистанцию.
– Понятия не имею, что там случилось. Я ушел спать. Хэролд за всем приглядывал. Как вы себя чувствуете, кстати? Эльза сказала, что вы съели испорченный кебаб или что-то в этом роде?
– Я в порядке, в полном порядке, – заверил Том и улыбнулся истории, которую придумала Эльза. Он снова взглянул на монитор. Американец просыпался. Он стянул с себя одеяло и перевернулся на бок. На нем были футболка и трусы. Том ощутил странное утешение от того, что Клекнер не голый. – Где команда? – спросил он.
– На обычных позициях. Кэрол и Нина сегодня опять работают. Джез тоже. У Тео новая напарница, – Олдрич сверился со списком имен и фамилий, – Пенни. Она будет играть роль его жены. Пожилая пара. Всегда отличное прикрытие.
– Ну да, – пробормотал Том, едва слушая. Он наблюдал за Клекнером. В номере что-то происходило. – Так. Поехали.
Олдрич опять развернулся к мониторам. Клекнер потянулся к трубке стационарного телефона, стоявшего на ночном столике возле кровати. Дэнни одним быстрым, мастерским движением передвинул три рычажка, схватил две пары наушников, одни передал Тому, а другие надел сам.
– Послушаем. Хотя, может быть, это просто горничная, спросить, когда можно зайти.
Но это была не горничная. Нацепив наушники и скрючившись над монитором, Том вдруг услышал голос Рэйчел, мучительно нежный. Эта напевность, сексуальность, это озорство – он думал, что таким тоном она разговаривает только с ним.
– Доброе утро, соня!
– Рэйчел?
– Рэйчел, конечно Рэйчел! А ты кого ожидал, интересно? – Она засмеялась. – Ты что, только что проснулся? Ты же сказал, что позвонишь мне.
– А который час?
– Вообще-то полдень. Даже половина первого. Господи, у меня такое похмелье!
– У меня тоже. Что здесь было?
Клекнер сел на постели и потер глаза, как плохой актер, который пытается сыграть, что он совершенно сбит с толку и ничего не понимает.
– Ну… ты вроде как уснул. Около двух. А может, в половине третьего. А я была вынуждена уйти домой, потому что утром мне на работу, а значит, надо переодеться. Я решила тебя не будить.
– Я этого не помню. Я вообще мало что помню.
– О, вот прекрасно! Ну спасибо тебе! – Снова этот озорной переливчатый смех. Усилием воли Том заставил себя слушать дальше и смотреть на Клекнера. – Ты ничего не помнишь?
Клекнер перехватил трубку другой рукой и потянулся за бутылкой воды.