– Нет, конечно нет. – Пытается быть тактичным, подумал Том. – Я помню, как мы пришли. И как здорово было с тобой. Это все я помню. Мне только кажется, что ты… не так уж хорошо провела время.
Рэйчел секунду помолчала – может быть, ради эффекта, а может быть, тоже придумывала тактичный ответ, чтобы не задеть самолюбия Клекнера.
– Может быть, виноваты три коктейля "водка-мартини", две бутылки красного и все те "Мохито", что мы выпили в Boujis. Мы напились, как две задницы!
– И я вырубился? Со мной такого никогда не бывает.
– Ты вырубился. Мы оба вырубились.
– Господи боже.
Повисла длинная пауза. Том встретился взглядом с Олдричем, но на лице Дэнни не отражалось никаких эмоций. Он снова посмотрел на монитор. Клекнер залез в трусы и почесался.
– Так что ты сегодня делаешь? – поинтересовалась Рэйчел. – Что ты вообще сейчас делаешь?
Она как будто бы хотела встретиться с ним опять. И провести акт второй.
– Сегодня? – Клекнер обвел глазами номер. Его взгляд уперся в телевизор. – У меня куча всяких дел. Черт, я понятия не имел, что уже так поздно. – В наушниках противно зашуршало. Олдрич поморщился и покрутил какую-то руку. – Мне нужен тайленол. Сегодня у меня еще этот ужин… я тебе говорил. Встреча со старыми друзьями из колледжа.
– Ах да, в Galvin.
– Ага. Ты сказала, это на Бейкер-стрит?
– Их два. – Это было так похоже на Рэйчел – знать подобные вещи. Все лучшие рестораны. Все самые хорошие места, куда можно пойти. – Один в Шордитче, один на Бейкер-стрит. Тебе следует проверить, какой тебе нужен.
– А ты? Что ты будешь делать потом?
Клекнер встал. Похоже, его мозг медленно просыпался. В голосе зазвучали томные нотки.
– Сегодня вечером? – переспросила Рэйчел. – Ты имеешь в виду, после твоего ужина?
– Да, да. Ты занята?
Том попытался послать в сторону Рэйчел гипнотическую волну. Хоть бы она не согласилась.
– Я не могу, Райан. Не сегодня. А потом я возвращаюсь в Стамбул.
Том поразился. О возвращении в Турцию Рэйчел не говорила ни слова. У него стало жарко и как-то тяжело в груди.
– Значит, поездка решена? – спросил Клекнер.
– Да. Мама хочет, чтобы я все окончательно завершила с домом. Но я так поняла, что к выходным ты тоже вернешься?
– Да. По плану так. Завтра я буду занят, а потом, видимо, сяду на ночной рейс.
– О’кей. Тогда давай поужинаем в Стамбуле. В субботу вечером. О, как мне нравятся эти слова! Звучит так романтично и так… высококлассно.
– Отлично это звучит, вот тебе мое мнение. Я хочу быть с тобой, Рэйчел. Хочу тебя видеть.
Том закрыл глаза.
– Что ж, это очень хорошо. Потому что ты будешь со мной. И ты меня увидишь. И я рада, что все так вышло вчера ночью.
– Что ты имеешь в виду?
Тому захотелось сорвать наушники.
– Ну, то, что у нас все развивается постепенно. Я рада.
– О… о’кей. – Кажется, Клекнеру не слишком понравились слова Рэйчел. Как будто он не привык, чтобы женщины в отношениях с ним проявляли дипломатичность. – Я тоже, – неубедительно сказал он.
– Так, значит, увидимся в Стамбуле. Покажешь мне свои любимые места. Можем снова сходить в бар Bleu.
– Конечно. Ты сейчас на работе?
– Разумеется. И мне пора прекращать с тобой болтать и надо вешать трубку, иначе у меня будут неприятности. Пока, красавчик.
– Пока. Ты тоже красотка. Увидимся через пару дней.
Том наблюдал, как Клекнер положил трубку, зашел в ванную, покопался в сумке с туалетными принадлежностями и извлек оттуда блистер с таблетками. Потом он включил воду, закинул в рот две штуки – должно быть, это было что-то болеутоляющее, – запил и включил душ. После этого он вернулся обратно в комнату и стал рыться в мусорном ведре. Затем он проделал то же самое в ванной.
– Что это еще такое? – спросил Олдрич. – Зачем он это делает?
– Понятия не имею, – честно ответил Том, снял наушники и вышел в коридор. Только тут до него дошло, что Клекнер, скорее всего, искал использованные презервативы. Неужели он настолько напился, что действительно ничего не помнил? Не помнил даже, трахался он с Рэйчел или нет?
– Все в порядке, командир?
Хэролд по прежнему сидел на диване и читал Daily Mail. Том собирался выйти на балкон и покурить, но внезапно сел, пораженный. Да ведь Рэйчел нечаянно вытащила из Клекнера его расписание! Сегодня у меня куча дел. Завтра я буду занят, а потом, видимо, сяду на ночной рейс. Она им помогла . Команде очень пригодится эта информация. Рэйчел определила временные рамки, когда Абакус планировал встретиться с куратором. Его поездка должна была завершиться в двадцать четыре часа.
– Интересная статья? – спросил он у Хэролда, заметив заголовок. Что-то о связи рака и диет.
Хэролд поднял голову.
– Очень, – ответил он и ухмыльнулся. – Мы все помрем, если не начнем есть пиццу. Этому парню Клекнеру следует бросить все упражнения, отжимания и прочую фигню и начать просто наслаждаться жизнью.
Том попытался улыбнуться. Он должен был, просто обязан, отрешиться от того, что видел и слышал, и сосредоточиться на деле. Надо двигаться дальше, работать и работать. Надо поймать крота. Надо – и это было невероятно, неимоверно важно – проследить за Абакусом, чтобы он привел их к своему куратору. И тем не менее он не удержался и задал мучивший его вопрос:
– Что там было вчера ночью? После того как я ушел?
У него слегка перехватило дыхание. Сейчас Хэролд ответит. Разве не ясно и так, что вчера случилось? Двое молодых людей испытали влечение друг к другу. Отправились в постель. Даже если Рэйчел ушла еще до рассвета, скоро она снова окажется в объятиях Клекнера. Они будут трахаться в ее доме в субботу. А тот факт, что она не против того, чтобы события развивались медленно, и готова подождать, говорил лишь о том, что она воспринимает Райана серьезно.
– Да было довольно странно на самом деле, – сказал Хэролд и отложил газету. – В кои-то веки наш мальчик не смог завершить начатое. Может, он был ошарашен красотой этой… как ее там зовут?
– Может быть, – ровно ответил Том. Он не знал, как совладать с собой, и его мысли путались.
Он уже хотел уходить, когда Хэролд остановил его вопросом:
– А кто она такая, командир? Вы что, узнали эту девушку?
– Нет. – Ложь сорвалась с его языка машинально. Том даже не успел подумать, соврать ему или нет. Его частная жизнь имела право оставаться частной.
– Ну, тогда странно.
– Что именно?
– Меня попросили стереть записи.
– Тебя попросили… что ?
– Уничтожить записи. Сегодня утром. Стереть, и все.
– Зачем?
– Вы меня спрашиваете?
Задавая очевидный вопрос, Том уже знал ответ. Тоже очевидный.
– Кто тебя об этом попросил? Кто велел стереть записи?
– Наш босс, командир. Амелия.
Глава 49
Том спустился на лифте вниз, быстро вышел из здания на Редан-Плейс и набрал личный номер Амелии.
– Где ты?
– Том?
– Мне надо с тобой поговорить. Как можно скорее.
– Ты как будто взволнован. Все в порядке?
Ее отрывистые ответы и обычный официальный тон – немного высокомерный, даже презрительный – взбесили его еще больше.
– В порядке. Но нам нужно встретиться.
– Зачем?
– Зачем? – Том замер посреди улицы, отнес телефон подальше от уха и от души выругался. – А как ты думаешь, зачем? Насчет работы. Насчет Абакуса.
– И это неотложное дело? – Это прозвучало так, будто у Амелии еще сотни и тысячи куда более важных и неотложных дел.
– Да, неотложное. Так где ты?
– Разве ты не должен быть в офисе? – спросила она. Словно он нарушил субординацию. – Где сейчас Абакус?
– Дэнни за ним присматривает. Я оставил его за главного. Наш разговор важнее.
Долгая пауза. Наконец Амелия соизволила ответить.
– Тебе придется подождать, – сказала она. – Сейчас у меня ланч, который я не могу отменить. Мы можем встретиться у меня дома в половине четвертого?
– Договорились, – сказал Том. – В половине четвертого.
✽✽✽
Он пришел раньше. На этот раз у дверей стоял охранник, и он велел Тому подождать в атриуме. На улице снова лил дождь. Когда Амелия прислала ему сообщение, что застряла в пробке и опаздывает, Том решил пройтись. Прикрываясь зонтом, быстрым шагом двинулся по Кингз-Роуд, потом вверх и вниз по Байуотер-стрит, вышел на Маркхэм-сквер, миновал дом, в котором раньше жил Ким Филби. В Sainsbury’s купил пачку сигарет, вернулся назад и курил, пока не увидел наконец, как к дому подъезжает Амелия в своем официальном автомобиле. Она вышла и молчаливым кивком позвала его внутрь.
Через несколько секунд он уже расхаживал по гостиной, ожидая, когда Амелия появится снова. Она извинилась и сказала, что ей нужно пять минут, чтобы снять костюм и переодеться "во что-нибудь более удобное". В ее присутствии Том всегда чувствовал себя менее воспитанным, менее образованным и дисциплинированным, слишком желторотым. Он и был практически на целое поколение моложе. А свои иррациональные ощущения объяснял преклонением перед ее профессионализмом и естественным уважением.
– Только посмотри на себя. Мечешься туда-сюда, – сказала Амелия, появляясь в дверях. На ходу она застегивала пряжку ремня – теперь на ней были джинсы. Между незастегнутыми нижними пуговицами белой полупрозрачной блузки Том успел заметить маленький кусочек загорелого, плоского, подтянутого живота. – У меня такое впечатление, что ты пришел просить моей руки.
Она успела сбрызнуться духами. Hermés Caléche, как обычно.
– Я пришел не за этим, – возразил он.
Амелия бросила на него внимательный взгляд. Оценивала ситуацию она всегда мгновенно и тут же поняла, что сейчас его не смягчить женскими уловками и очарованием. Том был зол, и она прекрасно знала почему.
– Выпьешь? – предложила она.
– Как обычно, – ответил Том и тут же пожалел. Это прозвучало слишком по-дружески, как будто у него не было к Амелии никаких претензий. А дружеская атмосфера нужна была ему сейчас меньше всего.
Амелия подошла к шкафчику с напитками и достала бутылку односолодового виски.
– Льда нет, – объявила она и направилась было на кухню, но Том остановил ее:
– Льда не надо. Забудь о льде. Просто немного воды.
– У тебя ужасно напряженный голос, Том.
Он промолчал. Амелия налила виски, на три пальца, как всегда, и через диван передала ему стакан. Том остался стоять; она уселась в свое любимое кресло. Диван стоял между ними, как барьер, сетка, разделяющая противников.
– Итак…
По улице промчались двое ребятишек на велосипедах, изо всех сил трезвоня в звонки. Интонации Амелии, вместе с ее нетерпеливыми жестами, производили такое впечатление, будто у нее есть пять, максимум десять минут, прежде чем ее позовут неизмеримо более важные дела.
– Почему ты уничтожила записи?
К его удивлению, она улыбнулась.
– Кажется, именно так Дэвид Фрост начал интервью с Ричардом Никсоном. Только там все было наоборот. Почему вы не уничтожили записи?
– Рэйчел, – с напором произнес Том.
– Что "Рэйчел"? – переспросила Амелия, не глядя на него.
– Почему она была в отеле? Ты это знаешь? Ты знаешь, почему она была с Клекнером? Это ты ее подтолкнула? Ты способствовала их отношениям?
– Ты злишься на меня, а злиться, возможно, тебе следует на Рэйчел.
Том чуть не выругался, но сумел сдержаться.
– Не беспокойся. С Рэйчел я еще разберусь в свое время. А в данный момент я очень и очень зол на тебя.
Амелия задумчиво посмотрела в угол, словно обдумывая возможные опции. Можно вспомнить о своем звании и приказать Келлу вернуться на Редан-Плейс и заняться работой, за которую ему платят. Можно обвинить его в связи с Рэйчел Уоллингер, что было против правил. Можно сказать ему правду о случившемся ночью в отеле, полагаясь на то, что ему хватит ума и силы характера все это выслушать. А можно просто промолчать, ведь она не обязана отвечать ни на чьи вопросы. Она – глава Секретной разведывательной службы.
– Я бы солгала, если бы сказала, что ничего не знала о ваших чувствах друг к другу.
От этих слов – "друг к другу" – в нем вдруг взметнулась надежда. Это подразумевало, что Рэйчел во всем призналась Амелии. И что Рэйчел он небезразличен. Том сделал глоток виски.
– Как ты узнала, что между нами что-то есть? – спросил он.
– Догадалась.
– Как?
– Это так важно?
– Я хотел бы знать. – На самом деле ответ Амелии был ему не очень нужен, но он был раздражен тем, что его поймали, тем, что он оставил след, не сумел все скрыть. Но может быть, это Рэйчел все рассказала.
– Я скажу тебе в другой раз, – отрезала Амелия. – Иди сюда и сядь, Том. Ты заставляешь меня нервничать. – Она показала Тому на другое кресло. Он обошел диван, встал рядом с креслом, но садиться все равно не стал. Амелия сцепила руки. Она явно хотела о чем-то спросить, и сделать это следовало осторожно. – У вас все серьезно, так?
– Ты мне скажи, – парировал Том.
– Я хочу услышать твою точку зрения. Я знаю только то, что сказала мне Рэйчел.
– Прости меня, но я стою и думаю: а каким образом это вообще тебя касается?
– Ты пришел сюда сегодня, и это стало меня касаться. Кажется, ты ужасно расстроен.
– Так и есть. Я ужасно расстроен. Мне нужны ответы. Я хочу знать, какого черта происходит, и я хочу знать, что еще ты от меня скрываешь.
Обычно бесстрастное лицо Амелии смягчилось, и на нем проступило чувство, похожее на сожаление.
– То, что тебе важно знать, – у Рэйчел было только одно условие.
– Условие чего?
– Условие, при котором она соглашалась сотрудничать.
Том вспомнил слова Эльзы, сказанные прошлой ночью. "Когда мы познакомились с Рэйчел, она была в очень дружеских отношениях с Амелией". Все становилось более или менее понятно. Все кусочки головоломки вставали на свои места.
– Она согласилась помочь мне, сотрудничать с нами, только если ты ничего не будешь знать. Она осознавала, что между ней и Райаном может произойти что-то способное подорвать ваши отношения. А она очень заботилась о твоих чувствах. Ты для нее важен. Но Абакус был важнее.
Том поймал себя на том, что повторяет эту фразу, глядя в окно на серую, мокрую от дождя улицу. "Абакус был важнее". Его гордость, его профессиональная и личная самооценка находились сейчас на самом краешке пропасти.
Амелия потянулась за стаканом, но никакого стакана не было. Том пил один.
– Не хочу лицемерить, поэтому скажу тебе прямо, что соглашение, которое мы заключили с Рэйчел, полностью устраивало контору, – сказала она. Потом подумала и добавила: – Более чем устраивало.
– Что за соглашение? – Но Том опять уже знал ответ. Как и тогда с Хэролдом, когда спросил его, кто приказал уничтожить записи. В этом случае Амелия приказала уничтожить их отношения.
– Следить за Клекнером. Знать, где он, что делает, с кем встречается, что говорит.
Том почувствовал, как по спине у него пробежала дрожь отвращения. Рэйчел. Дешевка из дешевок. Какая мерзость.
– Ты хотела, чтобы она стала девушкой Клекнера.
– Что-то вроде того. – К ее чести, вид у Амелии был несколько пристыженный.
– Ты хочешь сказать, что намеренно и осознанно оттеснила меня на второй план в операции, в которой я должен был отвечать за все тактические вопросы? И использовала для этого мою девушку? Ты это хочешь сказать?
Амелия могла бы и не отвечать – все было понятно и так.
– Я беспокоилась, что уличить и арестовать Клекнера мы сможем, только потратив месяцы, а то и годы. Я даже не была уверена, что крот – это Абакус. И на этот случай мне требовался запасной план. По вполне понятным причинам я не могла спросить у тебя разрешения. А твой исключительный инстинкт, который привел тебя в чайную, то, что ты сумел обнаружить тайник… твой триумф , Том, означал, что я могу начать приводить этот план в действие.
Том допил виски. Он поражался способности Амелии представлять катастрофу так, будто на самом деле это триумф. В этом она была похожа на Тони Блэра. Пусть твои оппоненты чувствуют, что поняли все неправильно, а ты – само воплощение невинности и добродетели, даже если сейчас вы переживаете последствия ужасной, циничной халатности.
– Стало быть, мой триумф способствовал моему отстранению? – спросил он. – Так ты это поворачиваешь?
Амелия кивнула. Том встал, подошел к шкафчику, сам налил себе еще на три пальца виски – Амелии он налить не предложил, – сел в кресло и вздохнул.
– Тогда тебе лучше рассказать мне всю историю, – сказал он и закурил – грубое и намеренное нарушение правил дома Амелии насчет дыма и курения. Однако она не приказала ему немедленно затушить сигарету. – Начни сначала. – Он устроился удобнее и положил ногу на ногу. Виски начинал действовать. – И постарайся ничего не упустить.
И она все ему рассказала.
За следующие три четверти часа Амелия Левен подтвердила, что заключила личное соглашение с Рэйчел Уоллингер. Соглашение, в результате которого Райан Клекнер должен был предстать перед правосудием.
Они встретились с Рэйчел в Стамбуле. Амелия увидела, что Рэйчел очень привлекательна, и заметила, что она нравится Клекнеру. Тогда она призналась Рэйчел, что в одной из западных разведывательных служб завелся крот. Крот угрожал успешному проведению любой операции МИ-6 на Ближнем Востоке и за его пределами. А еще она сказала, что деятельность Клекнера, возможно, была связана с гибелью ее отца.
– Но в то время ты этого не знала, – вмешался Том. – У нас и сейчас нет никаких доказательств.