На следующий день в адрес Джапаридзе ушла радиограмма. В ней резидент Шота сообщал о выходе на завершающий этап в вербовке Разухабова, получившего кличку Ковбой, после чего снова переключился на агента Пианист - Галлиева. Тот затягивал с выполнением задания, хотя видимых причин на то не имелось. Из Владикавказа Галлиев не выезжал, регулярно ходил на службу, но при этом перестал отвечать на телефонные звонки Имерлидзе. Такое поведение агента стало тревожным сигналом для Херладзе и говорило только одно - Пианист уклоняется от сотрудничества. Дальше медлить было нельзя, отвязавшегося агента надо было дожимать, и он перешел к активным действиям. К концу рабочего дня вместе с Имерлидзе они подъехали к штабу армии.
В 18.17 на выходе с КПП показался Галлиев.
- Идет, сволочь, - злобно прошипел Имерлидзе и спросил: - Ну что, тащить сучонка в машину?
- Погоди, - придержал его Херладзе.
- А че годить, Заза? Потом, как бобики, будем гоняться за ним по всему городу.
- На своей консервной банке он далеко не уедет. Для начала посмотрим, чем гаденыш дышит.
- Думаешь, ссучился?
- Ничего не думаю! Но береженого Бог бережет.
- Раньше надо было беречься. Я тебе после первой встречи сказал: сучонок он. У него все на роже написано…
- Хвича, кончай накручивать, и без того тошно! - оборвал его Херладзе и потребовал: - Давай за ним, а то упустим!
Галлиев снял плащ-пальто, положил на заднее сиденье, сел за руль и выехал со стоянки. Имерлидзе тронулся вслед за ним и, держась на приличном расстоянии, старался не упустить из вида. Далось ему это без труда. Галлиев, похоже, был неопытным водителем, вел машину на небольшой скорости и строго соблюдая правила движения. Через десять минут он остановился у торгового центра "Незабудка", вышел из машины и отправился за покупками.
Имерлидзе бросил злой взгляд на пульсирующую цветами радуги рекламу торгового центра и процедил:
- "Незабудка"! Паршивый сучонок, я ему этого не забуду! Неделю за ним, как бобик, бегал.
- Помолчи! - цыкнул на его Херладзе.
- Подсунули же нам гаденыша! Теперь думай, откуда и что прилетит, - продолжал бубнить Имерлидзе.
- Кончай зудеть, Хвича, и так тошно! Твоя задача затащить его в машину, а дальше мое дело. Понял?
- Понял, понял, - буркнул Имерлидзе и замкнулся в себе.
Херладзе сосредоточился на том, что происходило вокруг. Его опытный взгляд не заметил ничего, что бы говорило о слежке за Галлиевым. Сам он долго не задержался в торговом центре и вскоре появился на ступеньках с пакетом в руках. Херладзе толкнул в бок Имерлидзе и распорядился:
- Давай, Хвича, тащи щенка сюда, только без скандала!
Имерлидзе, буркнув что-то себе под нос, вышел из машины и направился к Галлиеву.
Херладзе приник к лобовому стеклу и не спускал с них глаз. Реакция Галлиева могла сказать ему многое, а она не обнадеживала. Увидев Имерлидзе, он изменился в лице, а энергичная жестикуляция говорила о том, что агент был явно не расположен к общению. Херладзе порывался прийти на помощь Имерлидзе, но тому все-таки удалось уговорить Галлиева. Они прошли к машине. Имерлидзе сел за руль, а Галлиев занял место на заднем сиденье. Херладзе оценивающим взглядом пробежался по строптивому агенту и в душе чертыхнулся - шифровальщик был не подарок. В его плотно сжатых губах и лихорадочном блеске глаз читался немой протест, который в любой момент мог разразиться непредсказуемой вспышкой гнева. Чтобы снять напряжение и расположить Галлиева к трудному разговору, Херладзе начал его с простого вопроса:
- Как служба, Давид?
Галлиев отсутствующим взглядом посмотрел на него, затем перевел на Имерлидзе и звенящим от напряжения голосом спросил:
- Это и есть шеф?
- Да, - подтвердил тот.
- Скажем так, твой друг, Давид, - искал подходы к нему Херладзе.
- Друг? - глухо произнес Галлиев и заиграл желваками на скулах.
- То, что не враг, так это точно. Не горячись, Давид, давай поговорим спокойно.
- Спокойно?! - Страдальческая гримаса исказила лицо Галлиева, и, не в силах погасить душивший его гнев, он выпалил: - Сволочи! Всю мою жизнь изговняли! А ты, - он махнул рукой на Имерлидзе, - больше мне на глаза не попадайся!
- Что-о?! - взвился Имерлидзе. - Ах ты паршивый щенок! Подполковник за тобой неделю бегает, а ты хвостом вертишь! Скотина! Да я тебя…
- Заткнись, Хвича! - гаркнул Херладзе и снова обратился к Галлиеву: - Давид, не горячись, расскажи о своих проблемах, и мы все решим.
- Вы моя проблема! Чтоб вы сдохли! Ненавижу! - обрушился на шпионов Галлиев.
Тут уже терпение иссякло у Херладзе, и он рявкнул:
- Заткнись! Ты на кого пасть разеваешь?! У нас говна на тебя вагон и маленькая тележка! С головой утопим!
Угроза на Галлиева не подействовала. Его уже было не остановить. В запале он кричал:
- Плевал я на тебя! Лучше отсидеть, чем на ваши поганые рожи смотреть!
- Что-о?! Заза, ты слышишь? Он же, сука, сдаст нас! - ужаснулся Имерлидзе.
Агент Пианист вышел из-под контроля, а это уже грозило провалом не только работе резидентуры, но и лично Херладзе. Он схватил Галлиева за руку и прорычал:
- Только рыпнись, щенок, прямо тут урою!
- Пошел ты на… - выругался Галлиев и дернулся из машины.
Херладзе опередил его, ребром ладони, как саблей, рубанул по горлу. Галлиев сдавленно всхлипнул и кулем свалился на пол. Имерлидзе, потрясенный произошедшим, словно рыба, выброшенная на берег, ртом хватал воздух и нечленораздельно мычал:
- Ты-ы его убил, убил.
- Заткнись! - рявкнул Херладзе и приказал: - Бегом в машину этого ублюдка и за мной!
- Сейчас, сейчас, - промямлил Имерлидзе, на непослушных ногах проковылял к "девятке" Галлиева, сел за руль и тронулся вслед за Херладзе.
Выбравшись из города, они съехали к реке, остановились и вышли из машины. На дворе сгустились вечерние сумерки, и с дороги их не было видно. Имерлидзе просеменил к "БМВ", открыл дверцу и заглянул внутрь. Галлиев подавал признаки жизни. Слабый стон вырвался из его груди, и он сделал попытку подняться, но сил не хватило, и шифровальщик снова рухнул на пол. Имерлидзе отшатнулся и пролепетал:
- Заза, он живой!
- И что? - буркнул Херладзе.
- Надо что-то делать.
- У тебя есть водка?
- Водка?
- Есть или нет?! - начал терять терпение Херладзе.
- Кажется, есть.
- Тащи!
- Зачем?
- А затем! Зальешь ему в глотку!
- Ты что, собираешься его убить?! - воскликнул Имерлидзе.
- Нет, воскресить! Водку тащи! - гаркнул Херладзе.
Имерлидзе дрожащими руками открыл багажник, пошарил среди картонных коробок, нашел бутылку водки и застыл с ней.
- Че стоишь? Лей! - потребовал Херладзе.
- Я-я не могу, Заза, - пролепетал Имерлидзе.
- Слюнтяй! - с презрением бросил Херладзе, выхватил у него бутылку, забрался в машину и, разжав зубы Галлиеву, стал заливать в него водку. Когда бутылка опустела, он обернулся к Имерлидзе и рявкнул:
- Че стоишь? Помогай вытаскивать.
- Сейчас, сейчас, - засуетился Имерлидзе и, подхватив под руки Галлиева, спросил: - Куда тащить, в речку?
- Нет, в его "девятку"!
Они запихнули Галлиева в машину. Херладзе сел за руль, выехал на шоссе, разогнал ее и, направив под откос, спрыгнул на обочину…
23 апреля дежурному по управлению 58-й армии из республиканского МВД поступило сообщение о дорожно-транспортном происшествии на 11-м километре шоссе Владикавказ - Ардон, связанном с гибелью старшего лейтенанта Давида Галлиева. Гибелью не просто офицера, а шифровальщика.
На последнее обстоятельство обратил внимание и начальник отдела ФСБ 58-й армии полковник Петр Борисов. Гибель такого важного секретоносителя, как шифровальщик, требовала выяснения всех обстоятельств происшествия. Мысленно Борисов пробежался по своим подчиненным и остановил выбор на кандидатуре стажера - будущем заместителе начальника отдела майоре Павле Ковалеве. Энергичный, дотошный, со свежим взглядом, он мог заметить важные детали, на которые бы не обратили внимания другие сотрудники. В помощь ему Борисов выделил старшего оперуполномоченного майора Валерия Свинцова, который вел контрразведывательную работу в штабе армии и лично знал Галлиева.
Отложив другие дела, Ковалев и Борисов отправились в республиканское управление ГИБДД и на месте изучили все документы по происшествию. Из них следовало: гибель Галлиева стала следствием злоупотребления спиртным. По заключению медэксперта, перед тем как сесть за руль, он выпил не меньше бутылки водки. И здесь у Ковалева и Свинцова возник вопрос: кто или что подтолкнуло человека, ранее не бравшего в рот капли спиртного, выпить целую бутылку водки и потом сесть за руль?
Версия о насильственной смерти шифровальщика получила дополнительное подкрепление в беседе с его женой. Последний раз она разговаривала с мужем по телефону в 18.18. К тому времени Галлиев закончил службу, по пути домой собирался заехать в торговый центр "Незабудка", чтобы купить продуктов, и после этого как в воду канул. Здесь уже у Ковалева и Свинцова возник не один, а несколько вопросов: что заставило Галлиева так резко изменить свои планы и как он оказался на 11-м километре шоссе Владикавказ - Арадон?
Все вместе взятое говорило: смерть шифровальщика не была случайной, и они с удвоенной энергией взялись за выяснение обстоятельств его гибели. Самая простая - криминальная версия - быстро отпала. Материальное положение семьи Галлиевых, обстановка в квартире говорили сами за себя: он не занимался коммерческой деятельностью, а среди его знакомых не было лиц, связанных с уголовным миром. Поэтому с учетом доступа Галлиева к сведениям, составляющим государственную тайну, на первый план вышла шпионская версия. К концу недели у Ковалева и Свинцова почти не осталось сомнений в том, что за гибелью Галлиева стояли спецслужбы Грузии. С этим они отправились на доклад к Борисову.
Внимательно выслушав, он согласился с их доводами, но, прежде чем сделать окончательный вывод, предложил:
- Итак, товарищи, давайте еще раз пройдемся по известным нам фактам и определимся: - Когда, где и при каких обстоятельствах Галлиев мог попасть в поле зрения спецслужб Грузии?
- Петр Николаевич, я так полагаю, что на Галлиева грузинская разведка вышла, когда он служил в нашей 12-й военной базе в Батуми, - предположил Свинцов.
- То есть до 2007 года - ее вывода в Россию? - уточнил Борисов.
- Так точно!
Реакция Ковалева не осталась без внимания Борисова, и он спросил:
- Павел Николаевич, у тебя, похоже, отличное мнение?
- Да, здесь наши позиции с Валерием Павловичем расходятся, - подтвердил Павел.
- В чем именно?
- Галлиев практически не служил в 12-й базе. Он прибыл за месяц до ее передислокации в Россию, а до того проходил подготовку в межрегиональном учебном центре в Подмосковье и потом учился на краткосрочных курсах младшего офицерского состава в Кемерове. Таким образом, грузинские спецслужбы фактически не имели времени на его изучение, а тем более на вербовку.
- А я так не считаю, Павел Николаевич! При желании за месяц можно не только изучить, но и завербовать! - не согласился Свинцов.
- Возможно, ты прав, Валерий Павлович, но я больше склоняюсь к тому, что на Галлиева вербовщики вышли уже здесь.
- Павел Николаевич, это что же получается? По-твоему, мы прохлопали шпиона?! - возмутился Борисов.
- Ну, что вы, Петр Николаевич, это всего лишь версия.
- Версия? А конкретные факты в ее подтверждение имеются?
Полагаю, что да. За последние четыре месяца возросла интенсивность телефонных переговоров Галлиева с Грузией. По данным Центра, один из номеров телефонов используется спецслужбами Грузии для связи с агентами на территории России и Украины.
- Подставной телефон, говоришь, - повторил Борисов и затем задался вопросом: - Но тогда почему они убрали такого ценного агента?
- Галлиев пошел в отказ, и резидент, чтобы обрубить концы, вынужден был его ликвидировать, - предположил Свинцов и пояснил: - В последнее время, по словам жены и сослуживцев, Давид ходил сам не свой.
- Или отказался от вербовки, - вернулся к своей версии Ковалев и в подтверждение ее привел факты: - При осмотре квартиры, гаража и рабочего места мы не нашли ничего такого, что говорило бы о занятии им шпионажем.
- Шпион Галлиев или его пытались вербовать, ясно одно - во Владикавказе действует агент-вербовщик, а возможно, резидент Засланец, о котором нас предупреждал департамент. Поэтому, товарищи, основное внимание в дальнейшей проверке сосредоточить на изучении характера связей Галлиева, - заключил Борисов.
- В первую очередь на тех, кто выезжает в Грузию, - очертил их круг Ковалев.
- Правильно, Павел Николаевич! Надеюсь, десяти дней вам хватит?
- Можем не успеть, Петр Николаевич, впереди майские праздники, - напомнил Свинцов.
- И что ты этим хочешь сказать, Валерий Павлович?
- Ну, как усиленный вариант несения службы. В частях все на ушах стоять будут.
- Валера, ты меня удивляешь, опытный опер и такое?
- Петр Николаевич, так это же не я праздники придумал!
- Придумал? Тогда должен тебе напомнить, что такое праздник для военного.
- Да знаю, не первый год в армии. Блестя огнем, сверкая блеском стали…
- Стоп, стоп, Валера! Не только это, - остановил его Борисов; на его лице появилась лукавая улыбка, и с иронией заметил: - Праздник для военного, что для коня свадьба: морда в цветах, все остальное в мыле! Поэтому обойдемся без блеска, а будем пахать, как кони.
- Понял, Петр Николаевич, буду трудиться в поте лица! - заверил Свинцов.
- Молодец, другое дело! - похвалил Борисов и, заканчивая совещание, предупредил: - Десять дней вам на разработку связей Галлиева и ни дня больше!
После совещания все дни, оставшиеся до контрольного срока, установленного Борисовым, Ковалев со Свинцовым занимались установкой связей Галлиева и выяснением их характера. 3 мая они вошли в его кабинет, с собой принесли лист ватмана и раскатали его на столе. Борисов склонился над схемой; в нее были внесены десятки фамилий тех, кто контактировал с Галлиевым, долго изучал и, покачав головой, спросил:
- Ребята, а не переборщили ли вы со шпионами?
- Нет, Петр Николаевич, пока просматривается только один. - И Свинцов опустил руку на круг в центре схемы.
- Подполковник Имерлидзе, - прочитал Борисов и снова обратился к Свинцову: - Кто таков?
- Заместитель начальника госпиталя по тылу, - доложил тот.
- Тыловик - и шпион?! Не может быть такого!
- Времена изменились, Петр Николаевич. Рынок, зарабатывают на всем чем можно, - с горечью произнес Ковалев.
- Да уж, дошли до ручки, тыловики в шпионы подались. Нет, это же надо - склада подлецу мало, так еще секретами приторговывает! - в сердцах бросил Борисов и, махнув рукой на стулья, предложил: - Присаживайтесь, обсудим, что делать с этим многостаночником.
Ковалев и Свинцов заняли места за столом. Борисов пододвинул к себе рабочую тетрадь, достал ручку и приготовился записывать. Павел открыл папку, в которой лежала аналитическая записка, и, не заглядывая в нее, приступил к докладу:
"Заместитель начальника госпиталя подполковник Имерлидзе Хвича Юлонович 1968 года рождения, уроженец села Шиндиси Горийского района Республики Грузия, грузин, гражданин России, с высшим образованием, на военной службе с августа 1986 года, на офицерских должностях с июня 1990-го. Не судим, ранее по нашим материалам не проходил. Командование характеризует положительно…"
- Еще бы, он им такие столы накрывает, что в "Кавказ" не снились, - язвительно заметил Свинцов.
- Валерий Павлович, ты небось тоже за теми столами сидел? - уел его Борисов.
- Приходилось, товарищ полковник. Мы же военная контрразведка - от армейского коллектива нельзя отрываться.
- Коллективы и столы бывают разные, а мы не свадебные генералы, - строго заметил Борисов и снова обратился к Ковалеву: - Павел Николаевич, с обликом Имерлидзе все ясно, давай ближе к нашим вопросам.
Павел продолжил доклад:
- Первая позиция, заслуживающая оперативного внимания, связана с матерью Имерлидзе. Она проживает в Грузии, якобы тяжело болеет и нуждается в остродефицитных лекарствах.
- И их возит Имерлидзе? - предположил Борисов.
- Совершенно верно, Петр Николаевич!
- Вывез столько, что на всю Грузию хватит. Данные достоверные от моего источника в аптеке, - доложил Свинцов.
- С лекарствами понятно - торгует. А вот больная мать - это хорошее прикрытие для встречи с разведчиками, - сделал вывод Борисов.
- Мы с Валерием Павловичем тоже так считаем, - согласился Ковалев.
- Пошли дальше, что есть интересного по его телефонным переговорам, спецслужба просматривается?
- Установлено два номера. Оба, по данным Центра, могут использоваться как подставные разведкой Грузии.
- Уже теплее! - оживился Борисов, но отметил: - Могут - но еще не значит, используются.
- Будем уточнять, Петр Николаевич.
- Только не затягивать с этим! Ну и главное - есть ли в действиях Имерлидзе признаки сбора секретных материалов?
Ковалев, обменявшись взглядом со Свинцовым, предложил:
- Пусть доложит Валерий Павлович.
- Слушаю тебя, Валера, - обратился к нему Борисов.
Свинцов достал из своей папки новую схему, положил на стол и приступил к докладу:
- Прямых данных, что Имерлидзе занимается сбором информации, не получено. Вместе с тем в его действиях выявлены признаки, указывающие на то, что он, возможно, агент-связник.
- Даже так?! - удивился Борисов.
- Признаки косвенные, но убедительные! - подтвердил Свинцов.
- Ну-ка, ну-ка, Валерий Павлович, с этого места подробнее.
- 12 апреля Имерлидзе совершил вояж в Москву, а потом в Краснодар.
- Вояж, говоришь, и с какой целью?
- Мы с Павлом Николаевичем считаем, что в Москве и Краснодаре Имерлидзе встречался с агентами - информаторами резидентуры.
- Краснодар, я еще понимаю - наш округ, а что его понесло в Москву? - задался вопросом Борисов.
- Там, в академии, учится знакомый Имерлидзе подполковник Калашвили. До этого служил в разведотделе нашей армии и на него имелись оперативные наводки, с переводом в Москву они развития не получили.
- Та-ак, с Москвой и Калашвили перспектива просматривается. А в Краснодаре он с кем встречался?
Свинцов пожал плечами. За него ответил Ковалев.
- Есть тут одна мысль, Петр Николаевич.
- Ну, давай выкладывай, Павел Николаевич.
- Отделом краснодарского гарнизона - моим отделом - ведется проверка трех фигурантов - Харлампиди, Пацана и Голодца. Они подозреваются в связях со спецслужбами Грузии. Видимо, Имерлидзе прилетал в Краснодар для встречи с кем- то из них, - предположил Павел.