- Как ушли?! Куда? Когда? - Сердце Аниченко екнуло.
- Двенадцать с Ангелом в районе 18 часов вышли на маршрут восхождения на гору Фишт. "Газель" и водитель на базе.
- Понятно, на какое восхождение. Хитрят, гады! Ну, ничего, вознесем на небеса эту чертову дюжину! - с ожесточением произнес Васильев.
- Много чести будет. Им самое место жариться в аду! - буркнул Писаренко.
- Тихо вы, могильщики! Ничего не слышно, - цыкнул на них Аниченко и продолжил расспрос: - Павел, где водитель?
- Спит в номере 23.
- Глаз с него не спускать!
- Есть, не спускать!
- Павел Николаевич, только не упусти! Он та ниточка, которая должна привести к Ангелу.
- Понял, товарищ генерал!
- Никаких действий по его задержанию не проводить! Только наблюдение и своевременный доклад! - распорядился Аниченко и пододвинул к себе карту.
От турбазы "Северная" до объекта Х можно было добраться по двум маршрутам. Кратчайшим - по горным тропам - расстояние составляло около 65 километров. Для подготовленных диверсантов переход мог занять больше суток, и такой вариант Аниченко посчитал наименее вероятным. С ним согласились Писаренко и Васильев. В итоге они сошлись на том, что диверсанты воспользуются "Газелью", доедут к объекту, а дальше будут продвигаться пешком.
- Значит, водитель в ближайшее время покинет турбазу, - предположил Писаренко.
- И по пути подберет диверсантов! - сделал вывод Васильев.
- А на рассвете, когда мы успокоимся, они ударят. Все рассчитали, мерзавцы! - заключил Писаренко.
- Это мы еще посмотрим, кто и что будет считать! - отрезал Аниченко и приказал: - Василий Григорьевич, немедленно поднимай все подвижные группы и сосредоточь на втором маршруте! Захватывать будем на повороте после Абинска. Там удобное место для засады.
- Есть! - принял к исполнению Писаренко.
- Ты, Александр Васильевич, - Аниченко обратился к Васильеву, - бери вторую группу захвата и вниз, на базу отдыха. Что-то мне подсказывает, если эта чертова дюжина проскочит Абинск, то к нам она войдет с парадного входа.
- Под видом туристов через "Лесное озеро"! - догадался Васильев.
- Правильно мыслишь, Александр Васильевич! Поэтому на проходной посади не громилу, а кого-нибудь хиленького, чтобы не вызвал подозрений.
- Проблема, Василий Сергеевич, в группе "Грома" одни шкафы, - посетовал Васильев.
Аниченко хмыкнул, прищурившись, посмотрел на Васильева; тот по габаритам тоже был далеко не хлюпик, и предложил: - Поищи среди военных, но чтобы был духовитый и не наложил в штаны, когда эти архангелы налетят.
- Найдем, Василий Сергеевич, - заверил Васильев.
- Тогда вперед и постоянно находиться на связи! - распорядился Аниченко.
Писаренко и Васильев покинули зал. Оставшись один, Аниченко поднялся из кресла и энергично зашагал по залу. Опыт и профессиональная интуиция подсказывали ему: до решающей схватки с группой Ангела остались считаные часы. К ней, как полагал Аниченко, он был готов и мог смело докладывать Градову. Возвратившись к столу, снял трубку телефона ВЧ-связи. Снова ответил Зайченко.
- Николай Валентинович, Георгий Александрович освободился? - поинтересовался Аниченко.
- Сейчас подойдет. Что нового по диверсантам? - торопил с ответом Зайченко.
- Вышли на вторую группу.
- Данные достоверные?
- Не вызывают сомнения. Чертова дюжина во главе с Ангелом.
- Гремучая смесь. Смотри, Василий Сергеевич… - И после паузы Аниченко услышал в трубке голос Градова. - Василий Сергеевич, ты сегодня первый с хорошей новостью. Крепко их зацепили, не выскользнут?
- Не должны, Георгий Александрович, бросил на них все силы!
- Силы - это хорошо. Применяй их с умом. Где думаешь брать?
- На подходах к объекту. После Абинска есть удобный поворот.
- А если в машине заложники? Такое зверье ни перед чем не остановится. Слишком высоки ставки в игре их хозяев.
Аниченко задумался. В запале он упустил подобный вариант развития ситуации и напряженно искал выход.
- Что молчишь, Василий Сергеевич? Как станешь действовать? - допытывался Градов.
- Думаю, Георгий Александрович. Придется рискнуть. Предлагаю допустить диверсантов к объекту.
- Игра с огнем.
- Надеюсь, не обожжемся. Пропустим не дальше базы отдыха "Лесное озеро" и там всех разом накроем. Полагаю, они появятся под видом туристов, вот и разыграем небольшой спектакль.
- Спектакль? - Градов не спешил с решением - слишком велика была его цена.
Он стоял перед сложным выбором: жизнями невинных людей-заложников и боеготовностью объекта, занимавшего важное место в обороноспособности страны. Ситуация не оставляла выбора, и Градову ничего другого не оставалось, как довериться Аниченко. Тому на месте было виднее, как с наименьшими потерями нейтрализовать диверсантов.
- Хорошо, Василий Сергеевич, утверждаю твой план, - согласился Градов и потребовал: - Всех гражданских с базы убрать! Военных к операции не привлекать. Это наша работа. Их дело воевать в поле, и они его сделали.
- Я точно также мыслю, Георгий Александрович! В предварительном плане я уже поставил задачу полковнику Васильеву и резерву оперативно-боевой группы "Гром" по подготовке к подобному варианту действий, - доложил Аниченко.
- Молодец, что не ждешь указаний. Какая от меня нужна помощь?
- Спасибо, Георгий Александрович, тех сил, что есть, достаточно.
- Тогда удачи тебе, Василий Сергеевич! Береги людей и сохрани объект! - закончил разговор Градов.
Аниченко опустил телефонную трубку и в изнеможении откинулся на спинку кресла. Свинцовая усталость, накопившаяся за последние сутки, навалилась на него. Сил уже не оставалось, чтобы подняться из кресла. Требовательный звонок заставил его встрепенуться. С докладом выходил Васильев.
- Василий Сергеевич, замену вахтера на проходной и обслуги в третьем коттедже провел. Группа захвата заняла позицию. Дежурного на вертушке по его действиям проинструктировал. Видеосистемы на проходной и в коттедже исправны и функционируют. Я нахожусь в кабинете начальника дежурной смены охраны базы, - доложил Васильев.
- Хорошо! Оперативно сработал, - похвалил Аниченко и предупредил: - Саша, основной удар придется на тебя. Вариант захвата на первой точке после Абинска отменяется. В машине могут оказаться заложники, учти это.
- Понял, подготовимся.
- Я очень на тебя надеюсь, Саша! Жди, они скоро объявятся.
Эти скоро для Васильева, Аниченко и остальных участников операции растянулись на полтора бесконечно долгих часа.
В 2.15 от Ковалева поступил звонок: "Газель" Э 157 АУ 21 выехала с турбазы "Северная". Спустя 1.40 она уже находилась в Абинске, после него свернула на дорогу к объекту Х. Считаные минуты и километры оставались до решающей схватки с диверсантами. Васильев застегнул верхние пуговицы на рубашке, чтобы не был виден бронежилет, снял пистолет с предохранителя и проверил работу видеокамер.
Прошло еще восемь минут, и в объективе одной из них возникла "Газель" - это была машина с диверсантами. Действовали они уверенно и стремительно. Двое вышли на стоянку, осмотрелись по сторонам и затем направились на проходную.
Васильев нервно сглотнул и крупным планом вывел на экран монитора комнату вахтера. Перед ним возникло напряженное лицо бойца, а потом появились диверсанты. Васильев впился в них глазами. Тот, что был меньше ростом, походил на Ангела. Его физиономию - Квазимодо - невозможно было спутать ни с какой другой.
- Привет, земляк! - поздоровался он с бойцом-вахтером и, не давая ему раскрыть рта, напористо заговорил: - Слушай, помоги. Мы с маршрута, устали как собаки, а тут еще мотор забарахлил. Нам бы на время перекантоваться.
Боец не спасовал перед диверсантами, ничего не перепутал и, как хорошо заученный урок, повторил:
- Парни, я ничего не решаю, обращайтесь к начальнику охраны.
- Зови! - напирал Ангел.
Перед Васильевым жалобно тренькнул телефон. Он снял трубку и услышал:
- Александр Васильевич, тут туристы с вами хотят поговорить.
- Хорошо, сейчас подойду, - ответил Васильев, надел куртку, переложил в нее пистолет и прошел в вахтерку.
Вблизи вид Ангела мог напугать не только слабонервного. Холодным взглядом змеи он пробежался по Васильеву - для него он был уже покойник - и, придав голосу минора, обратился:
- Слушай, командир, выручи! Нам бы на пару часов перекантоваться и машину на колеса поставить.
Васильев прокашлялся, нервный спазм перехватил горло, и спросил:
- Сколько вас?
- С водилой тринадцать.
"Все в одной куче!" - перевел дыхание Васильев и, продолжая игру, заметил: - Чертова дюжина! Даже не знаю, где вас разместить.
- Командир, мы не черти, будем вести себя, как ангелы, - хмыкнул Ангел - его без того устрашающая физиономия приняла зловещий вид - и предложил: - Мы хорошо заплатим.
- Это не ко мне, а в кассу, к бухгалтеру. У нас здесь строго.
- Понимаю, но мы же не в банке.
Васильев замялся. Ангел не отступал:
- Ну что, договорились, командир? Я зову ребят.
- Ладно, размещайтесь, - согласился Васильев и предупредил: - Только тихо. У нас песчаники отдыхают.
- Это кто такие? - насторожился Ангел.
- Пенсионеры с севера.
- А-а. Не переживай, командир, тишина будет, как на кладбище, - гоготнул Ангел и, обернувшись к напарнику, распорядился: - Жора, зови остальных.
Тот вышел на улицу. Васильев оценивающим взглядом пробежался по Ангелу. Справиться с ним в одиночку было непросто. Ниже на полголовы и уступая в весе килограммов десять, диверсант явно превосходил его в быстроте реакции и тренированности.
"Глазом не успею моргнуть, как достанет пушку. А прячешь ты ее под курткой… Хотя нет, скорее рубанешь топором. Чехол на туристском топорике расстегнут. Шум вам ни к чему, - оценил угрозу Васильев, и рука непроизвольно скользнула в карман куртки к пистолету. - Спокойно, Саня, не дергайся! Здесь они убивать не станут!" - взял он себя в руки и поторопил Ангела.
- Ну, где там твои туристы-альпинисты, чего ждут?
- Не гони, командир, жизнь и так коротка, - с усмешкой ответил он, распахнул дверь и позвал: - Эй, парни, заходи! Охрана дает добро!
С улицы донесся шум голосов и на проходную ввалились диверсанты. За их плечами висели огромные рюкзаки, видимо, с оружием, которого с лихвой хватило бы на целую роту.
- Ребята, я чего-то не понял? Вижу только двенадцать, где еще один? - добавил строгости в голосе Васильев.
- С машиной возится. Да все нормально, командир! - заверил Ангел.
"Хитришь, мерзавец! Отход себе готовишь", - подумал Васильев, стрельнул взглядом в бойца-вахтера и распорядился:
- Миша, если что, помоги водителю, а потом запустишь на нашу стоянку!
- Не беспокойтесь, Александр Васильевич, позабочусь. - Тот понял его намек и разблокировал дверь на территорию базы отдыха.
Васильев двинулся на выход. Первый шаг дался с трудом; сколько ему было их отмерено, знал один Господь. Диверсанты не спешили последовать за ним. Сбившись в кучку вокруг Ангела, они что-то тихо обсуждали между собой. Васильев обернулся и внезапно осипшим голосом поторопил:
- Чего стоим, туристы, за мной!
Диверсанты свернули разговор и последовали за ним. Васильев ощущал на своем затылке горячее дыхание Ангела, невольно вжимал голову в плечи и косил глаза на тени, скользившие по брусчатке. Они гуськом тянулись за ним. Ангел держал руки на рюкзаке, и в его позе не было угрозы.
"Все решится в коттедже, а там свои", - приободрился Васильев и прибавил шаг.
За поворотом приветливо подмигнул фонарь на входе коттеджа. В кустах сирени завозились птицы, разбуженные шумом шагов. С трудом сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег, Васильев поднялся по ступенькам, вошел в холл и резко обернулся. Ангел с семью диверсантами ввалились вслед за ним. Их взгляды сошлись на одинокой, беззащитной фигуре. Рука Ангела опустилась на топорик, и он сделал шаг вперед. Васильев прочитал в его глазах свой смертный приговор, невольно подался назад и, выдохнув, объявил:
- Внимание, господа туристы! Занимать номера на первом этаже и попрошу соблюдать тишину, на втором спят отдыхающие. Старший пройдет со мной во второй номер с вашими паспортами.
Ангел переглянулся с рыжеусым диверсантом - его рука отпустила рукоять топорика - и распорядился:
- Слышали, тихо, как мыши, разойтись по номерам! Жора, собери паспорта и занеси!
Васильев шагнул к номеру. В нем все трепетало от напряжения. Боясь себя выдать, он с трудом сдерживал шаг. Но страх перед слепой смертью, нависавшей за спиной, гнал его вперед. В эти последние мгновения он видел все происходящее, как в замедленной съемке: свою согбенную спину, вжатую в плечи голову и руку диверсанта, опустившуюся на рукоять топорика. В последний момент у Васильева сдали нервы - он рванулся к двери. Ручка, ставшая куском раскаленного металла, обожгла руку. Распахнув дверь, Васильев влетел в прихожую.
- Командир, а где тут све… - Голос диверсанта оборвался на полуслове.
Электрошокер сработал безотказно, и Ангел рухнул на пол. Топорик вывалился из его рук и ударил Васильева по ноге. Но он не почувствовал боли. Страшное осталось позади - смерть отступила.
- Василич, врубай свет! Посмотрим, что это за Ангел! - Возглас спецназовца вернул его к жизни.
Но Васильев не мог сдвинуться с места: ноги трясла мелкая дрожь, а руки обвисли плетьми. Он все еще не мог поверить, что остался жив - и операции наступил конец.
- Василич, ты че? Врубай свет! - торопил спецназовец.
Васильев очнулся, подрагивающими пальцами нашарил выключатель и нажал. Яркий свет люстры ослепил глаза, и когда они освоились, то он увидел у своих ног распростертое тело диверсанта. Ангел представлял собой жалкое зрелище - на губах пузырилась слюна, а из распахнутого рта вывалился белый как полотно язык.
- Гена, ты че наделал?! Он же коньки откинул! - всполошился Васильев.
- Че ему сделается, Василич! Это же Ангел - воскреснет, - добродушно произнес спецназовец и защелкнул наручники на руках диверсанта.
В следующее мгновение в дальнем номере приглушенно прозвучал выстрел, затем хлопнула дверь, и в коридоре раздался топот ног. Прошла минута, и сонная тишина вновь воцарилась на базе отдыха "Лесное озеро". Еще одна операция российских контрразведчиков подошла к концу.
В качестве эпилога
В то время как системы залпового огня "Град" превращали в развалины беззащитный Цхинвал и стирали с лица земли позиции российских миротворцев, Специальная служба внешней разведки Грузии не знала ни минуты покоя. Она терзала радиограммами и телефонными звонками своих резидентов и агентов, требуя от них информации и еще раз информации о российских войсках, двинувшихся на спасение российских миротворцев и мирного населения Южной Осетии и Абхазии. Но Херладзе и другие агенты уже ничего не могли сообщить своим хозяевам. Российские контрразведчики приступили к ликвидации шпионской сети грузинской разведки.
Те дни стали черными для Специальной службы внешней разведки Грузии. На ее вызовы перестали отвечать ведущий резидент Херладзе и ценный агент Док. Спустя пять дней оборвалась связь с другим особо ценным агентом Кахабером. Все они были арестованы. Во время обысков нашли полное подтверждение ранее полученные российскими контрразведчиками оперативные данные о проведении ими враждебной деятельности, направленной против обороноспособности Российской Федерации. Обнаруженные по местам их жительства вещественные доказательства не оставляли шпионам шансов уйти от ответственности за совершенные преступления. Под давлением неопровержимых улик Калашвили и Имерлидзе не стали запираться и начали давать подробные показания о том, кем, когда и при каких обстоятельствах были завербованы, какие задания грузинской разведки выполняли и какую информацию передавали ее сотрудникам.
И только резидент Шота продолжал упорствовать. Несмотря на очевидные факты и свидетельские показания подельников Калашвили и Имерлидзе, он упрямо отрицал свою вину. Вероятно, Херладзе верил в заверения своих боссов из Специальной службы внешней разведки Грузии, обещавших в случае провала сделать все возможное и невозможное, чтобы вырвать его "из лап ФСБ". А может, он рассчитывал, что влиятельные на Западе политические силы надавят на Москву и его отпустят на свободу. Но обещания так и остались обещаниями; надавить на Москву уже не получалось, прошли те времена, и Шота заговорил.
Вскоре такая же участь постигла другого агента Специальной службы внешней разведки Грузии Накаидзе. На первых допросах он так же, как Херладзе, вилял и упорствовал, надеясь, что власти Грузии вступятся за него и вызволят из неволи. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Обещания его вербовщиков на поверку оказались пустым звуком. Разведка Грузии поспешила откреститься от провалившегося агента. Руководитель информационно-аналитического департамента МВД Грузии, куда входят спецслужбы, Ш. Утиашвили в интервью изданию "Ъ" по факту осуждения Накаидзе заявил: "Я не комментирую процессы по делам о шпионаже, идущие в других государствах".
Накаидзе оказался не нужен не только грузинской спецслужбе, но и близким ему людям. В офисе омбудсмена Грузии все тому же изданию "Ъ" сообщили, что никто из родственников осужденного в России Накаидзе к ним не обращался.
11 августа 2008 года директор ФСБ России А. Бортников доложил президенту Д. Медведеву об аресте девяти агентов спецслужб Грузии, в том числе и нелегального резидента. Всего девять, кто поддался соблазну денег, испугался угроз и, изменив присяге, стал выполнять шпионские задания грузинской разведки. Но были и другие грузины - военнослужащие российской армии. Для них отпуск на историческую родину также закончился вербовкой, но по возвращении в Россию они обратились в органы безопасности с признанием о вынужденном сотрудничестве с грузинскими спецслужбами и рассказали о полученных шпионских заданиях. Ни один из них не был подвергнут уголовному преследованию, более того, они продолжили службу на прежних должностях. Счет оказался явно не в пользу спецслужб Саакашвили!
Во время боевых действий в Южной Осетии и Абхазии они, грузины-военнослужащие, своими мужественными поступками - участием в боевых действиях против агрессора - доказали, что есть другая Грузия и это не Грузия Саакашвили. Шпионские сети Специальной службы внешней разведки, Департамента военной разведки Минобороны, Департамента контрразведки МВД оказались насквозь дырявыми.
Взращенные в натовских разведпитомниках сотрудники спецслужб Грузии, меряющие любовь к родине размером банковского счета и холуйской преданностью к калифам на час, как оказалось, пребывали в мире, отличном от мира большинства грузин. Представления о нем честных людей, таких как Шарамидзе, Мукутадзе и многих-многих грузин, разительно отличались и будут отличаться от представлений господ Саакашвили, Мерабишвили, Табидзе, Лордкипанидзе, Джапаридзе. Для этих "розовых" господ с этикеткой Made in USA, видимо, американский штат Джорджия оказался ближе, чем земля предков и многовековые братские связи с Россией.