- Садись, Лу,- сказал президент. И когда тот сел, продолжал: - Я прошу тебя прекратить это.
- Что именно?
- То, что ты затеваешь против Фэллона.
- И что же, прикажешь уступить ему и дать возможность быть выдвинутым в президенты?!
- Мы ничего не даем Терри Фэллону. Но у нас и без того неприятности. А все, что ты делаешь, может их только усугубить.
- Какие, собственно, неприятности?
- Предстоящее расследование.
- Сэм, мы имеем сведения об убийце. След к нему. И думаю, нам удастся его поймать в течение ближайших суток.
Впервые во время разговора президент обернулся к своему собеседнику.
- Это правда?
- Стопроцентная.
Бейкер откинулся на спинку кресла.
- Значит, ты уверен?
- Целиком и полностью. Если мы схватим убийцу, то Истмен окажется круглым идиотом. А расследование конгресса завянет на корню.
- Что там с этим сотрудником секретной службы?
- Это так, для отвода глаз. Истменовские игры.
- Какого сорта?
- Не знаю. Но обязательно выясню.
Сэм Бейкер внимательно посмотрел на маленького седого человека, сидевшего рядом с ним. Уже давным-давно он привык во всем полагаться на его суждения, так что сейчас ему требовалось немало усилий, чтобы усомниться в них. Тем не менее он нашел в себе силы повторить еще раз:
- Перестань возиться с Фэллоном.
- Сейчас не могу. Я близок к очень важным выводам.
- Выводам? Каким?
- Не знаю. Но чувствую, что это будет кое-что. Хотя пока не могу сказать ничего более определенного.
- Не подставляй нас без нужды, слышишь?
- Мне нужно президентское помилование для Везерби.
Бейкер непонимающим взглядом уставился на Бендера.
- Я с ним виделся, Сэм. У него есть информация, которая наверняка нам поможет. Но мы должны уплатить его цену.
- Нет.
- Тогда сократи остающийся срок. Срежь год. Какая, в сущности, разница?
- Нет.
- Черт возьми! Нам надо надеть на Фэллона ошейник. А то этот сукин сын может устроить на съезде такое…
- Лу, ты знал, что ЦРУ хочет заразить Мартинеса?
- Кто это тебе сказал? - холодно спросил Бендер, сверля президента взглядом своих горящих глаз.
- Отвечай на мой вопрос.
- Конечно, я отвечу.- Лу наклонился совсем близко к Сэму Бейкеру и перешел на шепот:- А какая, скажи, разница… если тебя не выдвинут в президенты?
Бейкер склонил голову и, закрыв глаза, начал потирать переносицу.
- Лу, ради бога, умоляю…
- Все сейчас висит на тоненькой ниточке, Сэм,- произнес Бендер задумчиво и, не повышая голоса, спросил: - Неужели ты хочешь войти в историю как человек, потерявший для Запада всю Латинскую Америку?
- Нет,- ответил президент у него за спиной.- Но я не хочу также, чтобы меня помнили как человека, поправшего Конституцию.
Бендер обернулся и в упор посмотрел на президента.
- Прекрати, Лу. Сейчас же. Оставь Фэллона в покое.
Бендер сунул руки в карманы брюк и начал внимательно разглядывать свои начищенные до блеска ботинки.
- Дело хозяйское,- буркнул он.
13.35.
Все утро Росс думал о Салли Крэйн. Растянувшись в шезлонге у себя на террасе в своих синих плавках, он неотрывно следил за занавеской, прикрывавшей стеклянную раздвижную дверь из ее комнаты, и ждал, пока Салли наконец соизволит появиться. Но за все утро занавеска так ни разу и не шевельнулась, оставалась плотно задернутой.
Да, по его вине она влипла в историю. Это уж как пить дать. Она соучастница преступления. Дойди дело до суда, Салли получит, правда, всего лет пять условно, согласившись выступить в качестве свидетеля обвинения. Но все равно ее политическая карьера закончится. Да и вернуться к серьезной журналистике тоже станет невозможно.
Учитывая, что они с Манкузо официально занимаются расследованием дела Мартинеса, едва ли им грозит тюрьма. Манкузо, правда, скорей всего, лишится своей пенсии, а ему, Россу, придется искать себе другую работу. Интересно, думал он, лежа на террасе, разрешат ему частную юридическую практику или нет? Только теперь ему пришло в голову: если запретят, то ему, в сущности, придется начинать с нуля.
Впрочем, до такой возможности еще очень далеко. И вряд ли имеет смысл предаваться сейчас мрачным мыслям. Ясно одно: всем им надлежит хранить полное молчание. Салли, Манкузо и ему. Если один из них расколется и отдаст остальных на заклание, то он, может, и сумеет избежать уголовного наказания. Но не скандальной известности.
В общем-то у него самого были наилучшие шансы на выживание. Ему всего двадцать семь, это его первое оперативное задание, так что отсутствие опыта может служить смягчающим вину обстоятельством. К тому же обыск в номере предложил ведь не он. Скорей всего, он отделается служебным выговором и отстранением от работы на три месяца без сохранения содержания, если сам явится с повинной. Возможно, это следует сделать не ему, а Манкузо. И не потому, что у того в Бюро так уж много друзей, которые постараются замять дело. Просто, если первым во всем признается Росс, он-то знает, какими глазами станут смотреть на него остальные сотрудники. Он будет парией, отверженным. С ним в паре не согласится больше работать никто. Никто не захочет даже разговаривать с ним. Да, он сохранит свою должность, но с мыслью о карьере придется распроститься навсегда. Представить все это было проще простого. Так что им всем оставалось одно: держаться вместе - и молчать. Никому из них это не дается легко. Хуже всего было, что Росс страстно желал Салли. И в то же время он прекрасно понимал, что, скорей всего, шансов у него теперь никаких.
К тому времени, когда Салли сама постучала в дверь его номера, Росс, похоже, задремал. Решив, что это горничная, он приподнялся на локте и крикнул:
- А вы не заглянете через полчасика?
- Дэйв?
- Салли?
Он рывком вскочил с шезлонга, подбежал к двери и распахнул ее.
- Извините,- пробормотал он в смущении.
Волосы у нее уложены в пучок, грудь стянута золотистым лифчиком купальника, который выразительно обрисовывал ее формы. Шорты цвета хаки довершали ее пляжный костюм. Она выглядела юной, словно девочка, и вся так и сияла.
- Господи, вы только поглядите на него!
Росс, однако, во все глаза глядел не на себя, а на Салли и ничего не мог понять.
- На меня? А в чем дело?
- Да вы красный как рак! - Салли притронулась к его руке.- Что это вы делали?
- Валялся на солнце.
Он взглянул на свою руку: белые вмятинки от ее пальцев снова обретали темно-розовый цвет загара.
- Наверняка будет болеть ночью. Хорошо бы смазать кремом.
- А как ваше самочувствие? Сегодня получше?
- Да, гораздо.
- Нс бойтесь, все образуется.
- Хочется верить. Но, может, не будем об этом? - попросила она, и в ее глазах отразилась боль.- Пошли лучше прогуляемся. Я совсем очумела.
Росс взял рубашку, надел спортивные туфли и захлопнул дверь, не забыв захватить с собой ключ от номера. Когда они спустились на лифте, он снова приметил в углу фойе мужчину средних лет, на сей раз читавшего, правда, не газету, а книжку карманного формата. Он как бы между прочим проводил их ничего не выражавшим взглядом. Росс с отвращением мотнул головой. Было ясно, что отделение ФБР в Майами ничего не знало о своем провале. Что же удивительного, что в здешних краях кокаин и другие наркотики проникали в страну, как через дырявое сито. Еще бы, если охрану границ несут такие ротозеи!
Они шагнули из дверей отеля прямо в жгучее солнце полдня, пересекли Коллинз-авеню и двинулись вдоль набережной, где на воде залива покачивались на привязи прогулочные катера. Краем глаза Росс заметил, как на стоянке их отеля припарковался серый "форд" с двумя пассажирами.
- Боже, какой день! - воскликнула Салли и, запрокинув голову, набрала в легкие как можно больше воздуха.- До чего же мне надоело торчать у себя в номере.
Она, казалось, испытывает огромное облегчение. И тем неуютнее было у Росса на душе: ведь он с ней не откровенен.
- Послушайте, Салли,- неожиданно сказал он.
- Да?
- Не оборачивайтесь, идите дальше.
- Что случилось?
- Черт подери, мне надоело это от вас скрывать. Я должен вам признаться.
- Но в чем?!
- Спокойно. За нами следят. Нет-нет, не оборачивайтесь.
- Следят? Но кто?
- Слежка началась с того момента, как мы сошли с самолета. Один тип постоянно торчит в фойе. Вчера вечером несколько человек опекали нас в ресторане. Когда мы возвращались в гостиницу, за нами все время ехала машина.
- Но кто это?! - Салли была в ужасе.
- ФБР.
- Что?! Зачем им это надо?
- Дело затрагивает национальную безопасность. Иногда они это практикуют. Слишком высоки ставки.
- Значит, следят за ВАМИ?
- Нет, за НАМИ!
- Господи,- еле слышно выдохнула она, продолжая идти вперед.- А зачем вы все это мне рассказываете?
- Черт возьми, я чувствую себя последней дрянью, что впутал вас в ту историю в "Четырех временах года". Так идиотски все получилось.
- Но не из-за вас же.- Салли спустилась по ступенькам к белому деревянному настилу, прикрепленному к пустым бочкам из-под мазута. Волна, поднятая проплывавшей невдалеке моторкой, ударилась о днище, и все сооружение закачалось.
- Послушайте, Салли. Я все время думаю… В хорошеньком положении мы очутились.
- Я ни о чем другом и думать не могу.
- Так вот, этот тип из "Четырех времен года" не мог быть на службе. Секретная служба не имеет права влезать в такие дела.
- Не понимаю.
- Он или действовал на свой страх и риск, или нашел частного заказчика.
- И кого же?
- Понятия не имею. Но дело в том…- Он взял Салли за локоть.- Как только мы найдем убийцу Мартинеса, вся эта история заглохнет сама собой.
Она обернулась.
- Вы прелесть! Я понимала, что вы за меня переживаете. Но откуда такая уверенность, что вы сможете найти убийцу?
- Никогда заранее не знаешь, что получится, а что нет. Может ведь и повезти.
Росс пожал плечами и прошел дальше.
Салли вздохнула, покачала головой:
- Просто не представляю, как это вам удастся.
- Послушайте, не надо отчаиваться. В конце концов, у нас есть профессиональные секреты.
- Это какие еще?
- Ну, знаете, свои способы розыска. Или; скажем, информация от наших осведомителей. Еще кое-что.
- Простите, агент, но все это,- Салли явно поддразнивала его,- по-моему, обычная мужская бравада.
- Ничего подобного!
- Что ж, хотелось бы верить, что правы вы, а не я.
- Думайте, что хотите.
- Дэйви, я знаю, что вам хочется меня успокоить, но…
- Послушайте,- отважился он наконец.- У нас есть сведения о его местопребывании. Сегодня к вечеру мы, возможно, будем иметь полную ясность.
- Неужели? - искренне удивилась Салли.
- Честное слово.
- Но каким образом?
Росс улыбнулся и поднял одну руку.
- Виноват, но это профессиональная тайна. Один - ноль в пользу ФБР.
- О'кэй! О'кэй! Я горжусь вами. Но все равно остаюсь при своем мнении: поживем - увидим.
Они подошли тем временем к самому краю настила. Росс огляделся.
- Ну и что сейчас?
В этот момент за их спиной раздался шум. Обернувшись, Росс увидел, как двое парней спрыгнули на настил с кормы одного из болтавшихся у причала прогулочных катеров. Оба были одеты в джинсы и белые майки; тот, что пониже, держал в руке полицейскую дубинку.
- Эй, ребята…- начал Росс, но парни угрожающе, плечом к плечу, надвигались на них. У того, что с бородой, Росс заметил в руках такелажный крюк.
- Назад,- скомандовал он Салли, с силой оттолкнув ее, прыгнул вперед, присел и приготовился к схватке.
- Buenos dias,- произнесла Салли по-испански из-за его спины.- Как поживает наш старый знакомый?
Росс выпрямился, но не расслабился.
- Это что, друзья?
- Так, на всякий случай, если уж за нами следят,- подмигнула Салли.
Росс открыл от удивления рот.
- Ну и хитры же вы, черт…
Более высокий из матросов жестом велел Россу опустить руки. Он подчинился, и тот быстро обыскал его. Тем временем мощный дизель катера взревел, выхлопнув струю черного дыма. Матрос пониже протянул Салли руку и помог взобраться по лесенке на палубу. Росс, уперев руки в бока, оставался как зачарованный стоять на качавшемся настиле; тревога его давно прошла.
- Эй, Дэйви, давайте-ка сюда к нам,- засмеялась Салли, протягивая ему руку.- Один-ноль в мою пользу!
Росс не заставил себя ждать, перепрыгнув на палубу через начинавшую уже расширяться полоску зеленой воды. Капитан прибавил оборотов - и, перелезая через перила, Росс успел заметить, как один из пассажиров форда, выскочив из машины, сердито хлопнул дверцей, глядя вслед удалявшемуся катеру…
14.05.
Телефон трезвонил снова и снова. Потом голос телефонистки в трубке произнес:
- Простите, сэр. Но мистера Росса в номере сейчас нет. Не хотели бы вы что-нибудь для него передать?
- Дерьмо собачье! - не сдержался Манкузо.
- Прошу прощенья, вы что-то сказали…
- Нет, это я так. Ну ладно, скажите, что звонил Джо. О'кэй?
- Хорошо, сэр,- ответила она холодно и отключилась.
Манкузо повесил трубку и посмотрел на часы. Следующий самолет на Балтимор улетал в 18.30. Значит, еще несколько часов надо будет болтаться в Кливлендском аэропорту и ковырять пальцем в заднице. Такси обошлось ему в 37 долларов 13 центов плюс 5 долларов чаевых. В кармане у него оставалось всего 6 долларовых бумажек - достаточно для кафетерия. Став в очередь, которая двигалась мимо горки подносов, он взял из раздаточного автомата столовый прибор и принялся рассматривать висевшие за прилавком цветные картинки с изображением разных блюд. Два доллара за порцию сосисок! Да они с ума сошли, черт бы их всех подрал! Когда-то они с отцом ходили к "Эббетсу Филду": вход там стоил 2 цента, сосиски - 25, столько же - пиво, а подсоленные земляные орешки - 10. До чего же дерьмовым, едрена вошь, стал этот мир! Два доллара за сосиски, доллар за кока-колу! Останется еще три. Пачка сигарет - доллар тридцать пять долой. Он подумал, купил сперва пачку, потом вернулся в очередь и взял поднос.
В этот момент громкоговоритель объявил:
- Вызывается мистер Джозеф Манкузо. Пожалуйста, подойдите к белому служебному телефону.
- Иду! - Манкузо чертыхнулся и, положив поднос и прибор, прошел обратно примерно три четверти пути, пока не увидел на стене белый телефон.
- Манкузо на проводе.
- Минуточку,- попросила телефонистка, после чего в трубке начало что-то трещать.
- Вы мистер Манкузо?
- Да?
- Вы не подойдете к отсеку "Америкэн эйрлайнс"?
- Да, а где это?
- Справа от вас.
Он огляделся: в противоположном конце аэровокзала стояла девушка в форме "Америкой эйрлайнс" и махала ему трубкой.
- Вы меня видите? - спросила она по телефону.
- Да, да,- ответил он и, повесив трубку, вразвалочку двинулся по направлению к девушке. Когда он приблизился, она попросила его пройти в небольшой зал ожидания для "Ви-Ай-Пи" и тут же закрыла за ним дверь.
В конце зала стоял телевизор с большим экраном, а рядом столик на колесиках со множеством водочных бутылок с яркими этикетками, миксеров, ведерком со льдом, сигаретами в стеклянных стаканчиках, откуда они "выстреливали" по одной, и подносами с орешками. Манкузо первым делом набрал полную пригоршню орешков. Так вот, значит, как путешествуют все эти шишки! Вокруг шикарные мягкие кожаные кресла, полка со свежими выпусками самых интересных журналов. В дальнем углу он неожиданно увидел женщину в белом одеянии послушницы. Она сидела, отвернувшись к стене. Но Манкузо, сразу же выпрямившись, понял, что она ждет именно его.
- Вы… мистер Манкузо? - спросила она, не оборачиваясь.
- Н-да… это я.
- Из ФБР?
- Сестра…- начал он, срывая с головы шляпу: он все искал место, куда деть свои орешки, и в конце концов сунул их себе в карман.
- Я - Харриет Фэллон.
Некоторое время он молча глядел на нее, вертя в руках шляпу. Затем, переведя дух, сказал:
- Миссис Фэллон, я…
- Пожалуйста, не пытайтесь вступать со мной в разговор,- тихо, но властно произнесла она, не дав ему кончить фразы.
Манкузо напрягся от неожиданности. Он стряхнул соль, оставшуюся от орешков, и вытер ладони о брюки.
Подавшись вперед, он попытался сбоку разглядеть ее лицо, стянутое капюшоном.
- И пожалуйста, не старайтесь увидеть мое лицо!
- Да… извините,- пробормотал Манкузо, застигнутый врасплох.
- Человек, приходивший к нам в среду, сказал, что он из секретной службы,- произнесла она после паузы.- Это что, то же самое, что ФБР?
- Нет! А вы с ним…
- Настоятельница отослала его. Но, по ее словам, вы можете вызвать меня в суд повесткой. Это правда?
- Ну н-да. То есть если понадобится, то да, мог бы.
- И вы ищете человека, ранившего моего мужа?
- Совершенно верно. И мне необходимо…
- Но вы же приехали сюда не за этим.
Манкузо ничего не ответил.
- Не так ли?
- Да, не за этим,- вздохнув, признался он.
Она слегка приподняла голову, как бы готовя себя к тому, что собиралась сказать. Но начала говорить без малейшего колебания.
- Настоятельница сказала мне, что, если я соглашусь, мы можем поговорить с вами о моем муже. По ее словам, он может стать вице-президентом Соединенных Штатов.
- Н-да…- пожал плечами Манкузо.- Это… это вполне возможно.
- Не думаю, чтобы моего мужа надо было делать вице-президентом.
- Ну, он же…- начал сбитый с толку Манкузо.
- Учтите, вы не должны больше пытаться меня видеть. Звонить мне или как-то еще связываться со мной. Ясно?
- Конечно. Но почему…
- Мой муж - глубоко несчастный человек. Несчастный и неуравновешенный. Ему необходима помощь.
Терпеливо выслушав это признание, Манкузо попытался переменить тему беседы.
- Послушайте, главное здесь в другом…
- Он мог взять себе в жены любую девушку в Хьюстоне,- продолжала Харриет.- Но выбрал меня. Я этого не понимала. Когда мы поженились, родители послали нас в Палм-Бич, чтобы мы провели там медовый месяц. Я была тогда девственницей.
Она говорила ровным голосом, лишенным всяких эмоций.
- В нашу первую брачную ночь он изнасиловал и затем избил меня. Руки и ноги у меня были в синяках и кровоподтеках, так что я не могла показаться на пляже. Во вторую ночь он повторил все сначала, а чтобы не слышно было криков, он сделал из моих трусиков кляп и заткнул мне рот. Но все равно наутро к нам явился заместитель директора отеля, чтобы узнать, в чем дело.
Манкузо так и замер.
- После возвращения в Хьюстон он продолжал измываться надо мной по три-четыре раза в неделю. Часто он привязывал мои лодыжки и запястья, заклеивал "скотчем" рот и насиловал до тех пор, пока не начиналось кровотечение. Под глазами у меня были синяки, лицо в кровоподтеках, поэтому я не смела появляться на людях.
Манкузо прочистил горло: