- Позаботься о Манкузо, а я позабочусь, чтобы ты вернулся в действующий флот при всех воинских регалиях.
- Тебе это не удастся сделать.
- Сделает Сэм Бейкер.
- Не станет он. Мы с тобой уже обсуждали это,- с досадой заметил Раух.
- У него был разговор с О'Брайеном. Он сам мне об этом сказал.
- Что-то не верится.
- Просто ты недостаточно хорошо знаешь Сэма Бейкера. Как знаю его я,- сказал Бендер и опять сладко улыбнулся.- Иногда он кажется слишком уж бескорыстно честным. Но не забывай, он ведь политик.
Раух сидел задумавшись.
- Манкузо знает, что Уилсон подсадил его? - спросил Бендер.
- Сомневаюсь.
- Тогда почему бы не устроить им дружескую встречу? Не поехать куда-нибудь вместе? В какое-нибудь тихое, славное место. А назад вернется один из них, а? Организуй это. Тогда и о кораблях поговорим. Идет?
Раух медленно опустил голову.
- Хорошо. Идет.
Бендер поднялся.
- Ну и грязный ты подонок, Лу.
Бендер на миг задержался и поглядел на Рауха с улыбкой.
- Не я устанавливаю правила игры, Билл. Но играю я на выигрыш.
17.20.
Манкузо распахнул дверь бара "У Герти", и две "ночные бабочки" у стойки обернулись к нему. Одна из них кивнула:
- Привет, Джо.
Остальные просто не узнали его или притворились, что не заметили. Он прошел в глубину зала и сел, чувствуя себя здесь невидимкой. Когда горе, всегда так: ты словно в пустоте, никто тебя не видит. Все отвернулись.
Герти сидела на своем месте и читала газету. Заголовок гласил:
РЕЧЬ НА СЪЕЗДЕ ПРОИЗНЕСЕТ ФЭЛЛОН
- Привет, Джо,- тихо произнесла она, увидев его.- На улице дождь собирается?
- Да.
Он сел рядом, и она налила ему двойную порцию "Джека Дэниела". Пока он пил, она, постучав длинным ногтем по первой полосе газеты, заметила:
- Парень не промах, этот Фэллон.
- Ты угадала.- Манкузо встал и оглядел присутствующих в баре.- Мэнди не видела?
Герти пожала плечами:
- Развлекается где-то.
- А ключ ее здесь?
- Конечно.
Манкузо протянул руку.
- Решил отдохнуть? - спросила Герти.
- Да.- Манкузо сунул ключ, в карман.
- Я рада, что тебе полегчало.- Это прозвучало искренне.
Манкузо вышел из бара.
17.30.
Салли бросила на пол тяжелый узел, который с трудом выволокла по ступеням лестницы из подвала, и бегом взлетела наверх, успев на четвертом звонке схватить трубку телефона.
- Слушаю! - выдохнула она, запыхавшись.
- Я не вовремя? - Это был Терри.
- Ничуть. Просто… я укладывалась.
- Укладывалась? Куда это ты собралась?
- Как куда? На съезд. Разве мы не уезжаем завтра?
- Ах да, конечно.
- Терри, ведь я еду с тобой?
- Само собой, дорогая,- откликнулся он.- Но пока мне нужна твоя помощь. Меня попросили подготовить обращение к съезду.
- О господи, Терри! Но это же прекрасно! Значит, президент просил тебя…
- Нет, не президент, а руководство партии.
- В самом деле? - Салли опустилась на стул и одернула на себе юбку.
- Сдается, они подают мне сигнал.
- Да, и вполне определенный.
- Сегодня у меня предвыборный обед, который дает руководство партии. Думаю, к концу обеда наши позиции будут ясны.
- Терри, я так за тебя…
- Я прошу тебя написать текст моей речи.
- Но, Терри…- Это предложение ошеломило ее.
- Ты можешь подготовить его?
Она оглянулась на дверь черного хода. Там стояла машина Томми Картера с открытым багажником.
- Ты хочешь, чтобы я написала его сегодня? Прямо сейчас?
- Конечно, сегодня.
У нее было столько дел. Неотложных…
- Терри, если я…
- Салли, ну пожалуйста. Ты мне очень нужна, Салли. Слышишь?
- Да.
- Я тебя люблю.
У Салли опустились плечи и ноги стали как ватные, словно она уступила его крепким объятиям.
- Так могу я на тебя положиться?
- Да,- сказала она.- Да, да.- Ничего на свете не было для нее дороже, чем это.
Даже чем она сама.
- Позвони, когда набросаешь что-нибудь,- сказал он.- Я пришлю посыльного.
- Да я и сама привезу.
- Нет, нет. Позвони мне. Оставайся у своей пишущей машинки. Пусть посыльный побегает.
- Ладно. Пусть. Может, ты и прав. Я тут же начну.
- Я же знал, что могу рассчитывать на тебя.- И он повесил трубку.
Она на седьмом небе от счастья, включила электронную пишущую машинку.
17.40.
Открыв дверь, Манкузо услышал тонкий детский голосок:
- Мамамамамама…
И вслед за этим топот босых ножек по деревянному полу. Он закрыл за собой дверь, задвинул задвижку и тут в прихожей наконец разглядел малыша с большущими глазами, совсем голого, если не считать подгузника.
Манкузо присел на корточки.
- Привет, Стенли,- сказал он малышу.- Привет.
Но малыш повернулся и заковылял назад в кухню.
- Это вы, Джо? - окликнул его женский голос.
Манкузо снял шляпу.
- Да, миссис Робинсон.
- Присаживайтесь,- отозвалась она.- Я тут настойку делаю.
Манкузо окинул взглядом бутылки из-под виски, бокалы, стоявшие прямо на телевизоре.
- Пожалуй, я бы пропустил стаканчик.
- Я вам другого дам для разнообразия,- отозвалась миссис Робинсон, появляясь из кухни с плетеным подносом, на котором стояли чайник и две чашки.- Чего, чего, а уж выпивки вы, наверно, пропустили через себя немало, на всю жизнь хватит.
Миссис Робинсон, мать Мэнди, была женщиной небольшого роста, с круглым лицом, одетая в черное платье, расшитое красными и зелеными цветами. Волосы короткие, черные, под глазами коричневые круги. Она поглядела на Манкузо.
- Лучше уж повесьте ваш плащ, если не хотите оставить на ковре лужу, а?
- Да, конечно, мэм.
Он снял плащ, и тут она увидела его оторванный карман, пришпиленный английской булавкой.
- Что с вашим пиджаком?
- Небольшое приключение.
- Садитесь. Давайте его сюда.- Она протянула руку.- Ну, давайте же.
Он снял пиджак и подал ей.
- Ой-ёй-ёй,- сказала она и покачала головой.- Да садитесь, садитесь.
Когда он наконец сел, она налила ему чашку чая и вышла за шкатулкой для шитья.
Манкузо взял чашку обеими руками и посмотрел на желтоватую водичку, похожую, скорей всего, на мочу и пахнущую не лучше.
- Это розмарин,- сказала миссис Робинсон,- и мята. Хорошо успокаивает.
Но Манкузо с вожделением смотрел на бутылку "Джека Дэниела", стоявшую на телевизоре. Потом, поморщившись, отхлебнул чаю.
Миссис Робинсон отколола оторванный клок пиджака и покачала головой.
- Что получится, просто не знаю,- сказала она и, достав из шкатулки иголку и черные нитки, начала сшивать рваные края.- Значит, они убили вашего напарника?
- Да.
- Мне он нравился.- Она шила, поднеся пиджак к самым глазам и разговаривая скорее сама с собой, чем с ним.- Не мучайтесь так из-за него. Он теперь с нашим Иисусом. Хвала господу!
- Он был евреем,- заметил Манкузо.
Она поглядела на него поверх очков.
- Когда ты умер, это уже не имеет никакого значения, сынок,- сказала она.
Тут они услышали, как в дверях поворачивается ключ, и на пороге появилась Мэнди.
- Привет, мама. Хэлло, Джо! - Она раскрыла красный зонтик, поставила его в передней и вернулась в комнату.- А где Стенли?
- Сосет свою бутылочку,- ответила миссис Робинсон.
Мэнди повесила плащ за дверью.
- Пойду посмотрю на него. Джо, я сейчас вернусь, дорогуша!
Манкузо посмотрел на миссис Робинсон. Но она продолжала шить как ни в чем не бывало. Тогда он поставил чашку и встал.
- Иди, иди,- крикнула миссис Робинсон дочери, не отрывая глаз от шитья.- Пока я тут дошиваю.
Он последовал за Мэнди в спальню.
- Ну и холод,- она потерла рука об руку. Потом кивнула на постель.- Ложись, а я должна умыться.
Но когда она вернулась в длинном голубом халате и в голубых шлепанцах с помпонами, он по-прежнему стоял в свете угасающего дня, проникающем через окно.
- Что случилось?
- Ничего.
Она подошла к нему и начала развязывать галстук.
- Не надо.
- Ты что, милый? - удивилась она и вытянула галстук из-под воротнички рубахи.- Не робей. Я тебе помогу.
Она раздела его. заставила лечь, нырнула рядом. Ее руки, губы ласкали его, пока он не стал упругим…
Они долго лежали молча. Лишь дождь барабанил по темнеющему окну, да из соседней комнаты доносился тихий голос миссис Робинсон, напевавшей ребенку колыбельную.
Наконец Манкузо перевернулся на спину. Ничего не вышло.
Она обняла его за плечи, прижалась к нему.
- Джо, ведь я тоже его любила. Славный был малый. Но что ж делать, постарайся забыть его.
Он был так близко, что она слышала, как бьется его сердце.
- Я не хочу забывать,- сказал он.
Из горла ее, из самой глубины, чуть слышно вырвались какие-то клокочущие звуки.
- Тебе ж никогда не найти молодчиков, что прихлопнули его. У них власть, они сильней тебя.
Манкузо тяжело вздохнул, разнял ее руки, обвивавшие его шею, и сел.
- Гоняться за ними мне уже надоело. Я решил столкнуть их лбами. Пусть дерутся между собой.
Он потянулся и включил лампу рядом с кроватью. От резкого света Мэнди зажмурилась и невольно ухватилась за простыню, чтобы прикрыть грудь.
- Я должен ненадолго выйти,- сказал он.- Можно, я вернусь и проведу ночь здесь?
- Конечно, милый. Все, что ты хочешь.
Он кинул взгляд на дверь спальни.
- А не могла бы твоя мать с малышом переночевать сегодня где-нибудь в другом месте?
- Конечно, если так надо.
Он поглядел на нее. Да, она уже не девочка, какой была, когда он впервые купил ее любовь.
- Хочешь заработать пятьдесят? - спросил он.
Она опустила глаза.
- Конечно, Джо. Сколько заплатишь, столько получишь.
19.20.
Первое, что хотел сделать метрдотель "Космос-клуба", когда Манкузо вошел туда через главный вход,- выставить его вон. Ему не понравился этот мрачный субъект в промокшем плаще. Однако Манкузо знал, что его удостоверение агента ФБР из ОР является лучшим пропуском в любой клуб Америки. На верхнем этаже клуба "сливки" партии все еще наслаждались своим предвыборным обедом, в котором принимал участие и блистательный сенатор Фэллон. Поэтому вестибюль клуба кишмя кишел сотрудниками секретной службы. Метрдотель направился к одному из безликих представителей этой службы в плохо сидящем смокинге, с тянущимся из-за уха проводком рации.
Тот кинул взгляд в сторону Манкузо.
- Дайте мне ваше удостоверение,- поманил он пальцем.
Манкузо протянул ему свою карточку ОР. Черт бы побрал эту секретную службу!
Молодой безликий долго изучал ее, потом самого Манкузо, затем вернул карточку и махнул рукой кому-то, стоящему на верхней площадке лестницы.
- Да что, специальное приглашение требуется, чтоб переговорить с этим парнем? - разозлился Манкузо.
Сотрудник секретной службы оглянулся на него с непроницаемым лицом.
Само собой, его заставили ждать. Отвели в небольшой кабинет рядом с холлом второго этажа и продержали целых пятнадцать минут. Наконец дверь открылась, до него донесся смех, звуки музыки, и вошел еще один в смокинге.
- Я - Крис Ван Аллен,- представился он.- Помощник сенатора Фэллона. Так что такое стряслось?
- Мне надо говорить с вашим боссом.
- Сенатор сейчас занят.
- Пусть занят. То, что хочу сообщить я, важнее.
Крис упер руки в боки и уставился на Манкузо. Он выглядел типичным хлипким гомиком, каких Манкузо просто не выносил.
- Вашего мнения не спрашивают, агент Манкузо.
- Послушай ты, балаболка, хиляй отсюда к своим педикам, пока цел!
Крис кинул на Манкузо взбешенный взгляд.
- Ах ты, невежа, шут гороховый…
- Доложи ему, есть разговор насчет Салли Крэйн,- спокойно сказал Манкузо.- Иди. Исчезни, пока я не оборвал твои колокольчики.
Крис вышел, изо всех сил хлопнув дверью.
На этот раз Манкузо не пришлось долго ждать.
Снова открылась дверь. Вошел сотрудник секретной службы, за ним Терри Фэллон. Терри посмотрел на Манкузо и кивнул. Потом повернулся к сопровождающему.
- Все в порядке, можете идти,- сказал он.
Тот подчинился.
Когда дверь за ним закрылась, Терри произнес:
- Надеюсь, приятель, у вас действительно важная новость.
- Да. Про Салли Крэйн.
- Что с ней? Надеюсь, все в порядке?
- О, да. Она в полном порядке.
- Тогда что вам надо?
Манкузо внимательно посмотрел на Фэллона. Господи ты боже мой, на него невольно заглядишься. Крупный, высокий, просто красавчик в своем безупречном костюме.
- Это Салли Крэйн наняла убийцу, стрелявшего в вас и в Мартинеса.
Терри уставился на Манкузо.
Открылась дверь. Вошел Крис.
- Сенатор, губернатор Огайо…
- Убирайся! - приказал Фэллон.
Дверь захлопнулась.
Тогда Терри снова повернулся к Манкузо и, понизив голос, с угрозой спросил:
- Что вы такое несете, черт побери?
- Это ее рук дело.
- Чепуха. Не верю.
Манкузо пожал плечами. На мраморный пол с его промокшего плаща натекла небольшая лужа. Он поглядел себе под ноги и грустно улыбнулся.
- Придется поверить,- сказал он.
Манкузо провел Терри через проходную на первом этаже здания Гувера. Потом в лифте они поднялись на третий этаж - Манкузо, Фэллон и четверо сотрудников секретной службы. Но когда они подошли к аппаратной, Манкузо махнул в сторону этой четверки:
- Они пусть останутся здесь.
- Хорошо,- согласился Терри.
- Сначала мы войдем и все проверим.
- А, идите вы…
Первым все-таки вошел Манкузо. В студии находилась сложная телеустановка, оснащенная восемью видеомониторами. Перед ней, высоко задрав ноги, сидел, развалясь, механик и читал какую-то книжонку в бумажном переплете. Рядом стояла пепельница с горой окурков.
- Это ты, Джо? - Он сел прямо.- Давай живей. Я отчаливаю в шесть. А уже восьмой час.
- Уйми свой поток,- попросил Манкузо.- У нас в гостях сенатор Фэллон.
Механик вскочил на ноги и погасил сигарету.
- Лэрри Харрис,- представился он.- Счастлив с вами познакомиться, сенатор.
Терри не подал ему руки.
- А это вот ищейки из секретной службы Соединенных Штатов - Манкузо показал на четверку, которая шарила по студии, заглядывая даже за телевизионную установку.- Пришли обнюхать помещение.
У стены стоял столик на колесиках, покрытый чехлом. Один из агентов секретной службы отогнул край. Под ним находилась автоматическая винтовка.
- Это еще что, черт подери?
- Участница нашего будущего представления,- сказал Манкузо.
Сотрудник поглядел на Фэллона. Тот кивнул.
- Ну, хорошо. Мы будем на страже за дверью, сенатор,- произнес он в микрофон на лацкане своего пиджака и вышел.
Наконец Манкузо и Фэллон остались одни.
- Итак, зачем я пришел сюда? - нетерпеливо заговорил Терри.- Покажите, что вы хотели.
Манкузо молча высыпал на ладонь Фэллону содержимое пластиковой сумки.
- Что это? - не понял Терри.
- Гильзы Петерсена,- Манкузо склонился над горсткой стреляных гильз и стал перебирать их указательным пальцем.- Смотрите-ка… так… шесть одинаковых. А вот и эта!
Большим и указательным пальцами Манкузо подцепил одну черную гильзу.
Терри пожал плечами.
- Ну и?…
- Вы же знаете, сенатор, этот Петерсен был первоклассным стрелком. Он был не просто профессиональным снайпером, он входил в элиту.
- Так что же?
- Они там вроде священнослужителей. Не могут без строгого обряда. И не допускают никаких случайностей. Вот, к примеру.- И Манкузо выбрал одну гладкую латунную гильзу.- Видите, как она помечена царапинами? Петерсен заряжал ее самолично, чтобы избежать случайности. Позвольте мне.
Он взял руку Терри и перевернул ее ладонью вниз, чтобы гильзы высыпались назад в пластиковую сумку. Застегнул молнию, потом скинул со столика чехол и взял винтовку ХК-91.
- Сейчас объясню,- сказал Манкузо.- Прежде чем открыть огонь, Петерсен должен был убедиться, что гильза уже в патроннике. Теперь смотрите.
Манкузо поднял винтовку, открыл наполовину затвор - внутри блестела гильза.
- Увидеть гильзу вы можете, только когда отведете назад затвор. Вам не приходило это раньше в голову?
- К чему вы клоните? - начал заводиться Терри.
- Увидеть вы можете только гильзу, но не пулю, понимаете? - Манкузо снова защелкнул затвор.- Пометив гильзу черной краской, Петерсен смог убедиться, что в стволе нужная пуля.
Манкузо положил винтовку на место. Казалось, он очень доволен собой.
- Послушайте, агент Манкузо,- сказал Терри,- вы что же, только ради этого притащили меня сюда?
- Эх, стало быть, вы ничего не поняли,- Манкузо оглянулся на Харриса и развел руками.- Он не просекает.
Терри вскочил, кипя от возмущения.
- Я стараюсь объяснить вам только одно, сенатор, что не все пули были одинаковые. Посмотрите! Шесть пуль тупорылые. Когда они попадают в мягкую ткань, то проделывают лишь маленькую дырочку. А потом,- Манкузо сжал руку в кулак и тут же разжал,- потом, ударившись о кость, взрываются. Одно непостижимо: почему именно последний выстрел отличался от остальных?
- Почему же?
- Ни почему.- Манкузо улыбнулся.- Не последний, а первый выстрел был другим.- Он показал пустую черную гильзу.- Эта пуля была в стальной оболочке. Влетела и вылетела. Боль жгучая, но рана чистая. А пулю мы просто не искали, потому и не нашли. Это был первый выстрел Петерсена.
Манкузо положил черную гильзу Терри на ладонь.
- Она предназначалась для вас.
Терри уставился на гильзу, потом перевел взгляд на Манкузо. Над верхней его губой выступили капельки пота.
- Но это… это чушь какая-то.
Манкузо улыбнулся.
- Хотите убедиться?
Он сел на вертящийся стул лицом к телеустановке с восемью темными экранами.
- Покажи ему.
Харрис нажал на кнопку, и тут же пять экранов ожили. На каждом появилось неподвижное изображение: с пяти разных точек трибуна Капитолия в то утро, когда было совершено убийство. Каждый кадр показывал, как Терри и Мартинес жмут друг другу руки и улыбаются. Картина, от которой может стать не по себе: живой и мертвый. Пять изображений двух энергичных, полных жизни молодых людей. Манкузо бросил взгляд на Терри. Казалось, тот постарел на несколько лет за прошедшую неделю. Неужели прошла всего неделя?