- То, чего я хочу, не идет ни в какое сравнение с их желаниями, господин Вадон. - В голосе Билла сейчас звучала грубая, даже веселая самоуверенность. - Это могло бы быть полезным. И вам, и мне. - Он помолчал, давая собеседнику время поразмыслить над его словами. - Речь пойдет кое о чем, что Ахмед дал мне на хранение. Документы, - прибавил он и снова умолк. Все его чувства были напряжены: как среагирует Вадон?
- Документы? Какие еще документы?
Билл чуть не вскричал, он уловил в интонации Вадона еле заметное изменение, к тому же министр слишком быстро выпалил эти слова.
- Господин Вадон, - голос Билла звучал с некоторым подобострастием, - это не телефонный разговор. Могу ли я увидеться с вами?
Вот сейчас Вадон бросит трубку, подумал Билл. Он уже приготовился положить свою на рычаг, и в этот момент с другого конца провода послышался хрипловатый голос:
- Видите ли, господин Дюваль, родственники того молодого человека - североафриканцы, если мне не изменяет память. Эти люди очень сплоченные, и потеря сына должна… Я думаю, что смогу уделить вам несколько минут. Если это поможет семье как-то утешиться.
"И если буду уверен, что никто не узнает ничего такого, что повредит моей предвыборной кампании", - улыбнувшись, мысленно закончил за него Билл и спросил отрывисто:
- Когда?
- Вас устроит сегодня в половине седьмого? В штаб-квартире моей партии. Вы знаете, где она находится?
- Разумеется, знаю. Я как раз прочел газеты за неделю. Итак, увидимся в половине седьмого, господин министр.
Вадон посидел еще несколько минут, глядя в пространство, между его бровей пролегла глубокая складка. Наконец он нажал на кнопку внутренней связи.
- Мадам Боде? Зайдите ко мне, пожалуйста. С книгой.
Она поспешила в кабинет, прихватив с собой переплетенную в красную кожу записную книгу-календарь. Из-за очков глядели покрасневшие от слез глаза.
- Что у вас там записано на сегодняшний вечер, между шестью и восемью? - Секретарша перечисляла встречи, назначенные на это время, а он слушал, устремив глаза в какую-то точку на стене. Она кончила читать, а Вадон все еще высматривал что-то на стене. - Отмените, - раздраженно приказал он, не глядя на нее.
- Все, господин министр? И выступление по телевидению тоже?
Он гневно и вместе с тем недоумевающе уставился на секретаршу, словно она посмела насмехаться над ним.
- Нет! Конечно же, не телевидение. А остальные идиоты подождут, - неприязненно проговорил он. Она сидела, напряженно выпрямившись, глядя ему прямо в глаза. Вадон отвел взгляд.
- Будьте добры, мадам, выполняйте. Не тратьте зря время.
Она захлопнула книгу и негнущейся походкой вышла из кабинета.
Билл громко смеялся, все еще держа руку на телефонном аппарате. Вдруг он смолк, поднялся и выглянул в окно.
Что-то всерьез обеспокоило Вадона. А ему ведь было достаточно одного телефонного звонка, чтобы Билл пулей вылетел из страны. Но вместо этого он, министр, позвонил совершенно незнакомому человеку и даже согласился встретиться с ним в тот же самый день.
Билл вглядывался в безлюдную улицу. Он не собирался шантажировать Вадона, эта мысль пришла ему в голову неожиданно во время разговора, когда он вспомнил, что кто-то рылся в документах Ахмеда в его доме. Взломщик перевернул все ящики, не потрудившись уложить бумаги в прежнем порядке. И Вадон ничтоже сумняшеся проглотил наживку. Что-то крайне нервировало его, и это было связано с Ахмедом.
Он несколько раз набрал телефонный номер, пока наконец не услышал знакомый сонный голос.
- Привет. Сегодня никаких встреч за завтраком?
- Билл! - От радости, что слышит его голос, Эми мгновенно проснулась. - Деловой завтрак был вчера. Откуда звонишь? Уже вернулся?
- Если бы я вернулся, то звонил бы не по телефону, а в твою дверь. Я все еще в Париже.
- Но ведь похороны были вчера.
- Да.
- Все прошло как надо?
- Думаю, что да. Но есть кое-какие неясности. Расскажу тебе все через пару дней.
- Через пару дней! Ты думаешь, у меня хватит терпения ждать тебя еще пару дней?
Билл улыбнулся. В ее беззаботном голосе слышалось искреннее разочарование.
- Ничего не поделаешь, Эми. Сиди Бей не находит себе места после смерти Ахмеда. Он попросил меня немного задержаться и попытаться выяснить, почему Ахмед сделал это.
- Не подумай, что я бессердечная, но что ты можешь разузнать? Люди совершают самоубийства в состоянии депрессии. Если бы здесь было еще что-то, неужели местная полиция не докопалась бы до истины?
- Может быть. Но для этого нужно было копать. Как бы то ни было, все не так просто. Ахмед был алжирцем. Кабилом.
- Я поняла, почему влюбилась в тебя, - рассмеялась Эми. - Ты будишь меня в шесть утра и восполняешь пробелы в моем образовании. Может быть, я покажусь тебе провинциалкой, Билл, но я ни разу в жизни не встречала алжирца. Никогда не слышала о кабилах. Что ты на это скажешь?
- Только то, что их культура отличается от нашей, как небо от земли. Кабилы кончают жизнь самоубийством по другим причинам, чем депрессия. Например, чтобы избежать позора. Честь семьи. Это совсем другой мир, Эми.
- Хорошо. Только не задерживайся в том мире слишком долго. Мне так не хватает тебя в нашем мире!
- И мне тебя, моя дорогая. Больше, чем я мог себе представить. Но я пообещал Сиди Бею раскопать то, что он хочет знать. Я в долгу перед ним. - Он помолчал. - И перед Ахмедом тоже, - прибавил он почти неслышно.
- Делай все, что считаешь нужным, Билл, только возвращайся поскорее. Пожалуйста!
- Мммм. Конечно! Эми, тут случилась одна вещь, связанная со всем этим делом. На сегодняшний вечер у меня назначена встреча с человеком по имени Кристиан Вадон. - Эми не проявила никакого интереса к этому имени. - Он министр внутренних дел.
Она рассмеялась, потом смех оборвался.
- Билл, ты это говоришь всерьез? - совсем тихо спросила Эми. - Что происходит? Я знаю, что у тебя большие связи. Но министр внутренних дел! Какое он имеет отношение к тому, что ты делаешь для Сиди Бея?
- Вот об этом я и хочу спросить у него. И по этой-то причине я разбудил тебя так рано.
- Так, я вижу, тайна сгущается.
- Будем надеяться, что не слишком. Но если вдруг что-нибудь случится, дай знать друзьям, что у меня была деловая встреча с Вадоном.
- Билл? - насторожилась она, встревоженная внезапной серьезностью, зазвучавшей в его голосе. - Что происходит? Ты же не собираешься влезать в какую-нибудь опасную игру, нет?
- Будем надеяться, что все обойдется. Но в этой стране происходят странные вещи. И если в ближайшее время я тебе не позвоню, пообещай мне, что ты расправишься с этим Вадоном.
Когда Билл вышел из лифта, до половины седьмого оставалось пятнадцать секунд. Он настороженно оглядывал просторную безлюдную приемную, и в этот момент открылась дверь в дальнем конце комнаты. Высокий седой человек с загорелым лицом актера, в отлично сшитом костюме, выглядел в жизни почти так же импозантно, как и на экране телевизора. Сверкая белозубой улыбкой, Вадон быстро шел ему навстречу.
- Господин Дюваль, если не ошибаюсь? - приветливо спросил он.
Билл кивнул, ему сразу же бросилась в глаза смесь любезности и высокомерия в манерах министра, которую он раньше отметил в его голосе. Не подав руки, Вадон прошел мимо Билла, повернул переключатель, заблокировав лифты.
- Сюда, пожалуйста.
Вместе с Вадоном Билл пересек приемную, настороженно заглядывая через открытые двери в боковые кабинеты. Вначале он удивился, что Вадон принимает его без единого телохранителя, но потом все стало ясно. Вадон знал о нем многое не только из подслушанных телефонных разговоров. Будучи министром внутренних дел, он имел доступ к документам полицейских и разведывательных управлений дружественных стран. Так что получить сведения о Билле было для него парой пустяков. Служебная характеристика Билла, данные, хранившиеся в разведуправлении, убедили Вадона, что он имеет дело с нормальным человеком, а не с психопатом. Дрожь пробежала по телу Билла, он ощутил какой-то мистический ужас, усиленный гулкой пустотой кабинетов: почудилось, что он всего лишь марионетка, жертва неведомых сил, которыми манипулировал Вадон. Передернув плечами, Билл прогнал эту мысль и вошел в личный кабинет Вадона.
Огляделся. Двери с мощной обивкой из простеганной кожи, совершенно пустой письменный стол, толстый кремовый ковер. Потрясающий вид. Все внушало посетителю, что он предстал перед могущественной властью. Вадон указал ему рукой на кресло, а сам направился к столу.
Билл молча наблюдал, как он неторопливо сел в кресло, элегантным движением вытянул вперед руки - так, чтобы манжеты рубашки ровно на полдюйма выглядывали из-под рукавов пиджака. Откинулся на спинку кожаного кресла, скрестил ноги и положил подбородок на сплетенные пальцы. Из-за его плеча в окне виднелась Эйфелева башня.
- Итак, господин Дюваль, поскольку вы уже здесь, соблаговолите объяснить мне, почему я был вынужден отменить несколько важных деловых встреч.
Билл едва удержался от улыбки. Вадон был восхитителен. В хорошие времена Билл имел облагаемый налогом доход более полумиллиона долларов, одевался в лучших парижских и нью-йоркских магазинах, каждый день общался с богатейшими и самыми преуспевающими людьми из Сити. И все же человек, сидевший напротив, почти заставил его почувствовать себя кем-то вроде водителя грузовика.
Билл кивнул и улыбнулся.
- Хорошо. Как я вам уже сказал, я друг семьи Бенгана. Они попросили меня попытаться разузнать, почему Ахмед покончил жизнь самоубийством. Что его заставило сделать это?
Ни один мускул не дрогнул на лице Вадона.
- Говорите, что были его другом? Может, есть какие-нибудь предположения у вас?
- Я давно с ним не общался. - Лицо Билла невольно омрачилось. Гоня от себя навязчивую мысль, он в упор смотрел в лицо Вадона. - По-моему, семья считает, что… в общем, в последнее время что-то угнетало его.
- Не исключено, что ваш друг пользовался услугами психиатра. Вы бы лучше разыскали этого врача и потолковали с ним, а не со мной.
- Действительно, не исключено. Это один из вопросов, которые я хотел бы задать вам, поскольку вы тоже были его другом.
Вадон не двигался, только чуть подергивались его нижние веки.
- Эта мысль, я вижу, не дает вам покоя. Могу ли спросить, кто вам подсказал ее?
- Его сестра. Она сказала, что Ахмед очень гордился знакомством с вами. Больше он ничего не говорил.
Вадон помолчал какое-то мгновение, только кончиком языка облизнул нижнюю губу. Потом рассмеялся неестественным, гортанным смехом.
- Господин… э-э… Дюваль, это профессиональный риск любого человека моего ранга. За день я пожимаю бесчисленное множество рук. Люди долго помнят это и обожают делиться своими впечатлениями. - Он обвел широким жестом руки кабинет, открывавшийся за окном вид и много чего еще. - Поле деятельности у них огромное. Господину Бенгана нравилось общаться с известными людьми. И я, возможно, встречался с ним несколько раз на приемах, в благотворительных заведениях… да мало ли где. Не сомневаюсь, что его смерть очень расстроила семью. Возможно, они неправильно истолковали его рассказы о встречах со мной. - Он прокашлялся. - Да. По телефону вы упомянули о каком-то… э-э… документе, который ваш друг поручил вам сохранить.
Последние слова Вадон произнес как бы между прочим, почти со смешком, но глаза его смотрели в упор на Билла. Билл ничего не ответил, встал, подошел к окну, постоял там несколько секунд, глядя на город. Солнце почти совсем затянула пурпурная дымка, предвестница скорых ливней. Узкая полоска густого тумана протянулась между верхними этажами Эйфелевой башни, и от этого казалось, что верхушка башни плывет в никуда. Билл приблизил лицо к стеклу, посмотрел вниз, провел пальцем по стыку двух полос предохранительной пленки.
- Ахмед Бенгана был моим старым другом, - спокойно произнес он, все еще глядя вниз. - Он не был лжецом, господин Вадон. - Билл обернулся и посмотрел на собеседника. - И если он сказал, что вы были его хорошим другом, значит, так оно и было.
Вадон сдвинул брови. Билл заметил, как дернулся его кадык, а горло, по-видимому, свела судорога.
- Боюсь, что вы жестоко заблуждаетесь. - И, не выдержав взгляда Билла, он опустил глаза.
- А не вы ли? - медленно покачал головой Билл. Он снова отвернулся к окну и разглядывал уличное движение с высоты не менее сотни метров. - Думали ли вы когда-нибудь, во что превращается человеческое тело, упавшее с такой высоты? - задумчиво спросил он. - Можете ли вы себе представить, с какой силой оно ударяется о землю? Разрываются сосуды сердца и легких, голова раскалывается как дыня, мозг брызжет во все стороны. Вы знаете, я видел его тело. - Он снова посмотрел на Вадона. Его загар сменился болезненной сероватой бледностью, синие глаза стали водянистыми. Билл пожал плечами. - Но успокойтесь, что вам за дело до всего этого? А ведь вы очень хорошо знали этого парня. - Он улыбнулся и снова посмотрел Вадону прямо в глаза.
Закусив губу, Вадон шевельнулся, слегка потянулся в кресле и занялся изучением своих золотых часов - самой современной модели.
- Господин Дюваль, я согласился встретиться с вами, потому что у меня возникло впечатление, будто вы хотели что-то… э-э… предложить мне. Почему бы вам не показать мне это, и давайте прекратим нашу бесполезную стычку. Через сорок минут - не позже - я должен быть в телестудии.
В этих словах было столько высокомерия, казалось, что один лишь факт, что он, Вадон, бывает на телевидении, а Билл - нет, успокаивал его, напоминая о значимости собственной персоны. Первое впечатление Билла о нем оказалось не совсем верным. Если на этого человека хорошо нажать, он легко раскалывается.
Вадон протянул руку и нетерпеливо пошевелил пальцами.
- Ну, давайте же, показывайте, что у вас там.
Билл кротко улыбнулся и развел руками.
- Я солгал вам, Вадон. Интересно было посмотреть, клюнете вы на мою приманку или нет. И, Бог свидетель, вы клюнули. - Он приблизился к министру и склонился к его лицу. - Чего вы испугались, Вадон? Почему Ахмед выбрал именно ваш кабинет для самоубийства?
Вадон покраснел как рак и вскочил с кресла.
- Ты дешевка! Жулик! - Его голос прерывался какими-то всхлипами. - Негодяй ты! Убирайся отсюда!
Он схватил Билла за рукав и потащил к двери. Билл вырвал руку с такой силой, что министр почувствовал недвусмысленное предостережение, и быстро вышел в приемную. За ним, почти вплотную, следовал Вадон, бормоча ругательства. У самого лифта Билл обернулся.
- Еще один вопрос, Вадон. Вы были когда-нибудь женаты?
Голова министра дернулась назад, как от удара. Секунду или две он пристально смотрел на Билла, взгляд его источал чистейший яд. Потом глаза поблекли. Он зажмурился, медленно поднял веки, словно только что пробудился, и неожиданно оскалил зубы в медленной ухмылке.
- Нет. Но почему я должен отчитываться перед вами? Красивые мужчины нашего возраста, преуспевающие, обладающие властью…
Он не закончил фразу, только хлопнул Билла по руке, к его удивлению. Повернулся, быстро подошел к переключателю блокировки, щелкнул им. Двери лифта тотчас же раздвинулись. И в этот момент к Вадону окончательно вернулось самообладание. Он повернулся к Биллу и медленно, взвешивая каждое слово, произнес:
- А теперь прощайте, господин Дюваль. Пожалуйста, послушайтесь моего совета. Не забывайте, кто я такой. И возвращайтесь домой. Это убережет вас от многих неприятностей.
В ответ на явную угрозу Билл лишь хитро прищурился. Двое высоких крупных мужчин, почти одного роста, глядели друг другу в глаза.
- Ты грязный подонок, - проговорил Билл, повернулся и вошел в лифт. Когда Вадон выскочил вслед за ним из другого лифта, он уже стоял на краю тротуара и подзывал такси. Министр дождался, когда такси исчезло из виду, и поспешил к телефонам-автоматам.
- Это я, - почти касаясь губами трубки, прошептал он, хотя в вестибюле никого не было. - Мне нужно встретиться с вами. - Он помолчал, выслушал ответ. - Нет, сегодня вечером. Все из-за американца. Боюсь, он доставит нам много хлопот.
8
Зазвенел дверной звонок. Сидевший за письменным столом Блез де Медем поднял глаза, удивленно взглянул на наручные часы в тончайшем корпусе, почти потерявшиеся в густой шерсти, покрывавшей толстое запястье, и встал. Широкогрудый мужчина с короткой шеей и крепкими покатыми плечами, мощный, как вышибала из ночного клуба, сгусток энергии, упрямый и неутомимый. Именно эти качества помогали ему бороться, вести Лигу национального спасения сквозь годы осмеяния, десятилетиями терпеливо дожидаясь благоприятного поворота в своей политической судьбе. Потянулся, расправляя мышцы, затекшие от многочасового сидения за заваленным бумагами столом, взял пиджак с дивана, надел его и удивительно легкой, изящной походкой направился к двери.
Звонок звякнул в третий раз, и в этот момент он нажал на кнопку видеодомофона. Засветился крошечный экран, и задумчивость на его лице сменилась широкой улыбкой. Он увидел Вадона, тот смотрел в камеру, протягивая руку к кнопке звонка.
- Терпение, старина, терпение, - прошептал де Медем, приблизив губы к решетке аппарата, нажал на кнопку, дверь отворилась. Все так же улыбаясь, он наблюдал, как Вадон прошел по вестибюлю, поправляя на ходу галстук и пиджак, открыл дверь и ступил на сверкающий паркет.
Кристиан Вадон вышел из лифта и, чуть наклонив голову, нервно разглядывал двери двух квартир, выходивших на лестничную площадку.
- Расслабьтесь! - громко расхохотался де Медем. - Сейчас ведь август, и до конца месяца в доме не будет ни одной живой души. - Он положил свою короткопалую лапу на плечо Вадона и повел приятеля в квартиру. - Добро пожаловать, старина, входите.
Тем не менее, вопреки собственным словам, он вышел на площадку и настороженно прислушался. Не услышав ни звука на лестнице, он успокоился, запер дверь и замкнул ее на крепкую цепочку.
Вадон первым вошел в гостиную и остановился как вкопанный, увидев свое движущееся отражение в обрамленном позолоченной рамой трюмо.
- Господи, Вадон, - снова оглушительно расхохотался де Медем. - Вам непременно нужно выпить. У вас вид, словно за вами по пятам гонится ваша собственная полиция, - и весело поднял брови. - Гонится, а? - Он приглушил голос, звучавший с шутливой серьезностью. Мгновение помолчал и снова разразился хохотом. - Виски?
Вадон торопливо кивнул, де Медем подошел к низенькому столику и взял один из двух стоявших на нем графинов.
- Только что видел вас по телевизору, - пряча ухмылку, сообщил он. - Вы были великолепны. Просто великолепны!
Выражение лица Вадона стало еще более унылым. Сузившимися глазами он сверлил спину де Медема.
- Оставьте при себе ваши сарказмы, - резко оборвал он приятеля.
Де Медем обернулся и со спокойной, искренней улыбкой подал Вадону высокий стакан, до половины наполненный виски. Из вороха бумаг на столе он выудил свой собственный стакан и чокнулся с Вадоном.
- Примите мои поздравления, - проговорил он, потягивая виски. - Нет, я говорю без шуток. Ваше выступление было действительно потрясающим. - Он кивнул в сторону стоявшего на низком столике портативного телевизора. - Вы произвели на меня впечатление.
Вадон молчал, прикрыв глаза, он смаковал первый глоток виски.