По обеим сторонам голого коридора располагались кабинеты без окон, разделенные хлипкими перегородками: внизу - окрашенная зеленой краской фанера, вверху - стекло. Кафельный пол усыпан окурками и обертками жевательной резинки. Билл медленно шел по коридору и с нескрываемым интересом смотрел, что делается в кабинетах. Почти половина из них была занята, в основном мужчинами. Никто из них, казалось, не обращал никакого внимания на готовую удариться в обморок молодую женщину с грязными волосами, сидевшую в одном из кабинетов. Обхватив голову руками, она пронзительно вопила что-то нечленораздельное о своем ребенке. Над ней склонились женщина-полицейский в форме и детектив в сером костюме. Обоим им было все это совершенно безразлично, но они старались выглядеть доброжелательными, как и все люди, которые каждый день тратят уйму времени на вразумление истеричных мамаш-наркоманок, помешавшихся на любви к своим чадам.
Вот и пятая дверь слева. Перегородки кабинета были из матового стекла, и это вкупе с бледным прямоугольником света из окошка указывало на сравнительно высокий ранг хозяина. К двери была прикреплена рамка с измятой карточкой: Лантье. Билл постучал в стекло, услышал из кабинета нечленораздельное мычание и открыл дверь.
За заваленным бумагами столом сидел коренастый широкогрудый мужчина и изучал тонкую пачку документов. Из-за завернутых рукавов его серого джемпера торчали мощные запястья. Увидев Билла, он нахмурился, после короткого колебания поднялся из-за стола, сунул документы в коричневую папку и бросил ее в стол.
- Господин Дюваль? - он протянул руку через стол. - Инспектор Лантье. Доброе утро.
Они небрежно обменялись рукопожатиями, Лантье снова уселся в кресло, а Биллу показал рукой на стул. Секунду или две они сидели молча, Лантье откровенно изучал Билла. Поморщившись, он наконец произнес, глядя ему прямо в глаза:
- Вы хорошо себя чувствуете? А то выглядите больным.
- Не болен - это точно, но и не совсем здоров. - Билл ощупал затылок и зажмурился от боли. - Меня только что избили.
- Избили? Только что? - нахмурился Лантье. - Когда?
- Несколько минут назад. - Билл ткнул большим пальцем куда-то назад, через плечо. - По пути сюда.
- Как же это произошло? - сверкнул глазами Лантье.
- А как все это обычно происходит? Один отвлек мое внимание, а остальные набросились.
- Дьявольщина! - покачал головой Лантье. - И сильно они вас отделали?
Билл наклонил голову и показал затылок.
- Все зависит от ваших стандартов. Думаю, могли бы и убить.
Лантье встал и вышел из-за стола.
- Ну и дела. Разрешите посмотреть. - Он подошел к Биллу сзади и потрогал его голову.
- Ой! Больно! - вскричал Билл, уворачиваясь от руки полицейского.
- Хорошо. Все ясно. - Лантье вернулся к своему креслу, нажал на кнопку телефона внутренней связи и сказал в забитую пылью решетку: - Лантье. Врач еще не ушел? Хорошо. Я для него припас очередного пациента.
Всего лишь десять минут потребовалось полицейскому врачу на то, чтобы осмотреть Билла, убедиться, что череп его цел и невредим, и наложить повязку. Лантье молча стоял у окна и разглядывал глухую кирпичную стену, высившуюся в трех метрах от него. Когда дверь за врачом закрылась, он повернулся и медленно подошел к своему столу.
- Кофе?
- Я думаю, могли бы и не спрашивать.
Лантье взял с маленького столика видавший виды термос, чашку, выбросил из нее полудюймовый осадок в мусорную корзину, поставил чашку перед Биллом и наполнил ее до краев кофе. Билл отхлебнул большой глоток.
- Надеюсь, сахару не попросите?
- Нет, - покачал головой Билл. Боль отпустила. Он отпил еще один большой глоток.
- Они вас ограбили? - Лантье не спускал глаз с Билла. - Бумажник, кредитные карточки на месте?
- Даже не пытались. - Билл покачал пальцем в воздухе.
Лантье прикусил нижнюю губу и слегка причмокнул.
- Вы могли бы описать их? А может быть, вам посчастливилось заметить номерной знак?
- Его записал киоскер. - Билл полез в карман и вытащил клочок газеты. - Вот.
Лантье внимательно изучил наспех записанный номер.
- А описание? Вы должны были разглядеть хотя бы одного нападавшего.
- Я их всех более или менее хорошо рассмотрел, до того, конечно, как искры посыпались из глаз. Всем им далеко за двадцать. Темноволосые, с короткими стрижками. В теннисках, джинсах и кедах. Меня очень позабавили кеды, - прибавил он, коснувшись своей покрытой синяками и кровоподтеками грудной клетки.
Лантье издал какой-то короткий гнусавый звук, похожий на смешок.
- И это все? И ничего больше, что помогло бы мне уяснить, как они выглядели? - спросил он с иронической усмешкой.
- Простите, что огорчаю вас, - пожал плечами Билл. - Но они не догадались представиться.
Лантье улыбнулся и, наклонившись вперед, снова нажал на кнопку внутренней связи.
- Три-один-шесть-е-эн-же-девяносто три, - произнес он, держа перед собой клочок бумаги. - Проверьте и сообщите мне. Сделаете? - Он снова посмотрел на Билла. - Они, разумеется, угнали эту машину, но проверить не мешает. Курите? Нет? В Америке уже вывелись курильщики? - проговорил он, увидев по лицу Билла, что он отказывается. Вынул из пачки "Житана" мятую сигарету, закурил и, пуская клубы дыма под потолок, взмахом руки погасил спичку. - А я покурю. Ничего? - запоздало спросил Лантье. Он говорил и говорил, не давая Биллу вставить слово в ответ, и искоса поглядывал на него сквозь дымную завесу. - А теперь, господин Дюваль, почему бы вам не прекратить издеваться надо мной и не рассказать, как было на самом деле, ничего не скрывая?
Дым разъедал Биллу глаза, он зажмурился.
- Как я вам уже сказал по телефону, Ахмед Бенгана покончил жизнь самоубийством.
- Продолжайте. - Лантье не спускал с Билла глаз. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Сиди Бей, отец Ахмеда, болен раком. Он при смерти. Возможно, протянет неделю-другую.
Лантье кивнул и глубоко затянулся.
- Все это вы мне подробно рассказали по телефону. Но при чем здесь вы? Какое вы имеете отношение к семейству Бенгана?
Билл внимательно посмотрел Лантье в лицо, попытался прочитать его мысли по глазам, сощуренным от дыма.
- Сколько времени вы можете мне уделить?
- Столько, сколько вам будет нужно, - не изменившись в лице, ответил полицейский.
И Билл рассказал ему всю историю в общих чертах. Когда он закончил, Лантье докуривал вторую сигарету. Он взял пепельницу и вытряхнул из нее окурки.
- Понимаю. Трогательная история, - произнес он без малейшей тени насмешки. - Я могу сказать, почему старик выбрал именно вас. Помимо всего прочего, большинство иммигрантов не имеют никаких друзей за пределами своей общины. Он подумал, что вам лучше, чем кому-либо другому, удастся установить контакт с людьми, знавшими его сына.
- Возможно, он не так уж далек от истины. А вы приняли бы меня, окажись я из их "общины"?
- Если бы я был, как вы - американцем, - улыбнулся Лантье, - я бы сослался на Пятую поправку к Конституции.
- По крайней мере я знаю, что имею дело с честным человеком, - рассмеялся и Билл. - Итак, все, что отец Ахмеда хочет от меня, - это чтобы я задержался здесь на день-два и выяснил, почему погиб его сын.
- Это не займет у вас много времени, господин Дюваль. Его сын умер оттого, что выбросился из окна, которое находится на высоте около ста метров от земли. - Он помолчал. - Это произошло на глазах надежного свидетеля. А если считать Кристиана Вадона, то и двух свидетелей.
Что-то в словах Лантье заставило Билла присмотреться к нему повнимательнее, но лицо полицейского было непроницаемо, и Билл успокоился.
- Я вовсе не это имею в виду, и вы меня прекрасно поняли. Сиди Бей Бенгана хочет знать причину. Что, а может быть, и кто довел его сына до этого.
Лантье понимающе кивнул, вскочил с кресла и, глубоко засунув руки в карманы поношенного джемпера, снова подошел к окну.
- "Кто-то" уж должен быть обязательно, - сказал он. - За время моей службы в полиции мне довелось расследовать около ста самоубийств. И хоть бы одна семья пожелала поверить, что их сын или дочь, муж или жена выбрали такой конец просто потому, что не могли больше сопротивляться трудностям. По-моему, люди считают подобную смерть позором для семьи. - Он отвернулся от окна. - Я лично не понимаю почему. А вы? Мне это кажется вполне приемлемым способом расправиться со всеми проблемами, а может быть, даже наоборот - избавить семью от позора. При условии, разумеется, что при этом акте больше никто не пострадает. - Он криво усмехнулся. - А то ведь и такое случилось однажды: чудак прыгнул с крыши собора Парижской богоматери и приземлился на парочку туристов. - Он тряхнул головой. - Вот почему там установили проволочную сетку.
- Может быть, заодно нужно было установить сетку вокруг резиденции Вадона, - пробормотал Билл.
Лантье как-то странно посмотрел на него, хотел что-то сказать, но промолчал.
- Послушайте, инспектор. Его отец хочет просто знать. В этом нет ничего особенного. Ведь правда? Мне точно известно, что Ахмеда Бенгана что-то сильно угнетало.
- Вот как? - Лантье подошел к нему поближе. - А вам откуда это известно?
Билл пристально посмотрел на него, пытаясь отыскать в его глазах хоть намек на искреннее желание разобраться, которое он почувствовал в его ровной интонации, но все же ответил:
- Он звонил мне несколько раз.
- Когда?
- Незадолго до гибели.
- И что же он сказал?
- Он не смог связаться со мной лично, и его слова записались на автоответчик, - поколебавшись, ответил Билл.
- Так что же он сказал?
Билл смотрел Лантье прямо в глаза, он хотел убедиться, что полицейский действительно хочет помочь ему. И наконец произнес. Очень тихо.
- Он просил, чтобы я позвонил ему. Он нуждался в моей помощи. Ему было очень плохо.
- А вы не позвонили, - негромко проговорил Лантье, в его голосе не было упрека, глаза смотрели в упор на Билла, ловя каждое изменение в выражении его лица.
- Нет, - покачал головой Билл, и страшная боль пронзила его мозг, но он даже не поморщился.
Лицо Лантье оставалось какое-то мгновение спокойным, задумчивым. Потом он протянул руку и коснулся плеча Билла.
- Понимаю, - прошептал он, возвращаясь к своему креслу. - В этих телефонных сообщениях не было абсолютно никаких сведений о человеке, преследовавшем Бенгана? Даже имени не было названо?
- Ничего.
- Значит, у вас нет совершенно никакой зацепки. - И, не скрывая досады, Лантье плюхнулся в кресло.
- Ну ладно, а то, что он выбрал именно кабинет Вадона?
Лантье поднял руку, согнул пальцы и принялся внимательно рассматривать обломанные ногти. С особым вниманием исследовал ноготь большого пальца, поскоблил зазубрину, а потом просто отгрыз ее зубами. Прошло еще несколько секунд, и наконец он заговорил. Голос звучал монотонно, как у военнопленного, которого силой заставили читать пропагандистский текст.
- Штаб-квартира Кристиана Вадона находится на уровне небоскреба на Монпарнасе, в самом высоком здании парижского центра. Господину Бенгана трудно было сыскать лучшего места для своего замысла.
- Да что вы говорите, инспектор! В газетах пишут, что, если человек желает покончить с собой таким вот образом, ему вполне достаточно пятого этажа. Может быть, чуть выше, это уже дело вкуса, если только нет для этого особой причины, - нахмурившись, возразил Билл.
- Вы полагаете, что у вашего друга была какая-то особая причина?
- А вы - нет?
Лантье погрузился в размышления. По коридору тащили скандалистку, она неистово вопила, выражая свое возмущение. Когда крики затихли, Лантье негромко заговорил:
- Послушайте меня, мистер Дюваль. Я не хотел принимать вас, но все же согласился, отчасти из-за вашей настойчивости, отчасти потому, что вы разжалобили меня рассказами об отце Бенгана, о его состоянии. Но теперь я вижу, что вы злоупотребляете моим расположением к вам. Вы просите, чтобы я впутал в это дело министра внутренних дел. Но произошло самоубийство чистейшей воды, и полицию оно совершенно не интересует. Как вы не поймете: хотя надо мной есть еще кое-какие мелкие сошки, все равно Кристиан Вадон - мой прямой начальник. И я не позволю использовать себя для потакания безответственным слухам и сплетням относительно каши, заваренной человеком, которого министр едва ли знал…
- А если это ложь?
- Что? - прищурился Лантье.
- Что Вадон вряд ли знал Ахмеда?
- Чем вы это докажете? - Лантье перевел дух и бросил взгляд на дверь.
- Сестра Ахмеда утверждает, что ее брат хорошо знал Вадона.
Резким движением Лантье откинулся на спинку кресла, воздел руки и уронил их на стол.
- Ах да! Мадемуазель Бенгана. Кельтум! - Он вздохнул. - Лучшая ученица господина Бухилы. Продолжайте.
- Это все. Она просто сказала, что Ахмед гордился дружбой с Вадоном.
- О вкусах не спорят, - сухо заметил полицейский. - А что вы об этом думаете? Вы знали ее раньше, до того, как она надела чадру, или как там это у них называется. Можно ли доверять ее словам?
- А почему бы и нет? Бог свидетель, я считаю все, что творит Бухила, жутким беспросветным тупиком, но Кельтум не дурочка. Правда, она очень самоуверенная. Я убежден, что она верит в то, о чем говорил ей брат.
- Господи, как бы мне хотелось, чтобы она рассказала об этом мне!
- А вы пробовали расспросить ее?
- Еще как пробовал! - Лантье раздраженно посмотрел на Билла. - Сколько времени я должен был сидеть и смотреть, как она разглядывает потолок и молчит как рыба? Каюсь, приблизительно через полчаса я был сыт ею по горло и махнул на нее рукой.
- Она вам так ничего и не сказала?
- Ни слова. Я сидел там, задавал ей одни и те же вопросы снова и снова, а она и рта не соизволила раскрыть. И, откровенно говоря, я сомневаюсь, что поверил бы хоть одному ее слову, если б она мне что-то рассказала. - Он покачал головой. - По правде, я от них уже рехнулся.
- От арабов?
- Вспомните, я согласен с Пятой поправкой. - Лицо Лантье скривилось. - Возьмем фундаменталистов. Признаюсь, что не понимаю их. И не вижу причин понимать. А им разве есть какое-нибудь дело до того, что я хочу дослужиться до пенсии и потом спокойно удить рыбу? Одни любят рыбачить, другие нет. Но я скажу вам, что их затеи крайне опасны. У вас в Америке достаточно всяких культов, и не мне вам рассказывать, как все это делается. Промывание мозгов. Ну вот хотя бы мадемуазель Бенгана. Вы говорите, что знаете ее с детства. Так?
- С младенчества, - поправил Билл.
- Хорошо. Разрешите мне погадать, что произошло. Вы утверждаете, что она девушка с головой. Бьюсь об заклад, до недавнего времени она была прелестной, общительной молодой особой. Коллективистка, прилежная, может быть, даже честолюбивая. Да? Но однажды друзья затащили ее на какое-то сборище. А там Бухила, с его гипнотическим взором, произносил с эстрады проповедь о спасении.
- Как будто похоже. У нас в Америке не менее дюжины подобных культов. Но не будьте слишком строги к Кельтум, инспектор. Ей пришлось много пережить.
- Что же именно?
- Ну… скажем, жизнь нанесла ей тяжелую рану, - запинаясь проговорил Билл. - Она… в общем, это все. На ее долю выпало тяжелое испытание.
- После того как она, по вашим словам, вернулась из Нью-Йорка?
- Хватит. Это не ваше дело.
Лантье проницательно посмотрел на него и вернулся к первоначальной теме разговора.
- Мне кажется, что все религии так или иначе похожи на эту. У фундаменталистов главная проблема в том, что их лидер играет на расовом антагонизме, и миллионы арабов-иммигрантов, его сторонников, считают себя обиженными.
- Возможно, некоторые из них правы.
- Послушайте. - Лантье глубоко затянулся. - Я не умею корректировать людское видение мира. Я - полицейский. Если кто-то попал под колесо закона, я стараюсь беспристрастно расследовать дело. Кем бы этот человек ни был.
- Даже если?.. - криво улыбаясь, спросил Билл.
- Даже если он иммигрант? - закончил фразу Лантье. Он прикрыл лицо руками, словно на него внезапно свалилась невыносимая усталость. Потом медленно опустил их. - Я мог бы воспринять ваши слова как тяжелейшее оскорбление, но я этого не сделаю. Возможно, я сам неправильно выразил свою мысль. - Он вернулся в свое кресло и уронил руки на стол. - Может быть, господин Дюваль, вам будет интересно узнать, что я стал полицейским вовсе не для того, чтобы ставить свою машину где мне заблагорассудится, не боясь нарваться на штраф. Вас может это удивить, но я всерьез воспринимаю систему, законы и обычаи своей страны. Мне пятьдесят три года, и я помню, или мне кажется, что помню, какой беспорядок здесь царил до прихода к власти де Голля. С младых ногтей во мне воспитали уважение ко всему, что он сделал, уважение к Пятой Республике, если хотите. - С легкой, неопределенной улыбкой он глянул на Билла. - Высокопарно звучит в устах фараона? И все же это истинная правда. То, что дал нам де Голль, стоит защищать. Я именно это и делаю. - Он помолчал, затем протяжно вздохнул. - Так что в ответ на ваш вопрос я вкладываю свои пристрастия и предрассудки, как и любой человек. Но я не допускаю, чтобы все это оказывало влияние на мою работу. Вы меня понимаете?
- Думаю, что да. - Билл наклонил голову. - И прошу прощения. - Лантье в ответ лишь пожал плечами. Билл улыбнулся. - А теперь позвольте мне сказать еще кое-что. Вы уважаете закон и именно поэтому не можете отступиться от этого дела. Не только знаете, что Ахмед сам покончил с собой, но и верите, что Вадон приложил к этому руку. И вам не нравится, как Вадон манипулирует системой, чтобы покрыть свой грех.
Лантье было что ответить Биллу, но тут вдруг зазвонил телефон. Он снял трубку, выслушал сообщение, что-то буркнул, положил трубку и взглянул на Билла.
- Машина напавших на вас хулиганов. Ее угнали сегодня утром, где-то около половины десятого, в районе площади Республики. - Он забарабанил пальцами по столу. - Как раз когда я согласился встретиться с вами?
Билл не ответил, он какое-то время обдумывал внезапно ставшее ему ясным то недосказанное, о чем Лантье не мог сказать прямо. Когда он заговорил, его голос звучал очень спокойно:
- Вас отстранили от этого дела?
Не спуская глаз с Билла, Лантье выудил сигарету из пачки, закурил, наблюдая за выражением лица собеседника, встал с кресла и медленно подошел к окну. Постоял несколько секунд, глубоко засунув руку в карман обвислых брюк из синего вельвета и позвякивая мелочью.
- Это так не делается, - наконец пробормотал он не оборачиваясь. - Я разговаривал с заинтересованными людьми. Никто не хочет вмешиваться. И это подсказывает мне, что я должен заняться чем-нибудь поважнее.
- Кто они?
- Люди, которые вершат делами. - Плечи у него поднялись и опустились. - Им ничего не стоит отменить поручение, заставить заняться другими делами, слегка потрепать нервы. А у меня нет причин лезть на рожон. Никто ведь не выталкивал вашего друга из окна. Наоборот, это он устроил скандал, размахивал оружием. Обрезом дробовика.
- Я читал об этом, - поморщился Билл. - И вас не удивило, что подобное оружие было у модельера?