Он молча вошел вслед за ней в магазин. Длинный, тесный, грязный, плохо освещенный зал, разделенный витриной на два прохода. Выложенные из упаковочных ящиков прямо на пол товары так завалили эти проходы, что в них не могла бы разминуться пара расшатанных тележек. Единственный покупатель, худощавый старик в поношенном костюме и застегнутой на все пуговицы коричневой рубашке, беззвучно шевеля губами, читал инструкции по употреблению консервов. Билл и Кельтум проскользнули мимо него, бормоча извинения, и побежали в дальний конец зала, туда, где виднелась дверь с двумя резиновыми складными створками. Кельтум быстро огляделась и юркнула в эту дверь, таща за собой Билла.
Стены комнаты были заставлены металлическими стеллажами с картонными коробками и бумажными кулями, на полу вдоль проходов свалены в кучи поврежденные жестяные коробки, пакеты с рисом и бобами. В тесной конторке сидел хмурый североафриканец в коричневом хлопчатобумажном комбинезоне, на носу у него красовались очки с толстыми линзами. Заслышав скрип двери, он поднял глаза, взглянул на Кельтум и снова погрузился в свой гроссбух.
Уверенно продвигаясь в этом хаосе, Кельтум провела Билла через склад к приоткрытой двери, украшенной множеством замков. До нее оставалось лишь несколько шагов, как вдруг дверь распахнулась. Кельтум изумленно вскрикнула и отпрянула назад. Билл бросился вперед и заслонил ее собой. В комнату вошли двое черноволосых мужчин невысокого роста, с короткими стрижками, в одинаковых темно-синих комбинезонах, и стремительно направились к ним, сверля Билла ледяными взглядами. Билл спокойно стоял между ними и девушкой.
Кельтум обошла его и успокоила, положив руку ему на плечо.
- Все в порядке, - прошептала она, когда мужчины прошли мимо них. - Они меня знают.
Билл обернулся и смотрел им вслед, пока они не вышли из комнаты, а Кельтум уже открывала дверь и подталкивала его вперед.
- Кто они такие, черт бы их побрал? - поинтересовался он, все еще глядя на дверь, за которой исчезли незнакомцы.
- Приближенные имама. Его спецкоманда. Они натренированы, ну… чтобы его защищать, - прибавила она, словно в чем-то оправдывалась.
Он снова оглянулся, хотел что-то спросить, но она приложила палец к губам.
- Помолчите, пожалуйста.
Они вышли в грязный двор площадью приблизительно десять квадратных метров, огороженный трехметровыми стенами, утыканными ржавыми стержнями, затянутыми колючей проволокой в несколько рядов. Новехонькие лезвия, нанизанные на проволоку, тянулись поверх старой проволоки вдоль стен, одна и них по всей своей длине имела дырявый навес, под которым громоздились картонные коробки с овощами и целая коллекция сломанных тележек. Там же виднелась уборная без дверей и туалетной бумаги, от нее исходило ужасное зловоние. Для смыва нечистот служил короткий шланг, отходивший от крана. Под ногами шныряли худые кошки.
Приблизившись к задней стене, Кельтум свернула под навес. Площадка возле встроенной в стену двери была расчищена от мусора, стальную дверь установили, видимо, совсем недавно, она не успела еще потемнеть. Кельтум сняла с шеи шнурок, на котором висели два ключа. Они оказались, к удивлению Билла, от "непроницаемых" замков очень высокого качества.
Уверенно, словно проделывала это уже множество раз, девушка нашла нужный ключ и вставила его в замочную скважину. Хорошо притертые металлические детали с тихим мелодичным звуком повернулись, и замок открылся.
Пока Кельтум запирала дверь с внутренней стороны, Билл с опаской огляделся. Они оказались в другом дворе, раза в три больше предыдущего, с цементным покрытием, он был совершенно пуст. Здесь тоже высились стены с колючей проволокой и лезвиями. Они подошли к трехэтажному зданию метров двадцати шириной и совершенно без окон. Железная пожарная лестница вела на второй этаж. Другим проемом была цельностальная дверь первого этажа, точно такая же, как та, через которую они только что вошли.
- Скорее! - Кельтум схватила Билла за руку и потянула к двери первого этажа, постучала в нее ключом, подождала.
- Это здесь? Резиденция Бухилы? - шепотом спросил Билл.
Она кивнула, нахмурилась и, приложив ухо к двери, прислушалась. Снова постучала, чуть сильнее. Билл с трудом удержался от улыбки, он ожидал, что она постучит условным кодом, но ничего такого не случилось, и это немного успокаивало. Положение уже не казалось таким мрачным.
И на этот раз они ничего не услышали в ответ, ни звука, ни шороха. Совершенно сбитая с толку, она обернулась и посмотрела на калитку, словно надеялась увидеть тех двоих, которые только что прошли мимо них, затем пожала плечами, взяла второй ключ и сунула его в замочную скважину.
- Кельтум, вы владеете ключами от царства. - Билл нахмурил брови и взял ее за руку. - Скажите честно, вы очень близки к Бухиле?
- О нет, - вспыхнула девушка. - Я не такая важная особа, как вы думаете. Просто помощница - и все. - Он смотрел не отрываясь на ключи. - Имам дал мне это, чтобы я приводила к нему Ахмеда. - Она еще больше покраснела. - Ахмед настаивал на осторожности. Он обычно приходил, когда имам был один, потому что всякие сплетни могли испортить его карьеру. И кроме того, главный вход всегда находится под постоянным наблюдением.
- Еще бы!
Дверь не открывалась, и Кельтум, сражаясь с замком, никак не отреагировала на его замечание.
- Ничего не понимаю. Обычно в это время у двери кто-нибудь дежурит. - Замок внезапно щелкнул, и дверь открылась. Кельтум бросила ключи в сумочку и махнула рукой Биллу, приглашая войти. - Я пойду впереди: вас никто не знает, а имама тщательно охраняют.
Прямо от двери наверх вела слабо освещенная лестница. Кельтум взбежала на верхний этаж, там в коридор выходило несколько дверей. Она заглянула в какую-то комнату и обескураженно помахала ему рукой.
- В чем дело? - спросил Билл, приблизившись, от него не укрылось смущение на ее лице.
- Совершенно ничего не понимаю. Никого нет. Здесь всегда полно народу! - Она виновато засмеялась. - Такой шум, что себя не слышишь.
- Может быть, все на демонстрации?
- Нет, - покачала она головой, - такого не должно быть, хотя бы по соображениям безопасности. Парни вроде тех, что вы видели, всегда…
Он прервал ее, предостерегающе положив руку на плечо, и прошептал:
- А не случилось ли что-нибудь непредвиденное? Налет полиции, например…
Она недоуменно посмотрела на него.
- Разведслужбы наблюдают за резиденцией, и все это знают. Мы всегда подшучиваем над этим. Но зачем полиции устраивать налет на нас? Мы никогда не нарушали никаких законов.
- Мы тоже, - шепотом возразил Билл. - Сегодняшним вечером из-за этого Брукнера они сами наплевали на все законы и железной метлой наводят порядок в городе. Где кабинет Бухилы? Я хочу наконец разделаться со всем этим.
- Наверху, - показала Кельтум, - рядом с проекторской.
- Так это кинотеатр?
- Был когда-то.
- Ладно, показывайте. Но без шума, пока мы не узнаем, что здесь происходит.
Кельтум провела его через другую дверь, и они начали подниматься по железной винтовой лестнице, такой узкой, что Билл едва помещался. На третьем этаже они подошли к застекленной двери и заглянули внутрь. Там горел свет, но никого не было. Билл бесшумно открыл дверь и вошел в комнату, которая когда-то была проекторской, а сейчас служила кабинетом и была заставлена письменными столами и копировальными аппаратами. На полу валялись бумаги.
- Это кабинет Бухилы?
Кельтум покачала головой и указала на дверь.
- Там! - произнесла она уже не так уверенно.
Билл приблизился к двери, изо всех сил сдерживая обуревавшие его чувства, стараясь сохранить спокойствие на лице. Если Бухилу замели, здесь им рассчитывать не на что.
Он заглянул в кабинет: на полу валялись ящики, выдвинутые из письменных столов, опрокинутые шкафы для хранения документов и их содержимое. Старомодный сейф тоже был открыт и выпотрошен, аппарат для уничтожения документов почти утопал в бумажной трухе, из куч мусора торчали пустые обложки. Билл тронул плечо Кельтум.
- Похоже, что этот налет инсценирован, - сказал Билл и вошел в кабинет, поднимая ногами фонтанчики бумажной трухи. - Полиция так не работает. Кто-то уничтожал улики, а не собирал их.
Она не слушала его, глядя через стеклянную перегородку. Слезы выступили на ее глазах, которые сверкали каким-то новым, почти истерическим блеском.
- Смотрите. - Девушка протянула вперед руку. Она тяжело дышала, голос дрожал от волнения.
Билл в два прыжка пересек комнату и стал рядом с ней. Внизу он увидел бывший зрительный зал, поделенный разборными перегородками на множество клетушек; все они, кроме одной, были безлюдны. Билл посмотрел туда, куда был направлен указательный палец Кельтум, и увидел голову в тюрбане и плечи, покрытые халатом. Лицо с большим острым носом и высоким лбом невозможно было не узнать.
- Слава Богу! - выдохнул Билл и, схватив Кельтум за руку, потащил ее к двери, но, обернувшись, увидел, что Бухила поднял руку и многозначительно потряс ею в воздухе. Билл резко остановился. - Он не один, - свистящим шепотом проговорил он, пригнувшись и притянув к себе Кельтум. - Вы не видите, кто это с ним?
Кельтум покачала головой.
- А можно спуститься туда? Бесшумно?
Девушка, казалось, онемела в такой близости от Бухилы, она лишь кивнула и указала жестом на двустворчатую дверь с надписью "выход" как раз напротив них. Билл, согнувшись, чтобы его не заметили из зрительного зала, побежал к двери, за ним - Кельтум. Они молча выскользнули из комнаты и оказались на верху широкой лестницы. Кларк Гейбл, Жан Габен, Мэрилин Монро и множество брюнеток, звезд пятидесятых годов, почти неотличимых одна от другой, с роскошными бюстами и неестественными улыбками, взирали на них с выцветших черно-белых портретов, которыми были украшены стены. Билл спускался первым, они прижимались к стене; грязная, рваная ковровая дорожка заглушала их шаги.
Еще один ряд дверей. Билл приоткрыл одну из них и заглянул в образовавшуюся щель. Коридор с покатым полом, устланным ковровой дорожкой, вел к фасаду здания. Они вошли в дверь, пробежали вниз, в дальний конец коридора, и остановились перед расположенными одна против другой дверьми.
Снова постояли, прислушались и только после этого вошли в безлюдное фойе. Дверь на улицу была замкнута на висячий замок и цепочку; свет, лившийся сквозь красные стекла двери, образовывал пятна цвета свежей крови на замусоренном окурками полу. Билл быстро провел Кельтум мимо разгромленной будки билетера к двери в зрительный зал, всегда открытой, и они крадучись вошли в зал.
Помещение было скудно освещено несколькими потолочными светильниками, которые все еще функционировали. Раздвижные перегородки возвышались на целых двадцать сантиметров над головой Билла, и это мешало ему видеть, что делалось по другую сторону прохода. Быстро, но бесшумно они проскользнули мимо эстрады, направляясь к тому месту, где несколько минут назад видели Бухилу.
Дойдя до крайнего прохода, они повернули и начали подниматься по нему - осторожно, затаив дыхание, и с каждым шагом голоса слышались все отчетливее. Миновали две пустые клетушки с включенными компьютерами, возле третьей Билл придержал Кельтум за рукав, Прислонился к косяку двери и с величайшей осторожностью заглянул внутрь. И отпрянул, увидев Бухилу. Он не рассмотрел, к кому обращался имам, заметил только его необыкновенные глаза, горевшие завораживающим огнем. Невидимый собеседник ответил, но так тихо, что слова невозможно было разобрать. Резко, характерным движением Бухила откинул голову и рассмеялся.
Билл почувствовал, как исчезло сковывавшее его напряжение, и необычайное облегчение затопило душу. Человек, допрашиваемый враждебно настроенным полицейским, не мог смеяться так задушевно и заразительно. Кто бы ни был сейчас рядом с Бухилой, одно было ясно: это его друг. Билл улыбнулся девушке и, отпустив ее руку, подтолкнул вперед.
И в этот самый момент он увидел собеседника имама; уставившись на знакомый профиль, он не верил своим глазам. Потом, задыхаясь от волнения, обхватил рукой Кельтум, оттащил ее от входа, а другой рукой зажал ей рот в страхе, что девушка вскрикнет от неожиданности.
Он крепко прижимал ее к себе, держал за руки, лицо ее касалось его лица. Поверх его ладони сверкали ее широко раскрытые глаза, в них были изумление и негодование. Билл резким движением через плечо показал ей головой на кабинет, а потом беззвучно, с преувеличенной четкостью артикулируя губами, чтобы она правильно поняла его, произнес:
- Де Медем.
Глаза Кельтум раскрылись еще шире и наполнились ужасом, голова качнулась вперед, словно отталкивала его руку, не желая верить.
- Да! Я видел его, - снова зашевелил он губами, выразительно кивнул, заглянул ей в глаза и, крепко прижимая к себе обессилевшее тело, медленно отвел руку от ее рта. На ее обмякшем лице выразились потрясение и недоверие. Билл показал на проход.
- Быстро, - прошелестел он губами и подтолкнул ее. - Уйдем отсюда. Быстро.
Она, казалось, ничего не расслышала и не двинулась с места. Билл бережно взял ее за плечи, она никак не реагировала, словно окаменела. Он обнял ее за талию, прижал к своему бедру и буквально понес по проходу. Когда они поравнялись с соседней клетушкой, она выпрямилась и отстранилась. Он удивленно взглянул на нее, но она отвела от него глаза и вошла в клетушку. Взгляд ее был устремлен на противоположную стену. Билл пригнулся, в два прыжка догнал ее и опять схватил за руку, она обернулась и пристально посмотрела ему в лицо.
- Кельтум, - беззвучно прошептал он, - что вы делаете? Нам нужно убираться отсюда. Необходимо все обдумать.
- Я хочу послушать, о чем они говорят, - покачала девушка головой. - Я хочу знать! - Она отбросила его руку, повернулась и пошла дальше.
Билл поколебался мгновение, глядя ей вслед, а потом снова бросился за ней и, быстро приложив пальцы к ее губам, не дал ей возразить.
- Ладно, - прошептал он. - Это ваше право. Только пропустите меня вперед.
Он подошел к дальнему углу, постоял, прислушался, затем нагнулся, просунул пальцы под перегородку и бесшумно отодвинул ее в сторону. Образовалась брешь, достаточно широкая, чтобы они могли пройти. Билл поманил ее за собой и первым проскользнул в щель.
Показывая на ходу Кельтум, как следует бесшумно ставить ноги - с пятки на носок, Билл направился к последней перегородке, отделявшей их от Бухилы и де Медема. Он взял ее за руки, присел на корточки и осторожно притянул к себе. Холодные как лед пальцы дрожали в его руках. Она отрешенно смотрела в пространство с видом человека, чудом избежавшего гибели. Тонкая перегородка совершенно не заглушала голоса, они слышались так ясно, словно собеседники находились в двух шагах от них.
- Ну, дорогой мой… э-э… имам, не смею больше вас задерживать. - Кельтум услышала этот глубокий, грубый голос, знакомый по сотням радио- и телепередач, и все ее тело затрепетало. Билл крепко, до боли сжал ее руки, безмолвно умоляя молчать. - Сегодня вечером очень плохо с транспортом, и поэтому, я думаю, вам дорога каждая минута.
Билл удивленно поднял брови. Эти слова были сказаны с изысканнейшей любезностью, но от него не ускользнуло глубокое презрение, прозвучавшее в растянутых слогах обращения "имам".
- В конце концов, вы же не хотите опоздать на самолет?
Кельтум вслушивалась в разговор, и ее опустошенное, исстрадавшееся лицо мучительно скривилось.
- О чем вы говорите, де Медем! Разве я какой-нибудь подросток из гетто? Почему я должен быть рабом расписания какой-то там авиакомпании? Завтра я стану североафриканцем номер один, а вы хотите, чтобы я вернулся в Алжир самолетом Эр Франс, третьим классом "не курить"? - Он выдержал паузу, как заправский актер. - Нет, мой друг. - Его голос затрепетал от гордости. - Разумеется, нет. В Орли меня ждет собственный реактивный самолет.
- О, - произнес де Медем с чуть слышимой насмешливой интонацией в голосе, - великолепно! Мне нравится, что у вас во всем свой стиль, Бухила. Но вы же приземлитесь глубокой ночью. Спаситель отечества спускается с небес в поздний час, когда боготворящее его население наслаждается сном. Это какая-то антикульминация! По-моему, вам нужна торжественная встреча в аэропорту, достойная выдающегося деятеля международного класса. Ваша политическая кампания должна начаться у трапа самолета!
- Вам же можно доверять? Правда? Разумеется, я не полечу сразу в Алжир. Сегодня ночью я вылетаю в Тунис, а в Алжир я рассчитываю прибыть завтра к полудню. В это время мусульмане выходят из мечетей, и весь мир узнает, что имам Бухила совершил такое, о чем никто другой и мечтать не смел. Ни Фатах, ни Черный Сентябрь - никто! Убийством Брукнера мы ударим в самое сердце Сиона. Такого поражения им еще не приходилось терпеть! Бухила отомстит за мучеников Газы, и эта весть воспламенит базары и мечети. В моей стране много стариков-инвалидов, гордящихся своими подвигами тридцатилетней давности, их не удержать! Мне не придется выставлять самому свою кандидатуру на выборах - народ выйдет на улицы и будет умолять меня сделать это.
- А вы не преувеличиваете эффект, который произведет наша операция? - рассмеялся де Медем. - Теперь, когда израильтяне и арабы как будто помирились.
- Арабы! - фыркнул Бухила. - Арабские правительства - вот кого вы имеете в виду. Египет с его прозападными марионетками-правителями! Иордан, Саудовская Аравия с их смешными королишками! Зачем они мне нужны? Это вчерашний день. А будущее за нами, за такими людьми, как я. Истинными защитниками веры.
- Звучит захватывающе, - равнодушно заявил де Медем, - но вам следовало бы принять во внимание, что ведь не вы лично застрелите его. Не станет ли ваш народ почитать тех двух несчастных идиотов больше, чем вас?
- Но они же мои личные телохранители, глупец, - хохотнул Бухила, - они ничего не делают без моего приказа. У меня есть масса документов, чтобы доказать это.
- Мммм. Разумеется, не все будут аплодировать вам. Израильтянам, например, все это очень не понравится. Мстительность у них в крови. Око за око и все такое прочее. Я уверен, что вы все обдумали, но на спине-то у вас глаз нет, и где бы вы ни жили - в Президентском дворце, Народном дворце, - они все равно постараются добраться до вас.
- Что случится, если я погибну? - драматически возвысил голос Бухила. - Я вам уже говорил: мое дело продолжат другие. Пришло наше время, де Медем, понимаете вы это?
- Ах, дорогой, - вздохнув, проговорил де Медем. - Так вы, значит, действительно верующий? Да вокруг меня таких пруд пруди. Вот и Вадон тоже, как и вы, искренне верит, что в его руках спасение французской нации, - и с шутливым изумлением прибавил: - Долгие годы он только тем и занимается, что составляет свой план!
- Вадон? Тщеславное ничтожество. Как вы думаете, он не испугался бы умереть? - с глумливой усмешкой спросил Бухила.