- Вы что же, хотите, чтобы я забрала установку из миссии и привезла её в ваш госпиталь? - ошарашенно переспросила Джин. - Да кто же мне разрешит?
- Аматула, я на коленях буду умолять Шахриара, чтобы он добился разрешения! И мать этого мальчика будет умолять! - Голос Нассири звенел как натянутая струна. - Страшно ведь смотреть, как он умирает, и знать при этом, что можешь ему помочь!..
"Кто бы спорил", - горько подумала Джин. А вслух сказала:
- Если капитан Лахути добьется разрешения, Сухраб, обещаю со своей стороны незамедлительную помощь. С руководством миссии договорюсь сама. Так что теперь всё зависит только от начальников Шахриара. Сообщите мне, какое решение они примут. А я пока на всякий случай займусь подготовкой аппарата.
- Вы сущий ангел Аллаха, Аматула! - радостно воскликнул Нассири. - Проводник его безграничной доброты и мудрости. Я сейчас же свяжусь с Шахриаром, - пообещал он, и из трубки понеслись короткие гудки.
Джин нажала кнопку отбоя и положила телефон на соседнее сиденье. Облокотилась на руль, задумалась. Еще сегодня утром ситуация казалась ей почти безвыходной: никаких возможностей снова попасть в госпиталь с облученными больными и изъять волосы Эбаде она не видела. И вдруг такая возможность представилась сама собой, даже повод изыскивать не пришлось. Упустить этот шанс ни в коем случае было нельзя. Надо срочно ехать в миссию и готовить аппарат, ведь Шахриар скорее всего добьется разрешения. Но прежде надо забрать шарик у Тарани, иначе облученные волосы Эбаде придется нести на себе, а это чревато печальными последствиями для собственного здоровья. Впрочем, даже если придется брать радиоактивные волосы голыми руками, она пойдет на это, ведь другого выхода всё равно нет. Остается лишь уповать на милость Бога, чтобы полученная ею доза радиации оказалась не слишком велика…
Невольно Джин вспомнились слова матери: "Теперь наша очередь держать мир на своих плечах". Удержит ли она? Выдюжит ли? А, будь что будет. Как говорится, жизнь покажет. Джин повернула ключ зажигания, отпустила сцепление, и машина сдвинулась с места.
У развилки стоял знакомый зеленый автомобиль. Не удостоив его внимания, Джин свернула на трассу и помчалась в сторону города.
* * *
- Меня учили, что почки - наиболее резистентный к радиации внутренний орган человека, - возбужденно выпалил доктор Нассири, встретив вышедшую из машины Джин на крыльце госпиталя.
- Так считалось раньше, Сухраб, - парировала она. - Современный же опыт давно опроверг это ошибочное мнение. И случай с вашим юношей - наглядное тому подтверждение. - Проходя мимо охранявших госпиталь исламских стражей, сказала: - Аппарат в машине, распорядитесь выгрузить его и доставить в нужную палату. Я также привезла приборы для автоматического контроля кровяного давления и сердечной деятельности. При радиационных нефритах часто развивается злокачественная гипертония, которую надо успеть отследить в самом начале. Иначе потом остановить её будет трудно.
- Вы даже не представляете, Аматула, чего нам с Шахриаром стоило добиться разрешения! Пожалуйста, входите, - услужливо распахнул перед ней дверь Нассири. - Насчет аппаратуры я сейчас распоряжусь. Мехмет, - он подозвал одного из стражей, на ходу отдал ему приказания. Продолжил: - В Тегеране все заупрямились, и нам пришлось обратиться в канцелярию самого рахбара: я как-то консультировал одного из его советников, и потому рассчитывал, что мою просьбу не смогут оставить без внимания. Так оно и вышло: в канцелярии сочли, что Аллах в великой милости своей посылает несчастному юноше спасение, и не использовать эту милость было бы большим грехом. Словом, решение рахбара отправили в исполнительные органы, а там уж никто не посмел возразить…
- Что ж, хорошо, что получение разрешения не заняло слишком много времени, - кивнула Джин, стремительно шагая по госпитальным коридорам. - Возможно, теперь у юноши действительно появился шанс выжить. Полоний, Сухраб, выводится из организма в основном с желчью и мочой, то есть в данном процессе оказываются задействованы и печень, и - особенно! - почки. На них ложится огромная нагрузка. А если они были не совсем здоровы до облучения, то отрицательный момент усиливается.
- В детстве этот юноша, его зовут Самаз Али, перенес пиелонефрит, - сообщил Нассири. - Пошел с отцом на утиную охоту и простудился.
- Вот видите. Не удивительно, что почки не выдержали. Любая болезнь всегда бьет в первую очередь по самым слабым местам. А как, кстати, чувствует себя ваш друг Дермиан? - спросила Джин нарочито сухо.
Спутник мгновенно помрачнел. Проговорил глухо:
- Он стал прямо на глазах уменьшаться в размерах и превращаться в мумию, Аматула. В буквальном смысле. Живой кожи практически не осталось. Конец его близок, теперь я это и сам вижу…
- Судя по вашим словам, у Эбаде началась терминальная стадия, - мягко взяла коллегу под локоть Джин. - В убитых радиацией тканях оседает свинец, и они начинают мумифицироваться. Плоть действительно исчезает на глазах, и на больного невозможно смотреть без содрогания. Мне довелось наблюдать аналогичную картину в 1999 году в Японии, и я до сих пор вспоминаю её с ужасом. Крепитесь, Сухраб.
- Я стараюсь, Аматула. Но если бы не вы и не ваше искреннее сочувствие, я бы, наверное, давно с ума сошел от всего этого, - Нассири с благодарностью взглянул на Джин, в глазах его блеснули слезы. - Вы действительно ангел Аллаха, и я не устану повторять это.
Они вошли в ту часть коридора, где располагалась палата Эбаде, и Джин отметила для себя, что охраны у дверей нет. Значит, при желании в палату можно будет проникнуть беспрепятственно. Но сначала она должна осмотреть юношу, у которого отказали почки. Это её врачебный долг.
- Прошу сюда, Аматула, - доктор Нассири распахнул перед ней одну из дверей. - Переоденьтесь в защитный костюм, а потом вместе пройдем к больному.
- Хорошо, Сухраб.
* * *
Лучи зависшего над горами солнца с трудом пробивались сквозь плотные матерчатые жалюзи на окнах стерильной палаты. На наклонной кровати полулежал совершенно голый человек, распухший так, что его тело напоминало бесформенную массу. Над кроватью, на каркасе из железных прутьев, висели мощные кварцевые лампы, которые дезинфицировали помещение и заодно согревали больного. Рядом с кроватью стояли два столика: на одном лежали стерильные хирургические инструменты, на другом - медицинские препараты. У двери палаты на табурете сидел кто-то в таком же защитном костюме, как у Джин и Нассири. По наполненным слезами глазам на закрытом маской лице Джин догадалась, что это мать пострадавшего.
- Она уговорила меня разрешить ей побыть рядом с сыном, - шепнул Нассири Джин. - Я не смог отказать. Пусть даже получу за это выговор. Ведь она все ночи напролет проводит внизу, у госпиталя, домой не уходит. Они с сыном местные, из Исфахана, от их дома до госпиталя пешком можно дойти. Спокойно смотреть на её страдания не могу, но и сказать в утешение мне пока нечего. Вот и разрешил посидеть здесь, предварительно нарядив в защитный костюм: пусть хоть с расстояния на сына посмотрит. Кстати, Аматула, у нее вся надежда на вас…
- Сделаю все, что в моих силах, - кивнула Джин, почувствовав, как к горлу подкатился комок.
Нассири подошел к женщине, взял её под локоть, помог подняться с табурета, подвел к двери.
- Посидите пока в коридоре, уважаемая Самаз Агдаши. Врач из миссии, как видите, прибыла, привезла с собой всю необходимую аппаратуру. Сейчас займемся лечением вашего сына. А вы снимите с себя этот неудобный костюм и лучше спуститесь вниз, попейте чаю. Я сообщу вам, когда можно будет вернуться. Сюда, пожалуйста…
Женщина послушно шла за Нассири, опираясь на его руку и с трудом переставляя ноги. Видимо, держалась уже из последних сил. На пороге остановилась, повернулась к Джин и несколько мгновений смотрела на нее темными, полными отчаяния и одновременно надежды глазами. Глазами матери, готовой ради спасения своего ребенка на всё. Джин почувствовала, что еще секунда, и сама расплачется. Но этого допустить нельзя. Нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя проявлением сиюминутной слабости лишить материнское сердце надежды.
Передав женщину на попечение проходившей по коридору медсестры, Нассири вернулся к Джин. Вздохнув, признался:
- Жалко мне её. Вдвоем с сыном на свете осталась, муж давно умер. Поздно замуж вышла, поздно родила. Некрасивая, говорит, была и бедная, никто даже не смотрел в её сторону. Только в зрелом возрасте повезло: обратил наконец добрый человек внимание. Думала, всю жизнь теперь счастье будет. Однако муж умер, когда сыну и десяти лет не исполнилось. Растила одна, перебиваясь с хлеба на воду, а теперь вот и над сыном смертельная угроза нависла. Жалко мне её очень, - повторил он. И сокрушенно махнул рукой: - Да всех жалко, чего уж там скрывать. Трудная у нас с вами работа, Аматула.
- Да, нелегкая, - согласилась она, стараясь говорить как можно тверже. - Но расслабляться нам нельзя. Чтобы помочь нуждающимся в нас людям, мы должны быть уверенными в себе, сильными и решительными. Покажите мне, пожалуйста, результаты последних анализов пациента.
Нассири молча протянул ей папку, которую держал под мышкой.
В этот момент распухший молодой человек протяжно застонал, одутловатое лицо его болезненно скривилось.
Джин подошла к нему, спросила, не оборачиваясь:
- Почему не вводите обезболивающее?
- Во-первых, у него развился панкреатит, - ответил Нассири, - понос кровью и слизью наблюдается до двадцати раз в сутки. Во-вторых, простые обезболивающие препараты ему уже не помогают, а добиться разрешения на получение для госпиталя морфия мы так и не смогли.
- Боюсь, морфий здесь тоже уже бесполезен. Попробуйте начать давать наркоз с закисью азота. Его применяли в России для лечения пожарных, тяжело пострадавших во время аварии на Чернобыльской АЭС. Их тоже мучили страшные "ядерные" боли, и обычные наркотики не помогали. Только с таким наркозом и успокаивались. Но это чуть позже, юноше придется немного потерпеть. Сейчас самое главное для него - гемодиализ. Когда кровь очистится, нагрузка на поджелудочную уменьшится, и работать ей станет легче. - В палату на специальной подставке ввезли аппарат искусственной почки и измерители сердечной деятельности. - Спасибо, - кивнула Джин санитарам. - Какое у него давление? - снова обратилась к Нассири. - Когда последний раз измеряли?
- Уже не измеряем, - опустил тот голову. - Взгляните сами, Аматула, на объем его руки. Манжета не сходится.
- Манжета? - изумилась Джин. - При радиационном заражении вы измеряете давление таким примитивным прибором?
- Других у нас нет, - виновато развел руками Нассири. - У Тегерана ничего не допросишься.
- Понятно, - кивнула Джин. Заглянула в папку. - Сейчас подключим датчики, за давлением будем следить постоянно. Потому что, во-первых, нельзя допустить развития злокачественной гипертонии, как я уже говорила, а во-вторых, надо купировать полоний, чтобы максимально уменьшить воздействие радиоактивного вещества на сердечную мышцу и тем самым сберечь её. Если полоний захватит сердце, мы уже ничего не сможем сделать: ткань сердца просто расползется, разъеденная радиацией. И со скоростью этого процесса не сравнится никакая онкология.
Вернув историю болезни доктору Нассири, она склонилась над больным, установила датчики приборов. Юноша едва заметно мигнул голыми веками без ресниц, слабо шевельнул губами, потрескавшимися, словно земля пустыни под нещадным солнцем. Говорить он не мог, так как радиацией были поражены слюнные железы. Но в его глазах Джин прочла жгучее нежелание подчиниться смерти.
- Всё будет хорошо, вместе мы её быстро побьем, - ободряюще прикоснулась она к запястью больного рукой в пропитанной свинцовыми солями перчатке. Взглянув на прибор, с облегчением констатировала: - Слава Аллаху, давление почти в норме. И систолическое, и диастолическое. Сухраб, измерять давление нужно ежечасно. Если будут наблюдаться скачки, вводите ферроцин, чтобы не дать ему стабилизироваться на этих отметках. А пока покажите мне последние данные УЗИ, гистологии и анализ мочи.
- Да, конечно, вот, - с готовностью перевернул страницу Нассири.
- Так, вижу, - повернулась Джин к свету. - Общая доза?
- Вот здесь.
- Благодарю. Вижу. "Средняя тяжесть. Почки увеличены в размере и массе, сильная отечность. Явная гиперемия, расширение коркового вещества, множественные геморрагии на поверхности. Процесс затронул практически все структурные элементы ткани в обеих почках. Клубочки увеличены, в полостях капсул наблюдается экссудат, проницаемость клубочковых капилляров выше нормы. Утолщение базальных мембран и непосредственно стенок клубочковых капилляров. Проксимальные отделы эпителия набухшие, в интерстициальной ткани отмечено скопление плазмоцитов". Если не предпримем срочных мер, - оторвалась Джин на мгновение от чтения истории болезни, - получим склероз и отмирание клубочков. - Перевернула страницу, продолжила чтение вслух: "В моче высокое содержание белка, сдвиг кислотно-щелочного равновесия в сторону ацидоза, относительная плотность крайне низкая, почечный кровоток и плазмоток нарушены. Отчетливые признаки анемии и лейкопении". - Вздохнула. - Да, характерные симптомы радиационного отравления налицо. - Спросила доктора Нассири: - Костный мозг поражен?
- Задет, - ответил тот и положил поверх истории болезни тонкую стопку дополнительных распечаток, - вот показания биопсии и результаты внутривенной пересадки. Поначалу всё шло как нельзя лучше, но потом почки…
- Да, вижу. "С-реактичный белок в крови, повышенный уровень сиаловых кислот, диспротеинемия с гипоальбунемией, гипер-а1 и гипер-а2-глобулинемия".
- После пересадки кроветворение восстановилось, лейкоциты стали поступать в кровь, но из-за отказа почек началось внутреннее отравление.
- Вполне закономерно, - кивнула Джин, продолжая листать страницы. - Раз главное "питание" для полония - костный мозг - удалось отвоевать, он ударил в наиболее слабое от природы место - в почки.
- Вот здесь анализы, сделанные уже после пересадки…
- Вижу, спасибо. Я думаю, - Джин снова подошла к больному, - что гемодиализ поможет нам восстановить функцию почек. А для полного восстановления работы костного мозга и кровеносной системы потребуется еще несколько переливаний крови. Будем использовать донорскую кровь и кровезаменители. А чтобы поддержать работу сердца, необходимо регулярно вводить сердечные гликозиды. И антибактериальные средства заодно, поскольку иммунитет организма снижен, а нам нужно подавить инфекцию. Как только почки восстановятся, проведем более интенсивную терапию. И помните, Сухраб: главной нашей задачей по-прежнему остается вывод из организма полония.
- Нам бы его хоть до минимального уровня снизить, - с сомнением в голосе произнес Нассири. - А уж о полном выводе я и не мечтаю. Мне вообще кажется, что этот полоний - живой. Множится быстрее раковых клеток, постоянно наращивая темп…
- Это просто организм слабеет, - сказала Джин, настраивая аппарат. - Вот его угнетение и нарастает. Плюс добавляются побочные факторы, еще более усугубляющие состояние пациента. А минимальных доз полония, Сухраб, не бывает, - быстро взглянула она на Нассири. - Все обладающие ядерным вооружением страны, в том числе США и Россия, любят разглагольствовать на тему существования легких и даже безвредных доз радиации, которые якобы запросто выводятся из организма с помощью смеси молока с йодом. Всё это чушь, Сухраб! Официальная медицина многих стран давно уже доказала, что подобные рассуждения - не более чем умышленный обман. Легких доз радиации не существует! И вы привели очень правильное сравнение, Сухраб. Радиация действительно напоминает раковую опухоль, которая, постоянно разрастаясь, в итоге полностью пожирает организм человека. Только рак - это естественное, природное злокачественное образование, а радиация - творение рук человеческих, порождение непомерной людской гордыни и стопроцентное средство самоубийства. Равно как и убийства. Всего человечества в целом.
- Но существует же мирный атом! - пылко возразил Нассири. - Наш президент постоянно говорит об этом!..
- Мирный атом придуман исключительно с пропагандистскими целями, Сухраб. - Джин наклонилась к больному, вставила диализную иглу в фистулу, распрямилась. - Известный американский ученый-атомщик Морган заявил об этом прямо. Ни у одного из известных ионизирующих излучений не существует безопасно малой пороговой дозы, которая была бы неспособна вызвать лейкоз, например. Даже при нормальной эксплуатации АЭС радиоактивные благородные газы типа криптона-85 служат источником облучения населения. Имейте это в виду, Сухраб, и не удивляйтесь, когда с пуском в Иране Бушерской АЭС заболеваемость раком крови в том регионе страны, где она расположена, резко возрастет. Но правды об этом ваше правительство никогда вам не скажет, ибо оно обуреваемо амбициями и жаждой превратить Иран в супердержаву. Совершенно не принимая во внимание тот факт, что другие страны-супердержавы, уже испытавшие на себе все "прелести" ядерной мощи, всерьез задумываются сейчас о целесообразности такого рода вооружений и катастрофических последствиях, подстерегающих их в будущем…
Испугавшись, что наговорила лишнего, Джин замолчала. Нассири тоже молчал, устремив взгляд в пол. Джин повернулась к аппарату, невозмутимо продолжила:
- Что ж, диализный раствор уже в канистре, можно включать. И, как говорится, да поможет нам Аллах. Сейчас поставим на три часа, завтра - еще на три. И далее через день - на два часа, пока работа почек не восстановится полностью. Каких-то особых предписаний для лечения радиационного нефрита в сравнении с обычным нефритом нет, поэтому продолжайте вводить общеукрепляющие, антигеморрагические и антигистаминные средства, а также комплексы витаминов C, B, P и PP. То есть те же препараты, которые вы назначили бы при стандартной форме заболевания. Хотя вынуждена предупредить вас, Сухраб: даже если этот юноша выкарабкается, он еще не один год будет вашим постоянным пациентом. Потому что радиационные поражения в низких дозах имеют еще и латентную фазу развития. Проще говоря, где-то в организме может отложиться энное количество полония, которое со временем превратится в свинец и создаст своеобразный очаг - источник постоянного отравления. Пока же, - она снова перевела взгляд на работающий аппарат, - всё идет нормально, процессы в организме сдвинулись в сторону положительной динамики…
- Доктор Нассири, - в палату заглянул санитар, - вас просят к телефону из Тегерана. По поводу аппарата искусственной почки.
- Проснулись, - проворчал Нассири. И отмахнулся: - Скажите, что он нам уже не нужен.
- Как это - не нужен?! - резко развернулась Джин к доктору. - Этот аппарат я рано или поздно должна буду вернуть в миссию, а здесь мало ли еще кому он может понадобиться?! Если не пострадавшим от радиации, то пострадавшим при землетрясении, например… Нет-нет, коллега, скажите, чтоб присылали да побыстрее! Лишним не будет.
- Хорошо, - поспешно закивал Нассири и направился к двери, - сейчас же распоряжусь. - У порога остановился. - Аматула, а что мне сказать его матери? - кивнул он в сторону больного. - Она ведь наверняка сидит сейчас в коридоре…