- Острой необходимости нет, но она появится к концу недели.
- О’кей, тогда во второй половине дня в пятницу. - Суперинтендент повернулся к эксперту-криминалисту Дэвиду Грину: - Что-нибудь новенькое?
- Ничего, сэр. И не будет, пока мы не получим подробный анализ отпечатков от ортопеда, Хейдна Келли. Больше мы в доме миссис Макуиртер ничего не нашли.
Обычно Грейс сохранял хладнокровие, но усталость и разнос в кабинете заместителя главного констебля не прошли бесследно.
- Черт возьми! - взорвался он. - Женщину пытали, ее дом буквально опустошили! Какие-то следы обязаны остаться, иначе быть не может! А у нас только три отпечатка обуви!
- Если что-то есть, босс, мы найдем, - заверил его Грин.
Суперинтендент посмотрел на Рея Пэкема из отдела высоких технологий, мужчину лет сорока с лишним, которого запросто можно было принять за менеджера провинциального банка.
- Дал нам что-нибудь телефон жертвы?
- Звонков очень мало. Не знаю, может, это и не важно, но буквально за секунды до нападения ей позвонили. - Пэкем заглянул в свои записки. - Мы проверили. Телефон принадлежит служащему компании, занимающейся электронными продажами. Сейчас они продают теплоизоляцию для чердачных помещений. Служащего зовут Гарет Дюпон. В конце прошлой неделе он от них ушел и со вторника работает в компании "Маунтинпик". Я бы не придал звонку значения, если бы не одна деталь. - Рей Пэкем улыбнулся суперинтенденту, но продолжать не стал, словно наслаждаясь моментом всеобщего внимания.
- Что за деталь?
- За Гаретом Дюпоном много чего числится. Привлекался четыре раза. Владение марихуаной. Это мелочь. Остальное выглядит повнушительнее. Нанесение тяжких телесных повреждений, хранение и сбыт краденого, и, самое серьезное, он сейчас на УДО, а срок получил за ограбление при отягчающих обстоятельствах.
- Хорошая работа, Рей, - сказал Грейс. - Мне, кстати, тоже предлагали эту теплоизоляцию, но я от них ловко отделался. Есть подробности по ограблению с отягчающими?
Пэкем кивнул:
- Да, шеф. Пять лет назад его арестовали после ограбления загородного дома в Льюисе. Хозяев, пожилую пару, связали и пытали, примерно так же, как Эйлин Макуиртер. От них требовали ПИН-коды кредитных карточек, прижигали сигаретами. Дюпон утверждал, что был всего лишь шофером, и получил по минимуму, так как дал показания против двух своих подельников. По-моему, неприятный тип. Имеет также связи с криминальными структурами в Испании - русской мафией, - специализирующимися на краже дорогих картин.
- Босс, - поднял руку сержант Батчелор, - я тут вспомнил кое-что.
- Рассказывайте.
- Несколько лет назад у нас было дело с ограблениями загородных домов. Так вот, преступники использовали похожий трюк: звонили жильцам, предлагали что-то купить, а в это время в дверь кто-то звонил. Возникает неразбериха, люди теряют бдительность, особенно пожилые.
Рой Грейс записал что-то в блокнот.
- Хорошо, Гай. Соберите всю информацию об этом типе, выясните, чем занимается сейчас. С кем общается, с кем встречается. Все, что есть. А потом мы с вами прокатимся и поболтаем с ним.
- У нас есть адрес места жительства?
- Его должен знать инспектор по надзору. Или сходите завтра в "Маунтинпик", где он работает. Как соберетесь, предупредите - я бы тоже с вами прокатился. Заинтересовал меня этот тип.
- Есть, шеф.
Грейс нашел взглядом сержанта Мой.
- Белла, тот "молоточник", что оставил листовку в доме Эйлин Макуиртер, Р. К. Мур. Сегодня утром мне позвонил Энди Килли, инспектор из оперативного отдела. Сегодня в пять часов утра с полицией Суссекса связалась старшая медсестра из окружной больницы. Прочитала в "Аргусе" о том, что грабители, пытая Эйлин Макуиртер, прижигали ее сигаретами, а тут, утром в воскресенье, к ним поступил пациент с ожогами по всему телу, а также внутренними, назвавшийся Рики Муром. В отделение экстренной медицинской помощи пришел сам. Не буду вдаваться в детали, но сесть - или комфортно сходить по-большому - он сможет еще не скоро, через несколько недель.
- Шеф, так вы имеете в виду, что он педик? - спросил Норман Поттинг.
- Не по своей воле, - поморщился Грейс. Простота сержанта его раздражала. - Вряд ли кто-то получает удовольствие, когда ему в прямую кишку суют раскаленные щипцы для завивки.
- Фу, - выдохнул Поттинг.
- Вот именно, Норман, самая подходящая реакция, - язвительно заметил Грейс. - Я хочу, чтобы вы с Беллой съездили туда и поговорили с ним.
- Есть, шеф.
Суперинтендент уже заканчивал совещание, когда к нему подошел Поттинг:
- Не могли бы уделить мне минутку, шеф? Хотел посоветоваться.
Грейс посмотрел на часы - он помнил о данном Клио обещании вернуться домой пораньше.
- В моем кабинете через пять минут. Только побыстрее.
32
К неудовольствию Грейса, сразу после совещания Норман Поттинг проследовал за ним по коридору к офису открытой планировки, в котором помещался отдел тяжких преступлений. Вообще-то он рассчитывал на небольшую передышку, чтобы позвонить Клио и сказать, что скоро будет дома.
Идя по зигзагообразным коридорам и с раздражением прислушиваясь к шагам следовавшего буквально по пятам за ним Поттинга, он проверил поступившую на "блэкберри" почту.
Едва он открыл дверь и вошел в кабинет, стягивая пиджак и вешая его на крючок, как на пороге возник и Норман Поттинг. Грейс втиснулся в пространство позади небольшого стола, и детектив-сержант грузно повалился на стоявший напротив стул. Одежда Поттинга пропахла трубочным табаком, но против этого суперинтендент не возражал. Он сам иногда покуривал, а потому не одобрял те драконовские меры, что предпринимало сейчас правительство против курильщиков. По правде сказать, он даже завидовал Поттингу, столь беспечно игнорировавшему запрет на курение при первой же удобной возможности.
- Итак, Норман? - сказал он, бросая взгляд на вновь загоревшийся красным экран "блэкберри", потом на часы. - Расскажешь?..
Поттинг заметно нервничал, что для него было нетипично.
- Видите ли, шеф, все дело в том… хм… понимаете ли… - начал он с деревенской картавостью и зарделся, потом почесал брови пальцами обеих рук. - Я тут на прошлой неделе… ходил к врачу… а сегодня утром вернулся к нему за результатами, потому-то и опоздал на совещание. Дело в том… он послал меня пройти кое-какие тесты… в последнее время у меня вроде как что-то не ладится с мочеиспусканием. То и дело бегаю в сортир по ночам. - Он вымученно улыбнулся.
Суперинтендент вернул ему улыбку, терпеливо ожидая, когда же сержант подойдет к сути вопроса.
- Сочувствую, Норман.
- Да… Ну, так вот, понимаете… - Поттинг заговорщически огляделся, затем понизил голос, словно они и не были в кабинете одни. - В общем, оказывается, у меня возникли кое-какие проблемы с простатой. Вроде как рачок укусил.
- О боже, мне жаль, Норман.
Грейсу действительно было искренне жаль Поттинга.
- Док говорит, есть варианты. Один - хирургическое вмешательство, вырезать там все… но тогда у меня, возможно, уже никогда и не встанет, если вы понимаете, о чем я. - Он покрутил указательным пальцем, иллюстрируя проблему. - Вероятность - процентов двадцать.
Рой Грейс кивнул. Хотя ему и жаль было Поттинга, вести разговоры про секс ему отнюдь не улыбалось.
- А в дальнейшем болезнь не вернется?
Поттинг печально покачал головой:
- Судя по всему, в большинстве случаев - нет. Еще один вариант - лучевая терапия. Насколько я понял, тогда все у меня будет функционировать, как и прежде… вот только рак может и не отступить. То есть… я хочу сказать… еще парочка годков - и все, опускай занавес. Мне нужно обсудить это с кем-то, но по-настоящему близких друзей в общем-то нет… У вас котелок варит, шеф. Может, вы чего посоветуете?
Грейс подумал, что впервые на своей памяти видит Нормана Поттинга таким потерянным. Тот выглядел словно маленький ребенок, ждущий, что учитель похвалит его за выполненное задание. Сержант зачастую вызывал у него раздражение, но сейчас он искренне сочувствовал коллеге, вставшему перед нелегким выбором.
- Даже не знаю, что и сказать, Норман. Не думаю, что я вправе давать подобного рода советы. А что на сей счет говорит твой доктор?
- Что я должен принять решение. Потом я побеседовал еще и с медсестрой - ничего такая дамочка, скажу я вам, - но вы единственный человек, мнению которого я доверяю… в том плане, что можете об этом судить непредвзято.
Грейс сделал глубокий вдох.
- Я недостаточно владею темой, чтобы дать тебе объективный совет. Вижу, сейчас ты немного расстроен. Думаю, надо как следует все обдумать, прежде чем что-либо решить.
- Даже не знаю, смогу ли пойти на такой риск… чтоб никогда больше. Выбор не из легких, если вы понимаете, о чем я.
Грейс вздрогнул - он прекрасно все понимал. Материалов на эту тему в прессе встречалось немало. Но в сорок лет эта проблема еще не заботила его настолько, чтобы о ней думать. Теперь его просили помочь принять решение, от которого, возможно, зависела жизнь человека.
- Собери все факты, Норман, о’кей? Соберешь - и мы рассмотрим их вместе, один за другим.
- Представьте, что это вы, не я. Что бы вы сделали?
Грейс пожал плечами:
- Не знаю, честно говоря, не знаю. Думаю, моя первая реакция была бы такой: жизнь это нечто куда более значимое, чем секс. Но я скажу тебе вот что. Исходя из всего того, что я видел собственными глазами, в пожилом возрасте есть свои хорошие стороны, но много и плохих. Я верю скорее в качество жизни, нежели в ее продолжительность. Если ты чувствуешь, что секс занимает важную часть твоей жизни, то должен взвесить, готов ли пожертвовать им ради нескольких лишних лет, которые проведешь играя в блошки и справляя малую нужду в памперсы в доме престарелых.
Поттинг ухмыльнулся:
- Да вы свой парень, шеф! Грейс покачал головой:
- Вряд ли. Хотя, возможно, когда-нибудь и пойму, что это за штука - жизнь. Вот тогда-то и смогу дать тебе правильный совет, а пока что…
Грейса прервал звонок мобильного. Бросив взгляд на дисплей, он увидел, что звонит Гленн Брэнсон. Извинившись перед Поттингом, суперинтендент ответил и тотчас же услышал всхлипывания друга.
- Черт, Рой, - пробормотал он. - Вот же дерьмо. Эри только что умерла.
33
Толстяк в капитанской фуражке, сидевший за рулем белого, с откидным верхом, "роллс-ройса-фантома", выглядел точь-в-точь как мистер Тоад. Удерживая руль всего лишь одним пухлым пальцем, он неспешно катил среди полчищ отдыхающих, беззаботно прогуливавшихся по набережной Пуэрто-Бануса.
Автомобили парковались на выкрашенных белым, элегантно разделенных цепями стоянках. Позади них беззаботно качались на волнах офигенные яхты, по большей части также ослепительно-белые и щеголявшие всевозможными, так называемыми "удобными" флагами. "Ас", "Далекие дали", "Тио Карлос", "Шаф". Одни из них приходили и уходили; другие, как и принадлежавшая ему, стояли здесь круглый год. Его яхта была из самых больших, и этот факт грел душу.
Ему нравилось это место. Дорогие брюлики, яркие цвета, дизайнерские солнцезащитные очки - в воздухе здесь стоял запах роскоши. И он был частью этого места, этой роскоши - лишь очень немногое, вроде трех бывших жен и двадцатичетырехлетней стриптизерши, которую он теперь трахал, заставляло его ненадолго забывать об этом. Когда-нибудь здесь он и умрет - состоявшимся, всего достигшим, довольным жизнью человеком!
Кабриолет проплывал мимо уютных баров и ресторанов, магазина "Булгари", бара "У Джека", потом миновал "Хлоэ", "Американскую пивную", "Дольче & Габбана". Яхты стояли кормой вперед - средиземноморский стиль! - вдоль понтонов яхтенной пристани по правую от него руку, впереди, на холме, высились белые мавританские виллы с красными черепичными крышами. Даже палящие лучи яркого солнца несли ощущение такой же ободряющей дороговизны, как и все прочее.
Облаченный в мешковатую белую рубашку, шорты-бермуды и сандалии "Гуччи", вдыхая приятный запах, исходивший от обтянутых тонкой кожей сидений, он вел машину неспешно, стараясь не обгонять беспечных прохожих. Он никуда не торопился; до отъезда в аэропорт времени оставалось еще столько, что он вполне успевал спокойно пообедать и сгонять партию-другую в гольф, а сейчас просто наслаждался жизнью. Он был очень доволен собой - даже более доволен, чем обычно. Благодушно принимая восхищенные взгляды, адресованные роллсу, он покачивал головой в такт звукам, несшимся из колонок стереосистемы, - играл "Миллионер" в исполнении "Доктора Хука". Ему нравилось проигрывать эту песню снова и снова, потому что им он, малыш Имон Поллок, родившийся в семье бедняка-неудачника, и был теперь - миллионером.
- "Денег больше, чем волос у лошадки", - пропел он во весь голос, вторя словам "Доктора Хука", и с лучезарной улыбкой помахал пухлым мизинцем улыбнувшейся ему миловидной женщине, потом притормозил перед молодой парой с прогулочной коляской, остановившейся поднять брошенную ребенком мягкую игрушку. Едва он это сделал, зазвонил телефон. Номер не определен, высветилось на экране.
Он поднес трубку к уху - никогда не знаешь, кто в толпе может тебя слушать.
- Имон Поллок на связи, - радостно произнес он.
- Это я. Как поживаешь?
- Как я поживаю? Да лучше некуда, спасибо! Солнышко светит, и я реально доволен жизнью. Да и с чего бы не быть довольным, а?
- У нас проблема. Кое-кому сейчас совсем не до веселья.
- Так как бы нам пролить на него немножко солнечного света?
- Начать можешь с того, что попытаешься вернуть к жизни его мертвую сестру.
На мгновение Поллоку показалось, что солнце забежало за тучку. Но небо по-прежнему было лазурно-синим.
- Она умерла?
- Твои головорезы убили ее.
Он выключил музыку.
- Ну, таких указаний я им не давал.
- И что ты намереваешься с этим делать?
- Я тебе скажу, что я намереваюсь с этим делать. Я намереваюсь как следует пообедать, затем поиграть в гольф на моем любимом поле, а потом меня ждет самолет. А ты?
- Когда я получу свою долю? - угрюмо спросил звонивший.
- Хороший мальчик, наконец-то мы говорим на одном языке! Со временем, когда я проверну все сделки, ты ее получишь.
- Ты говорил, что заплатишь мне сразу по оценке.
- Неужели?
- Да.
- Это совсем не в моем стиле. Боюсь, тебе придется запастись терпением, дорогуша.
- Мы так не договаривались, ублюдок!
Паренек в красных шортах фотографировал машину. Имон Поллок услужливо улыбнулся.
- Рад был пообщаться! - сказал он и отключился.
Он вновь врубил трек "Доктора Хука", думая уже об обеде. Сегодня можно побаловать себя запеченным омаром и бокальчиком - или двумя - "шабли". Нет ничего лучше аппетитной еды перед приятной партией в гольф.
Жизнь так прекрасна!
Он взглянул на золотые часы "Патримони" от "Вашерон Константен", стоимость которых на самом деле измерялась в гораздо большем количестве фунтовых банкнот, чем было волос у лошади, или измерялась бы, приобрети он их честно, по рыночной цене в двести тысяч фунтов.
Но слово "честность" отсутствовало в его словаре, как и другое - "совесть". Он похлопал себя по круглому, как мяч, животу. Да, сегодня он определенно настроен отведать омаров.
И совершенно всем доволен. И вот-вот станет намного богаче, чем был всего неделю назад.
Он вновь добавил громкости и, улыбаясь окружающему миру, весело запел вместе с "Доктором Хуком": "Пожалуйста, не пойми меня превратно! Денежки все у меня, а я гадкий паренек!"
34
В скудно обставленном врачебном кабинете, расположенном в одном из подвальных помещений в мюнхенском районе Швабинг, неподалеку от реки Изар, лежала на кушетке психоаналитика женщина - чуть за тридцать, короткие, подстриженные "под мальчика" каштановые волосы, вполне подходящая для знойного летнего дня одежда - джинсовые шорты, белый топ с бретельками и яркие гавайские шлепки.
- Итак? - сказал доктор Эберштарк, прервав обычное для Сэнди затяжное молчание.
Сэнди вздрогнула.
- Продолжим невербальное общение? Может, лучше поговорить?
- Не понимаю, - сказала она.
- Что именно вы не понимаете?
- Почему я так сильно его ненавижу.
- Вы ведь ушли от него, не так ли? - Этот вопрос они уже давно прояснили, но психоаналитик повторил его снова, как делал время от времени.
- Да.
- Когда уже были беременны от него?
Она ничего не ответила.
- И вы ведь так ему и не сказали, что беременны?
- У меня не получалось зачать несколько лет.
- Так почему же вы ничего ему не сказали?
- Потому что… - Сэнди надолго замолчала, затем произнесла: - Потому что если бы я сказала… - И она вновь погрузилась в молчание.
- Потому что если бы вы сказали?.. - подтолкнул он ее, чувствуя, что они подходят к чему-то важному.
- Мне бы пришлось остаться.
- А это было бы так плохо?
Она кивнула.
- Почему?
- Будь вы замужем за копом, вы бы поняли.
- И чем же плохо быть замужем за копом?
Помолчав немного, она сказала:
- Я всегда была для него на втором месте. Работа - на первом, я - на втором… когда у него вообще находилось на меня время.
- А вам не кажется, что с рождением ребенка все бы изменилось?
- Нет, не кажется. - После секундного колебания она призналась: - И потом, с ребенком связано кое-что еще. - Она умолкла. Покраснела.
Психоаналитик посмотрел на часы.
- О’кей, на этом мы и остановимся. Сможете прийти в понедельник? Тогда и расскажете, что это за "кое-что". Хорошо?
- Montag, - согласилась она. - Понедельник.
35
Пройдя по длинному лабиринту коридоров Суссекской королевской окружной больницы с их стойким запахом половой мастики, они оказались в послеоперационном отделении, где проходил курс лечения Рики Мур. Здесь воздух был посвежее, да и пахло получше. Медсестра провела Беллу Мой через все отделение к самой дальней кровати. Лежавший на ней пациент не спал - одетый в бледно-голубую больничную пижаму, частично прикрытый одеялом, он безучастно смотрел перед собой. Старомодный телевизор на поворотном кронштейне был включен, но шел без звука. На столе, напротив полулежавшего на подушках болезненно бледного мужчины, стояла одинокая открытка; рядом с ней - стакан воды, небольшая коробочка с таблетками и свежий, еще нечитаный выпуск газеты "Аргус". Возле кровати - стул.
Медсестры - вторая подошла помочь коллеге - задернули занавески вокруг кровати, создав некое подобие уединенности. Белла Мой опустилась на стул.
- Рики Мур? - спросила она, как того требовал протокол.
Он посмотрел на нее недоверчиво, но ничего не сказал.
Едва взглянув на него, она подумала: да он же вылитая копия телевизионного актера Дэнниса Ватермана, бывшей звезды "Механика" и нынешней - "Новых улик".
Она предъявила удостоверение: