84
Соседи ссорились! А ребенок плакал.
Как же замечательно!
Но больше всего Эмису Смолбоуну понравилась та новость, которую детектив-суперинтендент принес домой своей дражайшей Клио.
"- Рой, тебе действительно надо туда лететь?
- Надо. Только у меня есть связь с управлением полиции Нью-Йорка, а в этом деле нам без их помощи не обойтись.
- Но мне нужна твоя помощь здесь. Неужели во всей полиции Суссекса нет никого, кто мог бы тебя заменить?"
Сидя в кресле на верхнем этаже своего нового дома, покуривая сигарету и потягивая виски, Смолбоун прекрасно слышал весь разговор, доходивший до него через наушники "бозе". Суперинтендент Рой Грейс собрался в Америку. Завтра, в 11.30. И его драгоценная Клио Мори останется одна. С их сыночком, Ноем.
Ох-хо.
Как неумно. Совсем неумно. В голове Смолбоуна один за другим пролетали возможные варианты. Изуродовать Клио Мори кислотой. Убить чертова мальчонку, этого вечно хнычущего Ноя. Убить Клио. Убить ребенка. Сломать поганцу позвоночник, оставив паралитиком до конца жизни. А потом смотреть, как Рой Грейс будет катать на коляске своего калеку.
Так много вариантов. И так трудно выбрать лучший. Он снова прислушался к голосам на фоне криков маленького ублюдка.
"- Клио, дорогая, ты должна понять. Только у меня есть контакт с детективом Патом Лэниганом, и его помощь имеет решающее значение.
- Ему известно, что у тебя двухмесячный малыш?
- Я обернусь за несколько дней. Обещаю.
- Можешь не обещать. Я знаю - вернешься не раньше чем через неделю. А может, и еще на одну задержишься. Понимаю, у тебя важная работа, но сейчас твое присутствие здесь так важно для нас с Ноем.
- Может быть, попросить твою мать или сестру? Может быть, они согласятся побыть с тобой?
- Я могу попросить маму, но мы уже через несколько дней начнем убивать друг друга. А Чарли здесь нет - улетела в Шанхай на новую работу.
- Клио, это дело очень важно для меня. Если пошлю кого-то другого и они там облажаются, я никогда себе этого не прощу. Ну же, ты сама прекрасно все понимаешь.
- Почему бы не отправить в Штаты Гленна? Ему уже приходилось тебя замещать.
- Потому что в среду похороны его жены".
Долгая пауза. Ребенок тоже притих. Потом снова заговорила Клио.
"- Кого ты берешь с собой?
- Хотел взять Джона Экстона, но у этого идиота паспорт закончился в мае. Так что беру сержанта Батчелора и новенького парня, констебля Александера. Обещаю, все наверстаю, как только вернусь".
"О да, наверстаешь, - подумал Эмис Смолбоун. - Наверстаешь хотя бы тем, что купишь чудненький гробик для своего сыночка. И я тоже приду на похороны. Буду стоять в сторонке и улыбаться. Чтобы ты, детектив-суперинтендент, знал. Знал, кто заставил тебя страдать. Век меня не забудешь".
Смолбоун раздавил сигарету в пепельнице, закурил другую, подстроил дрожащими пальцами звук в наушниках и уселся поудобнее - наслаждаться шоу.
85
Пройдя паспортный контроль в международном аэропорту Ньюарк, Рой Грейс первым делом отправил Клио текстовое сообщение: "Долетели! ХХ".
Потом он позвонил на службу и поговорил с детективом-констеблем Алеком Дэвисом, рассказавшем о развитии ситуации за те несколько часов, пока суперинтендент был отрезан от мира. Ничего существенного, впрочем, не произошло, так что докладывать было особенно не о чем.
Тем временем сержант Гай Батчелор и констебль Джек Александер уже погрузили свой багаж на тележки. Грейс, мрачнея с каждой минутой, угрюмо наблюдал за каруселью - несколько невостребованных сумок и чемодан проезжали мимо в четвертый, а то и пятый раз. Он уже отчаянно скучал по Клио и Ною и то и дело поглядывал на телефон, безнадежно ожидая ответа.
Карусель остановилась.
- Черт!
- У нас с Леной такое же в прошлом году случилось, - сказал Гай Батчелор. - Когда ездили отдыхать в Турцию. Я свой чемодан три дня ждал.
- Спасибо, Гай, - проворчал Грейс. - Как ты меня порадовал.
В Нью-Йорке было пять пополудни, в Англии - десять вечера. Во время полета они сидели вместе, обсуждая стратегию, потом Батчелор и Александер надели наушники и смотрели кино, но Грейс был слишком возбужден, чтобы сосредоточиться на фильме или уснуть. Мысль о том, что он подвел Клио, мешала думать о предстоящем деле, а к концу полета к недовольству собой добавилась еще и усталость.
Он поплелся к багажному офису "Бритиш эруэйз", отстоял небольшую очередь и предъявил багажный талон. Мужчина за столом ввел информацию в компьютер и сообщил новость, слышать которую суперинтенденту вовсе не хотелось.
- Извините, вашего багажа нет.
- Прекрасно.
Телефон пискнул, показывая входящее сообщение.
"Отлично! А теперь садись и домой. Мы с Ноем уже скучаем. Х".
"Потерял чертов багаж", - ответил Грейс.
"Ха! Есть в мире справедливость! ХХ".
Он усмехнулся.
"Позвоню из отеля. Люблю. ХХХХХХ".
"Я тебя тоже, но не знаю почему. ХХХХХХХ".
- Самое лучшее, сэр, если вы позвоните нам в восемь вечера, после прибытия следующего рейса из Соединенного Королевства.
- Вообще-то, - возразил суперинтендент, - самое лучшее, если вы позвоните мне и сообщите, что нашли мой чертов чемодан.
Настроение, уже повысившееся после переписки с Клио, поднялось еще выше, когда, войдя в зал для встречающих, он увидел улыбающегося детектива Пата Лэнигана.
Высокий, представительный, пятидесяти с небольшим, широкоплечий, Лэниган впечатлял физической мощью. Приятное обветренное лицо со следами оспинок, тронутые сединой волосы, клетчатый спортивный пиджак, рубашка поло, джинсы, рабочие сапоги. Связываться с таким копом рискнули бы немногие. Заключив Грейса в медвежьи объятия и взглянув удивленно на его портфель, детектив осведомился, давно ли он путешествует налегке.
- Не спрашивай! - отмахнулся Грейс, представляя американцу коллег.
- Не беспокойся, я с ними разберусь! - пообещал Лэниган и, достав полицейский значок, решительно направился к выходу. Минут через десять он вернулся с победной улыбкой. - К десяти вечера твой багаж будет в отеле.
- Ты - герой! - поблагодарил его Грейс, сразу почувствовав себя увереннее.
- Ерунда. Я просто объяснил парню в багажном, что начальник полиции Англии не желает, чтобы его чемодан потеряли в Штатах. Так что разобрались. - Он похлопал Грейса по плечу.
- Как Франсин?
- Отлично! Хотела бы повидаться с тобой, если будет время. Так ты теперь папочка? Прими мои поздравления!
Рой Грейс всегда клялся, что не будет носить в бумажнике фотографии детей, но теперь сунул руку в карман пиджака и, достав карточку Ноя, с гордостью предъявил ее ньюйоркцу.
- Симпатичный малыш! Крепкий будет парень, весь в папашу. И на тебя смахивает.
Гай Батчелор и Джек Александер тоже посмотрели на карточку, и Грейс неожиданно для себя испытал прилив гордости. Его ребенок, его и Клио! Их сын! Частичка его самого, пухленький комочек, на которого они все сейчас смотрели.
Машина Пата Лэнигана, практичная "хонда" с карточкой "Полиция Нью-Йорка" под "дворниками", стояла на парковке.
Пятью минутами позже они уже катили по шоссе в сторону Манхэттена.
- Вы, парни, наверное, хотите лечь сегодня пораньше. Всерьез начнем завтра - в девять утра в моем кабинете. Если что нужно, говорите мне. У меня сейчас на улице работают спецы по антиквариату. Источники надежные - аукционные дома, проверенные информаторы. Будет еще детектив - не из нашего подразделения - с хорошими связями в этой области. Кит Джонсон. Он вам понравится. - Лэниган повернулся к двум сидящим сзади детективам: - Бывали в Нью-Йорке раньше?
- Да, несколько раз, - ответил Гай Батчелор. - У меня жена в туристическом бизнесе.
- А я никогда, - сказал Джек Александер. - Если будет возможность, сходил бы в "Аберкромби и Фитч".
Грейс подумал, что надо бы привезти что-нибудь Клио. Недавно они смотрели по телевизору "Завтрак у Тиффани", и он еще подумал, нет ли в этом магазине чего-то такого, что он мог бы себе позволить.
- Время выкроим, - пообещал Лэниган. - Нью-Йорк - великий город. Понимаешь, что я хочу сказать? Прекрасные люди. Вот поймаем этих мерзавцев и, может быть, еще успеем развлечься. Слушай, Рой, первым делом хочу сказать, что проверили отели, указанные в иммиграционной карте. Искали Имона Поллока, Гэвина Дейли и Лукаса Дейли. Ни один из них там не появился. Но у нас есть и другие возможности. Да, они все дали ложную информацию по отелям. Но им всем придется воспользоваться кредитными карточками при регистрации. Мои люди уже получили соответствующее задание. Если они воспользовались кредитками, мы их найдем.
- А если нет?
- Тогда задействуем план Б.
- Что за план?
- Все эти парни - люди богатые, так? В какой-нибудь дыре останавливаться не станут, так? Начнем с пятизвездочных на Манхэттене и все отработаем.
- Логично.
- О’кей. Сейчас займемся вашим расселением. Я заказал номера в "Хайатт-Гранд-Сентрал". Расположение удобное. Потом я собирался сводить вас в "Микки Мантл" - помнишь, Рой?
- Помню, ты водил меня туда в прошлый раз. Он был звездой бейсбола.
- Вам понравилось бы, парни. Отличная еда - простая, ничего заумного, - но он закрыт. Зато у меня на примете есть первоклассный итальянский ресторанчик. Вы ведь любите пасту, парни?
- Похоже, план у тебя и вправду есть, - согласился Грейс.
86
У Эмиса Смолбоуна тоже был план. Часы показывали 10.30 вечера. Ранее, днем, он видел, как Рой Грейс попрощался со своей любезной Клио, поцеловав ее на крылечке, прошел с чемоданом через двор и вышел за калитку. День был теплый, солнечный, и около полудня Клио отправилась куда-то с малышом в коляске и вернулась через несколько часов.
Не считая короткого перерыва в полдень, когда он спустился в кухню и приготовил в микроволновке мясной пирог и замороженный горошек, Эмис Смолбоун сидел наверху, в кресле, за тюлевой занавеской, и наблюдал за соседним двором и домом.
В начале пятого к дому Грейса прибыла модно одетая и довольно приятная женщина лет пятидесяти с небольшим. Мать Клио. Мамочка, как она ее называла. Мамочка оставалась в доме два часа и, уходя, сказала, что вернется утром, к десяти часам, с Папочкой, а потом они все вместе поедут в предлагаемые на продажу дома.
Значит, несколько часов в доме никого не будет. Прекрасно. Можно будет проникнуть к соседям и оглядеться, хотя, располагая планами строения, он уже представлял расположение комнат.
Смолбоун налил виски и закурил еще одну сигарету. Ной Грейс. И чему там собирался научить тебя папочка?
Он вспомнил своего отца, Мориса. Вспомнил без теплоты, но с уважением. В память врезался один эпизод из далекого детства. Ему было лет шесть-семь. Отец поставил его на кухонный стол, завязал глаза и приказал прыгать - ему на руки.
Какое-то время Эмис стоял, замерев от страха.
- Давай прыгай, - понукал его отец. - Просто упади мне на руки - я поймаю.
В конце концов он решился и упал. Отец не поймал, не подставил руки. Остался на месте, в паре шагов от стола.
Эмис так сильно ударился о кухонный стол, что сломал нос и два зуба.
Только тогда отец подошел, снял с его глаз повязку и вытер полотенцем лицо.
- Это тебе урок, сын. Никогда в жизни никому не доверяй, даже собственному отцу.
Эмис не забыл тот случай. Мать стояла в сторонке, со страдальческим видом наблюдая за происходящим. Запуганная мужем, покорная, она молча мирилась со всем, что он делал с детьми, объясняя свою жестокость двумя словами - крепче будут.
Эмису было четырнадцать, когда отец, отправляясь с обходом просрочивших должников, взял его с собой. Они стучали в двери жалких домишек, и им открывали заливающиеся слезами женщины и дрожащие от страха мужчины. Загнав хозяев в задние комнаты, они шарили под матрасами, вытряхивали банкноты и монеты из кружек и чайниц.
- Подонки, - говорил отец. - Паразиты. Лжецы. Все до единого. Ты должен делать то, что надо. Поступать по понятию. Поступать по понятию - это собирать свое. Жизнь ничего не даст тебе сама - ты должен брать сам. Они будут запираться, будут выдумывать причины: "Мой муж потерял работу, он болен" или "Я не могу работать - у меня больной ребенок".
Иногда Эмису становилось жалко кого-то из этих несчастных. Но когда он однажды сказал об этом отцу, тот отвесил ему оплеуху и обжег сердитым взглядом.
- Меня от них тошнит. Понимаешь? Они кормятся слабостью. Прояви к ним сочувствие - и они мигом обведут тебя вокруг пальца. Заруби это себе на носу, потому что иначе будешь в дерьме.
Эмис понял. К восемнадцати годам он уже сам обходил должников. С бритвой в кармане, которую доставал по любому поводу и использовал как против женщин, так и против мужчин. Порой резал просто так, ради удовольствия, чтобы полюбоваться красными полосами на щеках. Позже, осмелев, Эмис стучал в дверь уже с открытым лезвием. "Ну что, заплатишь или красную ленту нарисовать?"
Пожалуй, ленточки на личике Ноя Грейса смотрелись бы совсем неплохо. Сколько раз этот паршивец не давал ему спать по ночам. И каково будет Клио, когда она подбежит к его кроватке и увидит повсюду кровь?
А если разрезать рот? От уха до уха? В тюрьме такое проделывали с насильниками, и называлось это, в зависимости от места заключения, по-разному - Ухмылка из Глазго, Челси Улыбается или просто Усмешка Насильника.
Мысль пришлась ему по вкусу. Мальчонка получит клеймо на всю жизнь. Клеймо подлейшего из подонков.
Чем больше Эмис думал об этом, тем больше ему нравился такой вариант. Намного лучше и намного проще, чем просто убивать.
Есть все основания поздравить себя с замечательной идеей.
Гениально!
87
В шесть часов воскресного нью-йоркского утра Рой Грейс позвонил Клио. Настроение у нее было подавленное; она сидела в машине, с родителями, и они ехали из Брайтона осмотреть четыре представленных агентством недвижимости дома. Ной, сказала Клио, всю ночь сводил ее с ума.
- Мне очень жаль, дорогая, - сказал Грейс.
- Да, - ответила она бесстрастно.
- Позвоню позже. Люблю.
- И я тебя тоже.
Он натянул спортивный костюм, спустился на лифте с одиннадцатого этажа, вышел на Сорок вторую улицу и повернул направо. Утро выдалось ясное и прохладное. Город ощущался как нечто огромное и пугающее. Грейс помнил его немного другим, не таким давяще большим. Поднимающиеся со всех сторон здания окружали его, словно стены глубокого каньона. Он прошел под двумя светофорами, повернул направо и направился по Пятой авеню в сторону Центрального парка. В витринах магазинов красовались модные вещи, двигавшийся по улице поливальщик смывал улицу бурливыми струями. Слева промелькнул магазин "Аберкромби и Фитч", о котором накануне упомянул Джек Александер.
Грейс пробежал мимо стеклянного куба "Эппл", вдыхая донесшийся из Центрального парка утренний запах лошадей, пересек, не обращая внимания на огонек светофора, пустынную улицу и побежал по неровной брусчатке тротуара Пятой авеню, отыскивая взглядом вход в сам парк.
Все это время мозг его напряженно работал. Часы "Патек Филип" здесь, в Нью-Йорке. Имон Поллок тоже здесь. И здесь же оба Дейли, старший и младший.
Дейли должны были бы работать с полицией, но от сотрудничества уклонились. Старик был ему симпатичен. Грейс всегда питал слабость к тем, кого не согнули тяготы жизни, кто выдержал испытания неласковой судьбы. За свои девяносто пять лет Гэвин Дейли не совершил ничего такого, что привлекло бы внимание полиции. Относительно младшего Дейли такой уверенности не было - определенно "гнилое яблоко". Грейс хорошо помнил темные пятна синяков на груди Сары Кортни.
Но больше всего суперинтендента беспокоил Имон Поллок. Гэвин Дейли солгал и отправился в Нью-Йорк - в свои девяносто пять! - только лишь для того, чтобы вернуть фамильную ценность, в каких бы цифрах ни выражалась ее денежная стоимость. Если бы он просто хотел получить часы обратно, то передал бы всю имеющуюся информацию команде Грейса.
Была и еще одна причина, почему Гэвин и Лукас в такой спешке отправились в Нью-Йорк.
Должна была быть.
И он, похоже, ее знал.
Петляя по дорожкам, Грейс пробежал мимо озера Центрального парка - в направлении огромного круглого водохранилища Жаклин Онассис. Он уже дважды, в свои прошлые приезды в Нью-Йорк, пытался обежать его без остановок, и теперь был твердо намерен исполнить свой план.
И чем больше он думал, тем больше его беспокоила стоящая перед ним задача.
Часы - дело второе. Истинный мотив Гэвина Дейли - месть. Желание рассчитаться по старым долгам.
88
В половине седьмого утра Гэвин Дейли лежал на высоких подушках в номере отеля на четырнадцатом этаже. Он проснулся в четверть третьего ночи и с тех пор так и не смог уснуть. С кондиционером что-то случилось - полночи в комнате жарко, а к утру заметно похолодало. Раздражало и доносящееся из аппарата постоянное тиканье.
Снова и снова мысли уносили его в прошлое. Он вернулся в город, где родился. В то место, которое до сих пор ощущал своим домом. Вернулся, чтобы исполнить обещание, данное много лет назад заплаканным мальчишкой на корме "Мавритании".
Он помнил все так ясно, словно это было вчера. Помнил каждое слово того обещания.
"Когда-нибудь, па, я вернусь и найду тебя. Спасу тебя, где бы ты ни был".
Дейли заказал чай "Инглиш брекфаст" - с молоком, без сливок - и положил трубку, но потом вспомнил, как слабо они его заваривают, и, перезвонив, попросил дополнительный пакетик. Потом снова закрыл глаза.
Он снова проснулся с пронизанными глубокой печалью мыслями о своей жене Рут и понял, что плакал во сне. В его памяти она осталась живой. Говорят, по-настоящему человек любит только раз в жизни. Так это или не так, на этот счет твердого мнения у него не было. Когда-то, много-много лет назад, он любил Шинед. Любил до того дня, на десятом году брака, когда частный детектив показал ему ее фотографии - в постели какого-то мотеля с любовником, тоже антикваром. Прошло много лет, прежде чем он смог поверить другой женщине. А потом ему встретилась Рут - рыжеволосая, веснушчатая, с открытой, заразительной улыбкой.
Он и сейчас как будто держал ее в объятиях. Ему нравилось стоять у нее за спиной, крепко сжимать гибкое, изящное тело, прижиматься щекой к ее щеке, вдыхать ее волнующий, пьянящий запах. Она была самым дорогим подарком, сделанным ему миром. Самым дорогим, что было у него после отца. Но, как оказалось, природа не наградила бедняжку здоровьем.
Сначала у нее диагностировали рак яичников; потом, после удаления матки, болезнь вернулась уже в более грозной форме. Он обращался к лучшим специалистам. Возил ее на частных самолетах в больницы и клиники Америки, Швейцарии, Таиланда, ко всем докторам, о которых слышал добрый отзыв. Ничто не помогало.