- Не хотел бы я быть президентом, - с чувством продолжал Бек, глядя на Белый дом, - хотя жалованье, что и говорить, приличное: сто тысяч долларов в год плюс необлагаемые налогом полсотни тысяч на расходы, связанные с официальными делами, и еще сорок тысяч на разъезды и развлечения. Но мало кто знает, что президенты в среднем живут на пять лет меньше других граждан и постоянно находятся на мушке освальдов всех мастей. И какая немыслимая ответственность!
В Белый дом их так и не пустили. Оказывается, доступ на первые два этажа происходит лишь с десяти утра до двух часов дня.
- Не горюй, старина! - успокоил вашингтонец Бек заезжего нью-йоркца. - Вот тебе официальный путеводитель, изданный еще под наблюдением Жаклин. Все нужные и ненужные сведения о Белом доме. Вплоть до привидений в нем. Ты небось и не подозревал, что по ночам по Белому дому бродят всамделишные призраки: президент Линкольн ищет проданные Артуром штаны, жена Адамса Абигейл развешивает бельишко. Долли Мэдисон бродит в саду в поисках роз, пересаженных какой-то другой "первой леди", и, как прежде, хохочет Эндрю Джексон во сне. Но чаще всех, особенно когда стране грозит война, появляется наш великий президент Авраам Линкольн у широкого окна в Овальном зале и стоит часами и смотрит в сад, как, бывало, смотрел он, когда Вашингтон готовился к осаде британцев.
Беглая проверка "шеви" никаких новых мин не обнаружила.
- Смотри на этот серый дом, - сказал Бек Гранту на людной Шестнадцатой улице, - номер 1125!
Медленно проехали они мимо серого дома, обросшего плющом, с широким подъездом в двадцати футах от тротуара.
- Резиденция мистера Анатолия Добрынина, - пояснил Бек, - посольство СССР.
Рука его метнулась к зеркальцу у ветрового стекла.
- Не оборачивайся! - сказал он резко. - Так и есть! Нас снимают из красного фольксвагена… Я этот "хвост" давно заметил… Черт с ними! Пусть снимают…
- Знаешь, почему они гоняются за нами на фольксвагене? - спросил Бек. - Молодо-зелено. Впрочем, тебе не приходилось "отрубать автохвосты" в джунглях Вьетнама. Эта модель, прозванная "зайцем", самая мобильная - с места скачет зайцем: за восемь и девять десятых секунды набирает скорость с нуля до пятидесяти миль в час!
Подъехали к Капитолию. Выяснили, что доступ в него открыт до вечера. Красный "фольксваген" остановился неподалеку. В нем сидели двое субъектов. Поглазели со стоянки машин на статую Свободы на куполе, грудастую и бедрастую.
- Скульпторы предупреждали, что размеры статуи чересчур гаргантюанские, - объяснил Бек, - но сенаторы хотели, чтобы Свобода на Капитолийском холме была как можно виднее. Головка Свободы витает в 340 футах над землей - далеко от свободы, говорят острословы. Была она сначала голенькой, но наши пуритане настояли, чтобы ее автор, скульптор Томас Кроуфорд, поскорее укутал ее в эту шкуру буйвола. Как видишь, она индианка - на голове орлиные перья, а индейцы у нас никакой свободой не пользуются, так что символ подобрали весьма неудачный и лживый. Слепил Кроуфорд модель в Ливорно, из Италии отправил ее на корабле. Посреди океана Свобода едва не утонула. Стоила она 23 тысячи долларов. Сейчас столичная "девушка по вызову", - а этих рабынь любви тут прорва, мало кто из конгрессменов не знает несколько телефончиков - стоит в год куда больше. Один наш суперпатриот изрек: "Да приидет царствие этой бронзовой богини во всем белом свете!" А ведь Пентагон на всех парах шел к мировому господству еще в сорок девятом. Я как раз изучаю сейчас тогдашние прожекты нашей военщины, собиравшейся уничтожить атомным оружием Советский Союз.
Они проехали в пестром строю автомашин мимо исполинского пятиугольного здания Пентагона, за которым в символической близости раскинулось Арлингтонское национальное кладбище.
- Странно! - сказал, оглядываясь, Уин. - Фольксваген тот куда-то пропал. Мне даже как-то не по себе без привычного эскорта.
За машиной Бека незримо следовал на расстоянии более мили черный лимузин с затемненными стеклами окон, оборудованный по последнему слову техники и обеспечивающий негласное наблюдение посредством новейших пеленгаторов. "Блиппер" - радиомаяк, подсаженный агентом ФБР под "шевроле" Бека, исправно подавал радиосигналы, которые четко принимал радиопеленгатор, следивший за продвижением вспыхивающей яркой точки на осциллографе. Глядя на радарный экран, агент сообщал в штаб по радиотелефону точные координаты машины Бека и направление ее движения. Летевший в стороне вертолет тоже принимал эти данные. Другой "жучок", спрятанный внутри "шеви", под ее обшивкой, передавал каждое слово разговора Бека и Гранта, который записывался магнитофоном в лимузине и одновременно транслировался в закодированном виде в радиоцентр ФБР.
У МОГИЛЫ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА
Они шли по Арлингтонскому национальному кладбищу, поднимаясь по широкой лестнице к величавому мраморному амфитеатру.
Заглядывая в проспект, Бек сообщил Гранту такие любопытные подробности об этом кладбище:
- Самое большое военное кладбище Америки, открытое в 1864 году. Еще живы миллион ветеранов первой мировой войны, почти четырнадцать миллионов - второй, пять миллионов корейской войны, более семи миллионов вьетнамской войны. Всего живы около двадцати семи миллионов ветеранов войны. Сила! Почему же они молчат? Не выступят дружно против войны? Молчат, как тот миллион, который потеряла Америка за все свои войны, начиная с революции? Может быть, потому, что миллион убитых это не так уж много? Советский Союз только за годы второй мировой потерял в двадцать раз больше. Из 215-миллионного населения у нас воевали меньше тридцати - ну, значит, каждый седьмой. Надо кричать во все горло, чтобы здесь не прибавилось ни одной новой, свежей могилы! И почему, почему молчат шестьдесят - семьдесят миллионов ближайших родственников ветеранов войны?!
- Увы, - вздохнул Грант, - наши ветераны, как правило, отстаивают только свои материальные интересы, свои льготы, ведут лишь экономическую борьбу с равнодушным конгрессом, который исправно повышает жалованье конгрессменам, чтобы угнаться за инфляцией, но забывает об участниках войны. Мало, мало у нас среди ветеранов активных защитников мира.
Положив правую руку на сердце в знак штатского салюта, встали они у высокого саркофага из снежно-белого мрамора с надписью:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ УВЕНЧАННЫЙ СЛАВОЙ АМЕРИКАНСКИЙ СОЛДАТ, ИЗВЕСТНЫЙ ТОЛЬКО БОГУ
- Я видел могилы пяти Неизвестных солдат, - вполголоса произнес Уин. - Франции - в Париже, Великобритании - в Лондоне, Италии - в Риме, Бельгии - в Брюсселе, Советского Союза - у Кремлевской стены в Москве. Только у нас в одном саркофаге сложили останки не одного, а трех солдат в трех бронзовых гробах - первой мировой в 1921 году, второй и корейской - в 1958 году. А ведь прежде всего важно, правая или неправая была война, в которой сложил голову неизвестный воин. Насчет первой мировой и корейской у меня большие сомнения, не говоря уж о вьетнамской.
Со скоростью ровно сто двадцать восемь шагов в минуту чеканил шаг часовой - солдат 1-й роты 3-го пехотного полка, базирующегося в вирджинском Форт-Майере. Шестнадцать лучших солдат роты отобраны для этой почетной службы. Все они идеально сложенные атлеты ростом не меньше пяти футов и одиннадцати дюймов и не выше шести футов и двух дюймов, так что Грант мог в свое время попасть в их число, а чересчур длинный Уинстон Бек, как тот отметил с сокрушенным видом, нет.
Глядя на молодца, шагавшего с винтовкой у саркофага, Уин сказал задумчиво:
- Помню нашумевшую историю во время вьетнамской войны. Сержант Майкл Сэндэрс - он входил в состав роты почетного караула - заявил, что он против войны во Вьетнаме. И что же! Его не только отставили от его непыльной службы, но и отправили против его воли во Вьетнам! Такова расплата за правду.
Помолчав, Бек проговорил:
- Вот здесь 11 ноября 1961 года я стоял и смотрел на своего прежнего кумира - президента Джона Кеннеди. Было почти так же тепло, как сейчас, и звонким, молодым голосом Кеннеди клялся, что Соединенные Штаты будут сражаться, если потребуется, чтобы отстоять рубежи свободы. Однако, сказал он, давайте молиться, чтобы не было больше ветеранов войны, как и самой войны. И в последний раз видел я своего кумира тоже 11 ноября - в День ветеранов - 1963 года. Под барабанный бой возлагал он венок у саркофага Неизвестного солдата. Ровно через две недели он был убит и похоронен здесь.
Взгляд Гранта застыл на зеленом берете, лежавшем на могиле президента рядом с головными уборами солдата, летчика, моряка и морского пехотинца. Вспомнилось, что в день похорон зеленоберетчик мастер-сержант Фрэнсис Рудди вслед за представителями всех родов войск и морской пехоты снял свой берет и положил его на свежую могилу убитого президента.
- А ровно через год, - продолжал Бек, - я снова посетил в День ветеранов это кладбище. С Ричардом Хелмсом, Бисселом, Хантом - большой компанией из Лэнгли, до которого отсюда рукой подать. И вдруг мы увидели высокого и стройного генерала с Золотой Звездой Героя Советского Союза, в форме с золотыми погонами. С ним было еще трое русских в гражданском, но с орденскими колодками. Они пришли на Арлингтонское кладбище, чтобы возложить венок на могилу американца, ветерана второй мировой войны, президента. Я уже работал в русском управлении ЦРУ против СССР, и меня потрясла эта неожиданная встреча с русскими на Арлингтонском кладбище. Я подумал тогда: или мы договоримся с этими людьми, или мир погибнет! А можно ли с ними договориться, спросил я себя. Русских сопровождали американские генералы и офицеры. Я узнал генерала Хармона - он одним из первых встретился с русскими в Германии, а после второй мировой разрабатывал в Пентагоне план атомного уничтожения СССР, но и он, генерал Хармон, позднее понял, что с русскими надо жить в мире…
- Кеннеди завещал нам носить зеленый берет с гордостью, - сказал Грант, - "как знак отличия и символ мужества", а мы его опозорили еще при жизни Кеннеди и после него.
- А сам Джей-Эф-Кей, - без лишних сантиментов заключил Бек, - все делал, чтобы мы увязли во Вьетнаме, бросив туда "гвардию Кеннеди".
Когда вернулись к машине, Бек снова подвергнул свой "шеви" профилактическому блиц-осмотру, включил зажигание. Никаких взрывов не последовало.
Черный лимузин стоял за пределами видимости.
- Слава богу, - сказал Уин с кривой усмешкой, - кажется, "спуки" отвалили - поняли наконец, что имеют дело лишь с парой безобидных патриотов.
- А ведь ты, Уин, и в самом деле настоящий американский патриот! - сказал с улыбкой Грант, садясь в машину.
- Отдаю дань твоей наблюдательности. Конечно, я патриот. Поэтому и борюсь с "фирмой". Саркофаг Неизвестного ец, навсегдсолдата, разрази меня гром, на одну треть для меня свят. Быть может, в нем лежит мой ота пропавший без вести во Франции…
Бек погнал машину на предельной скорости не назад, а вперед по шоссе.
- Наш вояж, - сказал он, - был бы не полон без визита в "Спуквилл" - логово "чудовища Лэнгли". Шеф ЦРУ адмирал Стэнсфилд Тэрнер первым делом повесил табличку на двери своего кабинета: "Называйте меня просто Станом". Он на "ты" с Джимми Картером и всеми членами кабинета. Нам он, конечно, не выкатит красный ковер - для него мы с тобой персоны нон грата. Так что мы только помашем ему рукой. Ему и его "спукам". Сколько их? Почти шестнадцать тысяч в Лэнгли и его филиалах, около двухсот тысяч по всему свету. Сравни это с численностью дипломатического персонала США: менее четырех тысяч! И среди них, конечно, уйма "спуков". Я систему госдепа неплохо изучил, работая с другими "призраками" в американском посольстве на улице Чайковского, 19-21, в Москве.
В ЛЭНГЛИ - СТОЛИЦЕ ИМПЕРИИ ЦРУ
- Вон моя альма-матер, - с иронией произнес Бек, кивнув в сторону главной квартиры ЦРУ.
С правой стороны медленно проплывало за деревьями и неприступной оградой из стальной сетки громадное здание из серого железобетона. Массивный цоколь, шесть этажей с окнами тоже за стальной сеткой, двухэтажная надстройка. У ворот - блокгауз с сильной дежурной охраной и бюро пропусков. Кварцевая крошка в бетоне здания отсвечивала на солнце льдом, и Грант вспомнил, что штаб ЦРУ недаром прозвали "Ледяным домом". Он и впрямь является гигантским рефрижератором "холодной войны".
- Я работал на четвертом этаже, - заметил Бек, - а начальство располагается на верхних двух этажах. Старик Даллес угрохал больше семидесяти миллионов на эту громадину. Все здесь было сделано по последнему слову техники. В мое время тут нагнетали холод на планете почти десять тысяч "призраков". Но ведь шефу ЦРУ подчиняется все разведывательное сообщество Америки, насчитывающее, по моим данным, около четырехсот тысяч "спуков" в разведслужбах армии, флота, ВВС, госдепа, Комиссии по атомной энергии, министра обороны и Объединенного комитета начальников штаба, Агентства национальной безопасности… Бюджет всех этих служб достигает, пожалуй, двух миллиардов долларов в год!..
В одной мили по прямой от стальной кольчуги "чудовища Лэнгли" лежит маленький городок Маклейн. Рядом с его стареющим торговым центром находится бар и гриль О’Тула с неброской вывеской.
Хозяин-ирландец всегда закрывал наглухо тяжелые темные гардины неопределенного цвета за мутным от пыли и грязи толстым стеклом витрины. Он не вывешивал у входа никакой рекламы, не афишировал меню своей кухни, никого ничем не зазывал. У него была своя постоянная клиентура.
Паркуя свою машину, Бек сказал Гранту:
- Забегаловка "призраков", штатных и внештатных, нынешних и бывших. Промочим глотку.
В небольшом баре царил полумрак, воняло застарелым пивным духом, сивушным перегаром, сигаретами и сигарами. Дюжий бармен с физиономией непьющего мизантропа спросил их:
- Ваш яд?
Глаза у него были цепкие. Подозрительный взгляд остановился на Беке.
- Джин-эн-тоник, - молвил Грант.
- И бутылку "шлитца", - добавил Бек, поворачиваясь вполоборота к мужчинам, сидящим за столиками.
Не было ни плащей, ни кинжалов. У мужчин деловой вид, темные костюмы с галстуками. В углу сидели трое в полуспортивных куртках - эти, наверно, бывшие и в "Ледяной дом" не заглянут. Адмирал не жалует небрежно одетых служащих.
Потягивая джин, Грант подошел к стене, чтобы получше разглядеть вывешенные на ней фотографии, и вздрогнул, словно от удара током, в шоке узнавания: прямо со стены смотрел на него… капитан Джон Улисс Грант-младший, а рядом с ним - Клиф Даллас Шерман, ребята из команды А-345 в день удачного зачетного минирования учебной железной дороги в Форт-Брагге. А карточка выцвела, пожелтела. Ого! Тут и подпись: "Клиф Д. Шерман - дружкам из бара О’Тула". Как трогательно. Дата: 28 октября 1973 года. Зачем, интересно, приезжал старина Клиф в ЦРУ? Ведь он был уже тогда демобилизован из армии, пошел в гангстеры…
Много фотографий зеленоберетчиков в Форт-Брагге, Панаме, на Окинаве, в Индокитае, в Бад-Тёльце. Полковник Роэлт, полковник Бекуит и другие "герои" вьетнамской войны. Дальше на почетном месте - большие фотографии экс-директоров "фирмы" Ричарда Хелмса и Джорджа Буша с дарственными надписями. Еще более желтые фотографии участников фиаско в Заливе свиней. Знамя Иностранного легиона. Зеленый берет со старым шевроном. Плакаты из баров и бардаков Сайгона. Реклама стриптиза в Бангкоке. Сколько ностальгии по грязной вьетнамской войне, по подрывным операциям в разных регионах мира!.. Снова полковник Чарльз Бекуит, на этот раз в Камбодже, его молодчики в зеленых беретах и гирляндами с отрезанными ушами вокруг шеи. Вспомнился герой "Апокалипсиса" Фрэнка Копполы. Не с Бекуита ли списан одержимый, полусумасшедший герой фильма?..
К Беку подошел не спеша какой-то широкоплечий, коротко остриженный моложавый мужчина в белой рубашке, взглянул в лицо. Бек не шелохнулся.
- Мистер Бек, полагаю? - осведомился вежливо этот человек.
- А, полковник Бекуит! - без улыбки проговорил Уин.
И вдруг Бекуит взревел:
- К-и-и-ай!
Правая нога его с быстротой молнии метнулась вверх. Но - молния опоздала - Бек успел наклонить голову и в тот самый момент, когда промахнувшийся каратист потерял равновесие, ребром напрягшейся ладони правой руки рубанул ему по шее ниже уха с еще более громким и воинственным воплем:
- Кья-ха!!
Полковник Бекуит отлетел к стене и без чувств рухнул на пол.
Бек, стоя боком к бармену, допил свое пиво, обвел взглядом притихших "призраков", сунул руку в карман, но достал не пистолет, а несколько смятых долларов, бросил их на стойку.
- Ничего, Бен, - сказал он бармену, - от этого удара не умирают. Вылей ему на голову стакан воды, и он очухается. Извини, но все видели, что не я первым начал. Я всегда считал, Бен, что у тебя тут ДМЗ - демилитаризованная зона. Как в Наме.
Грант допил свой джин и пошел за Уином к дверям.
Бек пропустил его вперед и, обернувшись к застывшим "спукам", проревел:
- Ка-ра-тэ - Ха!!!
Не теряя времени, но и без неприличной спешки, они сели в "шеви" и рванули на нем прочь.
Грант оглянулся: так и есть, кто-то из "спуков" выскочил из дверей и уставился им вслед.
- Они запомнят твой номер, - сообщил Грант Беку. - И Бекуит не забудет эту стычку.
- Он был моим "сенсеи", - улыбнулся Уин, - учителем каратэ. У него черный пояс. Не стоило связываться. Мальчишество.
- По сравнению с ним, - качая головой, напомнил Грант, - лейтенант Колли - невинный младенец с пугачом. Этот Бекуит бог черноберетчиков.
- Да, на его счету два десятка деревень в Индокитае, - ответил Бек. - Я его знаю.
"Спук" проводил взглядом "шеви". Когда он исчез из виду, мимо бара и гриля О’Тула проехал черный лимузин с затемненными окнами и вытянутой телескопической антенной.