Детоубийство - это не только тягчайшее преступление против человечности, это преступление против человечества, его высшей морали и высшего смысла, его существования и его будущего. Детоубийство - это покушение на связующее звено в хрупкой человеческой цепочке, отрицание самой жизни. Человеческое общество зиждется на святости семейных, кровных уз. Вьетнамская эра, когда погибла семья Мак-Дональдов, была эрой борьбы поколений, войны отцов и детей, преступного убийства наших сыновей в джунглях Вьетнама и университетах Америки.
Девиз штата Северная Каролина: "Быть, а не казаться". И мы, выступая от народа Северной Каролины, отделим зерно от плевел, факты от вымысла, правду от лжи. Мы докажем, вне всякого сомнения, даже самому закоренелому скептику и агностику, что Джеффри Р. Мак-Дональд действительно совершил убийство первой степени, зарезав свою жену и двух, нет, трех своих детей - одного в чреве матери!..
Взрыв негодования потряс зал. Казалось, взлетел на воздух склад с боеприпасами. Бывшие "зеленые береты" неистовствовали. Их поддерживали мирные фейетвиллцы. Судья Батлер стучал, словно молотобоец. Кое-как с помощью бейлифов наведя порядок, он предоставил слово защите.
"ЦВЕТ АМЕРИКИ"
- Признает ли обвиняемый себя виновным в предъявленном ему обвинении? - обратился судья к защитнику.
- Нет, ваша честь! - воскликнул, вскочив, защитник Кабаллеро. - Мой подзащитный отрицает какую-либо виновность.
- Желает ли защита сделать вступительное заявление?
- Да, ваша честь.
Защитник встал и возмущенно заявил, что, по мнению защиты, вся речь прокурора, абсолютно бездоказательная и оскорбительная как для суда, так и для народа штата Северной Каролины, да и всей Америки, должна быть изъята из протокола.
Судья Батлер, поколебавшись, отклонил это требование. Ему явно не нравился этот ковбой с "Дикого Запада" или мексиканский гаучо, судя по его фамилии. Что за манеры, что за прононс! Крейг, что ни говори, свой, земляк. Батлер всегда верил своим инстинктам. Этого чужака он невзлюбил с первых же его слов. Судья не мог примириться с тем, что модные адвокаты зарабатывают в несколько раз больше, чем судьи. В газетах писали, что у Кабаллеро имеется "роллс-ройс" "Серебряная тень" с телевизором, баром и холодильником, воздушным кондиционером и даже телефоном. Но в Фейетвилл он прибыл, разумеется, без этого авточуда, чтобы не афишировать свое - и Мак-Дональда - богатство, которому, по человеческой слабости, могли позавидовать не только репортеры, но и члены жюри. Говорили, будто Мак-Дональд хотел нанять самого Ф. Ли Бэйли, известного всей Америке адвоката, успешно защищавшего восьмерку зеленоберетчиков, а затем - Патти Хэрст, да не сошлись они в сумме гонорара.
- Глас прокурора, - воскликнул защитник, - вовсе не глас божий и даже не глас народа Северной Каролины, потому что ни бог, ни народ штата не признают адвоката Кларенса Дарроу, защищавшего социалиста Юджина Деббса, анархистов-бомбистов, забастовщиков-смутьянов, Билла Хейвуда, бутлеггеров - нарушителей "сухого закона" и даже чикагских коммунистов после массового убийства полицейских на Хеймаркетской площади в 1886 году - семь убитых и пятьдесят раненых! Эти беспорядки коммунисты всех стран по сей день отмечают в своем празднике Первого мая! Вот с каких позиций выступает прокурор!
Судья Батлер предупредил: если защитник и прокурор будут оскорблять и прерывать друг друга, мешая тем самым судопроизводству, то он по праву, данному ему законами штата, не только будет штрафовать их, но и посадит на ночь в городскую тюрьму. Поразмыслив, он объявил, что штрафует мистера А. Б. В. Крейга на пятьдесят долларов за оскорбление суда, дав понять, что накладывает этот штраф за оскорбление армии США и всех ветеранов вьетнамской войны.
- Закон дает мне право, - заявил судья, - закрыть этот зал для прессы, коль скоро ее освещение судопроизводства ставит под угрозу право обвиняемых на справедливый суд, гарантированный шестой поправкой к конституции. Предупреждаю всех и каждого, что именно так буду я оценивать поведение известной части прессы, стремящейся превратить сугубо уголовный процесс в политический и использовать его к тому же против высших интересов государства!
Этот неприкрытый ультиматум вызвал недовольный ропот на скамьях, занятых джентльменами прессы. Ведь еще в 1976 году Верховный суд вынес решение о недопустимости ограничения права прессы на репортаж из зала суда. Но закон, как известно, что дышло… Тот же Верховный суд в 1979-м, как хорошо помнил Грант, подтвердил право нью-йоркского судьи закрыть двери суда для прессы и публики на том основании, что "конституция нигде не говорит о праве публики на свободный доступ в зал уголовного суда". И судьи начали широко пользоваться этим, пока Верховный суд семью голосами против одного не постановил наконец, что судьи могут запирать двери суда лишь на предварительных заседаниях. Несколько позднее он разрешил фотографирование и телепередачи из зала суда, если это не попирало права обвиняемых.
Затем Батлер вновь предоставил слово защитнику мистеру Ричарду Кабаллеро, лощеному щеголю, смахивающему на Родольфа Валентино, который в эпоху немого кино слыл красивейшим мужчиной мира и, естественно, считался потому кумиром всех женщин мира (Грант, с детства любивший сравнивать всех со звездами серебряного экрана, решил, что прокурор, в свою очередь, похож на Бэрта Ланкастера с некоторой примесью Ричарда Бэртона). Про него говорили, что он в начале процесса над мэнсоновской бандой защищал Сюзен Эткинс, одну из девчонок-убийц, но вовремя вышел из игры (ведь ей вкатили "вышку"), успев неплохо заработать на состряпанном им, Сюзи и каким-то литературным борзописцем бестселлере о банде Мэнсона.
Мистер Кабаллеро красноречиво описывал обвиняемого как образцового семьянина, весь нравственный облик которого полностью исключает всякую возможность инкриминируемого ему вероломства, коварства и бессердечия. Он собрал великолепные отзывы о своем подзащитном, выпускнике знаменитого Принстонского университета, отметив, что этот университет прославили такие светила, как президент Вильсон и величайший ученый нашего времени Альберт Эйнштейн. Мак-Дональд, благодаря своим блестящим способностям, окончил еще и медицинский факультет Северо-западного университета, снискав большую популярность среди студентов и преподавателей.
- Не стану злоупотреблять вашим временем, - подкупающе улыбнулся защитник судье и жюри, - зачитывая вот эту кипу прекрасных характеристик. Скажу лишь, что мистер Вильям Дж. Боуэн, президент Принстонского университета, отмечает, что Джеф выделялся своим примерным поведением, способностями в учении и спорте среди шеститысячного коллектива студентов, а мистер Генри Стротц, президент Северо-западного университета, также пишет о нем как об образцовом и многообещающем студенте-медике, добавляя, что он не ограничивался хирургией, но слушал также лекции по психиатрии и судебной медицине. В специальные войска армии США доктор Мак-Дональд пошел добровольно, - лилась мягкая, задушевная речь защитника, - как патриот своей родины, желавший защитить ее идеалы в годы коммунистического нападения на союзное государство Южный Вьетнам. В начале 1969 года он стал "зеленым беретом" потому, что его кумир президент Кеннеди сказал своим суперсолдатам: "С гордостью носите ваш берет, ставший знаком отличия и мужества в трудное время…"
Не следует думать, что Джеф мог, как это нередко бывало, прийти в психическое расстройство во Вьетнаме или озвереть, потерять человеческий облик, потому что он не забрасывался в тыл врага, как другие "зеленые береты", а будучи врачом, работал в сравнительно нормальной обстановке госпиталя "зеленых беретов" в Ня-Чанге. Госпиталь в Ня-Чанге помещался в больших железобетонных корпусах на самом берегу моря, просторных, оборудованных по последнему слову техники, с отличными операционными, лабораториями, кабинетами, палатами и приемными покоями, где часто работал доктор Мак-Дональд, принимая только что вывезенных вертолетом из джунглей и с гор раненных вьетконговцами "зеленых беретов". На белом песке пляжа стояли палатки и временные легкие строения из дерева для легкораненых, многие из которых шли купаться в море по деревянным сходням. Пальмы, прохладный бриз с моря - ни дать ни взять Майами-Бич во Флориде! Джеф помогал местным врачам лечить раненых вьетнамских детей, за что имеет письменную благодарность. Имеются официальные документы из архива министерства обороны, свидетельствующие о том, что в течение всей своей военной службы доктор Мак-Дональд отличался завидным физическим и духовным здоровьем и не раз был аттестован на медицинских комиссиях опытными и уважаемыми психиатрами как стопроцентно нормальный человек с идеальной психикой и железными нервами. Не сомневаюсь, что прокурор будет тщиться доказать, что Джеф не любил ни жену, ни детей и только и думал, как бы от них избавиться. Леди и джентльмены! Это была идеальная, образцово-показательная семья! И я покажу и докажу это!.. Если мне хватит времени, я прочту вам два-три письма вот из этой кучи писем, написанных Колетт Джефом из Вьетнама. Таких любящих и нежных писем не писал даже Тристан Изольде! Своих детей мой подзащитный воспитывал в трогательной любви к животным. У Кимми, старшей дочери Кимберли, был кот Томми. Вот ее фотокарточка с котом. Собирались купить собаку. Колетт, его жене, его любимой жене, хотелось завести пуделя. Но в детстве Джеф мечтал о лошади. И, леди и джентльмены, он купил детям пони и назвал его Трупером! Джеф страстно желал, чтобы его дети любили животных!..
Защитник предъявил суду кучу увеличенных фотографий в доказательство того, что с детства Джеф обожал животных: симпатичный Джеф со своим любимым эрделем Черри, с ризен-шнауцером Ринго, с кошкой Кукарачей, с ежом Порки Пайном, Джеф-бойскаут получает значок за то, что спас и выходил хромого уличного щенка, Джеф целует в морду пони на пляже…
- Плохо видно! - крикнул из заднего ряда один из помощников защитника.
- Ну, это мы мигом поправим, - подхватил Кабаллеро, - с разрешения суда, конечно. У меня имеются слайды, проектор, экран - все, что требуется. Только задерните шторы, пожалуйста! Все свидетели в один голос говорят, что Джеф любил играть с детьми и возился с ними часами. Часто ходил с Кимберли в кино, заметив, что она уже в два года любила смотреть фильмы по телевизору и понимала их, особенно музыкальные. За два дня до убийства он смотрел с Кимберли кинофильм "Оливер", сделанный по роману Диккенса "Оливер Твист" и получивший премию Оскара, а Колетт оставалась с маленькой Кристиной дома. Придя домой, он с восторгом рассказывал о том, как живо и верно реагировала дочь на приключения бедного Оливера, как то хохотала она, то заливалась слезами. В свидетельских показаниях, леди и джентльмены, вы услышите, что Джеф сожалел, что Кристина слишком мала, чтобы ходить в кино. Когда я впервые посетил доктора Мак-Дональда в его калифорнийском бунгало, я был приятно поражен огромным количеством цветных снимков его жены и детей, развешанных по стенам. Когда родилась Кимберли, он подарил жене самый дорогой "Полароид" и сам снимал первенца. Джеф снимал жену и детей во всех видах, особенно на природе, и каждый снимок, поверьте мне, служит вещественным доказательством его любви к детям и жене. Сначала я подумал: "Несчастный муж! Несчастный отец! Какая, должно быть, это нестерпимая, нечеловеческая пытка, каждый день видеть улыбающиеся родные лица мертвецов!" Но потом я понял: Колетт, Кимберли, Кристина - они не умерли в его сознании, они продолжают жить в нем.
Джеф возил детей на поля былых сражений периода нашей революции в Мурз Крик и Гилфорд Кортхаус, пытался объяснить им, кто и кого побеждал в этих сражениях, хотя дети, конечно, еще не понимали своего гида. Но ему не терпелось, чтобы они скорее подросли. В доме Мак-Дональдов, в этой типичной молодой и счастливой американской семье, было много светлой радости, много смеха. "В их доме - говорили соседи, - постоянно цвели цветы и улыбки". Я видел альбом Кимберли и Кристины с фотокарточками и записями родителей, причем по почерку было видно, что записей, сделанных отцом, было больше, чем записей матери. Последняя запись 5 марта 1969 года: "Кимберли: 43,5 дюйма (больше нормы на 1 дюйм!), вес 40 фунтов (на 9/10 фунта меньше нормы), Кристина: 32 дюйма (на 3,8 дюйма меньше нормы, но у Кристи еще все впереди!), вес: 27,1 фунта (норма!)".
Необходимо отметить, леди и джентльмены, что Джеф воспитывался в семье набожных, отличающихся своей добропорядочностью и бережливостью стопроцентных американцев, свято верил во всевышнего, исправно, по свидетельству главного капеллана Форт-Брагга, посещал церковь и горячо молился в ней до и после кошмарного убийства его семьи, которую он также воспитывал в страхе божьем. Его пятилетняя дочка Кимберли знала уже наизусть и "Отче наш", и все десять заповедей, включая заповедь "Чти отца своего и матерь свою", и научил ее этим заповедям ее нежно любящий отец, ее папочка.
В зале послышались сморкание и глухие женские рыдания. Несведущие люди так и не поняли, что Мак-Дональд - католик.
- Соседи отлично помнят, что Мак-Дональды купили большой белый "шевроле" с черным верхом выпуска шестьдесят пятого года и говорили: "У нас будет большая семья, много девочек и мальчиков". На этой машине они вчетвером часто ездили по штату, устраивали в уик-энды пикники в Национальном парке Великих Дымных гор, в этом чуде природы, чьи великолепные леса раскинулись в вашем великом штате и штате Теннесси на территории в полмиллиона акров.
Последний день жизни Колетт и ее детей был самым обыкновенным будним днем, ничем не отличавшимся от других дней. Доктор Мак-Дональд вернулся в обычное время из клиники.
Когда Колетт уложила детей, поужинали. Колетт смотрела телевизор, а Джеф просматривал медицинские журналы и конспектировал в календарном блокноте сенсационные сообщения о том, что многие бактерии сумели с сороковых годов, когда были введены антибиотики, путем генетических изменений в своей структуре, приобрести иммунитет к ним и передавать его другим бактериям. Указывалось, что эти бактерии убивали около 75 тысяч госпитализированных пациентов в год. Колетт легла спать в одиннадцатом часу и примерно полчаса читала в постели, пока не уснула. В начале двенадцатого Джеф вошел в спальню, потушил свет и лег. Уснул он почти сразу. Около полуночи его разбудил душераздирающий крик его жены…
Остальное нам расскажет, хотя это и будет рвать его сердце, потерпевший. Однако произойдет это несколько позднее.
Защитник излишне подробно остановился на истории следствия, проведенного военными криминалистами Форт-Брагга, которую он назвал "трагикомедией ошибок". Эти сыщики в погонах вели себя, как слоны в фарфоровой лавке. По сути дела, они погубили своими неуклюжими действиями и сделали невозможным настоящий, справедливый суд над их невинной жертвой - Джефом Мак-Дональдом. Один болван пытался навести порядок в гостиной, практически уничтожив почти все следы драки. Другой схватил телефонную трубку, посыпанную черным порошком дактилоскописта, кто-то из этих шерлоков-холмсов спустил воду в уборной и вынес мусор. Полицейский врач поворачивал трупы, снимал с них пижамы. Волос, приписанный Джефу, оказался волосом пони! Вырезали кусок половицы с кровавым следом чьей-то босой ноги и потеряли где-то это важное вещественное доказательство. Шофер украл бумажник Джефа с деньгами. Кожу, найденную у Колетт под ногтем, утеряли, так же, как и часть снимков с отпечатками пальцев. Снять отпечатки у детей начисто забыли. Изрезанную одежду сожгли. В анализе крови безнадежно напутали. Военные криминалисты затянули следствие на целых девять месяцев. Дошло дело до того, что местная пресса начала писать, что подобная некомпетентность военщины приводит к проигрышу войны во Вьетнаме, что американский народ волей-неволей теряет доверие к этой военщине.
- Все это, - проникновенно произнес Кабаллеро, - я рассказал вам, чтобы подчеркнуть один непреложный факт: военные криминалисты отняли у нас возможность через десять лет судить Джефа Мак-Дональда…
- Правильно! - не стерпел Крейг. - И сделали это военные для того, чтобы спасти честь "зеленого берета"!
Судья с трудом унял расходившихся противников, сделал им по выговору и попросил защитника продолжать.
- Вот уже почти десять лет мой подзащитный, - начал мистер Кабаллеро, отпив воды из стакана, - живет как в аду. Его пытаются превратить в козла отпущения за первое военное поражение Америки, за то, что мы, по вине врагов Америки, внешних и внутренних, проиграли войну во Вьетнаме. Единомышленники подлых убийц его любимой жены и невинных крошек, человекообразные звери, подобные выродкам из семьи людоеда Мэнсона, травят его за то, что он носил "зеленый берет" - головной убор не менее почетный, чем рыцарский шлем, украшавший в свое время благороднейших и отважнейших представителей его древнего рода - славного шотландского клана Мак-Дональдов. Доктор Джеффри Роберт Мак-Дональд - врач, спасавший жизнь "зеленых беретов", гордость медицинского братства Калифорнии - рыцарь сегодняшней Америки, и Америка его не даст в обиду…
Прокурор запротестовал против попытки защитника превратить уголовный процесс в политический, и не над человеком, обвиняемым в убийстве, а над Америкой, выступавшей против войны во Вьетнаме. Его честь оставил протест прокурора без последствий, указав, что и прокурор слишком много говорил о политике.
- Десять лет травли и мучений, - патетически продолжал защитник, - это три тысячи шестьсот пятьдесят дней на углях адской жаровни. Таких мучений не знал, слава богу, господь наш Иисус Христос. Даже это калифорнийское чудовище Чарли Мэнсон, с которым без всяких оснований мой оппонент кощунственно сравнивал доктора Мак-Дональда, в прошлом году получил право ходатайствовать о выходе из тюрьмы под залог!
Сослуживцы и друзья моего подзащитного в Калифорнии единодушно характеризовали его как одного из самых уважаемых врачей и граждан приморского города Лонг-Бич, где Джеф с честью трудится на ответственном посту заведующего отделением скорой помощи Медицинского центра имени святой Марии и преподавателя в другом медицинском центре того же города.
Леди и джентльмены! Я должен сообщить вам, что Джеффри Роберт Мак-Дональд перед отправкой во Вьетнам прошел всестороннее обследование в Центре имени Джона Кеннеди. Светила нашей науки определили его "ай-кью" в сто двадцать пять! "Ай-кью", как вам известно, это частное число интеллекта, употребляемое в условном методе определения умственного развития человека. Психолог Кэтрин Моррис Кокс дала такие оценки в своем знаменитом труде "Генетические исследования гениев": Сервантес и Коперник - 105, Рембрандт - 110, Лютер - 115, Бах, Линкольн, Вашингтон - 125, так же, леди и джентльмены, как у моего подзащитного! Далее: Бальзак, Ньютон, Спиноза - 130, Дарвин, Вагнер, Бетховен - 135, Наполеон - 140, Галилей, Франклин, Диккенс - 145, Байрон, Моцарт, Джефферсон - 150, Гете - 170, Вольтер - 185, Джон Стюарт Милль - 190. Преступники, как все мы знаем, это люди чрезвычайно низкого интеллекта. Один этот факт, установленный документально защитой, неоспоримо доказывает, что Джеф никак не мог совершить те преступления, в которых его облыжно обвиняют люди со значительно более низким "ай-кью", чем у него!
Кабаллеро замер, словно в ожидании овации. Овации не было. Репортер "Роли таймс" негромко сказал коллеге из "Поста":