ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
Кайл дважды менял такси по пути к отелю рядом с Мичиган-авеню, где снимал номер. Его будоражило теперь очень многое, даже пребывание на воле в Чикаго, всегда бывшим его любимым городом, более чистом и жизнерадостном, чем Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Вашингтон.
Сидя в третьем, последнем такси, ехавшем по оживленной Мичиган-авеню, он в очередной раз подумал: "Свобода - потрясающая вещь!" Особенно после времени, проведенного в камере площадью семь на двенадцать футов флорентийской тюрьмы. Жизнь в этой тюрьме представляла собой жестокое и необычное наказание, похожее на медленное, мучительное удушение, растянувшееся на годы. Флорентийская тюрьма с максимальной изоляцией буквально давила насмерть заключенных словно живое существо.
Но теперь он на свободе.
И у него имелись важные дела, не последним из которых было осуществление восхитительного плана мести всем, кто в прошлом причинял ему зло. Всем! Еще до тюрьмы он старался отомстить людям, которые его обидели, и эта его привычка никоим образом не изменилась. Но на осуществление задуманного им плана могли уйти годы. Как-никак этот план был настоящий шедевр.
На минуту ему вспомнился ПУ. Кайл впервые узнал об этом убийце, когда еще служил в ФБР. Тот жил и действовал на Западном побережье - был актером, исполнял незначительные роли и иногда совершал убийства. Кайл связал убийства в Сакраменто, Сиэтле и Лос-Анджелесе с этим актером. Переписывался с ним по электронной почте. Но потом сам неожиданно попался. И узнал только в тюрьме, сколько у него фанатов и подражателей. Это было объяснимо. Все знали, где теперь находился Вдохновитель, и несколько умных голов нашли способ установить с ним контакт.
Но хватит древней истории. Она скучна, думал Кайл, сидя в несущейся машине. Ему не терпелось убить хотя бы кого-нибудь, но, увы, у него был жесткий график, который следовало соблюдать.
В отеле на него никто не обратил ни малейшего внимания. Подумать только - ни почтения, ни пренебрежения. Это хорошо. Хорошо ли? Он остригся наголо и сейчас был в одной из полудюжины лежавших в чемодане протезных масок.
Кайл подошел к двери номера - с мыслью о ПУ и планах относительно его, - вставил в замок ключ-карточку и услышал, что внутри кто-то есть.
Кто это? Какой-то посетитель? Крейг повесил на двери табличку "Не беспокоить".
Достал пистолет, маленькую "беретту", которую легко было скрыть под великоватой одеждой.
Да, там определенно кто-то есть. Интересный ход событий. Кто? Алекс Кросс? Нет, совершенно невозможно. ПУ? Здесь, в Чикаго? Сомнительно. Чикагские копы? Это более вероятно.
Кайл вошел и увидел уборщицу, молодую негритянку, слушавшую свой айпод и забывшую обо всем на свете, и кто мог бы ее винить? Она была недурна собой. Полногрудая, с длинными стройными ногами, работала на ковре босиком. У нее была гладкая кожа. Волосы, заплетенные тугой косичкой. Господи, как ему этого недоставало - как он мечтал об этом в тюрьме по нескольку раз в день.
- Извините, - произнесла негритянка, увидев Кайла.
Теперь он сунул пистолет сзади за пояс. Ни к чему пугать бедняжку до полусмерти.
- Ничего, ничего. Заканчивай свое дело. - Он спрятал пистолет в кобуру под жилетом. Вместо него Кайл достал пешню. Потрогал пальцем острие. - Ты слишком красива для того, чтобы убираться в номерах. Извини, если это звучит оскорбительно. В последнее время я забыл о хороших манерах.
Не глядя на него, девушка заикаясь произнесла:
- Я п-потом. Я в-вернусь.
- Нет, не вернешься. Жизни после смерти не существует. - Потом прошептал: - В честь меня, - и ударил ее пешней в грудь, дважды, ради симметрии, ради искусства, ради удовольствия. Подумал: "Она напоминает мне одну из подружек Алекса Кросса". И снова нанес удар.
Перед тем как уйти из номера, Кайл оставил еще одну незначительную нить - фигурку знаменитого преступника Джесси Джеймса.
Джесси Джеймс! Поймет ли это кто-нибудь?
Кто-нибудь в здравом уме?
ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ
Нана клянется, что все хорошее случается одновременно по два и по три раза. Но я такого не припомню. В последнее время ничего хорошего почти не происходит.
Утром я поговорил с редактором Тэсс Ольсен в одном нью-йоркском издательстве, потом с ее личной помощницей в Мэриленде и смог получить копию заявки на книгу, которую Ольсен собиралась написать о Кайле Крейге. Несколько строчек из тридцатистраничного текста были для меня особенно интересны.
Ольсен писала:
"Мне важно обрести доверие Кайла Крейга, чтобы он поверил, что я буду писать лестную книгу, подробно описывать его ловкость и блеск ума.
Основываясь на наших встречах во флорентийской тюрьме, я совершенно уверена, что смогу это сделать. Кайлу Крейгу я нравлюсь. Я уже могу это утверждать. Я знаю психологию преступника не хуже, чем кто бы то ни было.
По-моему, Кайл Крейг верит, что когда-нибудь выйдет из этой тюрьмы. Он строит планы на будущее.
Он даже дошел до того, что сказал мне, что невиновен. Возможно ли это?"
Кайл определенно одурачил ее… и что дальше? Он организовал ее убийство? Может, преступники в Вашингтоне погубили Тэсс Ольсен, чтобы почтить таким образом Крейга? Возможно ли это?
В любом случае тут наверняка существовала какая-то связь, это была одна из нескольких реальных нитей, ведущих к задержанию ПУ. Или даже Кайла Крейга.
Я снова решил пересмотреть все имеющееся в этом деле. И начал с находок в квартире Тэсс Ольсен.
Холлмаркская открытка - наконец-то я понял! Мне вспомнилось, что штаб-квартира этой фирмы находится в Канзас-Сити. Штат Канзас, город Канзас-Сити - КС.
КС - Кайл Крейг.
Тут же стали ясны еще несколько нитей.
В квартире убитой в Айова-Сити женщины была оставлена статуэтка "Разведчик". Кайл Крейг был подозреваемым в этом убийстве. "Разведчик" - знаменитая статуя, установленная в Канзас-Сити.
В кухне его матери была оставлена бутылка соуса для барбекю Артура Брайента. Артур Брайент владеет известным рестораном в Канзас-Сити.
Наконец мы сделали какой-то прорыв, даже если убийцы специально оставили нам эти нити.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
О следующем ходе ПУ мы узнали меньше чем через три дня. После того как я принял утренних пациентов - в том числе ветерана Энтони Демао: он вернулся и выказывал во время нашей беседы легкое раздражение, - я позвонил Бри в Дэли-билдинг. Мой письменный стол в Дэли был заполнен материалами по делу ПУ, но большинство их, к сожалению, оказалось связано с никуда не ведущими нитями. На тот день мы планировали перебрать все и отправить в архив ненужное, чтобы обратить свои усилия туда, где они могли принести какую-то пользу.
Сделать это не удалось.
Около половины третьего на моем столе зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал знакомый голос.
- Детектив Кросс? Это Джин Филлипс из газеты "Пост". Я хотела узнать: видели вы уже последнюю электронную почту и не хотите ли прокомментировать ее?
- Нет, не видел.
Джин раньше сообщала мне полезные сведения, поэтому я решил продолжить с ней разговор.
- Поверьте, это вам нужно знать. Может, я не буду класть трубку, пока вы проверяете входящую корреспонденцию?
Внезапно я почувствовал, что не стоит сейчас разговаривать с репортером из "Вашингтон пост" по поводу того, что увижу.
- Я перезвоню вам.
То, что я обнаружил спустя несколько секунд, потрясло меня. Сообщение от ПУ было отправлено на электронную почту мне, Бри и, похоже, почти всем отделам новостей, телеканалам и радиостанциям в округе Колумбия. Он удостоверил его, как обычно, изображением своей последней телефонной карточки, вставленным в текст.
Сообщение было написано в знакомом язвительном стиле.
"Детективы!
Думает ли кто-то, кроме меня, что вы не уделяете этому делу должного внимания? По моему подсчету, у ПУ шесть очков, у полиции - ноль. Да-да, я сказал "шесть". Или, может, пять с половиной - поскольку эта жертва еще не совсем мертва.
Я нашел этого жалкого подражателя без вашей помощи, что было не трудно - требовалось только немного подумать, однако больше, чем думаете вы. Подозреваю, что на большее вы и не способны.
Но я сделаю для вас вот что. Через час вы получите еще одно сообщение - с адресом. Там найдете этого подражателя, и если вам повезет, он еще будет жив. Я пока не принял решения. Мертвый или живой? Мертвый или живой? Увидим.
Теперь понимаете, почему люди так боятся меня? Я превосхожу вас, и они это знают. Это ваша проблема. И всегда будет вашей. Снова и снова. В течение многих лет, потому что я планирую заниматься этим долгое время. А вы тем временем делайте то, что у вас лучше всего получается: сидите и ждите, что я сделаю дальше.
А пока…
Живите и дальше, ублюдки".
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Бри позаботилась о том, чтобы почти все свободные полицейские машины в городе были зарезервированы. Я позвонил Сэмпсону, сказал, чтобы он ждал нашего звонка. Хотел связаться с Кицем и узнать, можем ли мы проследить, откуда поступает электронная почта, но услышал автоответчик, а у его помощника - тоже. Я отвечал на звонки суперинтенданта Дэвиса, из управления, из мэрии, а потом Наны. Сообщение ПУ уже передавали по радио. Конечно. Он оповестил всех, кого мог.
Нам сообщили с нижнего этажа, что на улице нас ждет целая армия журналистов.
В конце концов Бри и я перестали отвечать на звонки. Мы сидели в кабинете и ждали, как этому мерзавцу и хотелось. Вкладывали силы в изучение последней электронной почты, искали скрытый смысл, какие-то симптомы его душевного состояния - все, что могло нам пригодиться, лишь бы снова не прийти к неверным выводам.
Образ действий ПУ был в основном тем же. Его сообщение представляло собой особый вид маскировки - электронный, - но исходило из того же нарциссического сознания. ПУ был глубоко обеспокоенным человеком, но это не означало, что он не получал от своих действий своеобразного удовольствия.
Стрелки часов показали три.
Потом четыре.
Потом пять.
ПУ явно играл с нами, говорил понятным языком: "Здесь моя власть". Мы с Бри в конце концов начали сомневаться: поступит ли еще одно электронное сообщение.
Поступило оно в половине шестого.
Сообщение, которого мы ждали, состояло из нескольких слов. Он знал свое дело.
"Угол Девятнадцатой и Индепенденс-авеню. Сейчас".
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
У меня никогда еще так не сводило живот: во всяком случае, я ничего подобного не припомню. ПУ был самодостаточным мерзавцем, но теперь я не сомневался, что ко всякому этому делу приложил руку Кайл Крейг, и я не понимал, почему и с какой целью. Черт бы его побрал!
Поездка на угол Индепенденс-авеню и Девятнадцатой улицы представляла собой устроенный папарацци кошмар вроде того, который, возможно, стал причиной смерти принцессы Дианы и Доди Аль-Файеда в темном и жутком туннеле в Париже. Мы ехали через город по диагонали к юго-востоку, завывали сирены, и нас все время сопровождало невероятное окружение. Черт возьми, мы походили на дудочников в пестрых костюмах, за которыми гнались крысы, хотевшие сделать нашу фотографию и опубликовать ее в таблоиде "Нэшнл инкуайрер". Если они считали, что мы не будем останавливаться и штрафовать их за нарушение правил дорожного движения, то были правы.
Когда мы подъехали, на месте происшествия уже находились шесть нарядов полиции, они закрыли ближайшие перекрестки для пешеходов и машин.
Но где, собственно, место происшествия? Что здесь произошло?
Никаких явных нитей. Этот район представляет собой смесь промышленных и жилых зданий. Два ряда недавно подновленных домов тянулись по Девятнадцатой и Индепенденс от северо-западного угла. Я вспомнил, что недавно читал об этом районе в газете: здесь сплошь яркие краски и прямые углы. Дополнительный эффект для визуальной драмы, за который наверняка ухватился чертов убийца. Этот мерзавец делал фильм. Прокручивал все в своем воображении.
Новая школа Святой Колетты находилась по одну сторону улицы, здание арсенала - по другую. Требовалось охватить громадную территорию - гигантский стог, в котором роль иголки играет чье-то тело. Или, дай Бог, на сей раз жертва жива. Возможно ли это? Может, ПУ захотел сменить поступь?
Подъехало еще более дюжины полицейских машин, и я перестал их считать. Я задался вопросом: когда подъедут Киц и его люди? Нам требовались техники ФБР, вся помощь, какую возможно получить.
Первым делом мы занялись жилыми зданиями: разбились на группы по двое и стучались в каждую дверь по всей улице. Все остальное, в том числе противодействие возможным массовым беспорядкам, требовалось отложить. Сцена уже стала слишком хаотичной - телегруппы следовали за нами шаг за шагом, вели съемку со всех углов.
Вскоре один из полицейских в форме окликнул нас:
- Детективы! Здесь что-то есть. Детективы!
Бри и я побежали смотреть, что там такое. Дом был ярко-желтым, с большими окнами, выходящими на Девятнадцатую улицу. Парадная дверь была приоткрыта и сильно повреждена вокруг ручки. Было похоже, что туда недавно кто-то вломился.
- Для меня годится, - сказала Бри. - Достаточная улика незаконного вторжения. Пошли.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Мы вошли осторожно, бесшумно, вместе с одним из местных полицейских, испуганным парнем по фамилии Дилалло. Остальные полицейские в форме остались снаружи, чтобы не пускать особенно ретивых репортеров или дерзких соглядатаев.
В доме стояла полная тишина. Воздух был застоявшимся, душным от жары - ни открытых окон, ни кондиционера. Обстановка современная, как и внешняя отделка. В гостиной слева я увидел кресло "Эймс", красный лакированный стол, в столовой за ней - сетчатые стулья. Пока никаких улик, но я чувствовал: здесь что-то произошло.
Я стал подниматься по лестнице с железными перилами и толстыми деревянными ступенями, под ногами они не издавали ни звука. Дом был очень тихим - мертвецки тихим, невольно подумал я и устрашился того, что мы могли здесь найти.
Где были на сей раз зрители? Это что, новый трюк? Устроенный специально для нас?
Куполообразный световой люк щедро пропускал солнечные лучи, и я почувствовал, как по спине ползут струйки пота.
Наверху лестница поворачивала к открытому коридору, из которого виден первый этаж. Дверь слева оказалась закрыта, в открытую, поближе ко мне, была видна пустая ванная. Во всяком случае, под этим углом зрения выглядела пустой.
Однако по-прежнему никаких людей - ни живых, ни мертвых.
Я услышал, что внизу подъехали еще полицейские, их уже образовалась целая толпа. Нервозные шепотки, разговоры по рации. Пронзительный голос Дилалло - кто-то назвал его Ричардом.
Внизу в коридоре появилась Бри. Показала знаком, что ничего не обнаружено, и я жестом пригласил ее подняться.
- Тебе одиноко? - спросила она.
- Без тебя всегда. - Когда Бри поднялась, я указал на дверь спальни: - Закрыта только она.
Я приготовился к тому, что мы могли обнаружить, и ворвался в комнату. Навел "глок" на дальний угол, повел стволом влево, вправо.
Я не понимал, что испытываю - разочарование или облегчение. В спальне не было ничего такого, чему там не место. В одном углу стояла аккуратно застеленная кровать. В открытом чулане висела женская одежда.
Черт возьми, что мы упускаем? Мы на углу Индепенденс и Девятнадцатой, так ведь?
И тут мы услышали негромкий шум быстро приближавшегося вертолета. Через несколько секунд он завис прямо над домом.
- Это на крыше? - спросила Бри.
Я поднял взгляд и только тут понял, что световой люк можно открыть.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
- Нам нужна лестница! - крикнула Бри полицейским внизу. - Срочно.
Я видел черные следы на стене, где, вероятно, стояла лестница для подъема на крышу. Но теперь лестницы не было. Кто-то ее унес.
Без нее до люка не достать, даже если б я встал кому-то на плечи.
Мы с Бри поспешили наружу - положение вещей от журналистов уже не скрывали. К первому вертолету присоединились еще два. Они кружили над домом как стервятники. Соседи, прохожие и несчетное количество репортеров теснились на дорожке и на улице. Какой помехой все это будет, когда мы доберемся до главного.
- Очистите всю прилегающую территорию, - сказал я ближайшему полицейскому. - Тут дело нешуточное. Здесь побывал ПУ!
После этого мы с Бри разделились, и я протиснулся сквозь толпу к первой телевизионной машине с радиомачтой, какую смог найти. Это была машина Четвертого канала, стоявшая перед арсеналом на другой стороне улицы.
Когда я подбежал, какая-то женщина-репортер уже что-то торопливо говорила возле нее перед телекамерой. Я прервал ее на полуфразе.
- Среди этих вертолетов есть ваш? - Я кивнул на небо.
Женщина, привлекательная пепельная блондинка лет двадцати, тут же возмутилась:
- А кто вы такой?!
Кем бы я ни был, ее оператор уже повернулся, чтобы поймать меня в кадр.
Я не стал объясняться с этой женщиной. Прошел мимо нее и открыл дверцу машины.
- Столичная полиция! - Я показал значок удивленному технику, пившему "Старбэк" за пультом управления. - Мне нужно видеть все, что заметно с вашего вертолета.
Техник сделал глоток и указал на один из экранов. На синей полоске внизу была надпись "Прямой эфир".
"Вот его зрители", - внезапно понял я.
До этого мне было любопытно, как вступит в действие очередной план ПУ. Теперь стало ясно. Это увидит каждый, кто смотрит телевизор. Мерзавец все тщательно спланировал.
Я взглянул на часы - было несколько минут седьмого, время вечерних новостей. Так вот почему убийца не спешил отправлять электронную почту!
Вертолет с камерой находился не так близко, чтобы можно было разглядеть каждую деталь на крыше, но там определенно лежал труп. Я почти не сомневался, что это мужчина: темные брюки, светлая рубашка и как будто текущая из шеи кровь. Однако лицо выглядело странно искаженным.
Неподалеку от него на крыше лежала складная лестница.
- Скажи своему оператору в вертолете, пусть даст панораму крыши, - обратился я к технику. - Прошу, поскорее.
- Не выполняй его указаний!
Молодая женщина-репортер сунула в машину голову с копной пепельных волос. Стало тесно.
- Выполняй, если не хочешь за решетку, - сказал я технику. - Я упрячу вас в камеру. Обоих.
Он кивнул и заговорил в шлемофон:
- Брюс, дай панораму крыши, ладно? Спуститесь пониже, если можно. Это требование полиции.
Ничего, кроме тела, на крыше не было видно. Во всяком случае, под этим углом обзора камеры.
- Снова на тело! - отрывисто приказала женщина за моей спиной. - Это прямой эфир.
- Алекс! - крикнула с тротуара Бри. - Мы нашли лестницу. Давай поднимемся туда.
Я взглянул на экран еще раз и увидел, что рука жертвы шевелится. Движение было легким, но заметным.
Я поспешно выскочил из машины, едва не сбив с ног мисс Четвертый канал.
- Бри! Он еще живой!