Люси Пэйн находилась под охраной в Центральной больнице Лидса, расположенной недалеко от отделения реанимации, где лежал ее супруг после извлечения из мозга осколков черепных костей. Сидящий возле двери в ее палату констебль - на стуле рядом с ним лежала затрепанная книга Тома Клэнси в бумажной обложке - доложил, что в палате никто, кроме больничных сотрудников, не находился и никто туда не входил. Ночь прошла спокойно, добавил он. Везет же некоторым, подумал Бэнкс, входя в отдельную палату.
Врач, ожидавшая его в палате, представилась, как доктор Ландсберг. Своего имени она не назвала. Ее присутствие было Бэнксу нежелательно, но с этим он ничего поделать не мог. Люси Пэйн не была под арестом, зато она была под наблюдением врачей.
- Боюсь, что беседа не будет долгой, - предупредила врач. - У нее серьезная травма, и сейчас ей больше всего необходим покой.
Бэнкс посмотрел на женщину в кровати. Пол-лица скрывала повязка. Ярко-черный глаз - того же цвета, как чернила, которыми он любил заправлять свою перьевую ручку, - уставился в лицо Бэнксу. Бледная и гладкая кожа, волосы цвета воронова крыла рассыпаны по подушке. Ему вспомнилось тело Кимберли Майерс, распластанное на матраце. И это случилось в доме Люси Пэйн, напомнил он себе.
Бэнкс сел на стул возле кровати Люси, а доктор Ландсберг с решительным видом села чуть поодаль, словно адвокат, готовый прервать допрос при первом же нарушении Бэнксом правил, предоставленных ему ПАСЕ.
- Люси, - начал он, - меня зовут Бэнкс, исполняющий обязанности старшего инспектора Бэнкс. Я руковожу расследованием дела о пяти пропавших девушках. Как вы себя чувствуете?
- Неплохо, - ответила Люси. - Могло быть гораздо хуже.
- У вас сильные боли?
- Да. Голова болит. Как Терри? Что с ним? Мне так ничего и не сказали.
Голос звучал глухо, словно язык распух и мешал четко выговаривать слова. Следствие действия лекарств.
- Люси, вы можете рассказать, что произошло прошлой ночью? Вы помните?
- Терри жив? Мне сказали, что он ранен.
Жена, жизнь которой муж превратил в ад, волнуется по поводу здоровья своего мучителя - это не очень удивило Бэнкса: старая печальная мелодия, которую он и прежде много раз слушал в различных вариациях.
- Ваш супруг, Люси, серьезно ранен, - неожиданно решила ответить на вопрос доктор Ландсберг. - Мы делаем все, чтобы ему помочь.
Бэнкс выругался сквозь стиснутые зубы. Он не хотел, чтобы Люси Пэйн знала, в каком состоянии находится ее муж; если она решит, что ему не выжить, она будет выворачиваться и лгать что угодно, уверенная, что проверить правдивость ее слов он не сможет.
- Так что же произошло прошлой ночью? - повторил он вопрос.
Люси прикрыла здоровый глаз, пытаясь или притворяясь, что пытается вспомнить:
- Не знаю. Я не помню.
Хороший ответ, решил про себя Бэнкс. Подождать и посмотреть, что произойдет с Терри прежде, чем принять какое-то решение. Она была крепким орешком, эта особа, даже сейчас, на больничной койке, даже под воздействием лекарств.
- Мне требуется адвокат? - вдруг спросила она.
- А для чего вам адвокат?
- Ну, по телевизору… когда полиция разговаривает с людьми…
- Мы не в кино, Люси.
Она наморщила нос:
- Да, как-то глупо вышло. Я не хотела… не обращайте внимания.
- Какое последнее событие вчерашнего утра вы помните?
- Я проснулась, встала с кровати, надела халат. Было уже поздно. Или рано.
- А почему вы проснулись?
- Не знаю. Должно быть, что-то услышала.
- Что?
- Какой-то шум. Не могу вспомнить.
- Что вы сделали?
- Не знаю. Помню только, как встала с кровати, потом - боль и темнота.
- Вы ссорились с Терри?
- Нет.
- А в подвал спускались?
- Не думаю. А вообще не помню. Может, и спускалась.
Умно, ничего не скажешь: предусмотрены все варианты.
- А когда-нибудь вы спускались в подвал?
- Это территория принадлежит Терри. Он бы вытолкал меня прочь, если бы я спустилась туда. Он держал дверь на замке.
Интересно, подумал Бэнкс. Она вроде припоминает достаточно, чтобы не давать повода заподозрить ее в том, что она бывала в подвале. Знает ли она, что там? Судмедэксперты должны определить, говорит она правду или лжет. Криминалисты точно знают: куда бы вы ни заходили, вы везде оставляете что-то свое и прихватываете кое-что чужое с собой.
- А что он делал там внизу? - спросил Бэнкс.
- Понятия не имею. Это была его личная берлога.
- Так, значит, вы никогда не спускались вниз?
- Нет. Даже не осмеливалась.
- А что, по-вашему, он там делал?
- Может, смотрел видео, читал книги.
- Один?
- Терри говорил, что мужчине иногда необходимо уединяться.
- И вы с этим соглашались?
- Да.
- Люси, а что вы скажете о постере на двери? Вы когда-нибудь его видели?
- Только с верхней ступеньки лестницы, когда поднималась из гаража.
- Реалистично, как вам кажется?
Люси натужно улыбнулась:
- Что я могла сделать? Мужчинам нравятся… такие вещи.
- Значит, вы не возражали?
Она как-то странно сложила губы, что, по всей вероятности, означало: нет, да и зачем?
- Инспектор, - прервала их беседу доктор Ландсберг, - заканчивайте, больной следует отдохнуть.
- Еще несколько вопросов, и все. Люси, вы знаете, кто вас ранил?
- Я не… Должно быть, Терри… Вроде бы, кроме него, там никого не было, или был?..
- А до этого Терри поднимал на вас руку?
Она отвернула голову в сторону, так что Бэнкс видел только забинтованную половину.
- Вы расстраиваете ее, инспектор. Я настаиваю…
- Люси, вы когда-нибудь видели Терри с Кимберли Майерс? Вы знаете, кто такая Кимберли Майерс, верно?
Люси повернулась лицом к Бэнксу:
- Да. Это девушка, которая пропала.
- Верно. Вы когда-нибудь видели ее с Терри?
- Не помню.
- Она училась в школе в Силверхилле, где Терри работал учителем. Он когда-нибудь упоминал ее имя?
- Не думаю…
- То есть вы не помните.
- Нет. Мне жаль. А в чем дело? Что произошло? Я могу видеть Терри?
- По крайней мере не сейчас, - ответила ей доктор Ландсберг и строго взглянула на Бэнкса. - Я прошу вас немедленно уйти. Вы же видите, в каком она состоянии.
- Когда я смогу снова поговорить с Люси?
- Я дам вам знать. Скоро. Ну пожалуйста. - Она взяла Бэнкса за руку.
Бэнкс чувствовал, что проиграл вчистую. И самое обидное - беседа ничего не дала расследованию. Он так и не понял, была ли Люси искренней, уверяя, что ничего не помнит, или это реакция на успокоительные и снотворное.
- Отдыхайте, Люси, - обратилась к ней доктор Ландсберг, когда они выходили из палаты.
- Мистер Бэнкс! Инспектор! - Люси окликнула его слабым, дрожащим голосом; ее неподвижный, блестящий, словно отлитый из вулканического стекла, глаз пристально смотрел на него.
- Да?
- Когда я смогу пойти домой?
Бэнкс представил себе, как ее дом может выглядеть в данный момент и каким будет, по всей вероятности, в течение будущих нескольких месяцев. Как после бомбежки.
- Пока не знаю, - ответил он. - Буду держать вас в курсе.
Выйдя в коридор, Бэнкс, повернувшись к доктору Ландсберг, спросил:
- Доктор, не могли бы вы мне помочь?
- Постараюсь.
- То, что она не помнит, - это обычное явление после такой травмы?
Доктор Ландсберг потерла глаза. Она выглядела так, словно спала так же мало, как Бэнкс. Кто-то по громкой связи вызывал доктора Торсена.
- В подобных случаях под воздействием посттравматического стресса часто возникает ретроградная амнезия.
- А у Люси? Вы считаете, она действительно не может вспомнить события до того, как ей нанесли удар?
- Слишком рано делать какие-либо заключения. Я не эксперт в этой области. Вам следует поговорить с кем-нибудь из неврологов. Могу лишь сказать, что у нее нет физической травмы мозга, но стресс - это фактор, который может провоцировать амнезию.
- А так может быть, что она частично помнит, а что-то забыла?
- Как это понимать?
- Ей кажется, она помнит, что муж был ранен и что он ее ударил, а больше - ничего.
- Да, такое возможно.
- И это уже навсегда?
- Необязательно.
- Значит, память к ней вернется?
- Со временем.
- И как скоро?
- Никто не знает, к сожалению. В лучшем случае это может произойти завтра, а в худшем - никогда. Мозг так мало изучен…
- Спасибо вам, доктор. Вы мне очень помогли.
Доктор Ландсберг посмотрела на него озадаченным взглядом.
- Меня не за что благодарить, - ответила она. - Надеюсь, я не нарушу закон, если скажу, что перед вашим приходом я разговаривала с доктором Могабе, лечащим врачом Теренса Пэйна.
- Слушаю вас.
- Он сильно обеспокоен.
- Что вы говорите?
Как раз об этом констебль Ходжкинс докладывала Бэнксу накануне.
- Его пациент сильно избит женщиной-полицейским.
- Я этим не занимаюсь.
Доктор Ландсберг сделала большие глаза:
- Ну и ну! И вас это совсем не волнует?
- Даже если и волнует, заниматься этим я не буду. Дело об избиении Теренса Пэйна ведет другой сотрудник, и уж он-то в свое время, несомненно, поговорит с доктором Могабе. Я веду расследование об убийстве пяти девочек и причастности к этому семьи Пэйнов. Всего хорошего, доктор! - С этими словами Бэнкс пошел по коридору.
Эхо его шагов доносилось до доктора Ландсберг, оставшейся наедине со своими мрачными мыслями. Навстречу Бэнксу санитар вез на каталке с капельницей на штативе старика с морщинистым, белым от страха лицом - судя по всему, конечным пунктом их маршрута была операционная.
7
Одной из притягательных особенностей таких пабов было то, что чувствуешь себя будто дома, размышляла Мэгги. Никто в удивлении не поднимет брови, когда ты просишь только чай или чашку кофе - именно это она и хотела заказать, когда встретилась с Лорейн Темпл в "Дровосеке" в середине дня во вторник.
Лорейн оказалась полноватой невысокой брюнеткой с непринужденными манерами и открытым лицом, которое располагало к доверию. Она была примерно одних лет с Мэгги, немного за тридцать, одета в черные джинсы, пиджак и белую шелковую блузку. Лорейн принесла кофе и завела с Мэгги непринужденный разговор о разных пустяках, посочувствовала ей по поводу шума, поднятого вокруг недавних событий на Хилл-стрит, после чего перешла к главному. Она достала и положила перед собой блокнот, а не магнитофон, что пришлось Мэгги по душе. Ей было трудно объяснить причину, но запись ее голоса, ее слов, разложенных на звуки, была ей неприятна, а вот закорючки на бумаге ее почему-то не волновали.
- Вы владеете стенографией? - только удивилась она, полагая, что этот метод скорописи уже давно забыт.
Лорейн посмотрела на нее с улыбкой:
- Своей собственной версией. Вы есть не хотите?
- Нет, спасибо. Я не голодна.
- Тогда, если вы не против, начнем?
Мэгги чуть напряглась в ожидании первого вопроса. В пабе было тихо: день был рабочий, а Хилл-стрит вряд ли можно считать деловым центром или туристической Меккой. Правда, недалеко от паба работали какие-то предприятия, но до обеденного перерыва было еще далеко. Негромкая музыка, доносившаяся из автомата, не мешала беседе, и даже малыши в семейном зале оказались на редкость послушными. Казалось, недавние события каким-то странным образом повлияли на каждого обитателя улицы и паб окутан покровом сдержанности.
- Расскажите, как все случилось?
Мэгги на мгновение задумалась:
- Видите ли, я плохо сплю. Возможно, я уже не спала, а может, именно это меня разбудило, точно сказать не могу, но я услышала шум.
- Что за шум?
- Крики. Мужские и женские. Мне показалось, что там ссорились. Потом послышался звук удара и звон разбитого стекла.
- И вы поняли, что шум доносится с противоположной стороны улицы?
- Да. Когда я выглянула в окно, в доме напротив горел свет и мне почудилось, будто я увидела какую-то тень, мелькнувшую в окне.
Лорейн ненадолго замолчала, занявшись своими записями.
- А почему вы решили, что там происходит семейная ссора? - повторила она вопрос, прежде заданный по телефону.
- Ну просто… Я подумала…
- Не спешите, Мэгги. Я вас не тороплю. Подумайте. Попытайтесь вспомнить.
Мэгги пригладила рукой волосы.
- Понимаете, я не была уверена, - проговорила она. - Просто предположила, услышав громкие крики…
- Вы узнали голоса?
- Нет. Это довольно далеко.
- Но ведь хозяева могли драться с бандитом, забравшимся в дом, верно? Говорят, кражи нередко случаются в этом районе города?
- Да, все это так…
- Мне кажется, Мэгги, у вас есть какая-то причина, чтобы решить, что крики и звон стекла имеют отношение к скандалу.
Мэгги задумалась. Настало время, когда она должна принять решение, и это оказалось труднее, чем она себе представляла. С одной стороны, она не хотела, чтобы ее имя крупными буквами украшало газетную полосу: не ровен час, газета доберется до Торонто и попадется на глаза Биллу - хотя он вряд ли пустится в далекий путь, ради того чтобы добраться до нее. Вероятность, что местная газетка, такая как "Пост", доберется на другой конец света, была крайне мала. Но дело обещало быть шумным и наверняка заинтересует крупные издания - "Нэшнл пост", "Глоб", "Мейл".
С другой стороны, она должна постараться привлечь внимание людей к затруднительному положению, в котором оказалась Люси. Она и на разговор с Лорейн Темпл согласилась только затем, чтобы представить Люси читателям жертвой. Нанести своего рода упреждающий удар: первое мнение запоминается лучше, окружающие вряд ли посчитают Люси воплощением зла. Пока все знали только, что в подвале дома Пэйнов обнаружено тело Кимберли Майерс и что Теренс Пэйн убил полисмена, но всем было известно, что ищут в доме и что полицейские, вероятнее всего, найдут.
- Вы догадливы, - ответила после долгой паузы Мэгги.
- Может, расскажете?
Мэгги отпила кофе. Он был чуть теплый. В Торонто, припомнила она, официант подходил к вам не один раз, чтобы долить горячего. Здесь - нет.
- У меня была веская причина думать, что Люси подвергается опасности со стороны мужа.
- Она сама говорила вам об этом?
- Да.
- О том, что ее муж жестоко обращается с ней?
- Да.
- А что вам вообще известно о Теренсе Пэйне?
- Да почти ничего.
- Он вам нравится?
- Не особенно.
Совершенно не нравится, подумала про себя Мэгги. Терри Пэйн внушал ей страх. Она не знала почему, но, если он шел навстречу, переходила на другую сторону улицы, лишь бы не встречаться с ним, не здороваться и не заводить даже короткий разговор о погоде. Когда это все же случалось, он смотрел на нее лишенным всякого любопытства, пустым, бесстрастным взглядом, словно она была бабочкой, наколотой на фетровую подушечку, или лежащей на столе и готовой к препарированию лягушкой.
Она допускала, что это ей только кажется. Внешне он был привлекательным и даже симпатичным, по словам Люси, даже пользовался популярностью в школе как среди учеников, так и среди своих коллег. Но все-таки было в нем что-то отталкивающее Мэгги - какая-то внутренняя пустота, внушающая тревогу.
Скорее всего, эти фантазии возникли у нее под воздействием глубоко запрятанного страха, чувства собственной неполноценности, внушенных Биллом - Бог свидетель, того и другого у нее в избытке, - и поэтому она решила постараться ради Люси, внушить себе, что он ей нравится, но это было очень нелегко.
- Что вы сделали, когда Люси поделилась с вами секретом?
- Постаралась убедить ее прибегнуть к профессиональной помощи.
- Вам когда-нибудь приходилось работать с женщинами, подвергавшимися насилию?
- Нет, никогда. Я…
- А вы, случайно, к ним не относитесь?
Мэгги почувствовала себя так, словно ее крепко связали, перед глазами все поплыло. Она потянулась за сигаретами, предложила Лорейн, но та отказалась, прикурила свою. Она не обсуждала подробностей своей жизни с Биллом - как он над ней издевался, а потом ползал на коленях в раскаянии, бил, а потом заваливал подарками - ни с кем в этой стране, кроме своего психиатра и Люси Пэйн.
- Я здесь не для того, чтобы рассказывать о себе, - резко ответила она. - И не хочу, чтобы вы обо мне писали. Я пришла для того, чтобы поговорить о Люси. Не знаю, что произошло в этом доме, но у меня предчувствие, что Люси такая же жертва, как и все остальные.
Отложив в сторону блокнот, Лорейн допила кофе.
- Вы из Канады, верно? - спросила она.
Удивленная Мэгги ответила утвердительно.
- А из какой провинции?
- Из Торонто. А почему вы спрашиваете?
- Просто любопытно. У меня там двоюродная сестра. Скажите, дом, в котором вы живете, принадлежит Руфи Эверетт? Она художник, создает иллюстрации к книгам?
- Да.
- Я так и думала. Однажды я брала у нее интервью. По-моему, она приятная особа.
- Она хорошая и верная подруга.
- А как вы с ней познакомились, если не секрет?
- Мы встретились на конференции несколько лет назад.
- Так вы тоже художник-иллюстратор?
- Да. Чаще я работаю с детскими книгами.
- Может быть, мы встретимся и поговорим о вас и вашей работе?
- Я человек незаметный. Иллюстраторов редко кто знает.
- Вот как? А мы всегда охотимся за местными знаменитостями.
Мэгги почувствовала, что краснеет:
- Я вряд ли отношусь даже к местным знаменитостям.
- Я тем не менее поговорю с редактором отдела культуры, если он согласится, вы не будете против?
- Прошу вас, не надо. Договорились?
Лорейн развела руками:
- Ну ладно. Никогда еще не встречала человека, который отказывается пусть от минутной, но славы, тем более что это ему ничего не стоит, но раз вы настаиваете… - Она убрала блокнот и ручку в сумку. - Мне пора. Спасибо за приятную беседу.
Когда она шла к выходу, Мэгги следила за ней, чувствуя какую-то странную тревогу. Она посмотрела на часы. Еще есть время для короткой прогулки вокруг пруда перед тем, как она снова примется за работу.
- Да ты, папочка, оказывается, еще не забыл, как побаловать девушку, - сказала Трейси, когда Бэнкс в конце рабочего дня ввел ее в "Макдоналдс" на углу Бриггейт и Боар-лейн.
Бэнкс засмеялся:
- Я же знаю, что все дети обожают "Макдоналдс".
Трейси ткнула его кулачком под ребра.
- Ну хватит уже про детей, пожалуйста, - шутливо взмолилась она. - Мне уже двадцать.