На мгновение Бэнкс похолодел от страха: неужто он мог позабыть про ее день рождения. Да нет. Он был еще в феврале, до того как была создана его следственная группа, он послал ей поздравительную открытку, денег и угостил обедом в ресторане "Брассери 44". Очень дорогим обедом. "Вот и кончилось твое детство", - сказал он тогда.
- Да, ты права.
Действительно, Трейси превратилась в прелестную молодую женщину. Сердце Бэнкса делало перебои, когда он замечал, как похожа она на Сандру двадцать лет назад: та же гибкая фигура, такие же темные брови, высокие скулы, длинные светлые локоны убраны за маленькие изящные ушки. Она, так же как мать, закусывала нижнюю губу, задумываясь, а во время разговора накручивала на палец прядку вьющихся волос. Трейси была одета как большинство сегодняшних студентов: голубые джинсы, белая футболка с эмблемой какой-то рок-группы, джинсовый пиджачок, неизменный рюкзак за спиной; ее походка была уверенной и в то же время грациозной. Вне всякого сомнения, его дочь уже не подросток, а привлекательная молодая женщина.
Утром она позвонила Бэнксу по телефону, они договорились встретиться и пообедать во второй половине дня, после окончания ее лекций. Перед этим он звонил Кристоферу Рею, чтобы сообщить: тело его дочери до сих пор не найдено.
Бэнкс и Трейси стояли в очереди. Ресторан был заполнен клерками, у которых наступило обеденное время; школьниками, прогуливающими уроки; молодыми мамашами с колясками и малышами на руках, решившими заглянуть сюда после похода по магазинам.
- Чего изволите? - галантно поинтересовался Бэнкс. - Я угощаю.
- Да? В таком случае мне полный набор: бигмак, большую порцию картошки, большой стакан коки.
- Всё?
- Насчет сладкого решим потом.
- Смотри, прыщами покроешься.
- Не дождешься. У меня никогда не выскакивали прыщики.
Это правда. У Трейси всегда было безупречно гладкое и чистое лицо, что нередко возбуждало неприязнь школьных подруг.
- В штаны не влезешь.
Она, скривив ему гримаску, похлопала себя по плоскому животу. Она получила от него в наследство отличный обмен веществ - он, выпивая много пива и наспех питаясь жирной нездоровой пищей, умудрялся оставаться сухощавым.
Взяв подносы с едой, они сели за пластиковый столик у окна. Во второй половине дня стало жарко. Женщины оделись в летние платья без рукавов, мужчины, сняв пиджаки, набросили их на плечи и подвернули рукава рубашек.
- Ну, как твой Дэймон? - спросил Бэнкс.
- Мы решили не встречаться до окончания экзаменов.
По тону, которым Трейси ответила на вопрос, Бэнкс понял, что в их отношениях что-то произошло. Поссорились? С этим немногословным Дэймоном, который без спросу увез ее в Париж в прошлом ноябре? Тогда Бэнксу следовало заниматься собственной дочерью, вместо того чтобы охотиться за взбалмошной дочкой главного констебля Риддла. Он не собирался вызнавать у нее подробности: если захочет, сама все расскажет, когда найдет нужным. Да и заставить ее рассказать он бы не смог: Трейси всегда ревностно охраняла свои права на личную жизнь и могла проявить унаследованное от него упрямство, если бы дело дошло до обсуждения ее чувств. Он впился зубами в свой бигмак, соус потек по подбородку, он стер его салфеткой. Трейси уже наполовину расправилась со своим гамбургером и теперь принялась за картошку, коробка с которой быстро пустела.
- Как жаль, что мы так редко видимся в последнее время, - сказал Бэнкс. - Я очень занят.
- "История моей жизни", - глядя на него, усмехнулась Трейси.
- Да, к сожалению.
Она накрыла своей ладонью его руку:
- Я шучу, папа. Мне не на что жаловаться.
- Да нет, у тебя много причин для жалоб, но ты правильно поступаешь, что не хнычешь. Ну, с Дэймоном понятно, а как ты живешь?
- У меня все нормально. Учусь изо всех сил. Многие говорят, что второй курс даже тяжелее последнего.
- Что собираешься делать летом?
- Может быть, снова поеду во Францию. У родителей Шарлотты есть коттедж в Дордони, но они собираются в Америку и сказали, что Шарлотта, если захочет, может взять с собой подруг.
- Повезло.
Трейси доела свой бигмак и теперь потягивала коку через трубочку, глядя в упор на Бэнкса.
- Папа, ты выглядишь усталым, - сказала она.
- Знаю.
- Все из-за работы?
- Да. Слишком много обязанностей. Плохо сплю. Не уверен, подхожу ли я для такой работы.
- А я убеждена, прекрасно подходишь.
- Хорошо, хоть ты в меня веришь. А вот я сам… Я никогда прежде не руководил таким серьезным расследованием, и теперь не знаю, захочу ли попробовать еще раз.
- Но ты же взял его, - возразила Трейси, - этого убийцу, Хамелеона.
- Да, но…
- Я тебя поздравляю. Я верила, что так и будет.
- Да я-то, в общем, и ни при чем. Дело выглядит как цепочка случайностей.
- Ну и что? Главное - результат.
- Это верно.
- Послушай, пап, я понимаю, почему мы не видимся. Ты очень занят, да, но есть и другая причина?
Бэнкс отложил недоеденный гамбургер и принялся за картошку:
- Что ты имеешь в виду?
- Ты прекрасно сам знаешь. Наверняка, как всегда, винишь себя за то, что случилось с этими девушками.
- Дело не в этом.
- Держу пари, что ты все время думал, что, если расслабишься, отвлечешься, он может убить еще одну молодую женщину, такую, как я. Разве я не права?
Бэнкс мысленно поаплодировал дочери за то, что она так точно определила причину его усталости. А ведь она блондинка!
- Права. - Он кивнул в знак согласия. - Но не на сто процентов. Не на все сто. Прости, я не хочу говорить об этом. Тем более за обедом. К тому же с тобой.
- По-моему, ты путаешь меня с кем-то. Папа! Я не репортер, мне не нужны сенсации. Я беспокоюсь о тебе. Ты все слишком близко принимаешь к сердцу.
- Да, путаю, - с улыбкой ушел от ответа Бэнкс, - разговариваю вроде с дочерью, а слышу речи жены, которая постоянно чем-то недовольна.
Не успев закончить фразу, он уже пожалел о том, что сказал. Снова между ними возник призрак Сандры. Трейси, так же как и Брайан, старалась держать нейтралитет при разрыве родителей, и то, что дочь хорошо ладила с Шоном, новым спутником жизни Сандры, Бэнкс воспринимал болезненно, хотя никогда не говорил ей об этом.
- Ты в последнее время общался с мамой? - спросила Трейси, пропустив мимо ушей его критическое замечание.
- Ты же знаешь, что нет.
Трейси, отпив коки, нахмурилась, точно как мать, и, повернув голову, стала смотреть в окно.
- А что? - спросил Бэнкс, насторожившись от внезапной перемены в настроении дочери. - Случилось что-то?
- Я была у них на Пасху.
- Знаю. Мама говорила что-нибудь обо мне? - Бэнкс понимал, что он затянул с разводом. Ему казалось, что она слишком торопится, а он не был расположен спешить, поскольку не видел для этого причины. Сандра хотела выйти замуж за Шона, чтобы узаконить их отношения. Ничего, подождут.
- Да нет, дело не в этом, - ответила Трейси.
- Что тогда?
- Ты действительно ничего не знаешь?
- Если бы знал, не спрашивал бы.
- О черт! - Трейси закусила губу. - Угораздило же меня впутаться в это дело. Почему именно я?
- Потому что ты начала этот разговор. И не злись. Давай, выкладывай, что случилось.
Трейси посмотрела на пустую коробку из-под картошки и вздохнула:
- Ладно. Она просила тебе не говорить, но ты все равно узнаешь. Запомни, ты сам попросил меня рассказать…
- Трейси!
- Ну хорошо, хорошо. Мама беременна. Уже на четвертом месяце. Она носит ребенка Шона.
Когда Бэнкс выходил из палаты Люси Пэйн, Энни Кэббот уже шла по больничному коридору на встречу с доктором Могабе. Ей требовалось проверить и уточнить медицинские подробности, касающиеся травм Терри Пэйна, поскольку показания констебля Тейлор ее не удовлетворили. Пэйн был еще жив, поэтому Энни не могла изучить отчет о вскрытии. Правда, если принять во внимание злодеяния, им совершенные, - а улики доказывали, что именно он и был насильником и убийцей, - то произвести его вскрытие сейчас, когда он был еще жив, казалось Энни не столь уж плохой мыслью.
- Войдите, - раздался из-за двери голос доктора Могабе.
Энни вошла. Кабинет был небольшой, но удобный для работы: шкафы с книгами и печатными материалами по медицине, стеллажи с папками и обязательный компьютер - в данном случае ноутбук - на письменном столе. По стенам развешаны различные медицинские дипломы и грамоты. На столе - фотография в бронзовой рамке. Семейная, решила Энни. Рядом с ней не стоял череп, а из шкафа не выглядывал скелет.
Доктор Могабе был ниже ростом, чем Энни почему-то представила по голосу. Лоснящаяся, фиолетово-черная кожа, густые, курчавые, коротко стриженные седые волосы. Руки маленькие, но пальцы длинные, тонкие - пальцы нейрохирурга, мелькнула мысль у Энни. Когда она представила их погруженными в ткань мозга, ощутила желудочный спазм. Пусть лучше это будут пальцы пианиста, решила она. Так вроде полегче. Или пальцы художника - как у ее отца.
Доктор наклонился, руки лежали на столе.
- Рад вас видеть, инспектор уголовной полиции Кэббот, - произнес он голосом преподавателя фонетики в Оксфорде. - Если полиция не интересуется, приходится самому позаботиться о встрече, чтобы сообщить, что мистер Пэйн был избит самым жесточайшим образом.
- Я вся внимание, - сообщила Энни. - Так что вы можете сказать о своем пациенте? Только, пожалуйста, в терминах, понятных неспециалисту.
Доктор Могабе слегка кивнул.
- Разумеется, - сказал он, словно заранее знал, что изложение самых свежих научных данных, составляющих основу его профессии, таким невежественным копам, как Энни, будет ненужной тратой времени. - Мистер Пэйн поступил в больницу с серьезной травмой головы, приведшей к повреждению головного мозга. Кроме этого, у него обнаружился перелом локтевой кости. К настоящему моменту он перенес две операции. Одна для ликвидации гематомы между оболочками мозга. Это…
- Мне известно, что такое гематома, - перебила доктора Энни.
- Очень хорошо. Целью второй операции было извлечение осколков черепной кости из головного мозга. Если будет угодно, я могу рассказать об этом более подробно.
- Пожалуйста, продолжайте.
Доктор Могабе встал и, заложив руки за спину, начал ходить взад-вперед по ту сторону письменного стола с видом профессора, читающего лекцию. Называя различные части черепа, он показывал их на своей голове.
- Человеческий мозг состоит из самого мозга и мозгового ствола. Сам мозг разделен на два полушария посредством глубокой канавки, расположенной в верхней его части; думаю, что вы наверняка слышали о таких понятиях, как левое и правое полушарие. Вам все понятно?
- Да.
- Глубокие борозды делят каждое полушарие на доли. Самая крупная - лобная доля. Есть еще теменная, височная и затылочная доли. Головной мозг опирается на основание черепа, позади которого расположен мозговой ствол. - Закончив, доктор Могабе снова сел за стол, довольный эффектом, произведенным его лекцией.
- Так сколько ударов было нанесено вашему пациенту? - задала вопрос Энни.
- В данный момент трудно назвать точное число ударов, - ответил доктор Могабе. - Поймите, сейчас самое главное для меня - сохранить ему жизнь; без проведения вскрытия точно ответить на этот вопрос затруднительно, но, по моим оценкам, он получил два или три удара в левый висок. Начну с того, что именно они и явились наиболее травмирующими, создав гематому и повредив череп. Кроме этого, можно говорить об одном или двух ударах по теменной области, оставивших вмятины на черепной коробке.
- По темени?
- Да, теменная часть - это верхняя часть головы.
- Сильные удары? Как будто их сознательно наносили именно в эту область?
- Может быть. Не мне судить об этом. Возможно, удары были нанесены с целью лишить мистера Пэйна возможности сопротивляться, но жизни они не угрожают. Верхняя часть черепа твердая, и, хотя в этой области также имеются повреждения кости, даже осколки, о чем я упоминал, сама кость, в общем, не раздроблена.
Энни записала сведения в блокноте.
- Но это, как я говорил, не самые опасные повреждения, - продолжил доктор Могабе. - Наиболее серьезные причинены одним или большим числом ударов в нижнюю часть головы. В этой области расположен так называемый продолговатый мозг, являющийся как бы сердцем, кровеносным сосудом и дыхательным центром самого мозга. Любые серьезные повреждения могут привести к фатальному исходу.
- Однако же мистер Пэйн все еще жив.
- Если можно это так назвать.
- Существует ли угроза, что последствия этих мозговых травм необратимы?
- Конечно. Если мистер Пэйн поправится, то он, вероятно, проведет остаток жизни в инвалидном кресле и будет нуждаться в постоянном круглосуточном уходе. Единственно, что может радовать в этой ситуации, - он, скорее всего, не сможет осознать этого факта.
- Скажите, а повреждения продолговатого мозга… могло случиться от удара мистера Пэйна головой о стену при падении?
Доктор Могабе потер ладонью подбородок:
- Еще раз напоминаю вам, инспектор уголовной полиции, что я не для того нахожусь здесь, чтобы выполнять работу полиции или патологоанатомов. Достаточным будет указать на то, что, по моему мнению, эти удары были нанесены тем же самым тупым предметом, что и все остальные. Выводы делайте сами. - Он, слегка привстав с кресла, подался вперед. - В простых, доступных неспециалисту терминах скажу, что этот человек подвергся жесточайшему избиению и наиболее серьезные травмы пришлись на область головы, вот так-то, инспектор уголовной полиции. Наиболее серьезные. Уверен, что вы так же, как и я, надеетесь, что злоумышленник, повинный в этом, предстанет перед законом.
Черт бы тебя побрал, мысленно выругалась Энни, убирая блокнот в сумку.
- Конечно, доктор, - подтвердила она, направляясь к двери. - Вы будете держать меня в курсе дела, договорились?
- Можете быть уверены.
Энни взглянула на часы. Надо возвращаться в Иствейл и готовить ежедневный отчет старшему полицейскому инспектору Чамберсу.
После обеда с Трейси Бэнкс, как сомнамбула, брел по центру Лидса, обдумывая новость, которую только что сообщила ему дочь. Они с женой уже давно расстались, но известие о беременности Сандры причиняло ему невыносимую боль. Опомнившись, он сообразил, что стоит перед витриной Карри-центра на Бриггейт и смотрит на компьютеры, видеокамеры, стереосистемы, с трудом понимая, что это там, за стеклом. В последний раз он видел ее в прошлом ноябре в Лондоне, куда приехал в поисках сбежавшей из дому дочери главного констебля Риддла, Эмили. Бэнкс поежился, припоминая, как глупо вел себя при той встрече: он был уверен, что, предложив свои услуги Национальному управлению по расследованию уголовных преступлений, снова получит там работу и перевод в Лондон, а Сандра, осознав, насколько опрометчиво ее решение, забудет своего временного партнера Шона и бросится в его объятия.
Как бы не так!
Вопреки его радужным планам, она сказала Бэнксу, что хочет развестись с ним, поскольку они с Шоном решили пожениться, и это категоричное, подводящее черту под прошлым сообщение, подумал он тогда, вычеркнуло навсегда из его жизни Сандру, а заодно и мысли о переходе на новую работу в Лондон.
Все так и было до того момента, пока Трейси не сообщила ему о ее беременности.
Бэнкс даже и на секунду не мог предположить, что они планируют пожениться, потому что хотят завести ребенка. О чем, черт возьми, она думает? Как себе это представляет? Идея подарить Брайану и Трейси сводного брата, который на двадцать лет младше их, - что-то из области нереального. А будущее отцовство Шона, которого он, кстати, никогда и не видел, было для него верхом абсурда. Он пытался представить себе, как они занимаются любовью, внезапно вспыхнувшее у Сандры желание после многих лет вновь стать матерью, их разговоры о будущем ребенке, - даже самые нечеткие и абстрактные мысли об этом вызывали у него тошноту. Он, оказывается, совсем не знал эту женщину, которая, когда ей перевалило за сорок, после пятиминутного знакомства с каким-то бойфрендом вдруг решила завести от него ребенка, - это тоже не могло не задевать Бэнкса.
Он вошел в книжный магазин "Бордерс" и, стоя перед цветастой выкладкой бестселлеров, удивился, как тут оказался, в этот момент зазвонил его мобильник. Он покинул магазин; прежде чем ответить, свернул в Викторианский квартал и, пройдя немного, остановился напротив входа в кафе.
Звонил Стефан:
- Алан, думаю, вас надо первым поставить в известность. Мы идентифицировали три тела, обнаруженных в подвале. Нам повезло с дантистами. Собираемся провести еще и сравнительный анализ ДНК жертв и их родителей.
- Хорошая новость, - ответил Бэнкс, выбрасывая из головы грустные мысли о Сандре и Шоне. - И?
- Мелисса Хоррокс, Саманта Фостер и Келли Мэттьюс.
- Что?
- Я сказал…
- Я слышал. Просто…
Люди с покупками в руках проходили мимо, и Бэнкс не хотел, чтобы кто-то слышал, о чем он говорит. К тому же он чувствовал себя неотесанным деревенщиной, оттого что громко общался по мобильному телефону на публике, чего никто на этой заполненной народом улице не делал. Он вспомнил, как однажды некий папаша, сидевший в кафе в Хелмторпе, звонил своей дочке, игравшей на площадке через дорогу, чтобы сказать ей, что пришло время идти домой. Девочка выключила телефон, и он очень ругался, потому что ему пришлось кричать ей на всю улицу.
- Просто меня удивила…
- Что удивило?
- Последовательность… - в раздумье произнес Бэнкс. - Здесь что-то не так. - Он стал говорить тише, надеясь, что Стефан его расслышит: - Начните в обратном порядке: Кимберли Майерс, Мелисса Хоррокс, Лиан Рей, Саманта Фостер, Келли Мэттьюс. В первой тройке должна быть Лиан Рей. Почему ее нет?
Маленькая девочка, державшая за руку мать, посмотрела на Бэнкса любопытным взглядом, когда они проходили мимо него через пассаж. Бэнкс выключил мобильник и направился в Миллгарт.
Дженни Фуллер несказанно удивилась, когда вечером, открыв на нежданный звонок дверь, увидела стоявшего перед ней Бэнкса. Прошло немало времени с его последнего визита к ней домой. Правда, они частенько встречались, чтобы попить кофе, даже пообедать или поужинать, но к ней домой он приходил редко. Дженни часто спрашивала себя, было ли это как-то связано с ее неуклюжей попыткой соблазнить его, когда они начали работать вместе.
- Заходи, - сказала она, и Бэнкс проследовал за ней через узкую прихожую в гостиную с высоким потолком.
Дженни после его последнего визита сменила обивку и переставила мебель и сейчас следила, как он цепким полицейским взглядом осматривает обновленный интерьер, подмечая произошедшие в нем перемены. Правда, то самое дорогое стерео осталось на своем месте, как, впрочем, и диван, на котором она пыталась соблазнить его, подумала Дженни, улыбаясь про себя.