Инспектор полиции Энни Кэббот сидела за столом, все еще шепотом проклиная Бэнкса и сожалея о том, что согласилась принять назначение в отдел по расследованию жалоб и дисциплинарных нарушений. Сидела бы сержантом в убойном отделе или снова напялила бы форму транспортной полиции! Так нет же, ей взбрело в голову поиграть в инспектора, пока в уголовной полиции не появится подходящая должность, чего, как заверил Бэнкс, ей не придется долго дожидаться. Ее время обязательно настанет. Ну вот она и решила пока набраться опыта, работая в должности инспектора.
Единственное достоинство нового назначения состояло в том, что у нее был собственный кабинет. Управление полиции Западного Йоркшира занимало старинное здание в тюдоровском стиле. Внутренние стены здания были, где это возможно, снесены, интерьеры модернизированы. Кабинет Энни был, конечно, поменьше, чем хоромы ее шефа, старшего инспектора Чамберса, однако перегородки из стеклянных блоков отделяли ее от остальных сотрудников, делая в некотором роде независимой. К тому же из кабинетика открывался вид на рыночную площадь, а заодно и на окна кабинета Бэнкса.
Чамберс, Энни и два сержанта составляли весь штат отдела по расследованию жалоб и дисциплинарных нарушений. По правде говоря, в Иствейле коррупция в полиции отнюдь не являлась особенной проблемой, так что самым серьезным делом, которое довелось вести Энни, было обвинение против полицейского, не заплатившего за три разогретых булочки к чаю в пабе "Голден гриль". При выяснении обстоятельств оказалось, что он встречался с одной из работающих в этом пабе официанток и она старалась найти путь к его сердцу. Другая официантка, воспылавшая ревностью, обратилась с жалобой на вопиющее поведение полицейского в отдел расследований.
Обвинять во всем Бэнкса не совсем честно, думала Энни, стоя у окна и глядя вниз на запруженную людьми площадь. Просто она обижена на него из-за того, как складываются их отношения. Ее мучает неясное чувство неудовлетворенности тем, что происходит между ними. Бэнкс погружен в дело Хамелеона, и они видятся теперь куда реже, чем раньше. К тому же Бэнкс подчас бывает настолько усталым, что засыпает еще до того, как… но по-настоящему беспокоило ее вовсе не это, а возникший в их отношениях привкус семейности. Бывая вдвоем, они все чаще вели себя как давно женатая немолодая пара, а Энни такие отношения были решительно не по нраву. Скоро все их потребности ограничатся шлепанцами и камином. Именно это ожидает ее сегодня в коттедже у Бэнкса…
Зазвонил телефон. Старший инспектор Чамберс вызывал ее к себе в кабинет. Она постучала в соседнюю дверь и вошла, услышав его "Войдите", - такого порядка он требовал от своих сотрудников. Чамберс, мужчина крупный и грузный, сидел за заваленным бумагами столом в наглухо застегнутом пиджаке. Галстук его был испещрен загадочными пятнами, не поймешь, то ли это капли от соусов и подлив, то ли изначальный рисунок ткани. К губам будто навечно приклеена презрительная усмешка, маленькие поросячьи глазки смотрят так, что Энни, едва войдя в комнату, почувствовала на себе их раздевающий взгляд. Цвет лица Чамберса вызывал в памяти кусок плохо прожаренной говяжьей вырезки с кровью; мясистые влажные губы тоже не украшали шефа: разговаривая с ним, Энни боялась, как бы изо рта не закапала слюна или не полетели брызги, но пока бог миловал - ни одна капля еще ни разу не попадала на лежащий перед Чамберсом зеленый блокнот для записей. В его речи слышался акцент "ближних графств", что, по его мнению, придавало ему некий аристократизм.
- А, инспектор Кэббот. Прошу садиться.
- Сэр.
Энни села, стараясь принять наиболее удобное положение и одновременно не дать юбке слишком высоко задраться. Знай она, что последует вызов к Чамберсу, надела бы брюки.
- В разработку нашего отдела поступило чрезвычайно интересное дело. - Чамберс самодовольно ухмыльнулся. - Мне только что сообщили об этом. Уверен, это задание предназначено именно для вас… кстати, не я один так считаю.
Энни не стала демонстрировать свою осведомленность:
- Задание, сэр?
- Да. Пора вам, наконец, заняться серьезным делом. А кстати, как давно вы у нас числитесь?
- Два месяца.
- И за все это время вы закончили только…
- …расследование жалобы на констебля Чаплина по поводу неуплаты за булочки к чаю. Скандал был удачно предотвращен. Хочу напомнить, что решение по делу удовлетворило все стороны…
Чамберс побагровел:
- Ну что ж, это новое дело наверняка изменит ваше отношение к работе отдела, инспектор.
- Сэр? - Энни подняла брови.
Она никак не могла заставить себя перестать дразнить Чамберса - такую реакцию вызывали у нее его заносчивость и самонадеянность. Она понимала, что это обратная сторона комплекса неполноценности, развившегося на фоне личных неудач и несложившейся карьеры, но не могла себя заставить пожалеть шефа. Сейчас Энни в очередной раз поклялась себе, что откажется от любой, даже самой блестящей карьеры, если заплатить за нее придется собственной душой. Да, она не хотела бы упасть в глазах настоящих полицейских, таких как Бэнкс, старший инспектор Гристхорп или заместитель главного констебля Маклафлин, а мнение этого ленивого грязнули, отсчитывающего минуты до выхода на пенсию, ее не интересовало.
- Да, - продолжал Чамберс, возвращаясь к изложению задачи. - Думаю, это расследование покажется вам более интересным, чем булочки к чаю, и, как говорится, поубавит у вас веселости.
- Не соизволите ли вы изложить суть дела, сэр?
Чамберс швырнул ей толстую папку, которая, чиркнув по столу, свалилась Энни на колени и соскользнула на пол, до того как Энни успела ее схватить. Она не хотела нагибаться и поднимать папку, поскольку соколиный глаз Чамберса уже нацелился на то, чтобы насладиться видом ее трусиков, и папка осталась лежать на прежнем месте. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, пока наконец Чамберс не слез со стула и сам не поднял папку. Его лицо побагровело от усилий. Он с треском хлопнул папкой по столу перед Энни.
- Кажется, констебль-стажер Тейлор немного переусердствовала, используя при задержании дубинку, и руководство поручило нам разобраться с этим происшествием. Сложность в том, что этот парень, так здорово обработанный дубинкой, похоже, и есть тот самый Хамелеон, маньяк, за которым давно охотятся, а это, как вы понимаете, заставляет по-иному расставить акценты. - Он постучал кончиками пальцев по папке. - Здесь все подробности - по крайней мере те, что известны на нынешний момент. Ну как, справитесь?
- Без проблем, - ответила Энни.
- Как раз наоборот, - возразил Чамберс. - Проблем мы огребем целый ворох. Это случай, требующий высочайшего профессионализма, а поэтому на титульном листе заключения будет стоять моя фамилия. Уверен, вам не надо объяснять, что мы не можем поручить это сложное дело малоопытному инспектору, у которого, как говорится, еще молоко на губах не обсохло.
- Если это настолько серьезный случай, - спросила Энни, - то почему бы вам самому не провести расследование?
- Да потому что я, в силу обстоятельств, в данный момент чрезвычайно занят, - ответил Чамберс, скривив лицо в злорадной улыбке. - Знаете, если имеешь собаку, ни к чему лаять самому.
- Логично. И вправду, ни к чему, - согласилась Энни, которой было доподлинно известно, что как следователь Чамберс ровно ничего не стоит. - Вы абсолютно правы.
- Кто бы сомневался, - фыркнул Чамберс, поглаживая один из своих подбородков. - Так вот, поскольку отчет будет подписан моим именем, в нем не должно быть никакой путаницы. Учтите, если чьим-то головам суждено слететь в результате этого расследования с плеч, то ваша слетит первой. Мне всего ничего осталось до выхода на пенсию, так что перспективы карьерного роста тревожат меня сейчас в самую последнюю очередь, а вы, напротив… Ладно, я уверен, вы понимаете, к чему я веду разговор.
Энни кивнула.
- Докладывать будете непосредственно мне, - продолжал Чамберс. - Я желаю получать ежедневные отчеты, а об особо важных находках вы должны будете информировать меня незамедлительно. Понятно?
- Да мне бы ничего другого и в голову не пришло!
Чамберс посмотрел на нее прищурившись:
- Когда-нибудь, милая моя, ваш язык заведет вас в серьезные неприятности.
- Это я часто слышала от отца.
Чамберс довольно хрюкнул и заерзал на стуле:
- Да, еще одно.
- Слушаю вас.
- Мне не нравится, как это задание было мне передано. Что-то здесь нечисто.
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Не могу сформулировать. - Чамберс нахмурился. - Исполняющий обязанности старшего инспектора Бэнкс из уголовной полиции возглавляет одну часть расследования дела Хамелеона, верно?
Энни кивнула.
- И если мне не изменяет память, вам, до перехода сюда, доводилось с ним работать, верно?
Энни снова кивнула.
- Понимаете, это может ничего не значить, - произнес Чамберс, глядя не на нее, а в сторону, в какую-то темную точку на стене. - Ну а с другой стороны…
- Сэр?
- Не спускайте с него глаз. И держите язык за зубами.
Тут Чамберс в упор уставился на Энни, и та невольно пожала плечами. Потом встала и молча направилась к двери.
- И последнее, инспектор Кэббот.
- Да, сэр? - повернулась Энни.
Лицо Чамберса расплылось в самодовольной улыбке.
- Этот Бэнкс… Будьте с ним осторожны. У него репутация волокиты, иными словами, бабника, если, конечно, для вас это еще новость.
Выходя из кабинета, Энни чувствовала, как полыхают ее щеки.
Бэнкс проследовал за Мэгги Форрест в гостиную, отделанную темными деревянными панелями, на которых были развешаны задумчивые пейзажи в тяжелых золоченых рамах. Окна гостиной выходили на запад, и послеполуденные солнечные лучи отбрасывали на стены танцующие тени колыхавшейся под ветром листвы. Это была какая-то не женская комната - в костюмированных драмах Би-би-си в такие комнаты стремительно врываются увешанные оружием мужчины с сигарами, - и Бэнксу показалось, что это стесняет Мэгги. В воздухе висел запах табачного дыма, а в пепельнице красовались два потушенных окурка. Со вздохом облегчения Бэнкс закурил и протянул Мэгги пачку "Силк кат". Она взяла сигарету. Он посмотрел на девушку, сидевшую на диване: голова опущена, голые коленки плотно сдвинуты, на одной виднеется шрам - видимо, недавно упала; большой палец она держала во рту.
- Вы не собираетесь нас представить друг другу? - обратился к Мэгги Бэнкс.
- Я не знаю вашего имени.
- Бэнкс. Исполняющий обязанности старшего инспектора.
- Исполняющий обязанности старшего инспектора Бэнкс, а это Клэр Тос, моя соседка.
- Очень рад познакомиться с тобой, Клэр, - улыбнулся Бэнкс.
Клэр, бросив на него хмурый взгляд и буркнув: "Хелло", - вытащила из кармана блейзера смятую пачку "Эмбаси ригал" и присоединилась к взрослым курильщикам. Бэнкс понимал, что сейчас неподходящее время для лекции о вреде курения. По красным глазам девочки и высохшим на щеках дорожкам слез он понял, что она недавно плакала.
- Я вижу, у вас тут что-то произошло, - сказал он. - Не хотите рассказать мне об этом?
- Клер ходит в ту же школу, что и Кимберли Майерс, - ответила Мэгги. - Естественно, она очень переживает.
Черты лица Клэр заострились, взгляд механически перебегал с предмета на предмет. Она делала короткие, нервные затяжки, манерно поднося сигарету ко рту; затягиваясь, она сжимала сигарету губами, а потом снова перехватывала пальцами. Впрочем, она и не затягивалась, просто набирала в рот дым, а затем выпускала его клубами. Вероятно, ей хочется чувствовать себя взрослой, решил Бэнкс, хотя одному Богу известно, какие бурные подростковые страсти кипят сейчас в ее душе. Да, нравоучительную лекцию придется отложить. Он помнил, как трагически его дочь Трейси восприняла произошедшее несколько лет назад убийство Деборы Харрисон, девушки из Иствейла. Они даже и знакомы-то толком не были, происходили из разных социальных слоев, но были практически одногодками, несколько раз встречались и разговаривали. Бэнкс сначала попытался скрыть от Трейси правду, однако довольно скоро понял, что лучше все ей объяснить и успокоить. Дочери повезло, она через некоторое время пришла в себя. Другим это не удается.
- Ким была моей лучшей подругой, - сказала Клэр, - и я не уберегла ее.
- Почему ты винишь себя? - спросил Бэнкс.
Клэр стрельнула глазами в сторону Мэгги, словно спрашивая разрешения. Мэгги едва заметно кивнула.
А она привлекательная женщина, отметил про себя Бэнкс. Притягивает не внешность - нос у нее длинноват, и великоват подбородок, а, скорее, окружающая ее атмосфера доброты и интеллигентности. В ней чувствовалась некая сдержанная артистическая грация: даже пепел с сигареты, зажатой в крупной руке с длинными тонкими пальцами, она стряхивала элегантно.
- Я должна была быть с ней, - выпалила Клэр, - но меня с ней не было.
- Так вы были на танцах? - осведомился Бэнкс.
Клэр утвердительно кивнула и закусила губу.
- И ты видела там Кимберли?
- Ким. Я всегда звала ее Ким.
- Ну хорошо, пусть будет Ким. Ты видела Ким?
- Мы пошли туда вместе. Это недалеко от дома. Всего-то перейти круговую развязку и пройти немного по Таун-стрит, а потом мимо поля для регби.
- Я знаю это место, - кивнул головой Бэнкс. - Итак, вы вместе отправились на танцы.
- Да, но там… там…
- Не торопись, - попросил ее Бэнкс, видя, что девочка вот-вот снова заплачет.
Клэр сделала последнюю затяжку и загасила сигарету, придавив ее в пепельнице. Она не совсем еще овладела этим приемом - окурок продолжал дымить.
- Мы собирались и домой вместе идти. Вы же знаете, все сейчас говорят… и по радио, и по телевизору тоже, и мой папа говорил об этом… ну, что надо быть осторожнее и не ходить поодиночке.
Бэнкс знал. Более того, он и настоял на как можно более широком распространении этого предупреждения. Грань между осторожностью и паникой очень тонка, а он намерен был предотвратить повсеместное распространение паранойи, которую в начале восьмидесятых породил и многие годы подпитывал своими действиями Йоркширский Потрошитель. Поэтому он полагал своей задачей ясно и толково объяснить, что молодые женщины должны с наступлением темноты быть особенно внимательны. Однако вышла ли польза от его стараний? Путем кратковременного введения "комендантского часа" людей к осторожности не приучишь.
- Так что произошло, Клэр? Ты потеряла Ким из виду?
- Нет, все было не так. В смысле, не совсем так. Ну как вы не понимаете…
- Так помоги нам понять, Клэр, - взяв девушку за руку, попросила Мэгги. - Мы хотим понять.
- Я должна была остаться с ней.
- И почему не осталась? - спросил Бэнкс. - Вы что, повздорили?
Клэр ненадолго замолчала, отведя глаза в сторону.
- Нет, это из-за одного мальчика, - призналась наконец она.
- Ким была с мальчиком?!
- Нет. Я была с мальчиком. Я. - Слезы ручьями полились по щекам Клэр, но она продолжала: - С Ники Галлахером. Мы с ним уже несколько недель переглядывались, а тут он спросил, приду ли я на танцы. Ну вот, мы там встретились, а он и говорит: "Разреши проводить тебя домой". Ким собиралась уйти еще до одиннадцати, ей родители не разрешали позже задерживаться. Я обычно всегда с ней ходила, но Ники… он попросил меня остаться на медленный танец… и я подумала, что кругом полно народу…
Тут она снова залилась слезами и уткнулась головой в плечо Мэгги.
Бэнкс глубоко вздохнул. Боль, вина и печаль, которые испытывала Клэр, были настолько неподдельны и естественны, что они буквально обрушились на него, как волны, сдавив грудь и затруднив дыхание. Мэгги гладила девочку по волосам, стараясь успокоить, но Клэр, казалось, ничего не воспринимала. Наконец, выплакав все слезы, она высморкалась в бумажный платочек.
- Мне так стыдно, - с трудом произнесла она. - Ужасно стыдно! Я бы что угодно отдала, чтобы тот вечер повторился… тогда бы я все по-другому сделала. Ненавижу этого Ники Галлахера!
- Клэр, - остановил ее Бэнкс, который привык к тому, что люди часто обвиняют себя. - Это не его вина. И конечно же не твоя.
- Я эгоистичная дрянь. Ники провожал меня домой, а я все думала: может, он меня поцелует? Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Понимаете? Я просто потаскушка.
- Не говори глупости, Клэр, - вмешалась Мэгги. - Старший инспектор прав. Это не твоя вина.
- Но если бы я только…
- Если, если, если… - покачал головой Бэнкс.
- Но это же правда. Рядом с Ким никого не осталось, ей пришлось идти домой в одиночестве, и мистер Пэйн поймал ее. Наверно… наверно, он делал с ней ужасные вещи перед тем, как убил, разве не так? Я читала о таких людях.
- В том, что произошло в тот вечер, - твердо сказал Бэнкс, - ты не виновата.
- А кто же виноват?
- Никто. Ким оказалась не в том месте и не в то время. Это могло случиться и… - Бэнкс осекся. Не очень умная мысль. Он понадеялся, что Клэр не сразу поймет, что он имел в виду, но она поняла.
- И со мной? Да, я знаю. Жаль, что я не оказалась на ее месте.
- Да ты все не так поняла, Клэр, - старалась вразумить ее Мэгги.
- Нет, я все поняла правильно. Как я смогу с этим жить? Ким погибла из-за меня, потому что не захотела быть третьим лишним. - Клэр в очередной раз расплакалась.
Бэнкс размышлял, что было бы, окажись на месте Кимберли Клэр. Она принадлежит к тому же, что и Ким, "северному" типу: худенькая длинноногая блондинка. Был ли это случайный выбор? Или Пэйн уже давно положил глаз на Кимберли Майерс? У Дженни, наверно, уже появились какие-нибудь теории на этот счет.
Он попытался мысленно представить, как все произошло. Пэйн припарковал машину рядом со школой, зная, по всей вероятности, что там идет дискотека и что та, кого он приметил, непременно там будет. Он не мог рассчитывать на то, что домой она пойдет одна, но волков бояться - в лес не ходить. Шанс есть всегда. И риск, разумеется, тоже, но для Пэйна этот риск был оправдан. Клэр была та, кого жаждало его сердце. Все остальные казались ему обычными, но она… В школе она постоянно бывала у него на глазах, причиняя день за днем адские муки. Теренс Пэйн, должно быть, знал и то, что Кимберли живет дальше по Хилл-стрит, чем ее подруга Клэр Тос, потому по дороге домой она должна одна пройти под мостом, где темно и пустынно, по одну сторону тянется пустошь, а по другую возвышается методистский храм, погруженный в этот час в темноту, - методистам несвойственно устраивать развеселые поздние вечеринки. Когда Бэнкс в субботу, на следующий день после исчезновения Кимберли, прошел по пути, которым она должна была возвращаться домой с дискотеки, он подумал, что для похищения это просто идеальное место.
Пэйн, вероятно, остановил машину чуть впереди Кимберли и либо сразу набросился на нее, либо сначала поздоровался - ведь он мистер Пэйн, учитель из ее школы, знакомый и безопасный, - потом, ловко обойдя девочку сзади, прижал к ее лицу тампон с хлороформом и, обездвиженную, затащил через гараж в подвал.