Гуров вынул удостоверение, сержант кивнул и отошел в сторону. Подойдя к входной двери, только прикрытой неплотно, так что оставалась щель, Гуров постучал в дверь. За ней послышался тихий стон.
Сыщик хмыкнул и оглянулся на Стаса. Тот пожал плечами.
– Так, ребята, – сказал Стас сержантам. – Я полковник Крячко, и вы здесь находились по моему приказу. Благодарю за службу, можете идти.
Сержанты козырнули и застоявшимися жеребцами поскакали вниз по лестнице, радуясь, что пост сдан и пост принят и теперь можно будет спокойно погулять по улицам, а не торчать рядом со вздорной бабой, не зная, как поступать в случае ее неадекватности.
Гуров легонько толкнул дверь, она подалась, и из-за нее выглянула Ольга.
– Вы его начальник? – спросила она, увидев Стаса за спиной Гурова.
Гуров пожал плечами и показал Стасу на наручники:
– Отстегни. Опричник.
Стас расстегнул, Ольга шевельнула губами, словно хотела выругаться, но промолчала и шмыгнула в туалет.
Почти сразу же послышался звук воды, спускаемой из сливного бачка.
Гуров зашел в квартиру, прошелся по комнате, заглянул в кухню, и окружающая обстановка ему не понравилась.
Ольга вышла из туалета, покосилась на Стаса, вытянув шею, высмотрела Гурова и спряталась в ванной.
Гуров, увидев в комнате две наполненные окурками пепельницы, взглянул на Стаса. Тот сразу же вытянул из кармана пачку с сигаретами.
Не желая шутить вслух, чтобы Ольга не услышала из ванной и не сделала неправильные выводы, Стас все-таки не удержался и защелкал каблуками, передавая сигареты непосредственному начальнику.
– Забыл согнуться буквой "зю", – проворчал Гуров. – Чтобы в следующий раз изобразил, как положено.
– Как скажете-с, – пробормотал Стас. – А почему не садитесь, господин полковник?
– Не вижу куда, – проговорил Гуров, – бардак какой-то кругом. На бомжатник похоже после вчерашней уборки.
Ольга вышла из ванной, нарочно не торопясь, чтобы не подумали эти мерзавцы, что она испугалась их ментовских штучек, и остановилась в дверях комнаты.
Стас еще до ее выхода скользнул обратно в коридор, Гуров остался стоять перед шкафом, боком к незастеленной кровати.
– Мне нужно позвонить, – с независимым видом сказала Ольга и пошла к телефону, стоящему недалеко от кровати. – Я из-за вас на работу опоздала. Мне нужно уезжать.
– Я полковник Гуров, – представился Гуров. – Вы думаете, что мне делать нечего, и я шляюсь по квартирам из-за развлечения? Сядьте!
Ольга, из которой весь ее напускной гонор вылетел после первой же фразы Гурова, плюхнулась на кровать и запахнулась халатом. Однако сдаваться она не собиралась.
– Вы знаете, что пытки запрещены Гаагской конференцией? – спросила она.
– Мне кажется, – пробормотал Стас, – конференция была Баден-Баденской или Лондон-Лондонской.
– Тем более, – обрадовалась Ольга. – Вы все знаете, а сами нарушаете мои права! Да знаете ли…
– Как его фамилия? – спросил Гуров у Стаса.
– Ванильчиков.
Ольга замолчала и напряженно взглянула на Гурова.
– О чем это вы?
Гуров огляделся еще раз, поморщился и вытащил из-за стола стул. Убрав с него несколько старых газет, Лев Иванович поставил стул перед Ольгой и сел на него.
– Или мы разговариваем здесь и сейчас, или – у нас в управлении. Это ясно?
Ольга не пошевелилась.
– Решила стать глухонемой? – поинтересовался Стас. Он стоял в дверях комнаты, курил и насмешливо смотрел на Ольгу. – Это уже поздно, Оленька.
– А что происходит? – Ольга потерла запястье. – Не понимаю я ничего. Я – психолог, школьный учитель и работаю в лицее… А что вы там говорили про Ва… Ва… нильчикова? – Она внимательно взглянула на Гурова и полуотвернулась.
– Дело тут в следующем, – сказал Гуров, вполне уже составивший себе представление об этой женщине. – Вчера на полковника Крячко, – Гуров кивнул в сторону Стаса, – было совершенно нападение. В нападении участвовал некий гражданин Ванильчиков. Этот гражданин, как оказалось, является вашим хорошим знакомым, более того, сегодня он приехал к вам, а вы, разговаривая с полковником Крячко, как я понимаю, в этой комнате, знали о приезде Ванильчикова, но почему-то вели себя так, словно вам очень не хотелось их встречи… Скажу больше. Этот Ванильчиков уже задержан, не без некоторого ущерба для его здоровья, и дает теперь показания. У него обнаружено огнестрельное оружие. Ваша задача – опередить его. А то ведь, как я понимаю, этот негодяй оговорит невинную девушку.
Ольга непонимающими глазами обвела обоих мужчин, вздохнула два раза и начала плакать, размазывая слезы по лицу.
– Хватит! – крикнул Гуров, стукнув кулаком по колену. – Я вижу, по-хорошему вы не хотите! Это ваше дело. Собирайтесь живо!
– Куда с-собираться? – прошептала Ольга, успокаиваясь, но не полностью, чтобы при случае сразу же опять начать плакать.
– В узилище, – любезно подсказал ей Стас, – то бишь на нары. Ваш дружок, тот самый, который обладает аристократической фамилией Ванильчиков, оказался на редкость словоохотливым. То, что я зафиксировал вас у двери, помогло вам остаться как бы вне событий, а то неизвестно еще, как вы могли поступить, пока я разбирался с вашим другом. Вдруг вы бы решили кому-то позвонить и тем самым усугубили бы свою вину. А так как вы дама, вне всяких сомнений, симпатичная и я к вам испытываю эту самую симпатию… – Стас поймал на себе взгляд Гурова и замолк, понимая, что распелся он, наверное, не к месту.
Сейчас говорить собирался Гуров.
– Так мы едем в СИЗО? – спросил Гуров, вставая.
– Подождите! – Ольга подскочила на кровати и снова села. – Подождите, пожалуйста! Мы же еще и не начали говорить! Вы мне слова сказать не даете!
– А нужно нам это ваше слово? – недоверчиво спросил Гуров, однако, не садясь обратно на стул. – Ну-ка, проверю. Вчера Ванильчиков отвез вас в "Харбин". Зачем?
– Я должна была рассказать все, что произошло… ну, в смысле, про допросы. От Нонки что узнаю…
– Кому же вы должны были это рассказать?
– Александру Анатольевичу.
– Ветринову?
– Ну да, ему. А я и не знаю другого Александра Анатольевича. Был, правда, еще один у нас школе завучем, но это… давно было. То есть недавно.
Гуров переглянулся со Стасом.
– А Ветринов-младший сам вам позвонил, или вы, так сказать, по собственному почину проявили инициативу?
Ольга молчала, поразительно быстро став бестолковой и не понимающей русского языка.
– Он позвонил? – громче спросил Гуров.
– Ну да, конечно. Только потом. В машине уже, когда я ехала. Тут дело вот в чем…
– Ну-ну, – Гуров снова присел на стул и поторопил: – Быстрее!
– Я просила деньги у Нонки, – Ольга заволновалась и закрутила пальцами в воздухе. – Паша, ну, то есть Ванильчиков, очень просил, чтобы я заняла денег у Анатолия Анатольевича. Вот я и ходила, а когда я пришла к Нонке в тот день, вчера то есть, то Паша меня ждал в машине. Я-то думала, что Нонка деньги уже получила, а там… вот что вышло-то.
Гуров нахмурился.
– Что-то я не пойму. Но сейчас разберусь… Много нужно было денег?
– Десять тысяч долларов.
– Для банкира это немного. Так, ладно. Если я правильно понял, то с младшим Ветриновым у вас отношения лучше, чем со старшим. Уже по одному тому ясно, что с младшим вы сами разговариваете, а на старшего сестру напускаете. Я прав?
– Я ее не напускала, а просто попросила.
– Я не об этом говорю.
– Ну да, с Сашей, то есть с Александром Анатольевичем, у меня неплохие отношения.
– А почему он сам денег не дал?
– Сказал, что у него нет свободных средств.
– А почему он сам не попросил у брата?
– Для меня? – переспросила Ольга. – Он для других просто так ничего не делает! Я ему в свое время отказала в близости, – Ольга гордо вздернула нос и повела плечами, как в русском народном танце, – и поэтому он мне не помог. Грязная скотина, а не мужчина.
– Он не помог вашему Павлу, как я понимаю, – вмешался Стас. – Ведь Павел работает у него в ресторане?
– Работает, – согласилась Ольга. – Да мало ли кто где работает! Павел просил у него, да, но он отказал.
– Получается, что этот нехороший человек отказал вам обоим, а потом вы спокойно идете к нему, даже едете и рассказываете последние новости про смерть его брата? – спросил Гуров. – Из-за чего такие отношения? Ведь он же негодяй!
– Да, да, – сочувственно поддакнул Стас. – Вы сами нам так и сказали! И все равно сразу же после убийства вы едете к этому негодяю.
– Но это же разные вещи! – Ольга жалко улыбнулась. – Он не дал денег, но все равно остался работодателем. И он попросил приехать… Вот мы и приехали.
– Интересно получается, – Гуров потер лоб. – Когда он попросил вас приехать? Я что-то не понял. То вы говорите, что просто так поехали в "Харбин" и Ветринов позвонил уже в машину, потом вас можно понять так, что он как будто просил вас узнать новости и после обязательно подъехать к нему. Так как же было на самом деле?
Ольга заерзала на кровати, бросая затравленные взгляды то на Гурова, то на Стаса. Подумав, она приняла решение снова заплакать. Даже зарыдать.
Она завопила, зарыдала, издавая звуки сирены "Скорой помощи" и размазывая слезы по лицу.
Гуров поморщился и кивнул Стасу.
Стас понял. Он пошел на кухню и вернулся со стаканом воды.
Подходя к Ольге, Стас споткнулся, и вода вся выплеснулась дамочке прямо в лицо. Ольга замолкла, испуганно глядя на Стаса.
– Фу, какой я неосторожный, – посетовал Стас. – Еще воды принести, Лев Иванович?
– Пока не знаю, – хмуро ответил Гуров. – Посмотрим на поведение нашей знакомой. Ну что, Ольга, продолжаем разговор или вы будете снова брать рекламную паузу?
Ольга вытерлась пододеяльником и промолчала.
– А для чего вашему Павлу были нужны десять тысяч долларов? – спросил Гуров.
– Он решил начать свое дело, – ответила Ольга и покраснела.
– Кроликов разводить? – активно спросил Стас. – Да? Я угадал?
Ольга молчала, исподлобья глядя на Гурова.
– Поехали, – Гуров встал и направился к выходу. – Тебе, Стас, даю пять минут, проконтролируешь нашу даму. Если она будет медленно собираться, можешь выгонять ее, в чем она есть. У нас в СИЗО с отоплением все нормально, пока еще, во всяком случае.
– Вас понял, – ответил Стас и улыбнулся Ольге. – Приказ слышали, мадам?
Ольга кивнула и встала с кровати.
Глава пятая
Стас, следом за Гуровым войдя в приемную генерала Орлова, послал воздушный поцелуй Верочке.
– А вот и я! Расскажите мне, Верочка, как вы ждали меня все эти бесконечные часы и минуты, пролетевшие со вчерашней нашей встречи!
– Ой, Стас! А я слышала, что с тобой вчера что-то случилось! – воскликнула Верочка, и Стас, нахмурившись, кашлянул:
– Не верь! Все ложь! И все было не так!
– А никто и не говорит, как именно и что было! Расскажи, расскажи, расскажи!
Гуров, открывший обитую коричневой кожей дверь кабинета генерала, задержался и позвал Стаса:
– Ну ты, казанова! Опять завис? А руководство будет ждать? Пошли, сперва доложишь о своих подвигах!
– Ну, вот так всегда, – развздыхался Стас перед Верочкой. – Печаль гложет мое исстрадавшееся по любви сердце, потому что романтики в этих стенах не вижу никакой. То есть абсолютно!
Стас подошел к двери. Гуров уже вошел, а Крячко, обернувшись, негромко сказал Верочке:
– Я и вчера себя вел, как герой, это просто в моих привычках! Я стараюсь каждый день совершать по одному геройскому поступку.
Подмигнув Верочке, Стас зашел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Генерал Орлов сидел, нахохлившись, в своем кресле и вертел в руках авторучку.
– Привет, Петр Николаевич, – бросил Гуров, пожал генералу руку и сел на кресло слева.
– Петру Николаевичу наше почтение! – Стас, улыбаясь и кланяясь, подошел, тоже пожал протянутую руку и сел напротив Гурова.
– Как твое здоровье, Станислав? – спросил Орлов, с тревогой поглядывая на Стаса. – Я слышал, ты перенес… – Орлов замялся, – черепно-мозговую травму?
– Перенес, – согласился Стас. – Чувствую изменения в психике. Кошмар полный! Начинаю сам себя бояться.
– Какие еще изменения? – Орлов тревожно взглянул на Гурова, кашлянул, завертел авторучку еще быстрее. – Что-то серьезное?
– Придуряется наш клоун, как всегда, – буркнул Гуров, – не видишь, что ли? Я так думаю, что маловато его били. И не теми предметами.
– Помолчи, Лев, – оборвал Орлов Гурова, – пусть Станислав сам ответит. Ему же виднее, как он себя чувствует. Что с тобой, Стас? Голова болит?
– Болит душа, – ответил Стас, – а в башке так много новых незнакомых мыслей, что просто страшно. В отпуск хочу, в теплые края. И сделать с собой ничего не могу. Желание сильнее меня. Наверняка это следствие травмы, перенесенной, кстати, на ногах!
– Ну, ты слышишь? – спросил Гуров у Орлова. – Все у него нормально! Такой же клоун, как и всегда! Даже злость берет!
Орлов внимательно посмотрел на Стаса и покачал головой в такт своим мыслям.
– Ну, может быть, Лев, ты и прав. Мне тоже кажется, что волноваться за здоровье Станислава не приходится.
– Креститься надо, когда кажется, – буркнул Гуров. – Чего вызвал? У нас дел невпроворот и времени, как всегда, ни хрена нет. А ты отвлекаешь! Стас мог бы тебе объяснительную написать у себя в кабинете и через Верочку передать.
– Да хватит тебе ворчать, Лев Иванович, – Орлов отложил авторучку и потянул ближе к себе папку, до этого лежащую слева от него. – Появилась дополнительная информация, хочу вам ее предоставить. Сами посмотрите. В общих чертах следующее. Сперва относительно вина. Бутылка настоящая, содержимое – тоже. Однако бутылка была вскрыта и в нее добавлен яд. Как вы уже, наверное, знаете, цианистый калий.
– Эта новость состарилась еще вчера, – буркнул Гуров. – Что еще?
– Вчера вы не могли знать, что вино изначально было фирменным.
– А нам-то что?
– А то, что это вино дорогое и экспортируется в Россию только одной организацией – концерном "Элитные вина". Производится во Франции, в провинции…
– Что еще? – перебил его Гуров.
Орлов замолчал и укоризненно взглянул на сыщика.
– А вы не обращайте на него внимания, – посоветовал Стас. – Вредный и склочный характер полковника Гурова известен давно и далеко за пределами этого кабинета. Скандалист он редчайший и неуживчивый притом!
– Цирк уехал, а клоун остался! – проворчал Гуров и повернулся к Орлову: – Все у тебя, что ли? Давай бумажки, сами разберемся, читать умеем!
– И даже мелкими буквами! – поддакнул Стас. – Хоть как напиши, хоть мелко, хоть крупно, все сумеем прочитать, если, конечно, по-русски написано.
– Этот тип точно по голове ушибленный! – проворчал Гуров.
– Один раз точно, я это помню! – кивнул Стас. – Но, возможно, что били еще, пока был в отрубе-с. Легкость в мыслях у меня необыкновенная-с. Это все – последствия шока.
– А по поводу происхождения бутылки, это, конечно, полезно, – сказал Гуров, обращаясь к Орлову и напрочь игнорируя Стаса, – но я не думаю, что это такая уж редкость. Если у нас продается только одним концерном, то в той же Франции наверняка это вино можно запросто купить в каждом городе. И что теперь? Будем вычислять, кто прилетал из Франции в последнее время? А за какой срок?
– Вино шестьдесят восьмого года, – тихо произнес Орлов.
– Ну вот и попали, на ровном месте и мордой об асфальт! – воскликнул Гуров. – Какая классная задачка! Ты, надеюсь, без ведома руководства, рискуя лампасами, не дашь нам указивку проверять всех наших граждан с этого срока?
– А в продажу оно поступило только в прошлом году, не считая одной маленькой партии, проданной в том же шестьдесят восьмом, – закончил Орлов.
– Вот как? – Гуров уже заинтересовался и даже наклонился над столом. – И большая была партейка? Ну, та, которую продали, начиная с прошлого года?
– Четыреста бутылок, – ответил Орлов.
– Это много или мало? – снова подал голос Стас. – Как я понимаю, такие напиточки ящиками не покупают и из горла не пьют. Получается, что четыреста бутылок – это до хренища!
– Из них двести тридцать одна была продана концерну "Элитные вина". Его головной офис в Петербурге… Далее. Ресторан "Харбин"…
– Эх и злачное же местечко, доложу вам, господа! – сказал Стас. – Нужно будет вас туда как-нибудь пригласить. Угощают так, что потом руководство здоровьем интересуется! Представляешь, Петр, после посещения этого гребаного "Харбина" вызывает тебя министр и спрашивает: "Как ваше здоровье, Петр Николаевич?" Впечатляет?
– Не очень, – ответил Орлов и осторожно взглянул на Гурова.
А тот уже начал заводиться. Он барабанил пальцами по столешнице, плотно сжимал губы, и по всему было заметно, что вот-вот разразится буря.
– Ну так вот… – продолжал Орлов. – Этот ресторанчик ни разу серьезно не засвечивался. Поразительно чистое место. У "Харбина" были какие-то мелкие проблемы с разными инспекциями, два раза с налоговиками, но у кого их нет…
– У меня ни разу не было, – сказал Гуров. – Все? А, нет, ты еще не сказал, кто там хозяин.
– Формально Ветринов-младший, – сказал Орлов, – но фактически это внушает сомнения. Однако все так здорово запрятано, что определить без признательных показаний, кто там рулит, практически невозможно. Слишком все запутано. Но формально там рулит Ветринов, и именно он решал все вопросы с налоговой инспекцией.
– Как это нельзя определить, кто там хозяин? – не понял Гуров. – А как прописано в учредительных документах?
– Когда-то там было одно ООО, потом другое, потом все купил Ветринов, потом он все продал первому 000, и так несколько раз прошло по кругу, и в результате, пока он сам не скажет, никто и не определит принадлежность ресторана. На втором этаже у него студия, подготавливающая… – Орлов замялся и забегал глазами. – Как бы это сказать… – Он снова завертел авторучкой, немного покраснел.
– Может быть, проституток? – подсказал Стас. – Есть такая служба сервиса, называется "проституция"…
– Достаточно, Стас, – вздохнул Орлов. – В общем, там их и готовят.
– А что, теперь начали уже учить на проституток? – раздраженно удивился Гуров. – Может быть, и сертификаты выдают?
– Не знаю, с заданием не посылали! – резво отозвался Стас. – Но готов пойти в это самое заведение и лично проверить.
– Ну, ладно, разрезвились, ребятки, – Орлов отложил авторучку. – Дело тут еще вот в чем, Лев. Анатолий Ветринов был, как бы это сказать, одним из тех банкиров, у которого никогда не прослеживались связи с организованной преступностью. Даже в самые беспредельные годы он умудрялся ускользать от "крыш", от влияния – и все такое прочее…
– Дивлюсь я этим двум братцам, – усмехнулся Гуров. – У одного банк, к которому нет никаких претензий, у другого ресторан какой-то, с которым тоже проблем нет. Да вот только банкира отравили, а в ресторане напали на Стаса по неизвестной причине, а потом дали ему за это деньги.
– Взятку, – поправил Стас Гурова, – взятку дали, а не деньги. Если говорить, что побили и дали за это деньги, то получается, что я этим методом начал зарабатывать себе на жизнь, а меня это не устраивает!