– Умеет, как все мы, да только делает это непрофессионально, наигранно слишком, – рассмеялась Мария. – Я вспомнила! Ее через нашего худрука, через его друга, и еще как-то… в общем, через пятые-десятые руки, устраивал один делец. У него магазин на проспекте Мира. Он нас все фруктами угощал… Да, точно, это было прошлой зимой. И фамилия у него была самая зимняя. У меня визитка где-то валяется. Ветрин или Ветринов, кажется. А может быть, и Вьюгинов. От одной фамилии холодно становилось… Он, наивный, думал, что из-за фруктов мы такую… ну, не совсем понятную девочку устроим в театр.
– Вам не понятно, зато нам все понятно, – сказал Стас, переглянувшись с Гуровым.
Они втроем вышли на улицу.
– Планы меняются, – сказал Гуров, подходя к своей машине. – Придется мне немного подзадержаться в театре. Побегать за худруком.
– Чего ради? – удивилась Мария. Она задумалась и покачала головой: – Что? Попала я в цель со своим рассказом?
– Есть такое дело, – ответил ей Гуров. – Ваш худрук будет на месте?
– Кто ж его знает! А что тебе конкретно нужно?
– Узнать поточнее, кто именно привел к нему этого Ветринова. Если это он, что пока еще не факт. Ну ладно, – Гуров отпер "Пежо" и повернулся к Стасу: – Едешь?
– Нет, спасибо, я лучше пешком прогуляюсь – полезно проветриться для мышления.
– Было бы что проветривать, – усмехнулся Гуров.
Гуров с Марией уехали, Стас остался стоять около дома. Он был без машины, которая сейчас отдыхала на стоянке возле главка, и гордо отказался от предложения Гурова довезти его до нужного места. Одной из причин этого было то, что Стас пока и сам не знал, куда ему ехать.
Он вынул из куртки записную книжку, полистал ее и нашел листок с записанными телефонами Ольги. Номеров телефона было два. Один рабочий, а второй – домашний.
Стас подкинул на ладони монетку, и выпало, что звонить нужно на домашний телефон, что он и сделал.
Набрав номер Ольги, Стас долго слушал длинные гудки, идя по тротуару вдоль трассы.
Когда он уже решил отключиться, произошло соединение.
– Да, кто это? – услыхал он недовольный сонный женский голос. – Это ты, что ли, придурок?
Стас подумал и все-таки отключился, намереваясь не признаваться. Помня о том, что из себя представляет Ольга, он решил максимально сократить ей время на подготовку к встрече.
Позвонив в технический отдел управления, Стас по номеру телефона Ольги узнал ее адрес.
Тормознув такси, через полчаса Стас доехал до старого девятиэтажного дома, расположенного на Ленинградском проспекте.
Посмотрев на окна нужной ему квартиры – несложно было рассчитать, за какими именно живет Ольга, – Стас снова набрал ее номер.
Теперь уже Ольга ответила бодрее и приветливее. Значит, проснулась.
– Алло, вас слушают, – слегка напряженно сказала она и затаилась в ожидании ответа.
– Здравствуйте, Ольга, это полковник милиции Крячко вас беспокоит, – сказал Стас.
Ольга помолчала, наверняка спешно соображая, кто же он такой, и непозволительно нескоро отозвалась, рассыпаясь в любезностях и описывая свою радость по поводу звонка Стаса.
Она была готова встретиться и поговорить. Произнеся эти слова, Ольга вновь затаилась и стала ожидать, что же ей скажет Стас.
– Вы знаете, Ольга, – Стас закурил и еще разок с любопытством посмотрел на окна Ольгиной квартиры, – ведь сейчас проходит следствие, как вы понимаете, и мне нужно с вами переговорить конкретно в этом разрезе. Два варианта могу вам предложить: или я вызываю вас к себе повесткой, или мы с вами просто встречаемся и общаемся, как нормальные люди.
Стас помолчал, послушал в трубке ошарашенную тишину и весело закончил:
– Но, разумеется, мне бы хотелось встретиться с вами и просто пообщаться.
– Конечно, конечно, – засюсюкала Ольга, – и я тоже… ну, то есть, конечно, лучше просто поговорить.
– Замечательно, Оленька! Просто прекрасно! – легко подвел итог Стас. – Значит, я к вам подъезжаю прямо сегодня и прямо сейчас. Если у вас будет совсем уж мало времени, – добавил он, чтобы отсечь возможные отговорки по любому поводу, – то начнем мы у вас, а продолжим по дороге к вам на работу или куда вы можете пойти. Лады?
– Да… – растерянно проговорила Ольга. – Да, только вот…
Что она еще собиралась сказать, Стас не узнал, он уже отключился и закончил разговор.
Докурив сигарету, Стас культурно выбросил окурок в урну и вошел в подъезд дома, где жила Ольга.
* * *
Гуров подвез Марию к театру и вместе с нею зашел в высокие дубовые двери.
В вестибюле сморщенная тортилла со шваброй только бросила злобный взгляд на вошедших и сразу же отвернулась, убегая в дальний угол: с Гуровым ей ругаться не хотелось. Прецеденты уже бывали, и сыщик всегда выходил из схваток абсолютным победителем.
– Где найти вашего худрука? – спросил Лев Иванович Марию. – У себя в кабинете или…
– Да мы просто пойдем и посмотрим, – ответила Мария. – Должен быть там.
Они подошли к лестнице. Сверху прыжками через ступеньку спускался молодой артист, недаьно приглашенный в труппу из Казани.
– Здравствуйте, – проговорил он, поравнявшись, кивнул Марии, мазнул любопытным взглядом по Гурову и посторонился, пропуская их.
– Худрука не видел, Марат? – спросила Мария у артиста.
– Не-а, – Марат, высокий парень с замечательными черными волосами и слащавой улыбкой, развел руками, – не попадалось мне такое пока. – Он еще раз улыбнулся.
– Послушай меня, Марат. А ты помнишь, была у нас когда-то на просмотре такая черненькая девочка по имени Нонна, фамилии я ее, к сожалению, не помню.
– Никодимова, – вставил Гуров.
От парнишки так сильно разило какими-то сладкими бабьими духами, и весь он был настолько наигранный, неестественный и женственный, что захотелось дать ему в морду. И затем с удовольствием послушать, как этот паренек будет ругаться матом.
– Да, верно, верно, я и сама теперь вспомнила, – подхватила Мария, – Нонна Никодимова. Помнишь?
– Ну да, я сам ее и приволок сюда, – спокойно сказал Марат. – Как же не помнить? До маразма мне еще далеко. Мне так кажется.
– Как это сам? – удивилась Мария. – Ведь я прекрасно помню, что ее представлял худрук!
– Это я выразился не совсем политкорректно, Мария, – мелко захихикал Марат. – Пардон, пардон, милль пардон. Я ее друга познакомил с худруком, а потом все и закрутилось.
– А друг был Ветринов? – спросил Гуров.
– Да, такая у него фамилия.
– А как вы с ним познакомились? Выступали у него в банке?
– В какой банке? – Марат на мгновение опешил, затем рассмеялся. – А ваш друг, Мари, шутник!
– Это мой муж. Его зовут Лев Иванович.
– Извините-простите, – Марат разулыбался и расшаркался. – Меня рассмешило, что вы так удачно овощной магазинчик Сашки Ветринова назвали банкой. Он как раз недавно там открыл рыбный отдел. Настоящая банка, вы абсолютно правы! Но познакомился я с ним в одном китайском ресторане. Он там вроде постоянно прописан. Или просто нравится кушать неизвестно что. Не знаю. Я лично заказывал там еду всегда очень осторожно.
Видя, что вопросы ему уже задавать не будут, Марат улыбнулся, поклонился и качающейся походочкой поспешил вниз.
– Ну, мы идем искать худрука? – спросила Мария у Гурова.
– Нет, уже не идем. Мотивация изменилась, – ответил тот. Сыщик не выдержал, развернулся и посмотрел вслед Марату. – А он дурак или просто "голубой"?
– Лев Иванович! Прекрати немедленно! – Мария шутливо хлопнула мужа по руке. – Он очень интересный артист! Марат со странностями, я не спорю, но как и всякий творческий человек. Это совершенно нормально. Даже естественно. Если он не будет играть в жизни, то станет и плохо играть на сцене.
– Ну, не знаю, не знаю. Я только видел, что вел он себя очень неестественно, но меня это не касается. В общем, общение с ним пошло на пользу, надо признаться. Поеду к Ветринову-младшему. Появился еще один повод с ним пообщаться.
– Ты заедешь за мной вечером?
– А сегодня что? Опять репетиция?
– Ты забыл? Сегодня спектакль! У нас работает приглашенный режиссер из Грузии. Махарадзе, знаешь такого?
Гуров покачал головой. Те двое Махарадзе, которых он хорошо знал, имели отношение только к постановке и режиссуре вооруженных ограблений. И до поры до времени неплохо с этим справлялись. Тоже ездили на гастроли в Москву и на одних из них попались.
– Созвонимся, – сказал Гуров жене. – Я тебя встречу, это безусловно.
Мария кивнула и медленно пошла по лестнице вверх, а Гуров поспешил вниз.
Вчера, разрабатывая связи Ветринова-старшего, Гуров не исключал, разумеется, возможности знакомства Нонны с братом ее любовника, но вот сейчас выяснилось, что их связи оказались даже значительнее, чем думалось вначале.
Почему именно Ветринов-младший привел Нонну в театр, а не его брат? Или младший братец у старшего служил кем-то вроде доверенного адъютанта? И так может быть. И по-другому. И по-третьему.
Гуров развернулся на своем "Пежо" в не совсем для этого положенном месте и поехал искать магазин Александра Ветринова.
Это заведение имело весьма оригинальное название "Гастрономия".
Поставив "Пежо" прямо напротив входа, Гуров зашел в открытую дверь магазина.
Это было вытянутое помещение, разделенное на три зала. В первом – был обычный набор товаров, во втором, – наверное, обещанная Маратом-неформалом рыба. Гуров подошел к продавщице и попросил показать ему кабинет директора.
– Да вон сами пройдите, – продавщица равнодушно скривила подкрашенный темной помадой рот и ткнула большим пальцем себе за спину, – там будет вторая дверь направо. Или третья. В общем, там. Разберетесь.
Гуров прошел между прилавками и углубился в слабо освещенный проход, сжатый с одной стороны металлической стойкой, заваленной товаром, а справа стояли узкие и плоские картонные ящики вообще непонятно с чем.
– Вам кого, мужчина? Кого ищете? – справа к Гурову выскочила низкая полная женщина с пышной прической на волосах, крашенных хной или луковой шелухой. Она мелкими злобными глазками пронзила сыщика, но, рассмотрев внимательнее, начала улыбаться. – Вы из какой организации? Вы по делу? А по какому?
– Мне нужен ваш директор, господин Ветринов, – ответил сыщик. – Он на месте?
– Александр Анатольевич? – переспросила женщина. – Он еще не подъехал. Вы не знаете, наверное, у него такое несчастье! Брат умер. Он, наверное, поехал по этим делам хлопотать. Такое несчастье, такое нес…
Женщина, не окончив фразу, кинулась в проход.
– Почему опаздываешь, а? – накинулась она на худую девчонку, запыхавшуюся, как видно, от быстрой ходьбы и только что вбежавшую в служебные помещения.
– Автобус… автобус опоздал, Светлана Владимировна, понимаете, там авария такая… – лепетала девушка, протискиваясь к двери в глубине небольшого коридорчика.
– Да у тебя каждый день что-то опаздывает! – зашипела на нее эта старая мымра и снова вернулась к Гурову со сладкой улыбочкой. – Я могу позвонить, узнать… – продолжила она. – Так по какому вопросу, вы сказали, пришли?
– По служебному, – Гуров ткнул в нос этой церберше удостоверение.
– А-а-а что это такое… – Светлана Владимировна потерялась совсем и только разводила руками и раскрывала рот, видимо, на какое-то мгновение разучившись говорить.
– Где кабинет директора? – спросил Гуров.
Светлана Владимировна показала пальцем влево и замотала головой.
– Там, – прохрипела она. – Там кабинет.
– Вот и пойдемте туда, – сказал Гуров, – не в коридоре же нам с вами разговаривать.
Светлана Владимировна засуетилась и загремела ключами, неясно откуда появившимися у нее в руках.
Она долго целилась ключом в замочную скважину, потом, когда попала-таки, долго крутила ключ то влево, то вправо, даже ударилась в дверь плечом и наконец открыла.
Гуров все это время стоял молча и наблюдал за происходящим. Возможно, именно из-за этого гнетущего молчания Светлана Владимировна нервничала еще больше.
Кабинет директора был среднего размера комнатой, сильно вытянутой в длину. В нем было только одно окно в торце. Оно было забрано двойной решеткой самого грубого, но надежнейшего фасона. Перед окном стоял простой стол, за столом – креслице.
Еще в кабинете стояли несколько стульев, и это составляло весь набор мебели. Стены были крашеные, белые. Потолок подвесной, тоже белый.
Гуров прошел в кабинет и сел за директорский стол.
– Вы здесь какую занимаете должность? – спросил он у затрепетавшей Светланы Владимировна, скромно усевшейся на один из боковых стульев.
– Ад-дминистратор, – выговорила она. – Но я… я ничего не знаю, моя работа – только за порядком следить. Я даже накладные не подписываю… не все…
– Какие отношения у вашего директора были с его братом? – спросил Гуров.
– Х-хорошие, – убежденно ответила Светлана Владимировна. – Брат все же. Они часто встречались… И Анатолий Анатольевич здесь бывал. И еще люди из банка…
– Зачем? – спросил Гуров. – Что здесь могло понадобиться людям из банка? Магазин у вас – средний, как я вижу.
– Мы открыли третий отдел, элитный, – сказала Светлана Владимировна. – Получали кредит под ремонт и закупку товара… В общем, оформление бумаг и все такое прочее… А в чем дело, можно узнать? – Она осторожно заглянула в глаза Гурову и тут же отвела взгляд.
– Я вам все расскажу и на все вопросы отвечу, – пообещал Гуров, – только в другом месте, а не сейчас. Сейчас вы будете отвечать на мои вопросы.
– Да я же не против, – засуетилась Светлана Владимировна, – я же просто так, из любопытства.
– Расскажите мне о личной жизни вашего директора.
– Александра Анатольевича? – переспросила Светлана Владимировна и покраснела.
Это смотрелось так удивительно и неожиданно, что Гуров откинулся назад в креслице директора и усмехнулся. Эта тетка с крашенной под свеклу головой была, несомненно, влюблена в своего начальника. Обычная, в общем-то, история.
– Что же вы молчите? – спросил он.
– Ну что я вам могу сказать, – Светлана Владимировна нахмурилась, – вы же сами мужчина и понимаете все это получше меня… Ну, какая может быть личная жизнь… Александр Анатольевич не женат… А у нас в магазине работают разные девушки…
– Теперь понимаю… – Гуров подумал и начал уточнять: – Стало быть, получается, что ваш директор склонен строить свою личную жизнь по производственному признаку?
– Ну да. Так. Это я и имела в виду.
– А почему?
– Так меньше проблем и сложностей. – Светлана Владимировна улыбнулась и игриво потупила глазки. Гуров снова усмехнулся.
– Для кого меньше?
– Для него, для кого же еще! Для девушек проблем как раз больше, как вы сами понимаете. Если вы понимаете.
Гуров кивнул и спросил коротко:
– Принуждение?
– Нет, нет, – засуетилась Светлана Владимировна, – как вы могли такое подумать! Да и не рабство же у нас в конце концов! В двадцать первом веке живем. Я бы назвала это методом скрытой экономической стимуляции мотивации.
Гуров рассмеялся.
– Я понял, – сказал он. – Это вы демонстрируете, что учились на курсах менеджмента.
– На двух. И очень дорогих.
– Да плевать, – Гуров резко оборвал лирическую нить, впрягшуюся в ткань разговора.
Он уже понял, что когда Светлана Владимировна напугана и чувствует себя неуютно, то ее ответы получаются короче и информативнее.
Светлана Владимировна, только что расслабившаяся, снова напряглась.
– Как вы думаете… Или, точнее говоря, подтверждаете ли вы мою мысль, что Александр Анатольевич и своему брату помогал решать его личные проблемы? Используя все тот же метод стимуляции, или как вы его там назвали?
– Я, наверное, не совсем точно выразилась, – спохватилась Светлана Владимировна. – Наши девушки, имеющие желание продолжить дальше повышение своего карьерного и образовательного уровня, поступают в студию топ-стиля.
– Это еще что такое? – удивился Гуров. – Это здесь? Вместе с рыбой?
– Дело тут вот в чем. Есть студия топ-стиля, которая занимается подготовкой дам эскорта, пре-да-парте, ну и так далее. Студия известна за пределами Москвы, приезжают девушки из регионов. Первый месяц – обучение бесплатное, так сказать, пробное. Потом – или они начинают зарабатывать и оплачивать сами свою учебу, или, если их отчисляют, то устраиваются, как могут. Как умеют. Многие возвращаются по домам. Кто-то остается в Москве. У нас, в нашей сети магазинов, например.
– А у вас все-таки сеть магазинов?
– Ну да, только все остальные поменьше, чем этот, но тоже не маленькие. Этот – самый большой. Головной, так сказать.
– Фамилия Никодимова вам что-нибудь говорит?
– Нет, а должна?
– Нонна Никодимова, – повторил Гуров.
– Ах, Нонка! Ну да, я ее знаю. Талантливая девушка! – Светлана Владимировна закивала, радуясь, что справилась со сложным вопросом, оказавшимся совсем простым. – Она у нас начинала, потом ушла в студию, потом вернулась. Металась, в общем, но потом Александр Анатольевич помог ей устроиться в театр, я забыла его название, и она теперь актриса, да. Не так давно заходила… Неплохо выглядит, неплохо… Но я забыла, в каком театре она играет.
– В театре жизни.
– Что?
– Ничего, просто подумал вслух. А где, вы говорите, находится эта ваша студия? Может быть, ваш директор там?
– Может, и там, конечно, но Александр Анатольевич не часто там бывает. Он один из учредителей, а всего учредителей несколько человек… Но может находиться и там, я не знаю… Запишите адрес. Ресторан "Харбин"… Так, улицу я помню. Пречистенка. А номер дома забыла, к сожалению. Я не хожу по ресторанам. Ну вы найдете, проедете и увидите.
– То есть вы хотите сказать, что эта Нонна Никодимова работала в ресторане "Харбин"? – переспросил Гуров.
– На втором этаже, в студии. Но, может быть, и в самом ресторане какое-то время. Я точно не знаю этого.
Глава четвертая
Стас посмотрел на черную скривившуюся кнопку дверного звонка, надул губы и подумал, что такие аксессуары украшением квартир не являются. Он осторожно дотронулся до кнопки указательным пальцем, и раздался звонок. Грубый и резкий вой, а не звонок. Стас поморщился и прислушался. За дверью сперва была тишина, потом послышалось ширканье тапочек, шуршание халата, и освещенный изнутри дверной "глазок" затемнился.
– Ого! Вот это да! – послышался голос Ольги. – Секундочку, пожалуйста, подождите секундочку, я не ждала вас так скоро! Секундочку!
Стас промолчал. Ольга, покопошившись за дверью, отперла ее. Она была одета в длинный теплый халат и в продранные на носках матерчатые тапочки.
– Вы такой неожиданный мужчина! – заманчиво произнесла Ольга, тараща глаза на Стаса.
Очевидно, она думала, что так выглядит сексуальней. То бишь желанней. Она была не права, но Стас не стал ее разубеждать.
Он вошел в нечистую прихожую, заставленную и заваленную всякими ненужными вещами. Одних полиэтиленовых пакетов, набитых мусором, здесь стояло три штуки.
В раскрытую дверь была видна комната, в ней неубранная постель, давно не мытые полы и скривленная на один бок люстра под потолком.