Бразильская мелодия - Райнов Богомил Николаев

Роман известного болгарского писателя Богомила Райнова "Бразильская мелодия" завершает трилогию "Три встречи с инспектором" (первые два романа - "Инспектор и ночь" и "Человек возвращается из прошлого")

Содержание:

• Бразильская мелодия 1

• Глава первая 1

• Глава вторая 4

• Глава третья 10

• Глава четвертая 12

• Глава пятая 14

• Глава шестая 16

• Примечания 19

Богомил Райнов

Бразильская мелодия

Глава первая

Уютная однокомнатная квартирка. Сквозь окно и балконную дверь ее заливает сияние майского утра. Светло-серые стены, темные бархатные кресла, розовый персидский ковер и непременный низкий столик. Бархатные шторы, тоже розовые, лампа под шелковым абажуром… Что еще? Ах, да: широкая тахта. Поверх мягкого одеяла на тахте лежит мертвец в небесно-голубой пижаме.

Осмотр, снимки, дактилоскопические исследования, составление протокола уже позади. Эксперты ушли, и в квартире нас осталось двое - я и мой старый приятель, судебный врач, не считая охраны у входа. Пока врач занимается своим делом, я еще раз осматриваю комнату, прихожую и балкон, чтобы уточнить собственные наблюдения и связать их в определенной последовательности.

- Эй, старина, есть что-нибудь новое?

Врач, как всегда, старается напустить на себя побольше важности и с ответом не торопится. Я вздыхаю, достаю пачку сигарет "Сълнце", но он торжественно заявляет:

- Мерси, не курю!

- Наконец хоть одна приятная новость, - говорю я, закуривая.

- Отравление газом и ничего больше. - Врач пропускает мимо ушей мою болтовню. - А все остальное покажут только анализы.

- Браво! Ты ловко объясняешь очевидные вещи.

- За ответы на загадочные платят тебе!

Меня, собственно, интересует одно…

- Принимал ли он на ночь снотворное? - заканчивает вместо меня врач и небрежно добавляет: - Впрочем, дай-ка мне одну сигарету.

- Прощай, экономия! - ворчу я, наблюдая, как он привычно перебирает сигареты, отыскивая ту, что помягче. - А с каких пор ты не куришь?

- Понимаешь, если удержусь и завтра, то как раз получится два дня, - поясняет врач и с наслаждением затягивается.

Потом он укладывает чемоданчик, прощается и уходит. Теперь на месте преступления я один.

Не будем спешить с выводами. Рассмотрим прежде факты. Итак, нам известно следующее.

Христо Асенов - коммерсант, еще до войны переселившийся в Германию. Гражданин ФРГ. Несколько раз приезжал в Болгарию по торговым делам. накануне, примерно в 21 час, он отправился в ресторан "Балкан" вместе с Магдой Коевой, его знакомой. Примерно в половине двенадцатого Асенова разыскивал по телефону какой-то человек. Чуть позже в ресторане появился Филип Манев, близкий приятель Коевой, и пытался ее увести. Когда Асенов запротестовал, Манев устроил скандал. Манева и Коеву задержали, Асенов же пошел домой, где сегодня утром его нашли мертвым.

Квартира, которую снимал Асенов, имеет отдельный вход. Сперва попадаешь в скромную прихожую. Справа - туалет, слева - широкая ниша с кухонным столом и газовой плитой. Кран этой плиты был открыт… Так что же это - несчастный случай?

На кухонном столе банка растворимого кофе, пачка сахара, пустая чашка, спички. На плите - кофеварка, а рядом с ней и под ней - вода. Асенов, видимо, хотел выпить кофе, зажег горелку, поставил кофеварку на огонь, а сам уснул. Вода закипела, перелилась через край, погасила пламя, и смертоносный газ проник в комнату…

Эту версия подтверждали и другие обстоятельства: входная дверь была заперта изнутри. Балконная дверь тоже закрыта, правда, не на ключ, но квартира находится на пятом этаже и проникнуть в нее через балкон не так-то просто. Перед тем, как облачиться в пижаму, Асенов аккуратно разложил свои вещи на стуле возле балконной двери. Во внутреннем кармане пиджака умершего были найдены паспорт и бумажник с крупной суммой болгарских левов и тридцатью западногерманскими марками. Если целью убийства (допустим, что это убийство) была кража, то почему преступник пошел на риск, решив отравить Асенова газом? Ведь для этого надо было проникнуть на балкон, пересечь всю комнату, добраться до плиты и вернуться назад. Во-первых, услышав шаги, Асенов мог проснуться. Во-вторых, убийце надо было долго отсиживаться на балконе, пока газ наполнял комнату, а затем открыть балконную дверь и снова ждать, чтобы газ выветрился. И лишь после всех этих операций приступить к краже. Трудно все это объяснить. Ведь вору достаточно было подождать, когда Асенов уснет, просунуть из-за балконной двери руку, дотянуться до стула, на котором висел пиджак, и взять все, что там находилось. Не говоря уже о том, что тот, кто хочет только украсть, редко идет на убийство. И, наконец, главное - деньги остались на месте.

Нет пока и оснований предполагать, что Асенова могли убить по иным мотивам - скажем, из мести. Он вырос в Бургасе, покинул Болгарию еще юношей, в 1939 году, и, насколько известно, у нас в стране у него не было ни родственников, ни близких знакомых. Скандал с Маневым? Конечно, теперь этот инцидент требует подробного изучения. Но ведь Манев и Коева были задержаны когда Асенов был еще в полном здравии, и до сих пор находятся в отделении. Таким образом, они "вне игры".

Самоубийство тоже маловероятно. Когда человек готовится покончить с собой, он вряд ли перед этим станет варить кофе. Но если все-таки самоубийство, то из-за чего? Из-за того, что попытались увести его девушку? Слишком "нежно" для деловой версии.

Наиболее правдоподобным кажется предположение о несчастном случае: вода закипела, погасила пламя… и так далее. Но первая версия нередко бывает ошибочной, ибо опирается на поверхностные наблюдения.

Когда открыли запертую изнутри дверь (к счастью, этого не успели сделать расторопные соседи), концентрация газа в комнате оказалась очень слабой. Разумеется, газ мог улетучиться за время, прошедшее после смерти Асенова, но едва ли до такой степени. К тому же баллон с газом был почти полным. Если же допустить преступление, то столь слабую концентрацию газа легко объяснить. Отравив свою жертву, убийца проветрил помещение, чтобы осуществить кражу и затем представить все как несчастный случай.

Пойдем дальше. Хотя квартира находится на пятом этаже, попасть в нее через балкон можно. Над квартирным балконом нависает балкон чердачный, связанный с чердачным коридором, на который, в свою очередь, можно подняться по черной лестнице. Дверь на чердак была закрыта, но свежие царапины на замочной скважине дают основание полагать, что тут действовали отмычкой.

Человек, проникший на чердак, был уже близок к цели: чтобы попасть в квартиру Асенова, надо перелезть через перила чердачного балкона и отважиться на метровый прыжок вниз. Если подстраховаться веревкой, можно без особых затруднений проделать и обратный путь.

Но даже самый умный и опытный преступник, мечтающий совершить "ОБРАЗЦОВОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ", забывает подчас о том, что, как бы он ни был предусмотрителен и ловок, нет способа не оставить улик. Каждый из нас материален и действует в материальной среде. Вот и сейчас улики налицо: царапины на замочной скважине, следы на пыльных перилах чердачного балкона, видимо, от веревки, легкий след на штукатурке фасада - там, где человек вынужден был опереться ногой, подтягиваясь на веревке, и, наконец, еще один след - наверное, отпечаток той же ноги в носке на полу в прихожей. Если каждый из этих отпечатков взять в отдельности, их появление можно объяснить причинами, не относящимися к нашему делу. Но при сопоставлении они дают воображению известную пищу.

Все это так. Однако нет смысла разжигать воображение подобными доводами. В конечном счете обнаруженные следы могут оказаться не уликами, а просто случайными отметинами. Каждая мелочь становится подозрительной, если начинаешь в нее всматриваться. Я припомнил давнишний случай, когда очень уж много фактов доказывали убийство, а в итоге оказалось самоубийство. Стало быть, подождем заключения экспертов.

Одно бесспорно: если здесь убийство, то оно было не только предумышленным, не только тщательно и хитроумно задуманным, но и совершено хладнокровным преступником. Последовательные этапы операции: прыжок на балкон, газ, проветривание, кража, инсценировка несчастного случая, уход - все это требовало не только времени, но и железных нервов.

Кроме того, преступник должен был хорошо знать квартиру Асенова. Ведь он делал ставку на газовую плиту, а они еще не слишком распространены у нас из-за отсутствия собственного природного газа.

Эта мысль заставляет меня покинуть комнату Асенова и отправиться к хозяйке покойного.

Гражданка Гелева живет рядом, за перегородкой, отделяющей ее комнату от той части квартиры, которую она обычно сдавала.

Гелева открывает дверь после первого же звонка. Она улыбается, стараясь скрыть страх и досаду, и приглашает меня в помещение - гибрид спальни и гостиной. Комната обставлена красивой, но довольно старой мебелью.

- Присаживайтесь, - натянуто улыбается Гелева. - Хотите кофе?

- Только если он уже готов. И если позволите, я закурю.

- Конечно. Я тоже курю. А кофе и в самом деле почти готов.

Это "почти" занимает около десяти минут, но их нельзя полностью списать в пассив, ибо открытая дверь дает возможность продолжать неизбежный в таких случаях разговор:

- Сколько раз останавливался у вас Асенов?

- Три раза. Уже в первый приезд квартира ему понравилась… У меня, сами видите, все чисто…

- Да, это видно. А как он проводил время? С какими людьми встречался? Кто бывал у него? Расскажите все, что о нем знаете.

- Это был исключительно аккуратный человек. Насколько я поняла из его телефонных разговоров (он иногда забегал ко мне позвонить), у него были только деловые связи. Здесь никто не бывал, кроме одной его приятельницы.

- Коевой?

- Я знаю ее как Магду.

- А что бы вы могли сказать об этой Магде?

- Да что вам сказать! Эти нынешние вертихвостки, вы их, наверное, сами знаете…

- Она надеялась выйти за Асенова замуж, не так ли?

- Может, и надеялась. Но Асенов был не из тех, кто женится на ком попало.

- А вы не знаете, с кем общалась Магда, когда Асенов уезжал в ФРГ?

- С такими же, как она сама. Встречала ее раза два на улице с какими-то подозрительными парнями.

- А у вас кто бывает?

- Соседки. Кто же еще?

Гелева приносит поднос с кофе, ставит передо мной на столик и садится, положив ногу на ногу. У Гелевой еще густые волосы, белое ухоженное лицо, и выглядит она моложаво, хотя ей, наверное, уже за пятьдесят. Надеюсь, нервы у нее тоже в порядке.

- А супруг ваш разве не заходит? - спрашиваю я, отпивая кофе.

- Хотите сказать, бывший? - Она недовольно морщит свои полные губы. - Заходит иногда, чтобы испортить мне настроение.

- Так ли?

- Именно так! Всегда хочет вытянуть из меня деньги.

- Под каким предлогом?

Считает, что я должна ему за квартиру. В свое время он действительно помог мне ее купить, но я давно…

- Ясно. А как вы провели вчерашний вечер?

- У меня была Савова, соседка снизу. Пили кофе, болтали, потом я ее проводила.

- В котором часу?

- Около десяти. Прибрала немного комнату и легла, но мне не спалось.

- Вы слышали, когда пришел Асенов?

- А как же! Только включила радио, и он явился.

- Когда это было?

- В полночь.

- А потом?

- Потом ничего. Перед тем как заснуть, ничего больше не слышала.

- Благодарю вас за сведения, - говорю я, поднимаясь. - Да, чуть не забыл: почему вы перенесли газовую плиту на ту половину?

- Да потому что квартиранты хотят пользоваться плитой, а газовые гораздо дешевле электрических.

Гелева смотрит на меня вопросительно, стараясь угадать причину моего вопроса, и добавляет:

- И причем здесь плита? Если человеку суждено умереть, он и без плиты умрет.

Я знаю, что подобные убийства по законам детективной литературы должны совершаться в мрачную погоду с туманами и дождями, причем дождь может быть любой: моросящий и надоедливый, косой и холодный, проливной и даже грозовой. А инспектору полагается бродить в этой кромешной тьме и пытаться рассеять туман, которым убийца окутал свое злодейское преступление.

Короче, традиции жанра мне известны, но убийства не считаются с календарем, и когда я выхожу на улицу, то попадаю в объятия погожего весеннего дня. Деревья распустились, и сквозь нежную зелень ветвей я вижу фигуры парней, девушек, матерей с детьми и точно колпак над всем этим - синее, синее небо. Вот он, мирный город, по которому иду и я. Иду и чувствую себя лишним - вместе со своими мрачными версиями и прочими атрибутами своей профессии, которая, по сути дела, является анахронизмом. Правда, это анахронизм лишь следствие другого анахронизма - преступности. Но так или иначе, туманы и дожди больше соответствуют деятельности инспектора.

Выхожу на бульвар Витоша и через несколько десятков шагов достигаю кафе "Бразилия". Зал после солнечной улицы кажется темным и сыроватым. Подхожу к бару и вижу знакомую официантку.

- Здравствуй! Что подать?

- Только не кофе.

- Если не кофе, тогда зачем пришел к нам?

Официантку немного задевает мое пренебрежение к гордости кафе "Бразилия", но все же она приносит мне апельсиновый сок.

- Среди ваших клиентов нет ли неких Филипа и Магды?

- А как же! Они тут постоянно околачиваются.

- А когда?

- В основном по вечерам.

- Кто еще в их компании?

- Два парня - Спас и Моньо.

- А еще?

- Раньше приходили две девушки - Дора и Лиза, но давно уже их не видно.

- Как они себя ведут?

- Вполне прилично. Только этот Спас немного дикий.

- В каком смысле?

- Силы много, а ума мало. Однажды ввязался в драку с двумя клиентами. Хорошо, Филип его остановил.

- Связаны они с иностранцами?

- Такого не замечала.

- Мерси. Сок был чудесный.

- Но ты его даже не попробовал!

- Какая разница - я знаю вашу фирму.

Выхожу на улицу и, слегка щурясь от солнца, снова бреду по городу рядом с собственной тенью.

Устраиваюсь в своем тихом кабинете за добротным письменным столом. Это не то что моя прежняя канцелярия, с рядами пустых столов и сорокасвечовой лампой. Теперь у меня свой, ярко освещенный кабинет, в нем есть глобус, напоминающий мне луну. От луны, согласитесь, уже совсем недалеко до романтических воспоминаний о встречах с любимой, когда над головой колышутся ветви ночного леса…

Но теперь мне не до приятных воспоминаний и ночных прогулок. Отгородившись от живого мира стенами кабинета, я должен погрузиться в деловые бумаги и документы. Немного справок. И больше работы мозговыми извилинами.

Кто-нибудь может подумать, что я напрасно трачу драгоценное время, теряю темп и вообще отстаю от поезда. Убийца - если он существует - воспользуется моей медлительностью и уничтожит все улики. Улики? Какие именно? Грязные носки, которые можно сжечь за пять минут. Отмычка, которую можно ночью выбросить в колодец канализации, отправив туда заодно и пару перчаток. Запыленная одежда - пуловер или куртка - после нескольких взмахов щетки снова станет чистой. Вот и нет улик.

Однако я подозреваю, что существует еще одна улика, от которой не так легко избавиться. И эту улику - если, конечно, она вообще существует - преступник уничтожать не будет, а постарается спрятать понадежнее. Весь вопрос: где? И естественно: кто это сделает?

И вот я сижу за своим столом, связываюсь по телефону с разными службами и стараюсь полностью использовать возможности своей конторы.

Когда меня вызывают к шефу, я как раз просматриваю документы из темно-зеленой папки.

Полковник встречает меня стоя, кивает в знак приветствия, показывает на кресло, а затем на деревянную коробку на столике, что означает "можешь курить" и в то же время "готовься к подробному докладу".

- Итак, что нового? - спрашивает шеф, дожидаясь, пока я сяду и закурю сигарету.

Излагаю с предельной краткостью установленные до сих пор факты, стараюсь не пропустить ничего существенного, хотя полковник уже в курсе наиболее важных деталей.

- Не понимаю, почему хозяйка так рано позвонила Асенову? - спрашивает он.

- Она несла ему завтрак. В семь часов, как обычно.

- Что любопытного в показаниях Манева и Коевой?

- Ничего интересного, кроме того, что они полностью совпадают. Скандал изображают как сцену ревности.

Шеф задает еще несколько вопросов о том о сем, но метит именно туда, где у меня "тонко". Затем следует неизменное:

- Какие у тебя версии?

Полковник слушает меня, погруженный в размышления, что дает мне возможность якобы по ошибке закурить вторую сигарету. Сам шеф не курит и не любит, когда в его кабинете чересчур дымно.

Заканчиваю изложение и умолкаю, убежденный, что исчерпал все. Но когда полковник заговаривает сам, два-три мелких, а может быть, и существенных упущения с моей стороны вдруг становятся очевидными. Ничего удивительного. В голове шефа сконцентрирован не только его собственный опыт, но и опыт всех его помощников. Кроме того, шеф умеет анализировать факты с той последовательностью и полнотой, какой иной раз недостает мне.

- А в остальном считаю, что ты правильно наметил круг расследования, - заканчивает полковник. - И все же помни, что ответ может находиться и вне этого круга. Действуй без поспешности в выводах.

- Разумеется, - киваю я и готовлюсь встать.

Но полковник останавливает меня:

- Когда я говорю "без поспешности в выводах", это не означает проволочки. Напротив, необходимо действовать быстро. Ты знаешь, Антонов, я считаю тебя хорошим работником, и у меня нет привычки вмешиваться в твои дела, хотя иногда ты проявляешь самонадеянность и пользуешься… ну, назовем их "своеобразными" методами расследования. Однако этот случай особенный. Речь идет о смерти, - видимо, смерти насильственной - иностранного подданного. Происшествие тотчас подхватит вражеская пропаганда. То, что Асенов - болгарин, используют эмигрантские центры. Уголовное преступление будет представлено как политическое убийство. Именно поэтому необходимо действовать быстро.

- Понятно, - говорю я и ухожу.

Снова склоняюсь над зеленой папкой. Документы, собранные в ней, это главным образом протоколы допросов, отражающие отдельные эпизоды из биографии этой "отзывчивой" девушки - Магды Коевой. Неразборчивые связи с иностранцами. Предупреждения в полиции и обещания начать новую жизнь. И другие подробности в том же духе. Последние данные полуторагодичной давности. Надеюсь, что Магда все же изменила свое поведение.

Выписываю из протокола некоторые имена и прошу принести мне другую папку, связанную с одним из этих имен.