На обратном пути Луиза взяла его под руку. Затем она взяла меня под руку, - мысленно делился он впечатлениями с Бришо и Буасси. - Можно сказать, повисла на мне. А в гостинице, не говоря ни слова, сразу, повела к себе в номер… Они миновали театр и свернули на улицу Риволи. Альбер машинально взглянул на часы. Они шли спорым решительным шагом. Луиза, как видно, не принадлежала к любительницам побродить не спеша. До гостиницы от театра они добрались за восемь минут. На машине это заняло бы всего минуту, даже учитывая светофоры. Выходит, они полчаса проболтали в машине? Или Дюамель разложил ее прямо в автомобиле, свернув в какой-нибудь темный переулок?
Они вошли через вертящуюся дверь в вестибюль гостиницы, и Альбер направился было к лифту. Луиза остановилась.
- Благодарю за вкусный обед, - сказала она.
* * *
Книга стоила недешево, зато предмет излагался толково, так что впору понять и дураку.
Речь шла о методах тренировки американской морской пехоты. Аннотация на суперобложке доверительно раскрывала секрет: физически наиболее подготовленные воинские части вербуются именно из морской пехоты, а та, в свою очередь, обязана такой репутацией программе тренировок.
Альбер решил на всякий случай сохранить чек на книгу. Если согласятся оплатить его счет за обед в ресторане, можно будет заодно подсунуть и этот чек. Отчего бы сотрудникам парижской уголовной полиции не стать "физически наиболее подготовленными" в мире?
Поначалу он зашел в книжный магазин, чтобы подобрать какую-нибудь литературу о самбе и капоейре - пресловутом боевом танце, но, конечно же, ничего близкого этой теме не нашел. Зато купил учебник португальского языка и путеводитель по Рио. Дома Альбер выложил книги на стол и прошел на кухню готовить чай.
Едва он успел управиться с хлопотами по хозяйству, как позвонили в дверь. На пороге стоял Бришо. В темно-синем приталенном пальто он был похож на страхового агента, способного навязать вам самый дорогой полис.
- Что угодно, мосье? - поинтересовался Альбер.
- Марта дома?
- Нет. А в чем дело?
Шарль протиснулся в прихожую.
- Ну и бабенка, я тебе скажу, старина!.. Уложила меня на обе лопатки.
- Какая бабенка? Сюзанна Житон?
- Нет, что ты! Мадам Лафронд. Я снова наведался к ней.
- За каким чертом?
- Дай ты мне хоть хлеба кусок, даже пообедать было некогда… Я решил выведать, чего от нее добивался Дюамель.
- Ну, и чего же он добивался? - спросил Альбер, заранее предвкушая удовольствие, когда он в свою очередь выложит приятелю подробности интимного обеда с Луизой Кампос. Только с этим нельзя спешить, надо выждать подходящий момент.
- Ровным счетом ничего! - торжествующе выпалил Бришо. - Да он и не сумел бы использовать дамочку в своих целях, поскольку та не имеет совершенно никакого влияния на мужа.
Альберу вспомнилась гибкая, податливая фигура мадам Лафронд, и он мысленно ощутил прикосновение ее теплой кожи. Мог бы и сам додуматься зайти к супруге редактора.
- Лафронд поколачивает ее. Видишь ли, старина, этот тип - законченный садист. Для него главное - насладиться собственной властью. Ему мало затащить женщину в постель, дайте ему еще покуражиться над ней. К тому же он ревнив. До замужества она тоже была журналисткой. Однако Лафронд не разрешил ей работать, чтобы она не встречалась с мужчинами. Супруги никуда не выезжают и лишь изредка принимают у себя. На Новый год они пригласили цвет редакции, но и то лишь подчиняясь традиции газеты.
- Понятно. - Альбер сунул Бришо тарелку, чтобы тот не сыпал крошки на пол. - У тебя это своего рода мания. Но ревнивый муж колотит или жену, или соблазнителя, а не обоих зараз. Впрочем, тебе неоткуда знать, ты ведь холостяк.
- Неужели ты бил Марту? - Бришо оторопело воззрился на приятеля.
- Боже упаси! Но знаю наверняка: вздумай я ревновать, я бы отыгрался не на ней, а на ее ухажере.
Бришо недоверчиво покачал головой.
- А, по-моему, пока Лафронд ревнует беспредметно, просто по склонности характера, он лупит жену. Однако стоит ему дознаться, что соблазнитель из числа его подчиненных, и он захочет проучить наглеца. Посуди сам: какой смысл сводить счеты с супругой дома, за закрытыми дверьми, если в редакции Дюамель что ни день смеется ему в глаза.
- Вижу, в психологии ты преуспел.
- Знаешь, что послужило последней каплей, переполнившей чашу терпения? Нахальство Дюамеля, который на приеме стал ухлестывать за бразильской танцовщицей. Ты только вдумайся в ситуацию, старина! Муженек, которому наставили рога, естественно, взвивается на дыбы. "Ах, вот оно что! Мало тебе моей жены, так ты еще и эту красотку решил увести у меня из-под носа?" Да, кстати, а ты до чего договорился со своей цыпочкой?
- Какой еще цыпочкой?
Странно. Они не слышали, как вошла Марта.
- Я допрашивал одну бразильскую танцовщицу, - поспешно пояснил Альбер. Господи, какое счастье, что Марта заявилась не пятью минутами позже!
- В ресторанчике с провансальской кухней? - уточнила Марта. Она положила сумочку и уселась в кресло напротив Лелака. Лицо ее было непривычно красным.
- Точно. А ты-то откуда знаешь? Шеф так распорядился. Иначе к этим иностранным знаменитостям и не подступиться.
- Во-от как! Дороговато обходится это расследование, ты не находишь?
"Судя по всему, кто-то засек нас когда мы входили в ресторан, - с облегчением подумал Альбер. - Дернула же меня нелегкая на обратном пути прогуливаться с ней под руку!"
- Расходы ведь не из моего кармана, - непринужденно ответил он. - За обед платит ведомство. Кстати, если уж зашла речь… - Он повернулся к Бришо. - Я передам тебе счет, а ты, будь добр, уладь все формальности. Ты в этом дока.
- Да-да, пожалуйста. - Шарль выхватил у него из рук счет и, прежде чем спрятать в карман, украдкой взглянул на сумму. - Итак, что сообщила свидетельница?
- Около двенадцати она ушла из театра в сопровождении Дюамеля, - зачастил Лелак, наградив приятеля благодарным взглядом. - Дюамель отвез ее к гостинице. Примерно до половины первого они проговорили в машине. Затем Дюамель уехал, сказав, что у него намечена какая-то встреча. Портье, мерзавец, твердит, будто ничего не помнит. Кто и когда вернулся в гостиницу субботним вечером, он не знает, а вот что все гости были в отменном настроении, подтвердить может.
Альбер умолк, следя за взглядом жены. Марта уставилась на разбросанные по столу книги. Путеводитель по Рио открыт на фотографии, изображающей карнавал. Застывшие в экстазе девушки в немыслимых бикини. Учебник португальского языка. И программа тренировки морских пехотинцев. Альбер увидел, как взгляд Бришо тоже перекочевал в ту сторону, и глаза его округлились от удивления.
- Этому не бывать! - заявила Марта. - Меня ничуть не волнует, что ты рука об руку разгуливаешь с экзотическими шлюхами. Не волнует, что ты весь изоврался. Но превращать дом в казарму для подготовки морской пехоты я не позволю. - Она схватила книгу. - Моя гостиная - не тренировочный зал. И никаких тебе вертикальных канатов, гимнастических снарядов, стальных сеток и соломенных чучел-мишеней. Ничему подобному здесь не бывать… - Она листала книгу, чтобы вычитать, каких еще удобств лишить мужа. - И джунглей здесь тоже не будет!
- Пожалуй, сейчас некстати упоминать. - Бришо поднялся и стряхнул с колен крошки.
- Отчего же, Шарль, говори, что хотел! - приторно-ласково пропела Марта.
- Я взял билеты на сегодняшний вечер. Думал, вам тоже будет интересно посмотреть выступление "Кариоки".
* * *
После ухода Шарля они еще какое-то время ссорились. Марта плакала. Альбер клялся, что без ее согласия не станет заводить в квартире никаких новшеств, что к бразильской танцовщице у него чисто служебный интерес, что любит он только ее, Марту, и что у него и в мыслях нет покупать популярное пособие на тему "Как обмануть свою жену". Эту брошюрку в мягкой обложке Марта сегодня углядела в витрине какого-то книжного магазина. Альбер с легким сердцем согласился, что книжку эту покупать не стоит. Он успел заглянуть в нее и с разочарованием обнаружил, что это всего лишь юмористический сборник. Примирение завершилось пылкими любовными объятиями, и с опозданием на добрых четверть часа супруги Лелак наконец-то заявились в театр.
Все оказалось так, как описывала Луиза. Представление началось с обычного ревю. Слаженный кордебалет, синхронные движения ног - одинаковой длины и одинаковой полноты бедер, яркие, разноцветные костюмы, декорации с пальмами и видами пляжей.
Затем на сцене появилась Луиза, и Альбер почувствовал, как в жене его с новой силой вспыхивает ревность. И Марту можно было понять. Талия девушки была перехвачена лишь тонкой тесемкой. Длинные, черные волосы распущены по спине, остро торчащие груди прикрыты крохотными золотистыми звездочками, поблескивающими при свете юпитеров.
Казалось странным и невероятным, что он обедал с нею, держал ее руку в своей. Сейчас, в театре, Альбер чувствовал себя подобно принцу, путешествующему инкогнито и очутившемуся в обществе снобов. Если бы вся эта публика знала о его редкостной удаче!..
Господи, пусть знают все, только бы не прознала одна-единственная женщина: жена, сидящая рядом. Следующим был выход танцоров-мужчин. Оркестр смолк, и юпитер высветил небольшую группу мужчин с изогнутыми наподобие лука музыкальными инструментами, где резонатор заменяла полая, вылущенная тыква. Прижимая инструмент к животу, музыканты ударяли по нему палочкой. В другой руке они держали металлический диск, время от времени касаясь им струны-тетивы. Получалась поистине экзотическая мелодия.
Танцоры были босые, в просторных, белых штанах пеонов. Обнаженный торс выставлял напоказ великолепное сложение и пластику мускулов. Ритм музыки убыстрялся, и мужчины начали танец. Они кружились, вертелись волчком, стоя друг против друга, их вытянутые ноги со свистом рассекали воздух. Танцоры наклонялись, подпрыгивали, как бы нанося удар ногой, делали сальто и вновь ударяли ногой невидимого противника, плавно уклоняясь от встречного удара, и движения их все убыстрялись и убыстрялись в такт неистовым ритмам музыки. Это был доподлинный народный танец, а не какая-то там стилизованная имитация борьбы. И все же удары казались вполне натуральными. Затем один из танцоров броском вперед сделал стойку на руках и из этой позиции нанес ногою удар. В следующий момент он уже изогнулся, делая мостик, и - снова удар ногой, после чего с гибкостью гуттаперчевого мальчика вскочил на ноги.
Альбер покосился вбок и встретился глазами с Мартой. Жена что-то хотела сказать, но взгляд Альбера скользнул дальше, ловя взгляд Шарля Бришо.
Глава восьмая
Ну вот, извольте: стоит один день не прийти на службу, и тебе весь стол завалят бумагами. Чего тут только не было! Грозное уведомление о необходимости явки на курсы по повышению квалификации. Папка с надписью старомодным, угловатым почерком Корентэна: "Лелак, твое мнение?"
Альбер раскрыл папку. Сверху лежала стопка фотографий. Мужчина с вылезшими из орбит глазами, с веревкой на шее. На заднем плане стена с облупившейся штукатуркой, убогий стул. Боже правый! Захлопнув папку, Альбер оттолкнул ее подальше. Судя по всему, в ходе расследования возникло подозрение, что этот тип не сам покончил счеты с жизнью, а кто-то другой помог ему. Поэтому материалы переслали в отдел расследования убийств, и Корентэн посчитал, что Альбер недостаточно загружен. У Альбера не было ни малейшей охоты влезать в это новое дело, и он продолжал перебирать остальные бумаги на столе.
Вот еще какая-то записка на клочке бумаги: доктор Маршан просил передать, что… какой еще, к чертям, доктор Маршан?! его коллега исследовал кровь Риве и установил… Ах да, совсем вылетело из головы! Надо будет непременно позвонить доктору и поблагодарить его. Альбер понимал, что забудет это сделать, и все же такой благой порыв несколько успокоил его совесть. В крови Риве обнаружено большое количество амфетамина. Лелак сунул записку в ящик стола.
Возможно, субботней ночью Дюамель рассчитывал встретиться с Риве? У последнего, конечно же, было рыльце в пушку, иначе он не пустился бы бежать сломя голову. Но с какой стати ему было убивать Дюамеля? Репортер наверняка платил ему за доставляемую информацию. А может, именно на этой почве возникла ссора? Скажем Дюамель не пожелал платить. Бумажник Дюамеля лежал у него в кармане, там обнаружено несколько сот франков. Возможно, Риве забрал остальные деньги, а эту сумму не тронул, чтобы замаскировать грабеж. В таком случае почему он не прихватил ценности? Да и деньги из письменного стола мог бы забрать. Или мы имеем дело с человеком, на свой лад честным, который взял ровно столько, сколько ему причиталось?
Надо бы раздобыть фотографии Дюамеля, Риве, Лафронда и Луизы Кампос. С обоими покойниками трудностей никаких: всего лишь подняться двумя этажами выше и забрать готовые снимки. Луиза наверняка подарит свою фотографию быть может, даже с автографом. Ну, а о фотокарточке Лафронда пусть позаботится Бришо.
Кряхтя, Альбер поднялся из-за стола. Он не выспался. После представления они с Бришо за кружкой пива детально обсудили боевые свойства воинственного танца капоейра и усилия танцовщиц, не щадящих своих тазобедренных суставов. Марте через час прискучил их разговор, и она ушла домой, а Альбер, воспрянув духом, принялся обсуждать с Бришо, какой тактики ему придерживаться с Луизой.
По мнению Шарля, и у мадам Лафронд акции Альбера высоки. Похоже, дело Дюамеля коренным образом изменит его натуру. Опыт Дюамеля показывает, что успех у женщин - всегда на стороне грубого, напористого эгоиста в ущерб учтивому, заботливо, предупредительному кавалеру.
Когда Альбер вернулся домой, было довольно поздно, однако за оставшиеся до утра несколько часов можно было бы и выспаться. Но сна, как оказалось, ни в одном глазу. Альбер поднялся в половине шестого, когда ему окончательно осточертело вертеться с бока на бок, сделал зарядку и попытался отработать соскок между двумя стульями из стойки на руках. Тогда он еще был бодр и полон энергии. Но по мере того, как он умылся, оделся, позавтракал, его все больше одолевала сонливость, и, когда он прибыл на набережную Орфевр, глаза у него слипались.
Если фортуне угодно будет одарить его улыбкой, то автомат успели исправить, и после того, как он принесет фотографии, можно будет выпить кофе. Нет, пожалуй, лучше завернуть к автомату по дороге в фотолабораторию…
К тому времени, как Лелак вернулся в инспекторскую, Шарль и Буасси уже были на месте. Бришо не выглядел невыспавшимся, он, как обычно, излучал энергию и активность и если что и вызывало подозрение, так это вожделенные взгляды, какие он бросал на стаканчик с горячим кофе в руках Альбера. Буасси слава богу, снял повязку, и не знай Альбер, что у него сотрясение мозга, рваная рана на голове и все тело в кровоподтеках, а на одном-двух ребрах трещины, он мог бы поклясться, что Буасси - самый здоровый из их компании.
Буасси бросил на Альбера многозначительный взгляд. Дверь в кабинет Корентэна была закрыта. Альбер нерешительно кивнул. Бришо настороженно следил за обоими.
- Уж не надумали ли вы улизнуть куда?
- Вот именно. В это время их еще можно застать дома. Так и передай шефу!
- Кого застать дома? - вопросил Шарль, но за коллегами уже захлопнулась дверь.