9.
Сберегательная касса № 215/08 находилась в старинном кирпичном доме, на котором еще виднелась надпись, сделанная лет сорок назад. Обычная зеленая вывеска - такие висят везде, в любом городе страны. Два старичка платят за электричество. Конечно, я не ждал, что меня встретит пистолетная перестрелка, но все-таки слишком все обычно в этой сберегательной кассе № 215/08, где покойник может самолично получить свой вклад.
Заведующая напоминает старенькую сельскую учительницу: седые заплетенные на затылке косички, добрые морщинки вокруг глаз, очки в железной оправе. Как и полагается работникам подобных учреждений, Клавдия Ивановна - так зовут заведующую - долго и внимательно изучает мой мандат.
- Так чем мы можем быть вам полезны?
Я вытаскиваю фотографии, данные, экспертизы, показания свидетелей и принимаюсь доказывать, что Артамонов не мог взять деньги со своего счета. Если, конечно, он не Господь Бог.
Клавдия Ивановна вежливо выслушивает мою пламенную речь, а затем задает вопрос:
- Да, но кто же тогда взял эти деньги? Вы же знаете, что сделать это мог только владелец сберкнижки.
Это я знаю, но я также убежден, что Артамонов мертв. По моей просьбе заведующая вызывает молоденькую девушку, вчерашнюю ученицу, а нынче контролера сберегательной кассы № 215/08. Она смотрит на нас испуганными глазами и, кажется, готовится расплакаться. Только этого не хватало. Я снова принимаюсь показывать документы и фотографии. Но сейчас отвечать на вопросы она просто не в состоянии.
И тогда я начинаю рассказывать анекдоты. Жалко, что их запас до обидного мал: не до того было. Заведующая удивленно смотрит на меня. Милиционер, рассказывающий анекдоты, - это, видимо, не укладывается у нее в голове. Девушка несколько раз несмело улыбнулась, а потом засмеялась.
И наступает момент, когда можно начать деловой разговор.
- Понимаете, Галя, нам очень важно знать все, что вы помните в связи с приходом Артамонова.
Я нарочно говорю очень длинно: лучше сказать пару лишних слов, но с гарантией, что тебя поймут.
- Ой, у нас знаете сколько народу бывает по субботам! А он как раз в субботу приходил. Я еще с Люськой вечером собиралась в кино идти. Билеты накануне достала. Касса у нас до семи работает, а сеанс в семь тридцать. Идти до кинотеатра далековато, вот я обслуживаю клиентов, а сама все думаю, как бы не опоздать.
Интересное явление: из некоторых людей сначала слова не вытянешь, а потом их невозможно остановить.
- Вот в это время он и подошел ко мне, заговорил. Я сразу насторожилась: нехорошие слова.
Девчушка и думать забыла о своих слезах. Глаза сверкают: еще бы - помогает следствию! Об этом можно подругам месяц рассказывать!
- Сижу как на иголках, а тут на тебе: целых три тысячи! Такие клиенты каждый день не приходят. Деньги-то у многих есть, и большие. Только обычно как? Понемногу откладывают и понемногу берут. Конечно, если кому приспичило машину купить или какую еще дорогую вещь - это другое дело. Только такой клиент редкость. Я еще спросила его: "Может, гражданин, не будете закрывать книжку?" А он мне: "Я, дорогая девушка, в другие края перебираюсь, так что придется и сберкнижку сменить".
- А еще, Галя, что-нибудь запомнили? Значит, о других краях говорил... О каких?
Девушка напряженно думает и вдруг радостно вскрикивает:
- Ой, вспомнила! Он, когда деньги пересчитывал, сказал: "Месяцок на Черном море погреюсь - и за работу!"
Я разложил на столе заведующей целый веер фотографий. Прямо семейный альбом. Каких только мужчин тут нет! И усатые, и бородатые, и совсем юные, и старики. Карточка Артамонова вторая слева. Но Галя даже не смотрит на него. Она пробегает по фотографиям разок-другой и огорченно поднимает глаза на меня:
- Нет его. Он с бородой был, такая седая борода... Я еще удивилась: волосы черные, а борода - сплошная седина! И еще у него рука была поранена. Да пустяки, просто на правой руке указательный палец забинтован. Он все просил прощения, что не может правильно расписаться. Я ему образец его подписи дала, чтобы поточнее было. Этот товарищ все жаловался, что у него подписи всегда по-разному получаются.
...Я сижу в гостинице и в ожидании телефонного разговора с Магаданом пытаюсь подытожить события дня. Ясно, что деньги получены по фальшивому документу - скорее всего, именно убийца и снял их со счета. Некоторые приметы его есть. Совпадают с показаниями таксиста - высокий рост, крепкое сложение. Борода только, да ведь это дело наживное... Что-то про отдых на Черном море говорил. Зыбко, но можно уцепиться.
Раздался звонок. Голос друга в трубке звенит от радости.
- Слушай, я, кажется, докопался. Его фамилия Самсонов. Я уверен, что это он, правда, биография у него, в принципе, приличная. Я коротко. Приехал на Колыму в пятьдесят третьем. Сразу пошел шоферить. Сначала на тяжелогрузных катался до Индигирки и обратно. Потом на такси. Последние десять лет на газике. Особенно ничем не выделяется, как говорится, рядовой труженик. Не употребляет спиртного. Правда, лет пять назад прорабатывали его за левые рейсы...
- Ну и что, это основание для подозрений?
- Слушай дальше. Двадцать первого выехал в рейс по маршруту Магадан - Ягодное. Лишних сто километров сделать ночью сам знаешь - пара часов. Затем ни с того ни с сего подал заявление об увольнении. Все руками развели: до пенсии чуть-чуть осталось, раньше уезжать не собирался и вдруг просит отпуск за два года с последующим увольнением. Заметь, мужик обстоятельный, прижимистый, и вдруг игнорирует возможность поехать в отпуск с оплаченной дорогой - до него немного оставалось. Вот такие дела.
Я удрученно молчу: все-таки оснований для уверенности маловато. Вовка понимает смысл моего молчания и смеется.
- Вот посмотришь, я прав! Да, фотографию его я тебе уже выслал. Дождись!
...С фотографии на меня смотрит человек с крутым подбородком, нос картошкой. Очень добродушное лицо! На груди - значок ветерана труда Магаданской области. Такой есть и у нашего шефа. Да, на убийцу не похож.
Я снова раскладываю перед Галей фотографии, среди которых есть и новая. И девушка мгновенно, ни секунды не думая, указывает на нее пальцем:
- Точно такая же, как на паспорте у него! А так без бороды бы не узнала...
Итак, убийца Артамонова - Самсонов.
10.
В нашем кабинете у всех приподнятое, торжественное настроение. Нам еще не известно, где искать убийцу, но мы уже знаем так много, что последняя задача кажется не очень трудной.
В Сухуми, Сочи, Евпаторию, Ялту посланы пакеты с фотографиями Самсонова и текст с особыми приметами опасного преступника,
Узнать человека по фотографии может далеко не каждый. Возле наших милицейских плакатов всегда толпится немало народу. Люди читают, что натворил разыскиваемый, изучают приметы, рассматривают фотографию, а потом встречают этого человека на улице и спокойно проходят мимо. Вообще-то я не такой уж пессимист, но, по-моему, большинство людей не обладает зрительной памятью. Впрочем, достаточно, чтобы ею обладал хотя бы один из тех, кто видел Самсонова.
Но отозвался не один, а сразу трое. И все видели преступника в одном месте - в Евпатории. Инженер из Донбасса проиграл Самсонову тридцать рублей в преферанс и, поскольку это были его последние деньги, запомнил своего партнера очень хорошо.
Девушка из парикмахерской брила человека, очень похожего на разыскиваемого нами. Она сомневалась, потому что привыкла всех людей в первую очередь узнавать по прическе, а волосы у Самсонова лежали иначе, чем на фотографии. Но самую большую радость принес нам третий. Он - ни много ни мало - жил с Самсоновым в одном доме на улице имени Фрунзе, возле городского парка, именуемого курзалом. Правда, уже несколько дней тот не появлялся на квартире, хотя заплатил хозяйке недели за две вперед.
Мы снова тронулись в путь. На этот раз - вдвоем, ибо путешествие предстояло и потруднее и поопаснее.
Вовка расположился рядом с массивной русалкой, которая, как и полагается, полулежала на ветвях. Около дуба застыл в недоумении, куда идти дальше, кот ученый, а из бассейна высовывался любопытный чертенок. Семен Николаевич Токарев - тот самый третий, принесший нам самую большую радость, - с гордостью показывает местную достопримечательность городского парка - уголок "Сказки Пушкина", Но нам сейчас не до сказок, потому что где-то рядом - Самсонов. Каждую минуту он может совершить новое преступление.
- Вы только посмотрите, чертенок прямо как живой! - восхищается Семен Николаевич. - Если подойти, ничего не подозревая, то можно, знаете, растеряться.
Я не знаю, как выглядят живые черти. И, к огорчению Токарева, мы снова принимаемся за свое:
- Вы встречались с Самсоновым ежедневно. Вместе были несколько раз на лимане. Неужели он ничего не говорил о своих планах?
- Да нет. Я вам уже говорил, что его отъезд для всех был неожиданностью, и квартирная хозяйка некоторое время ждала, не решаясь сдать комнату другому жильцу.
Все это мы слышали и не раз и не два. Но в разговоре могла всплыть какая-то незначительная, на первый взгляд, деталь, крошечный эпизод, ради этого мы снова задавали Семену Николаевичу и всем, жившим рядом с Самсоновым, одни и те же вопросы. И на пятый день нам везет.
- Послушайте, - изумляется Семен Николаевич, - как же я мог забыть? Вы должны поговорить с Мишкой, Самсонов его все время за сигаретами гонял.
Мы обнаружили Мишку в "минуту душевной невзгоды". Во дворе шел напряженный футбольный поединок, но мать, звавшая сына на обед, не желала ничего знать. Ей было совершенно безразлично, что по ее вине он пробил мимо ворот. И это - когда ему наконец удалось выйти один на один с вратарем! Было отчего расстроиться.
- Миша, - подзывает его с улыбкой Вовка, - выхлопочем увольнительную у твоей мамы?
- А вы кто такие? - В душе каждого пацана живет готовность в любую минуту встретиться с приключением. Вихрастый Мишка прямо вдыхает воздух большого приключения.
- Мы из милиции, - Вовка показывает ему удостоверение, и тот мгновенно забывает о призывах матери.
- Это, значит, про жильца тети Наташи? А чего про него рассказывать? Обыкновенный. Я ему сигареты таскал. "Варну". Других не курил. Пачка "Варны" - пачка мороженого. У нас с ним железный уговор был. Не-е-е, никогда не обманывал! Всегда расчет на месте. Жалко, что уехал. Подумаешь, Одесса! В нашей Евпатории цари отдыхали, а там даже и пляжа нормального не найдешь.
- Как ты посмотришь, друг Михаил, если мы тебе купим два эскимо?
- Наверное, за бутылкой пошлете? - Поднаторевший в вопросах услуг и их оплаты, Мишка боится продешевить.
- Нет, никаких бутылок и сигарет. Мы можем даже сами принести тебе эскимо. Ты только скажи, откуда тебе известно, что Самсонов отбыл в Одессу?
- Так он же меня за билетами посылал на "Абхазию". Она у нас по средам отходит в Одессу. В каюту первого класса билет брал. А эскимо... так я лучше сам сбегаю.
Вовка отсчитывает Мишке деньги, и он мчится домой навстречу неприятностям, связанным с остывающим обедом.
Одесса встретила нас жарой. В отделении милиции душно, и даже у открытого настежь окна не глотнешь свежести. Вместе со здешними ребятами мы уже неделю ищем Самсонова. Трудновато в большом городе отыскать человека, наверняка редко выходящего из дома. Если, конечно, он вообще еще здесь, к Одессе.
Но не теряли времени даром и магаданские товарищи. Подключенный к делу наш сослуживец, Гена Ухсимов сделал запросы в те пункты, которые были указаны и личном деле Самсонова. Наро-Фоминск - город, где он родился, село Магдагачи, где два года работал до приезда на Колыму, Вильнюс, где у Самсонова была кооперативная квартира. Не дожидаясь ответа на эти запросы, Гена вылетел в Вильнюс.
Сегодня мы ждем от него звонка. У нас все без перемен, и от этого, а может, от жары, мы немного приуныли.
Но сообщение Гены с нас как рукой сняло сонливость: при обыске квартиры он обнаружил квитанцию на телефонный разговор с Одессой. Правда, двухгодичной давности, но зато там указана фамилия - Ермилов. Мы с одесскими коллегами быстро перебрали всех Ермиловых, побеседовав с каждым. На этот раз все шло по законам детективного жанра, ибо интересовавший нас Ермилов был последним в списке возможных приятелей Самсонова.
Увидев фотографию, он обмяк и, заглядывая нам с Вовкой в глаза, прерывающимся голосом заговорил:
- Я ведь ни в чем не виноват! Ну, приехал ко мне знакомый с Колымы, попросился пожить, Я и пустил. Что же в этом страшного? Я ведь ни в чем не виноват, товарищ милиционер...
Итак, мы нащупали все звенья этой длинной цепи. Но прежде чем рассказать вам о развязке, я забегу немного вперед. Позднее выяснилось, что в загсе Наро-Фоминска рождение Самсонова Николая Васильевича не зарегистрировано. Зато в селе Магдагачи один из рабочих, опознавших по фотографии Самсонова, сообщил, что тот называл своим земляком краснодарца, работавшего вместе с ним в леспромхозе. Из Краснодара пришел ответ, что Самсонов там не известен, но зато очень хорошо известен некто Харитонов и что, судя по фотографии, он и Самсонов - одно лицо.
В годы войны он, молодой еще тогда парень, работал у немцев полицаем и проявлял на службе изрядное рвение. С отступающими немцами ушел на запад, и с тех пор о нем никто ничего не слышал. И в Краснодаре во время процесса над военными преступниками его место на скамье подсудимых пустовало.
Вот какова была биография у Самсонова, которого мы сейчас шли брать.
...Он смотрел сквозь тюлевую занавеску на прохожих. В белых рубашках, легких платьицах - они казались в этот жаркий летний день чуть праздничными. Хорошо им, после работы можно сразу идти к морю. Какие загоревшие! Он взглянул на свои сильные руки, едва тронутые загаром, и выругался. Можно было бы еще дней десять позагорать в Евпатории, но не отпускающий страх заставил бежать сюда, в Одессу, где он мог некоторое время скрываться у своего давнего дружка. Ему Самсонов доверял, насколько вообще мог кому-нибудь доверять. Но страх не проходил. Часами он смотрит на улицу и в каждом прохожем видит врага.
На мостовой появился милиционер, и он стал следить за ним. Милиционера обтекали два потока машин, и, казалось, они вот-вот задавят этого незнакомого, но ненавистного ему человека. Но тот оставался невредимым. Обычный регулировщик с полосатым жезлом в руке.
Все ли он предусмотрел, поселившись в этом старом сером доме на Дерибасовской? Вроде все. Только в таких домах сохранились "черные ходы". К тому же со второго этажа можно в случае опасности прыгнуть в окно.
...Звонок разрезал надвое тишину квартиры. Три раза - условный. Значит, пришел друг. На всякий случай Самсонов взял у него все ключи - береженого бог бережет. Вот и теперь. Услышав звонок, подкрался к двери и прильнул к глазку. На лестничной площадке стоял друг и смотрел прямо перед собой. Казалось, он рассматривает с той стороны того, кто в квартире. Самсонов с облегчением вздохнул, скинул цепочку, как всегда, повозился с ключом. Наконец дверь отворилась, и в ту же секунду он почувствовал на своих запястьях чьи-то сильные руки. Потом уже увидел двух молодых парней в белых рубашках. Совсем таких же парней, каких много было на улице в этот летний жаркий день.
КЛЯССЕР С ПОДКОВОЙ
1.
Семен Николаевич Майоров старательно нажал на кнопку лифта. Никакой реакции не последовало. Лифт был старый и, сколько себя помнил Семен Николаевич, время для поломок выбирал самое неподходящее. Стоило кому-нибудь из жильцов приобрести новую мебель, цветной телевизор или пианино, он немедленно выходил из строя. Но сегодня Семен Николаевич на забастовавшую технику не обиделся. Путь по узкой неудобной лестнице на шестой этаж оказался очень кстати, чтобы изобрести правдоподобную версию, где он был ночью. Семен Николаевич шел и не спеша анализировал ситуацию.
"Во-первых, где же я был?.." - тут он споткнулся в буквальном смысле - на лестничном пролете кто-то оставил пустую бутылку "Столичной". Семен Николаевич аккуратно переставил ее на подоконник, где в живописном беспорядке валялись три стакана. В другое время он порассуждал бы о катастрофическим падении нравов в подъезде номер один, о преступной халатности милиции, о странной притягательности подоконника второго этажа, но сегодня мысли Семена Николаевича не настраивались на привычный лад. "Во-вторых, надо придумать, почему за всю ночь не мог позвонить домой... В-третьих, надо, чтобы Нина не могла проверить легенду... В-четвертых..."
Семен Николаевич шел и негодовал на свою скудную фантазию. Все версии поражали несостоятельностью. К тому же необходимо было придумать еще алиби. Во имя мира в семье нельзя было допустить, чтобы Ниночка могла связать ночное отсутствие супруга с именем Наташи из планового. В том, что о Наташе жена наверняка подумала уже часов восемь назад, сомнений не было.
Прямо перед глазами несчастного инженера-электрика гостеприимно распахнул двери кабины лифт.
- Чертова техника! - беззлобно выругался Семен Николаевич.
Лифт имел обыкновение ломаться именно в таком положении - с открытыми дверями. Инженер с негодованием отвернулся от своенравной техники и застыл в недоумении. Накануне он проводил в последний путь своего соседа и всегдашнего партнера по шахматам Николая Федоровича Ильина. Похоронили его на Митьковском кладбище. День был холодный. Две старушки в черных вдовьих платках приводили в порядок могилу, усыпанную уже увядшими цветами. Николай Федорович жил один, и в силу этих обстоятельств его двухкомнатную квартиру вечером опечатали.
И вот сейчас Семен Николаевич с изумлением смотрел на разорванную в клочки бумагу с черной печатью.
Звонок жильца из семьдесят восьмой квартиры дома номер пятьдесят три по Сыромятническому переулку застал меня, следователя районного отдела внутренних дел Виктора Комарова, в самое неподходящее время. Надя требовала, чтобы вечером я забрал Петьку из детского сада. Аргументов у нее было предостаточно: зачет в юридическом институте, обещание приехать сегодня к маме в Крылатское, подошла пора второй примерки в ателье. У меня был единственный контраргумент - всю последнюю неделю Петьку из детского сада забирал я. Но после телефонного звонка, похоже, с аргументами у меня стало получше...
- Значит, вы увидели, что дверь открыта.
- Нет, я только подумал, увидев разорванную бумагу с печатями, что вряд ли официальные лица придут ночью в опечатанную квартиру. Есть у нас этакий вождь краснокожих. От него чего угодно можно ждать, но вскрыть дверь... В общем мы с Нинон, - инженер-электрик опасливо покосился на супругу, восседавшую рядом с безразличным видом, и на всякий случай перешел на официальный тон, - решили мы с Ниной Матвеевной вызвать милицию. Вот, собственно, и все...