- Ах, простите! - воскликнул хозяин, убирая с дивана и журнального столика грязную посуду. - Месяц назад от меня ушла жена, - пояснил он, и щека его задергалась от тика, который они не раз наблюдали у него в полицейском управлении. Он моргал так, словно ветер швырнул ему в лицо тучу песка, который едва не попал в глаза.
Карл кивнул. Жена ушла - это плохо. Он-то знал, каково это.
- Знаешь, зачем мы пришли?
Якобсен кивнул.
- Стало быть, сразу готов признать, что это ты положил мне на стол папку с рёрвигским делом?
Тот снова кивнул.
- Но тогда почему же ты не отдал нам ее прямо в руки? - спросил Ассад, выпятив нижнюю губу. Ему бы сейчас кепи, как у Кастро, и он был бы вылитый Ясир Арафат.
- А вы бы ее у меня приняли?
Карл покачал головой: вряд ли. Дело двадцатилетней давности, по которому уже вынесен приговор! Йохан Якобсен все правильно понимал.
- Вы хотите спросить, откуда у меня папка? Хотите спросить, какой у меня интерес к этому делу? Вы готовы потратить на это столько времени, сколько потребуется, чтобы разобраться? Вы пойдете на это? Карл, я видел, что твой стол и без того завален делами.
- И потому ты положил в летнем домике дубликат игры "Тривиал персьют", чтобы навести нас на след. Причем не так давно, поскольку замок задней двери легко открылся. Я прав?
Йохан кивнул.
- Тебя интересует, хотим ли мы по-настоящему вникать в это дело, и я тебя понимаю. Но, действуя таким образом, наугад, ты рисковал, что из этого ничего не получится. А если бы мы не увидели ничего особенного в этой игре, не заметили бы имена на карточках?
- Вы же пришли! - Йохан пожал плечами.
- Я все-таки не очень понимаю, - вмешался Ассад, стоя у окна на Вестерброгаде. Против света его лицо казалось темным пятном. - Значит, ты не веришь признанию Бьярне Тёгерсена?
- Если бы вы присутствовали при вынесении приговора, вы бы тоже не очень поверили. Все было заранее решено.
- Конечно, - отозвался Ассад. - Что же в этом странного, если человек сам признался?
- Что в этом деле показалось тебе необычным? - спросил Карл.
Йохан смотрел в окно, стараясь не встречаться с ним взглядом, словно вид серого неба мог успокоить бурю в его душе.
- Все они непрестанно ухмылялись, - ответил он. - И Бьярне Тёгерсен, и адвокат, и те трое с наглыми рожами, которые слушали, сидя на местах для публики.
- Торстен Флорин, Дитлев Прам и Ульрик Дюббёль-Йенсен. Ты их имеешь в виду?
Йохан кивнул; губы его дрожали.
- Допустим, они все время ухмылялись. Но ты сам понимаешь, на этом обстоятельстве расследование не построишь.
- Да, но теперь мне известно больше.
- Дело было у твоего отца Арне Якобсена.
- Да.
- А ты где был в это время?
- Учился в технической школе в Хольбеке.
- Ты знал обоих убитых?
- Да, - еле слышно пошептал Йохан. - Но Лисбет лучше, чем Сёрена.
- Послушай-ка, ты, - неожиданно вмешался Ассад. - Я вижу по твоему лицу: Лисбет сказала, что больше тебя не любит. Йохан, разве не так? Ты стал ей не нужен. - Ассад нахмурился. - А когда она тебе отказала, ты ее убил, и теперь хочешь, чтобы мы сами до этого докопались, тогда тебя арестуют и тебе не придется кончать жизнь самоубийством. Так ведь, Йохан?
Йохан заморгал, затем его взгляд застыл.
- Карл, а без него никак нельзя? - сдержанно спросил он.
Карл опечаленно покачал головой: подобные выпады стали входить у Ассада в привычку.
- Ассад, ты бы не мог отойти в сторонку? Всего на пять минут. - Он указал помощнику на двустворчатую дверь за спиной хозяина.
Но тут Йохан подскочил как ужаленный. Вид у него сделался испуганный - Карл хорошо разбирался в таких вещах.
- Нет, только не там. Там слишком не прибрано, - сказал Йохан, загораживая собою дверь. - Ассад, посиди в столовой. Можешь выпить кофе на кухне, я только что сварил.
Но Ассад тоже заметил состояние хозяина.
- Нет, спасибо, я больше люблю чай. - Он протиснулся мимо Йохана и распахнул дверь.
За дверью находилась комната с высокими потолками. Вдоль одной из стен сплошным рядом выстроились письменные столы, заваленные папками и бумагами. Но прежде всего внимание привлекал висевший на стене метровый фотопортрет молодой женщины с печальным взором - той, что была убита в Рёрвиге, Лисбет Йоргенсен. Это был настоящий летний снимок - темные тени на лице, растрепавшиеся волосы на фоне безоблачного неба. Он был бы ничем не примечателен, если бы не такие размеры и если бы не висел на таком видном месте. Но сейчас не заметить его было невозможно.
При входе сразу становилось ясно, что это не просто комната, а святилище. Лисбет была здесь во всем. На одной стене газетные вырезки со статьями об убийстве и перед ними цветы, на другой - фотографии. Ее блузка, несколько писем и открыток. Счастливые и горестные времена - все вместе.
Йохан не произнес ни слова. Он просто встал перед портретом и посмотрел так, словно сразу же утонул в ее взгляде.
- Почему ты не хотел показывать нам эту комнату? - спросил Карл.
Тот пожал плечами. Но Карл и сам понимал: в этом была вся душа Йохана, его разбитые мечты и все, чем он жил.
- В ту ночь она с тобой порвала. Признайся, и так будет лучше для тебя самого, - настаивал на своем Ассад.
- Та, кого я любил больше всех на свете, была зверски убита людьми, которые сейчас смеются над нами, так как принадлежат к самой верхушке общества. - Йохан обернулся и пристально посмотрел ему в глаза. - И если все берет на себя такая мелкая рыбешка, как Бьярне Тёгерсен, то объяснение этому может быть только одно - деньги. Иудины сребреники! Все дело только в этом.
- И теперь этому должен быть положен конец. Но почему именно теперь?
- Потому что теперь я снова один и ни о чем другом не могу думать. Неужели вы не понимаете?
Йохану Якобсену было всего двадцать лет, когда Лисбет отказалась выйти за него замуж. Их отцы дружили, семьи часто ходили друг к другу в гости, и Йохан всегда любил Лисбет, сколько себя помнил. В ту ночь он был у нее, а ее брат со своей возлюбленной - в соседней спальне.
У Йохана и Лисбет состоялся серьезный разговор, а затем они любили друг друга: с ее стороны это был прощальный жест. На рассвете Йохан ушел от нее в слезах, а позже в тот же день ее убили. На протяжении десяти часов он пережил величайшее счастье, сменившееся глубоким любовным страданием, а потом наступил истинный ад. Он так и не смог оправиться после событий этих суток. Он нашел новую девушку, женился, у них родились дети, и все равно он думал только о Лисбет.
Когда отец на смертном одре рассказал ему, что выкрал для матери Лисбет следственное дело, Йохан на другой же день поехал к ней и забрал папку. С тех пор эти бумаги были его главным сокровищем, и Лисбет с каждым днем занимала в его жизни все больше места. Под конец она захватила ее целиком, и тогда жена ушла от Йохана.
- Что ты имеешь в виду под словами "захватила целиком"? - спросил Ассад.
- Я ни о чем другом не мог говорить. Думал об этом день и ночь. Обо всех этих вырезках, отчетах. Я только и делал, что перечитывал их снова и снова.
- А теперь? Теперь ты хочешь со всем этим покончить, поэтому навел нас на след? - спросил Карл.
- Да.
- И что же ты намерен нам предложить? Вот это? - Карл обвел широким жестом горы бумаг.
Йохан кивнул:
- Если ты все просмотришь как следует, то поймешь, что это сделали дружки из школы-пансиона.
- Ты говоришь о списке похожих нападений? Мы его уже видели.
- Этот список - только часть, а полный у меня здесь.
Йохан повернулся к столу, приподнял стопку газетных вырезок и вытащил лист формата А4.
- Все началось вот с этого, еще до убийства в Рёрвиге. Этот парень учился в той же частной школе, как говорится в заметке. - Он указал на страницу из "Политикен" от 15 июня 1987 года. Заголовок гласил: "Трагический несчастный случай в Беллахой. Девятнадцатилетний молодой человек разбился насмерть при падении с десятиметрового трамплина для прыжков в воду".
Йохан быстро прошелся по перечню дел, часть которых уже встречалась Карлу в списке, подброшенном в отдел "Q". По времени эти эпизоды разделяло три-четыре месяца, некоторые были со смертельным исходом.
- Все это могли быть просто несчастные случаи, - заметил Ассад. - Какое отношение это имеет к ребятам из школы? Отдельные происшествия могут быть никак не связаны друг с другом. У тебя есть какие-то доказательства?
- Нет. Найти их - ваша работа.
Ассад помотал головой и отвернулся:
- Если честно, то ничего такого тут нет. У тебя просто крыша съехала на этом деле. Мне тебя жаль. Тебе нужно обратиться за помощью к психологу. Не лучше ли пойти в полицейском управлении к Моне Ибсен, чем играть с нами в эти игры?
По дороге в полицейское управление Карл и Ассад, погруженные каждый в свои мысли, не обменялись ни словом. От этого дела головы просто гудели.
- Приготовь нам по чашке чаю, - попросил Карл, очутившись в подвале, и в сердцах задвинул подальше в угол пластиковые конверты с материалами Йохана Якобсена. - Только не клади туда тонну сахара, хорошо?
Он водрузил ноги на стол, включил "Новости" по ТВ-2 и расслабился, полагая, что на сегодня важные события уже закончились.
В следующие пять минут он понял, что надеялся напрасно.
Зазвонил телефон; Карл сразу же снял трубку и возвел глаза к потолку, услышав в ней знакомый бас начальника отдела убийств.
- Карл, я разговаривал с директором полиции. Она не видит оснований дальше раскапывать это дело.
Карл сначала возразил спокойно, но, не добившись от Маркуса новых аргументов, почувствовал, как начинает наливаться жаром затылок.
- Но какие у нее против этого доводы, если можно узнать?
- Выбирая дело, ты должен сосредоточиться на тех, по которым не было вынесено судебного решения. Остальные можешь сдать в архив.
- Мне решать, какие дела выбрать.
- Если это не противоречит распоряжению директора полиции.
На этом разговор закончился.
- А вот и мятный чаек! Сахара совсем чуть-чуть! - раздался голос Ассада, и перед Карлом очутилась чашка такого густого сиропа, что даже странно, почему ложка в нем не стояла торчком.
Он взял обжигающую, дымящуюся чашку и заглотнул ее содержимое одним духом. Кажется, он начинал привыкать к этому вареву.
- Карл, не огорчайся! Отложим дело на пару недель, пока Йохан не вернется на работу. А потом потихоньку вытрясем из него всю правду. Вот увидишь, в конце концов он признается.
Карл внимательно посмотрел на радостную физиономию помощника с будто приклеенной улыбочкой. Неужели этот самый человек всего полчаса назад был агрессивным и хмурым как туча из-за этого самого дела?
- В чем признается? Что ты такое несешь, черт возьми?
- В ту ночь Йоргенсен услышал от Лисбет, что она вообще не хочет его знать. Наверняка она сказала, что у нее есть другой парень, и тогда он утром вернулся и убил обоих. Если поднажать, то мы узнаем, что тот парень, брат Лисбет, тоже не поладил с Йоханом. Может, Якобсен вообще тогда был как сумасшедший.
- Забудь об этом. Дело у нас забрали. Кроме того, мне в твою теорию совершенно не верится: больно уж кренделевато!
- Кренделевато?
- Да, черт побери! И речь не о выпечке! Если бы Йохан это сделал, он бы уже сто лет назад сломался.
- Если сумасшедший, то не сломался бы. - Ассад выразительно постучал себя по макушке - единственному гладкому месту на голове.
- Сумасшедший не додумается выложить такую подсказку, как карточки от "Тривиал персьют". Сумасшедший просто кинет на самом виду орудие убийства и повернет в другую сторону. Кстати, ты не слышал, что я сказал? Дело у нас забрали.
Ассад безучастно глядел на плоский экран телевизора на стене, где шел репортаж о нападении на улице Сторе Канникестреде.
- Нет, не слышал. И не хочу слышать. И кто, говоришь, забрал у нас это дело?
О приближении Розы их заранее предупредил запах духов, а потом появилась и она сама - с целой охапкой конторских принадлежностей и несколькими пакетами из кондитерской, украшенными рождественскими гномами. Прилетела, ранняя пташка!
- Тук-тук-тук! - сказала Роза и трижды стукнулась лбом о дверной косяк, поскольку руки у нее были заняты. - Кавалерия примчалась на помощь, тра-та-та-та! Замечательные булочки на всех!
Ассад и Карл переглянулись: один с замученным видом, другой с радостно горящими глазами.
- Привет, Роза! Добро пожаловать в отдел "Q"! - встретил ее подлый перебежчик. - Я уже все приготовил к твоему приходу, тебе понравится.
Направляясь вслед за Ассадом в соседнюю комнату, Роза обернулась и бросила Карлу выразительный взгляд, говоривший: "От меня не отделаешься!"
Ну, это еще посмотрим! Думает, за какую-то булочку он ей душу продаст? Бросив короткий взгляд на кучу бумаг в углу, Карл достал из ящика стола лист бумаги и написал:
Подозреваемые:
Бьярне Тёгерсен?
Один или несколько других членов группы из школы-пансиона?
Йохан Якобсен?
Кто-то, связанный с группой из школы?
Посторонний?
Убогость данных приводила в отчаяние. Если бы не Маркус, Карл, наверное, сам порвал бы этот листок. Но дело обернулось иначе: он получил распоряжение бросить это дело и потому уже не мог так поступить.
В детстве отец этим пользовался: приказывал Карлу ни в коем случае не пахать на лугу, и Карл бежал за плугом; настойчиво запрещал сыну идти в армию, и именно поэтому Карл подал заявление. При помощи этой уловки отец даже влиял на его выбор девушек: дескать, та или иная крестьянская дочка никуда не годится, и Карл начинал бегать именно за ней. Таким уж он уродился и таким оставался всю жизнь: никто не должен за него решать! И поэтому им так легко было управлять. Он это хорошо понимал. Неизвестно только, понимает ли это директор полиции. Тут трудно было что-то сказать.
Но в чем, собственно, загвоздка? Откуда вообще директору полиции известно, что он работает над этим делом? Ведь об этом знала буквально горстка людей.
Карл мысленно перебрал всех, кто мог быть источником информации: Маркус Якобсен, Ларс Бьёрн, Ассад, полицейские из хольбекского отделения, Вальдемар Флорин, старик из летнего домика, мать убитых… Уже немало. Карл остановился, устремив взгляд в пустоту. А ведь если хорошенько подумать, еще целая уйма наберется.
Уже на этом этапе кто угодно мог пустить в ход некие рычаги, чтобы притормозить расследование. Когда в связи с убийством всплывают такие имена, как Флорин, Дюббёль-Йенсен и Прам, на пути быстро вырастает стена.
Карл покачал головой. Ему действительно до лампочки, у кого какая фамилия и какие там могут быть интересы у директора полиции! Мы начали дело, и нас никто уже не остановит.
Из кабинета Розы в коридор доносились какие-то новые звуки: энергичные взрывы смеха, которым вторил хохот Ассада. Можно подумать, у них там буйная вечеринка в разгаре и они отрываются по полной программе.
Карл вытащил из пачки новую сигарету, закурил и на секунду задумался, глядя сквозь пелену дыма на лист бумаги. Затем начал писать.
Задачи:
Похожие убийства за границей в то же время? В Германии?
Кто из старой следовательской бригады еще остается на службе?
Бьярне Тёгерсен. Вридслёселилле.
Гибель ученика школы-пансиона в бассейне Беллахой. Несчастный случай?
С кем из тогдашних учеников школы можно сейчас поговорить?
Адвокат Бент Крум!
Торстен Флорин, Дитлев Прам, Дюббёль-Йенсен: есть ли текущие дела? Жалобы в полицию с места работы? Психологические портреты?
Розыск Кимми - Кирстен-Марии Лассен. С кем из родственников можно поговорить?
Обстоятельства смерти Кристиана Вольфа!
Задумчиво постучав карандашом по листку, он крошечными буквами добавил:
Харди.
Прогнать ко всем чертям Розу.
Хорошенько и от души трахнуть Мону Ибсен.
Взглянув на последнюю строчку, он почувствовал себя хулиганом-подростком, выцарапывающим на столе имена девчонок. Знала бы Мона, какие он испытывает ощущения, когда представляет себе ее попку и волнующуюся грудь! С трудом переведя дыхание, Карл достал из ящика резинку и принялся стирать свидетельства своих низменных помыслов.
- Карл Мёрк! Я не помешала? - раздался в дверях голос, от которого вся кровь у него одновременно вскипела и застыла.
Мозг послал пять команд: брось резинку, прикрой последнюю строчку, убери сигарету, долой дурацкую мину с лица, закрой рот!
- Я не помешала? - повторила она.
Он же, вытаращив глаза, изо всех сил сдерживал желание опустить взгляд.
У нее глаза были все такие же карие. Мона Ибсен вернулась. Он чуть не умер с перепуга.
- Зачем сюда приходила Мона? - с насмешливой улыбкой спросила Роза.
Ей-то какое до этого дело!
Остановившись на пороге, она вдумчиво жевала булочку с кремом, Карл же с трудом возвращался к действительности.
- Да, Карл, что ей было надо? - с набитым ртом спросил Ассад.
Карл еще никогда не видел, чтобы таким небольшим количеством крема удавалось так перемазать всю щетину.
- Это я скажу тебе позднее.
Он обернулся к Розе, надеясь, что она не заметит его пылающих щек:
- Ну, как? Устроилась в своих новых апартаментах?
- Подумать только! Неужели тебе это интересно? Спасибо, да. Мой кабинет просто идеальное место - для того, кто терпеть не может солнечный свет, приятные цвета на стенах и приветливые лица. Шутка, Ассад! - добавила она, ткнув упомянутого сотрудника локтем в бок. - Против тебя я ничего не имею!
Да уж, перспективы сотрудничества самые радужные.
Карл встал со стула и тщательно переписал подозреваемых на белую доску.
Закончив, он снова обернулся к новенькой чудо-секретарше. Если у нее есть какие-то свои планы насчет проведения времени, то он быстро вправит ей мозги! Он заставит ее так пахать, что работа упаковщицы на маргариновой фабрике покажется ей райским отдыхом.
- Дело, которым мы сейчас занимаемся, довольно сложное из-за лиц, которые могут быть к нему причастны, - начал он, глядя на булочку, от которой она, как белка, откусывала передними зубами маленькие кусочки. - Пускай Ассад вкратце введет тебя в курс. Затем я попрошу тебя разложить в хронологической последовательности бумаги из пластиковых папок и подобрать то, что к ним относится, из бумаг, которые лежат здесь на столе. Затем со всех сделаешь копии для себя и Ассада, за исключением вот этой папки, она пока подождет. - Карл отодвинул папку Йохана Якобсена и Марты Йоргенсен. - А когда с этим закончишь, проверишь все, относящееся к этому пункту. - Он указал на строчку про несчастный случай на десятиметровом трамплине в Беллахой. - Работы у нас много, так что ты уж поторопись. Дату этого несчастья найдешь в списке, который лежит сверху в красном пластиковом конверте. Лето восемьдесят седьмого, то есть в год рёрвигского убийства, где-то в июне.