- Ты прав. Убийцы среди нас. Ты ведешь следствие, но даже сейчас не можешь быть уверен, что не разговариваешь с одним из преступников. Моя внешность соответствует вашему знаменитому словесному портрету. Доходы я черпаю из нескольких различных источников. Трачу ли я больше или меньше, чем зарабатываю, не сможет определить даже опытнейший финансовый инспектор. Так почему ж я не могу быть одним из этих убийц?
- Брось, Казик…
- Я не шучу. Ты в своем положении не можешь знать, не является ли твой коллега или школьный товарищ именно тем человеком, которого ты тщательно разыскиваешь. Для вас, работников милиции, эти люди скрыты в толпе, составляют ее малую часть и ничем не выделяются. Бандиты же находятся в совершенно иной ситуации, и образ их мыслей прямо противоположен вашему. Им кажется - особенно сразу после нападения, - что все вокруг внимательно к ним присматриваются, их подозревают. Они должны чувствовать себя одинокими, отчужденными от этой толпы, милосердно укрывающей их от вас. Однако эти люди обладают большой выдержкой, умеют сохранять спокойствие, не впадают в панику при ложной тревоге, когда их, например, на шоссе задерживает дорожная милиция. Участие в разговорах о нападениях для них, несомненно, мучительно. Наверняка они спрашивают себя: что это - просто невинная болтовня или собеседник подозревает их и старается поймать на удочку. Тем не менее они заставляют себя держаться совершенно спокойно. Это большое искусство.
- Чем больше времени проходит после каждого нападения, тем уверенней они себя чувствуют, убеждаясь, что остались безнаказанны.
- Верно. И все же их жизнь - балансирование на проволоке. Они знают, что окружены всеобщим презрением, что при малейшей ошибке с их стороны собственный ребенок, любимая женщина от них отвернутся. Все это в конце концов еще тесней объединяет и сплачивает членов банды.
- И, несмотря на это, они совершают преступление за преступлением.
- В этом и выражается власть денег, - заключил свои рассуждения профессор Казимеж Живецкий.
Выстрелы на Подвалье
Апрельская погода обычно не располагает к прогулкам или сидению на скамейке. Тем более что апрель 1971 года был на редкость холодным. Так что во вторник, шестого апреля, никто не прогуливался и не сидел на скамейках на Подвалье. Только около памятника Килинскому стояли три машины и еще одна немного подальше, рядом с белым домом, о котором историки ведут долгий спор: был ли он когда-то собственностью почтенной семьи Бемов, многие члены которой занимали почетную и доходную должность "мастера". Так красиво и уважительно назывались тогда городские функционеры, сносившие преступникам головы или отправлявшие их на тот свет каким-либо иным, более замысловатым способом.
Несмотря на непогоду и холод, на скамейках, расставленных вдоль красных крепостных стен, сидели двое мужчин. Один из них, на скамейке возле памятника Килинскому, читал газету и, казалось, ни на что не обращал внимания. Второй, который выбрал место почти напротив здания Кооперативного ремесленного банка, с интересом озирался по сторонам.
На Подвалье движение было ничтожное. Через определенные промежутки времени проезжал автобус, изредка - легковые автомобили. Пешеходов тоже было немного, и каждый спешил по своим делам. Если бы кто-нибудь из них посмотрел на часы, он бы заметил, что стрелки показывали четверть одиннадцатого.
К зданию банка подъехал красивый новехонький автомобиль цвета слоновой кости, сверкая никелевой облицовкой. У этого "форда" на спидометре было наверняка не больше пяти тысяч километров. Из машины вышел высокий, элегантно одетый мужчина. У него были седые волосы и загорелое лицо, в руке он держал объемистый портфель из желтой кожи. Заперев машину, мужчина вошел в банк.
Новая модель роскошного автомобиля, видимо, заинтересовала человека, сидевшего на скамейке: встав, он не спеша направился к "форду". Сначала разглядывал его с противоположного тротуара, потом перешел дорогу и стал изучать вблизи. Он даже нагнулся и заглянул внутрь, пытаясь рассмотреть приборный щиток. Затем принялся столь же внимательно и обстоятельно исследовать кузов машины. Это было несколько странно - "фордов" в Варшаве довольно много. Разве что это была последняя модель, выпущенная фордовскими заводами в ФРГ.
Осмотр длился долго - наверное, минут десять. Тем временем дверь, ведущая в банк, открылась, из нее вышел элегантный владелец новенького "форда". В одной руке он держал желтый портфель, в другой - ключи от машины. Не обращая внимания на стоявшего за автомобилем мужчину, владелец "форда" подошел к дверце и вложил ключик в замок.
Незнакомец сунул руку в карман. В руке блеснул пистолет. В следующую секунду раздался выстрел. Элегантный мужчина, выронив портфель, мягко осел на тротуар, привалившись всем телом к автомобилю. В ту же минуту с Капитульной улицы, соединяющей Медовую с Подвальем, вышел патруль внутренних войск, состоящий из офицера и двух солдат в белых касках и с белыми поясами. Услышав выстрел и увидев падающего на землю человека, поручик кинулся к автомобилю, солдаты побежали за ним. На бегу офицер вытащил пистолет из кобуры.
У противоположного тротуара стояла машина. Ее водитель, тоже видевший всю сцену, нажал клаксон. Бандит с пистолетом оглянулся и, увидев патруль, подхватил лежавший на земле портфель. Обойдя свою жертву, он побежал в направлении улицы Узкий Дунай.
- Стой, стреляю! - крикнул офицер.
Преступник пересек мостовую. Снова оглянулся и, увидев приближающуюся погоню, на секунду остановился и открыл огонь по патрулю. Поручик и солдаты спрятались в подворотню, пули ударились о стену дома в двух шагах от них. Бандит пустился бежать. Патрульные выстрелили еще несколько раз, но и офицер, и солдаты, опасаясь, что их пули могут ранить или убить случайных прохожих, стреляли в воздух. Преступник этим воспользовался и, добежав до первого дома по улице Узкий Дунай, исчез за углом.
Патрульные бросились в погоню, но, когда они свернули за угол этого дома, на улице уже никого не было. Отказавшись от дальнейшего преследования, офицер и оба солдата вернулись к банку, чтобы заняться лежавшим на земле мужчиной.
На звуки выстрелов из банка выбежало несколько человек, среди них старый швейцар. Увидев неподвижно лежавшего на тротуаре человека, он истошно закричал:
- Директора Кобылкевича убили!
При этих словах лежавший без движения мужчина открыл глаза и попытался подняться, но скривился от боли. И все же, ухватившись левой рукой за ручку своего "форда", с трудом сел.
- Пока еще не убили, - сказал он, - но мне страшно больно. Справа, вот здесь.
Офицер опустился на колени. Осторожно расстегнув пиджак, стянул его с раненого. На белой рубашке быстро расплывалось большое красное пятно. Ясно было, что директора ранили в спину, в область правой лопатки.
- Возьмите его, ребята, - скомандовал поручик, - и перенесите в дом. Там я наложу временную повязку. А вас, - обратился он к столпившимся вокруг служащим банка, - попрошу позвонить в "Скорую помощь" и в милицию.
С помощью двух солдат раненый сумел подняться и, поддерживаемый с обеих сторон, направился в банк. Видимо, ранение было не слишком тяжелым, но очень болезненным, так как при каждом движении директор морщился и постанывал. "Скорая помощь" приехала очень быстро. Следом за ней появилась милицейская машина. Врач, осмотрев раненого, велел немедленно везти его в больницу. Милиция приступила к осмотру места происшествия. Было обнаружено несколько пистолетных гильз. Из стены дома, в подворотне которого стоял обстреливаемый преступником патруль, извлекли пули. Но никто не видел, куда убежал преступник. На Узком Дунае в это время не было ни души. Не удалось даже установить, добежал ли бандит до конца улицы или свернул в первые попавшиеся ворота и бесследно исчез в одном из многочисленных живописных закоулков Старого Мяста.
О нападении сообщили во дворец Мостовских, в следственный отдел. Рапорт принял капитан Галек, который тут же позвонил в Главное управление милиции подполковнику Станиславу Маковскому.
- У вас отличное чутье, подполковник, - сказал капитан. - Недавно вы говорили, что надо ждать нового нападения на банк, и пожалуйста - оно произошло. Только что я получил сообщение, что перед зданием банка на Подвалье бандитом убит или ранен какой-то человек. На месте происшествия находится милицейский патруль, наша группа выезжает.
- Сейчас я туда приеду. - Маковский бросил трубку, схватил шляпу и плащ - в тот день он пришел на работу в штатском, - оделся на ходу в коридоре. Через несколько минут машина Главного управления, включив сирену, мчалась в сторону Старого Мяста. Когда она остановилась перед банком на Подвалье, капитан Галек со своими людьми уже был там.
- Здорово вы угадали, подполковник, - заметил капитан. - Кажется, в феврале Главное управление предупреждало нас о возможности нового бандитского нападения. Было отдано специальное распоряжение, направленное на усовершенствование средств безопасности при перевозке денег. В почтовых отделениях и во всех банках проведены учения охранников и инкассаторов. На время, когда из магазинов и предприятий в банки свозятся деньги, высылались дополнительные патрули милиции. Казалось, что мы начисто лишили бандитов возможности совершить преступление. А они взяли и напали на частное лицо, притом в самое неожиданное время.
- На кого совершено нападение? - спросил подполковник.
- На Эдмунда Кобылкевича, клиента Ремесленного банка. Около десяти утра он подъехал к банку на своем белом "форде", вошел внутрь, предъявил чек и, выходя с деньгами, получил пулю в спину.
- Убит?
- Нет, только ранен. Благодаря патрулю, который в это время вышел с Капитульной. Бандит не успел добить свою жертву, а может, вообще не собирался этого делать.
- Патруль милиции?
- Нет. Внутренних войск. В них бандит тоже стрелял, и они, бросившись за ним в погоню, открыли огонь.
- Куда он убежал?
- На улицу Узкий Дунай. Когда солдаты добежали до угла, он исчез.
- Ничего удивительного. На Старом Мясте все дома между собой связаны, все дворы - проходные. Он свернул в первую попавшуюся подворотню - и был таков.
- Командир патруля, поручик внутренних войск, и два солдата ждут на месте. Я задержал их до вашего прибытия. Как нам удалось установить, они единственные свидетели нападения.
- А Кобылкевич?
- Врач увез его в больницу. Он в сознании и даже сам сел в "скорую помощь". Говоря по правде, он больше беспокоился о своей машине, чем о собственном здоровье. Дал мне ключи и попросил отвести машину в гараж. Думаю, Кобылкевича можно будет допросить еще сегодня.
Поручик Тадеуш Левандовский описал происшествие следующим образом:
- Я вел патруль по Капитульной улице. Мы шли к рынку Старого Мяста. В самом конце улицы я услышал выстрел. Посмотрел в ту сторону, откуда он донесся, и увидел мужчину, который, цепляясь за автомобиль, оседал на землю. Спиной ко мне стоял еще один человек. Довольно высокий, в коричневато-бордовом супермодном плаще. Кто стрелял, я не заметил. В тот же момент я услышал тревожный сигнал автомобиля. Человек в коричневом плаще нагнулся, поднял что-то с земли и кинулся бежать в направлении улицы Узкий Дунай. Мы погнались за ним, я крикнул: "Стой, стреляю!" Бандит перебежал наискосок мостовую, остановился на углу Узкого Дуная и оттуда начал стрелять. Стрелял метко, одному из моих людей прострелил шинель, вторая пуля попала в стену над моей головой. Мы заскочили в подворотню и оттуда открыли огонь. Бандит, пригнувшись, побежал по улице Узкий Дунай в сторону рынка и сразу исчез из поля зрения. Мы погнались было за ним, но его и след простыл.
- Улица была пуста?
- Да. Ни одного прохожего. Не у кого даже было спросить, куда он побежал. Мы вернулись на Подвалье и занялись раненым. Я наложил повязку…
- Вы упомянули об автомобильном сигнале. Кто сигналил? Кто-нибудь в белом "форде"?
- Не знаю… Кажется, нет… Когда мы подошли к раненому, рядом с ним никого не было и в машине тоже никто не сидел. Только потом выбежали служащие из банка.
- Вы не заметили другой машины?
- Не обратил внимания… Думал только, как бы догнать преступника.
- Разрешите обратиться, - вмешался один из солдат. - Тревогу поднял водитель автомобиля, который стоял немного дальше, за улицей Узкий Дунай, у противоположного тротуара. Там, где знак, запрещающий стоянку.
- Что потом случилось с этим автомобилем?
- Мы бросились в Узкий Дунай. Когда метров через пятнадцать остановились, я заметил, что та машина поехала в сторону Замковой площади. На большой скорости, точно водитель очень торопился.
- Странный водитель, - заметил капитан. - У него на глазах стреляют в человека, он поднимает тревогу, а потом, вместо того чтобы оказать помощь жертве нападения, скрывается.
- Меня это не удивляет, - ответил подполковник. - Водитель поднял тревогу потому, что заметил военный патруль. Просто своим сигналом предупредил сообщника об опасности. Оттого стрелявший и бросился сразу бежать.
- Но перед тем схватил большой желтый портфель, - сказал второй солдат. - Я видел, что портфель лежал на тротуаре. Наверное, раненый держал его в руке.
- Какой марки была машина?
- Польский "фиат-125".
- А цвет?
- Темный, вишневый.
- А водитель?
- Не видел. Когда мы бросились за бандитом, автомобиль стоял на месте, а потом сразу отъехал. Не было времени рассматривать водителя.
- На улице никого не было?
- Нет, никого. Вроде…
- Постарайтесь припомнить. Может, кто-нибудь прогуливался по противоположному тротуару? Или сидел на скамейке у стены?
- Когда мы, еще до выстрела, выходили с Капитульной, я заметил мужчину, сидевшего на скамейке с другой стороны памятника Килинскому. Он читал газету. Но больше я его уже не видел, - сказал поручик. - Все произошло в течение нескольких секунд.
- Человек был высокий или низкий?
- Он сидел и читал газету, так что трудно сказать точно. Скорее, пожалуй, невысокий.
- А как он был одет?
На этот вопрос никто из патрульных не смог ответить. Они просто не обратили внимания на мужчину с газетой, а минуту спустя их полностью поглотили развивавшиеся перед банком события. Подполковник задал последний вопрос:
- Тот, что убегал, был в головном уборе?
- Нет. На голове у него ничего не было. Волосы темные.
- Все совпадает, - сказал Маковский. - Наши старые знакомцы в полном составе. Один действует, а двое его подстраховывают. Машина, как всегда, стоит поблизости, но нападающий в нее не садится. С противоположной стороны улицы наблюдает за происходящим третий член банды. На этот раз стрелял высокий шатен. Тот самый, который перед почтой на Белянах убил инкассатора Адама Вишневского и еще двоих ранил. Остальные наши "друзья" тоже находились на своих постах. Интересно, кто из них был в машине?
- Мы вам еще нужны? - спросил у подполковника поручик Левандовский. - Мне надо идти.
- Большое вам спасибо, поручик, и за помощь в погоне за бандитом, и за ценную информацию. Жаль только, что не попали в этого негодяя.
- Он бы от нас не ушел, пан подполковник, - отозвался один из солдат, - но страшно было стрелять. А вдруг кто выскочит с Узкого Дуная или подойдет к окну? Долго ли до беды!
- Если б я знал, что это такой опасный бандит, - добавил поручик, - стрелял бы не в воздух, а в него. А так выстрелил два раза, и то вверх. Думал, он услышит мой окрик и остановится. А потом, когда он начал отстреливаться, его было уже не достать.
Когда патрульные ушли, Маковский приступил к допросу служащих банка. На звук выстрелов первым выскочил на улицу швейцар Франтишек Рогозинский. Нападавшего он уже не видел, успел заметить только военных, бежавших в сторону Узкого Дуная. А на тротуаре неподвижно лежал директор Кобылкевич. Это зрелище на секунду парализовало старого швейцара. Он пришел в себя, только когда патруль вернулся и поручик велел позвонить в "Скорую помощь" и вызвать милицию. Другие служащие, выбежавшие на улицу несколько позднее, и того не заметили. Они увидели склонившегося над раненым офицера и очень обрадовались, когда поняли, что директор жив. Подробности о том, как раненого перенесли в здание банка и оказали ему первую помощь, для подполковника, конечно, интереса не представляли.
- Вы знаете раненого?
- Пана директора Кобылкевича? - удивился Рогозинский. - Много лет! Это один из наших уважаемых клиентов. Богатый. Когда ни придет за деньгами, всегда со мной здоровается, а то и десять злотых оставит. Не то что некоторые - в пальто прутся в зал, лишь бы сэкономить злотый.
- Зачем Кобылкевич приехал в банк?
- А зачем люди ходят в банк? Или чтобы заплатить, или чтобы получить деньги. У директора Кобылкевича в нашем банке счет, и он постоянно снимает с него деньги.
- Такой он богатый?
- Конечно, богатый. Какая у него машина, видели? Швейцары или, извиняюсь, милиционеры на таких не ездят. Директор Кобылкевич каждые два года меняет машины.
- Откуда у него такие возможности?
- Как откуда? Директор. Своя фабрика.
- Собственная фабрика? - удивился офицер милиции.
- А чья же? Большая фабрика. С полсотни рабочих. Много заказов на экспорт. К нему со всего мира текут денежки.
- Сегодня он получал деньги?
- Ну да! Как обычно перед зарплатой.
- У него был желтый портфель?
- Да. Наверное, туда он и спрятал деньги, потому что в гардеробе его не оставлял. И не раздевался - был без пальто, но поздоровался и дал мне пять злотых. Ну как, выживет он? Не убил его этот бандюга?
- Будет жить! - Подполковник сказал это так уверенно, словно располагал точной информацией о состоянии здоровья раненого. - Сколько денег получил Кобылкевич?
- Не знаю. Спросите в кассе. Вон у того окошка.
Маковский приказал позвать кассира Леонарда Бончека. Все допросы происходили в обширном вестибюле банка за столом, предназначенным для клиентов.
- Пан Кобылкевич, - рассказывал кассир, - вошел в банк в самом начале одиннадцатого. Я точно знаю, потому что в десять уборщица разносит чай, и мой стакан еще не тронутый стоял на столе. В это время в банке обычно бывает мало народу. Директор предъявил чек на шестьдесят пять тысяч. Деньги получил в банкнотах по пятьсот злотых: пятьдесят тысяч в одной пачке и тридцать купюр отдельно. Времени это заняло немного: пан Кобылкевич постоянный клиент нашего банка. На счету у него всегда большие суммы, так что мы даже не проверяем чек. Тем более что деньги он всегда получает лично и нет необходимости устанавливать подлинность подписи. В банке он пробыл минут пять, ну может, десять. Угостил меня американской сигаретой. Он курит "Филипп Моррис". Когда швейцар влетел в зал и закричал, что бандиты убили Кобылкевича, меня чуть кондрашка не хватил.
- У директора был с собой портфель?
- Да. Как всегда. Большой желтый портфель из свиной кожи.
- Он туда и спрятал деньги?
- Не помню. Но обычно он носит деньги в портфеле.
Директор банка подтвердил показания кассира и дополнил их некоторыми сведениями о личности Эдмунда Кобылкевича.