- 5-
На следующий день Котаки получил с нарочным письмо. Он торопливо вскрыл конверт - оттуда выпал листок бумаги с несколькими строчками.
Сидит, пригорюнясь, она у окна,
Молча на горы глядит.
Горы без слов понимают ее -
Наверно, они ей друзья.
Что хочет поведать горам она -
Печальный, безмолвный цветок,
Расцветший в вечерний, пасмурный час
В саду, у подножья гор Рокко?
Вот, оказывается, какие чувствительные стихи писал его несчастный сын, подумал Котаки.
Смысл их был ему ясен: Ёсио воспевал некую немую женщину - безмолвный цветок. Он представил себе, как Ёсио вышел на вечернюю прогулку и, прихрамывая, бредет по дороге вдоль горной цепи Рокко, освещаемый косыми лучами заходящего там вдали, за Кобе, солнца.
Днем Котаки позвонил Сатико в школу.
- Благодарю вас, теперь мне понятно, почему Ёсио брал у вас уроки. По-видимому, он познакомился с немой женщиной, полюбил ее и хотел научиться с ней разговаривать.
Сатико ответила не сразу. Ему даже показалось, что с той стороны провода до него донесся печальный вздох. Ах, вот оно что, подумал Котаки, не воспылала ли эта одинокая тридцатилетняя женщина такой любовью к его сыну? Не потому ли она сохранила у себя стихотворение Ёсио? Должно быть, читая его, Сатико представляла себя на месте немой женщины, которой оно было посвящено. По-видимому, она догадалась о причине занятий Ёсио в тот самый момент, когда прочитала стихотворение.
- А вы не помните: не проживал ли кто-либо из ваших выпускниц в Окамото, Асия или поблизости от этих мест?
- Я догадалась, что вы об этом спросите, и вчера проверила. Таких двое - Нобуко Исигаки из Асия и Риэко Саэгуса из Мори. Обе окончили школу глухонемых пару лет тому назад.
- Премного благодарен. - Котаки был тронут до глубины души.
- Да снизойдет покой на душу усопшего Ёсио, - прошептала Са-тико и повесила трубку.
В тот же вечер Котаки решил нанести визит Риэко. Он проверил по телефонному справочнику: по этому адресу значился Юити Саэгуса, директор компании. Наверно, отец Риэко, решил Котаки.
Когда он подошел к большому дому, окруженному высокой оградой, было уже пять. Дом стоял фасадом к морю, позади высились горы.
Тропинка вдоль живой изгороди оказалась довольно крутой. Откуда-то доносился запах цветущих кустов османтуса - признак глубокой осени.
Сделав несколько десятков шагов, Котаки остановился под окном и замер: в точности как в стихотворении Ёсио, у окна сидела девушка, сразу же заметившая Котаки. Тонкие черты лица и белая кожа вызывали в памяти женщин с картин Лорансана.
Котаки решил не обращаться к родителям Риэко с просьбой о встрече, опасаясь, что они откажут. Он пришел к ее дому, рассчитывая на случай, который поможет с ней повидаться.
Как далеко зашли их отношения? Он не думал, что дело дошло до интимной связи, и хотел лишь выяснить, насколько они были духовно близки друг другу.
Скользнув по Котаки безразличным взглядом, Риэко собралась было отвернуться, но в этот момент он сделал пару шагов, нарочито приволакивая ногу, как это делал Ёсио.
Риэко побледнела и, наполовину высунувшись из окна, с изумлением уставилась на Котаки.
Он сделал успокаивающий жест, поспешно вытащил листок бумаги и дал понять, что хочет с ней поговорить.
Риэко мгновенно исчезла из окна, а Котаки прошел вдоль изгороди чуть дальше и остановился в зарослях кустарника. Вскоре он увидел Риэко. Она поднималась по тропинке, не сводя с него глаз. На ней была коричневая юбка и белая кофта.
Внешне Риэко совершенно не походила на немую. Когда она приблизилась, Котаки невольно склонил голову. Если бы Ёсио сказал, что собирается жениться на этой девушке, он, не колеблясь, дал бы свое отцовское благословение, подумал Котаки.
- Я отец Ёсио, - медленно произнес он.
По движению губ, по выражению лица Котаки она, видимо, поняла смысл сказанного. На ее глазах выступили слезы.
Котаки протянул ей бумагу и карандаш, но Риэко достала из кармана кофты красную авторучку с блокнотом, быстро написала несколько строк и протянула ему блокнот.
"Что с Ёсио? Он заболел? Когда мы с ним долго не видимся, я просто становлюсь сама не своя", - прочитал Котаки.
"Прежде, чем ответить Вам, позвольте спросить: как Вы познакомились с Ёсио?"
Риэко огляделась по сторонам, потом поманила Котаки пальцем, и они стали подниматься по тропинке, которая привела их в сосновую рощу. По-видимому, именно здесь она встречалась с Ёсио.
"Он часто гулял по тропинке, когда я сидела у окна и любовалась горами. Однажды он оступился, упал и никак не мог встать. Я испугалась и выбежала, чтобы помочь. Так мы познакомились. Я полюбила его, он - меня. Скорее скажите, что с ним случилось".
"Ёсио умер", - написал Котаки.
Прочитав, Риэко смертельно побледнела, листок бумаги выпал из ее рук. Неожиданно она широко раскрыла рот и исторгла из себя непонятные звуки, напоминавшие то ли рьщания, то ли вой раненого зверя. Видимо позабыв, что немая, она силилась что-то сказать. Потом покачала головой, сложила руки ладонями вместе и с мольбой поглядела на Котаки. Должно быть, не поверила, решила, что он нарочно так написал, чтобы она забыла о Ёсио.
Не в силах видеть страдания девушки, Котаки закрыл глаза и тихо произнес:
- Я вас не обманываю - Ёсио погиб. Я пришел сюда, чтобы сообщить вам об этом. - У него на глазах выступили слезы и потекли по щекам.
Увидев слезы, Риэко наконец поверила, что Ёсио мертв, и в тот же миг лишилась чувств.
Котаки испуганно приподнял ее за плечи. Вскоре она пришла в себя, но лицо оставалось бледным, как у покойника.
Случайный прохожий остановился невдалеке, с любопытством поглядел в их сторону и продолжил свой путь. Увидев Риэко, поддерживаемую Котаки, он, должно быть, решил, что присутствует при любовной сцене. Котаки подождал, пока девушка придет в себя, и написал:
"Ёсио убит. Его убили в одном из районов Кобе, пользующемся дурной репутацией. Это случилось поблизости от китайской харчевни, которую посещают легкомысленные немые женщины. Я разыскиваю преступника, убившего Ёсио. Скажите, вы знали, с какой целью Ёсио посещал эту харчевню?"
Губы Риэко задрожали, в широко раскрытых глазах появилось невыразимое страдание.
Она поглядела на Котаки, словно хотела что-то ему сказать, потом опустила голову и тихо пошла прочь. По ее реакции Котаки догадался, что Риэко знала о причинах посещения Ёсио этой харчевни, но не решился остановить ее и продолжить расспросы.
С той поры Котаки ежедневно приходил к дому Риэко, надеясь снова повидаться с ней. Вечера он проводил в китайской харчевне. Однажды ему удалось поговорить с официанткой, у которой была родинка на щеке. Вот что она ему рассказала:
- Как вы и сами изволили заметить, у нас столько бывает гостей, что не передохнуть. Особенно их прибавилось, когда появились немые женщины. Бывают странные гости - оно и понятно, ведь и сама харчевня необычная. Приходят к нам и женщины из благородных семей, известные артисты. Как правило, они сидят в темных очках - сразу и не узнаешь. Но наши официантки народ дошлый - и пяти минут не пройдет, а уже говорят: глядите - это такой-то. А в общем, мечемся мы как сумасшедшие - только успевай принимать заказы. Где уж тут обращать внимание на какого-то студента. Но этого я запомнила, потому что он показался мне чужаком в нашем заведении.
Похоже, официантка говорила правду. Гость садится за столик и имеет возможность разглядывать других, сколько душе угодно. Официантки же мечутся как угорелые. А бывает, попадается хамоватый посетитель и начинает ругать всех на чем свет стоит, если ему сию минуту не подадут выпивку.
- По-видимому, Ёсио познакомился у вас с одной из немых женщин. Не с Хироко ли? - спросил Котаки.
- Не могу сказать. Правда, помню, я тогда почему-то подумала: а этот студентик вроде бы тоже интересуется немыми…
- А клиенты только через вас приглашают женщин за свой столик?
- По-разному: кто через меня, а кто и сам поманит пальцем.
- Почему немые женщины собираются именно в китайской харчевне, что их связывает с нею? - спросил Котаки.
Официантка с родинкой так и не смогла дать вразумительный ответ. То ли боялась, то ли в самом деле не знала.
В общем, ничего нового он из беседы с ней не почерпнул.
Скорее всего, только Риэко могла кое-что разъяснить. Но с тех пор Котаки ни разу не встретил ее, хотя каждый день гулял по тропинке близ ее дома. Лишь спустя две недели его настойчивость была вознаграждена. В тот день он в очередной раз медленно шел вдоль изгороди по тропинке, ведущей к сосновой роще, как вдруг впереди себя увидел Риэко.
Котаки чуть не вскрикнул от удивления - настолько она переменилась. Глаза запали, лицо осунулось. Она исхудала и была бледна, как после тяжелой болезни. Котаки последовал за Риэко в глубь рощи. Некоторое время они молча пробирались сквозь высокую траву и кустарники, пока не вышли на опушку. Здесь было возвышение, откуда открывался чудесный вид на небольшую долину, поросшую деревьями в золотистом осеннем наряде - их освещали косые лучи заходящего солнца.
Под ногами шуршали палые листья, густым ковром покрывавшие землю.
Риэко вынула из кармана, по-видимому, заранее написанное ею письмо и вручила его Котаки:
"С того дня, как вы сообщили мне о смерти Ёсио, я не поднималась с постели и почти ничего не ела. Бабушка очень испугалась и даже позвала доктора. Я коротаю дни только с бабушкой. Моя мать скончалась четыре года тому назад, отец много времени проводит на службе, а младший брат - в школе. Я лежала одна в своей комнате, не находя покоя - ведь это по моей вине убили Ёсио.
С тех пор как мы стали встречаться, Ёсио все больше нравился мне. В конце концов я по-настоящему в него влюбилась. Такая неполноценная, как я, знала о любви только из романов и не надеялась испытать ее в жизни, но появился Ёсио, и это было настоящим даром небес.
Он признался, что тоже полюбил меня.
Я была так счастлива, что временами это меня пугало. Ёсио пообещал обязательно жениться на мне после того, как окончит университет. Я же не видела в этом необходимости - лишь бы он был со мной. Его хромота нисколько меня не раздражала, ибо он представлялся мне человеком из совершенно иного мира. И я со страхом думала: если он женится на мне, счастье уйдет. Поэтому я старалась изо всех сил, лишь бы не потерять сегодняшнее. По правде говоря, я мечтала о замужестве, от одной мысли о нем жар поднимался в груди, но я убеждала себя не думать об этом - боялась, что не переживу такого счастья.
Я верила в любовь Ёсио, но иногда в душу закрадывалось сомнение - мол, все это неправда, такого быть не может. Это причиняло мне глубокие страдания. Даже не знаю, способен ли нормальный человек понять всю глубину моих переживаний. Боюсь, именно мое неверие, мои переживания способствовали гибели Ёсио.
На нашу любовь обрушилось несчастье. Все началось с посещения моей близкой подружки - однокашницы. Она рассказала о харчевне в Кобе, где собираются и приятно проводят время немые женщины. Там нет необходимости кого-то стесняться и можно жить в свое удовольствие. Подруга посоветовала и мне не киснуть дома, а сходить в ту харчевню - только там можно по-настоящему насладиться жизнью. Узнав от нее кое-какие подробности, я поняла, что такая легкая жизнь не по мне. Я ответила, что меня оторопь берет от одной мысли об этой харчевне и ее посетителях, и я наотрез отказалась. Спустя несколько дней подружка снова пришла и стала меня уговаривать. Я страшно разозлилась, ответила, что у меня есть Ёсио и незачем мне болтаться по харчевням. Как же легкомысленно я поступила, рассказав ей о Ёсио! Теперь сколько не сожалей об этом - ошибку уж не исправить.
Услышав имя Ёсио, подружка зло поглядела на меня и стала прощаться. Уже в дверях она с усмешкой, дала мне понять, что этот хромой красавчик - известный сердцеед и успел обольстить не одну немую женщину, в том числе и ее.
И я ей поверила! Поверила потому, что сама немая. Господин Кота-ки, вы вправе выругать меня последними словами, но что поделаешь - такие женщины, как мы, с детства бывают чересчур доверчивы.
На некоторое время я запретила Есио приходить ко мне, а спустя несколько дней откровенно поведала ему все, что наболтала мне подруга. Ёсио страшно разгневался, сказал, что в глаза ее не видел… Я очень страдала, не зная кому верить: Ёсио или подруге? Он сказал, что приведет ее и заставит признаться во лжи. С тех пор он не появлялся…"
Прочитав письмо, Котаки отвел глаза в сторону и долго глядел на синевшие вдалеке горы. Ему казалось, что он понял чувства, которые испытывали Риэко, ее подруга и Ёсио. Между ними разыгралась трагедия, какая навряд ли могла случиться среди обыкновенных здоровых людей.
- Скажите, имя вашей подруги случайно не Хироко? Лицо у нее… - Котаки подробно описал внешность.
- Нет, ее зовут Яэ. Но внешность вы описали точно. Откуда вы ее знаете? - Риэко удивленно поглядела на него.
Теперь Котаки стало ясно, с какой целью Ёсио заходил в китайскую харчевню. Оставалось выяснить, почему его убили.
- 6-
В тот вечер моросил теплый дождик. На китайскую харчевню и окрестности опустился густой туман. Прохожие походили на силуэты на теневых картинках. Голоса женщин, зазывавших клиентов, звучали невнятно.
В китайской харчевне было на редкость мало посетителей - главным образом "волосатые" и негры. Туманная ночь, в которой едва виднелись сигнальные огни на судах, настраивала гостей на ностальгический лад. Они молча пили, уставившись бессмысленными взглядами в столики. Но были и другие посетители, на которых погода не действовала. Они сидели в обнимку с проститутками и вели себя крайне развязно, забыв, что находятся не в номере отеля, а на людях.
Котаки подружился с немыми женщинами. Его партнершей в любви была только Хироко, но стоило помахать пятисотиеновой купюрой, как женщины сразу собирались вокруг его стола и с удовольствием начинали жестикулировать.
Почти все они покинули родительский кров и снимали жилье, кое-кто по бедности - одну комнату на двоих.
Котаки в харчевне представился художником и, пользуясь этим, нередко рисовал там с натуры. Получив в подарок свое изображение, женщины ревниво разглядывали его, пытаясь обнаружить в лице те черты характера, которые обычно тщательно скрывали. И, не найдя, радостно выражали свое одобрение странными звуками, напоминавшими крики обезьян, получивших что-нибудь вкусное.
Хотя они считались немыми, но лишь немногие не могли произнести ни звука. А те, у кого были некоторые речевые навыки, произносили отдельные слова так, как говорят двух-трехлетние дети…
Котаки пригласил за свой столик Хироко. У него в руках был большой альбом для рисования. Он все еще не мог понять: относится ли к нему Хироко как к случайному клиенту, с которым провела ночь в отеле, или испытывает более глубокие чувства?
Он внимательно оглядел зал и убедился, что мужчина, который однажды пронзительно посмотрел на него и Хироко, отсутствует.
Котаки наблюдал, как Хироко не спеша прихлебывает пиво, и с удивлением думал о том, как интеллигентно она себя ведет. Он не мог поверить, что эта девушка была способна солгать из ревности, чтобы способствовать разрыву между Риэко и Ёсио. Сомневался он и в том, что она посещает китайскую харчевню с единственной целью: продавать себя первому встречному. Он это понял, проведя с нею ночь в отеле.
- Ты свободна сегодня? - спросил Котаки.
"Да. В такую туманную ночь трудно ожидать наплыва гостей".
- Уйдем сразу и проведем время вместе до утра. Хироко поглядела на часы.
"У меня назначена встреча. Потом буду свободна".
Не с тем ли мужчиной, что так ревниво наблюдал за нами в тот вечер, подумал Котаки. Но он ошибся. Хироко дожидалась своей близкой подруги Мицуэ - самой красивой среди женщин, посещавших харчевню.
Завидев Мицуэ, она привстала и жестом пригласила ее к столику Котаки.
Мицуэ, как всегда, была одета в японское кимоно и загадочно улыбалась. И все же рядом с Хироко выглядит она простовато, подумал Котаки. Хироко и Мицуэ заговорили между собой, не обращая внимания на Котаки. Они беседовали с помощью губ и мимики, иногда прибегая и к языку жестов. Немые женщины, соглашаясь с собеседником, всегда резко кивали. У них вообще мимика и жесты казались более нарочитыми и многозначительными, чем у обыкновенных людей, и это производило неприятное впечатление. О чем они говорили - Ко-таки не понимал. Внезапно он подумал о том, как с ними объяснялся Ёсио.
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял голову - ему с улыбкой кивала официантка с родинкой.
Котаки поднялся из-за стола, подошел к ней и чуть не силой заставил выйти с ним на улицу.
- Прошу тебя, вспомни: как объяснялся здесь Ёсио с немыми женщинами? С помощью карандаша и бумаги?
- Да, они переписывались. Помню, когда я приносила и ставила на стол заказанное, они писали друг другу, я еще тогда подумала: у этого студента какой-то особый интерес к немым женщинам.
Котаки вернулся к своему столику и задумался. Странно, почему Ёсио пользовался карандашом и бумагой - ведь он в достаточной степени овладел языком глухонемых и был способен объясняться и понимать их по жестам и движению губ.
Как только Котаки вернулся, Мицуэ встала из-за стола и, поклонившись ему, ушла. Хироко тут же написала:
"Я свободна и в любой момент могу уйти с Вами".
"Нынче ночью я поведу тебя в другой отель. Хочу написать твой портрет. В том отеле, куда ты проводила меня, грязно и неуютно, а мне нужен настрой".
"Понимаю, но, если мы пойдем в другой отель, такса будет повыше".
"Меня это не беспокоит. А все же сколько?" "Семь тысяч иен. Вас устраивает?" "Согласен".
"Простите, но деньги вперед".
Котаки вручил ей семь тысяч, и она сразу же отнесла их на хранение кассиру. Должно быть, эти женщины привыкли приводить клиентов в определенные отечи, с хозяйками которых имелись давнишние связи. В чужой же отель Хироко опасалась брать с собой такую сумму, поэтому она на всякий случай оставила деньги в харчевне.
Они вышли на улицу. Туман еще не рассеялся. На Хироко был легкий плащ серебристо-серого цвета. Чем-то они оба напоминали героев из иностранного фильма. Хироко время от времени встряхивала головой, стараясь освободиться от оседавших на волосы мелких капелек.
"Интересно, какие мысли роятся сейчас в ее голове? Она ведь даже не предполагает, что я решил отомстить. А может, она и сама что-то замышляет?" - раздумывал Котаки.
Котаки остановил такси и приказал шоферу отвезти их в отель, расположенный в горах Рокко. Комнату он заказал заранее.