Максим полюбовался. Квитанция как квитанция.
Модная такая: на хорошей бумаге, двухцветная. Вывоз мусора, радиоточка, отопление… Наверное, они по такой же платят. Сам Виригин вообще никаких квитанций не видел - ими всегда занималась жена.
- Плачу каждый месяц за лифт по шестьдесят два целковых, а он четвертый месяц стоит! - горячился Федор Ильич. - Приходится ножками на шестой этаж. С сумками. С кочанами…
- С чем? - переспросил Виригин.
- Ну, с капустой… Солить.
- А-а… У нас тоже бывает. На выходные вот лифт не работал. Но чтобы четыре месяца - нет, такого не было…
- Так меня не это бесит, - возмущался Федор Ильич. - Хотя и это тоже. Двигатель, говорят, у них полетел, а никто не чинит. Только табличку, как лифтом пользоваться, прикрутили. Зато цены все время растут.
- И как же им пользоваться?.. - заинтересовался Виригин.
- Да глупости!.. - махнул рукой Федор Ильич. - Дескать, надо нажимать на кнопку с цифрой, соответствующей номеру этажа, на который хочешь…
- Логично, в общем-то… - осторожно заметил Виригин.
- Да я лифтом пользовался, когда они еще пешком под стол ходили!.. - взорвался Васькин тесть.
- Шучу, Федор Ильич. Начальству их писали?
- А как же! Всей лестницей. У нас напротив в квартире студент-филолог - складно пишет, без ошибок. Все равно не чинят!.. Но это еще полбеды. Я другого не пойму. Почему с меня деньги за лифт дерут?.. За три месяца сто восемьдесят шесть рублей ноль-ноль копеек. Это же натуральный грабеж. Это ж сколько капусты засолить можно!..
- В контору сходите, - посоветовал Веригин, - потребуйте, чтоб пересчитали.
- Тупее тебя, что ли? - обиделся Федор Ильич. - Ходил!
- Ну не горячитесь вы… Ходили - и что?..
- Послали меня… обратно. Хорошо, с лестницы не спустили. Так вот, я хочу в суд на них подать и деньги вернуть. Мне из принципа важно. Претендент создать.
- Прецедент, - поправил Виригин.
- Без разницы! - мотнул головой старик. - Важно его создать! А то эта мафия что хочет, то и творит.
- Я-то, Федор Ильич, чем помочь могу? - спросил Виригин.
- Ты мне, Максим, заявление в суд продиктуй. Как правильно. И скажи, кому отнести.
- Я, честно сказать, с такими делами еще не сталкивался, - почесал затылок Максим.
- Ты ж адвокат! - удивился Федор Ильич.
- Пока только учусь.
- Так и что, не поможешь? - растерялся посетитель.
Дверь скрипнула. В кабинете, помахивая коричневым кожаным портфелем (еще вчера портфель был черный, заметил Виригин), появился вальяжный, довольный чем-то Мыльников. Он протянул руку Виригину, а посетителю коротко и вопросительно кивнул.
- Зато Борис Авдеевич - адвокат опытный! - обрадовался Максим появлению старшего коллеги. - Поможешь исковое заявление в суд составить?
Мыльников молча нажал на кнопку шахматных часов. Часы затикали.
- Час моего рабочего времени стоит сто долларов, - прокомментировал Мыльников. - Вас устраивает?..
Федор Ильич издал странный звук - примерно так крякает утка. С изумлением посмотрел сначала на Мыльникова, затем на Виригина. Слова вымолвить - не получилось.
- Борь, это тесть моего товарища по "убойному", Васи Рогова, - пояснил Максим.
- Так бы сразу и сказал!.. - заговорил Мыльников уже без понтов и пафоса. - Своим мы бесплатно помогаем. Принцип важнее…
Он остановил тикающие часы. Федор Ильич вздохнул с облегчением. Виригин, честно сказать, тоже.
- Так чем могу помочь?.. - спросил адвокат.
- Вот, заявление в суд… Про лифт.
- Про лифт? Очень интересно…
Мыльников иронично глянул на Максима, но Федора Ильича стал слушать внимательно. Профессионал в любых условиях должен оставаться профессионалом.
* * *
Ольге, секретарше декана факультета Королева, пришлось отпаивать своего начальника валидолом. Узнав о том, что стряслось с Кощеевым, Королев схватился за сердце и рухнул на стул. В факультетской аптечке валидола не оказалось, пришлось бежать в канцелярию. В результате через десять минут весь институт знал, что Дмитрия Петровича убили в Летнем саду…
А декан по-прежнему сидел на стуле и не мог оторвать взгляда от размокшего паспорта Кощеева…
Любимов и Рогов, скорбно склонив головы, стояли рядом.
- Чудовищно! Просто немыслимо! - заговорил наконец Королев. - Ведь совсем недавно юбилей его отметили… Семьдесят пять лет. Три четверти века!..
- Сожалеем.
А что тут еще скажешь? Жизнь - штука злая. И такое понятное чужое горе - помеха розыску. Нужно спешить по горячим следам, а приходится вытирать слезы родственникам и знакомым…
- Дмитрий Петрович - старейший преподаватель вуза, участник войны, наша живая история. Я сам у него учился. Сохранил светлую голову, невзирая на возраст… У меня вот сердце уже… А Дмитрий Петрович здоровый был. Я думал, он до ста доживет… И дожил бы!
- Что он преподавал? - уточнил Рогов.
- Сопротивление материалов, - с горечью в голосе ответил Королев. - Сложнейший предмет. Студенты его не любят. Говорят: "Сопромуть". Я сам Кощееву, помнится, только со второго раза сдал. На четверку… Счастлив был!
- А как же он воевал… если тридцатого года рождения? - не понял Любимов.
- Пацаном в Ленобласти партизанил.
- Надо же, - покрутил головой Любимов. То есть он знал, конечно, что пацаны, если жизнь заставит, могут взять в руки оружие. И даже убивать. В войну это не было редкостью. Да и сейчас - в Чечне или там в Африке… Но все равно - всякий раз задумаешься.
- Кавалер ордена Славы, а медалей - не сосчитать. Господи, почему так нелепо?.. Такой человек… Из-за каких-то копеек…
- То-то и оно, что бумажник на месте.
- Тогда зачем? - изумился декан. - Почему?..
- Возможно, хулиганство, - предположил Любимов.
- А может, и нет, - вступил Рогов. - Враги у него были?
- Да какие в таком возрасте враги!.. Жена давно скончалась, детей нет… Жил себе тихо. Оля, воды налей, пожалуйста…
- А среди студентов? Вот вы сами сказали, что предмет сложнейший. Наверное, кое-кто страдал на экзаменах…
- Да что вы?! Убить - за экзамен?? Старика?!
Любимов мог бы привести немало примеров еще более нелепых убийств. Как благополучная дочь-стоматолог убила мать за то, что старушка случайно разбила бутылку с остатками виски. Дочь привела любовника - а виски нету… Но Жора не стал приводить примеры. Просто спросил:
- А все же?.. Были обиженные на него?..
- Ну… Человек он был крайне принципиальный, на уговоры не шел. Разумеется, не всем это нравилось… Оля, у кого Дмитрий Петрович последний раз принимал?
Ольга достала из стола экзаменационную ведомость, полистала.
- Вчера днем у "платников". Вторая пересдача.
- И как результаты? - спросил Королев. - Дай-ка я сам гляну…
Ольга протянула ведомость.
- Так, девять человек пересдавали. Шестеро положительно, у троих "неуд" - Коротченко, Брилев, Стукалов.
Королев развел руками, глянул на оперативников.
- Даже не знаю, что сказать… Все трое - кадры сложные. К числу моих любимчиков, мягко говоря, не относятся. И друзья между собой. Но все равно я не верю… в убийство.
- Они ведь могли не убивать идти, - предположил Рогов. - Шли, например, припугнуть…
- Значит, у вас правило: три пересдачи - и отчисление? - вспомнил Любимов свою институтскую молодость. Бывали и у него третьи пересдачи… И то, что вся троица - друзья, факт важный.
- По правилам так, - подтвердил декан. - Можно сделать исключение… Тем более для "платников" - сами понимаете. Они же живые деньги приносят, а у нас тут… Небогато, мягко говоря, живем. Но для этих я бы исключения делать не стал.
- Как бы их повидать? - спросил Любимов.
- Вы все-таки думаете…
- Наше дело - проверить. Посмотрим на них, а потом думать будем.
- Раньше времени мы не думаем, - подтвердил Рогов. - Чего зря напрягаться.
- Оля, - распорядился Королев, - распечатай, пожалуйста, телефоны и адреса…
* * *
Профессионал должен оставаться профессионалом в любых ситуациях. Два копеечных заявления Федора Ильича: одно - в суд, другое - на имя начальника жилищного управления - Мыльников составил по всем правилам. С Федором Ильичом беседовал серьезно и уважительно, лишь иногда бросая ироничные взгляды на затаившегося в углу кабинета Виригина.
- Сначала вы идете с этим заявлением в свою жилконтору, - объяснял Мыльников.
Федор Ильич лишь кивал головой. Солидность адвоката лишила его дара речи.
- По нему вам или деньги вернут, или откажут, - продолжал Мыльников. - Отказ пусть изложат в письменной форме. Ясно?..
Федор Ильич вновь напряженно кивнул.
- Тогда с бумагой об отказе и вторым заявлением идете к своему мировому судье, - терпеливо растолковывал Мыльников. - Только часы приема его узнайте и марку госпошлины не забудьте купить и приклеить. Все предельно просто.
- Это для вас просто! - открыл наконец рот Федор Ильич.
Адвокат, который бесплатно тратит на него драгоценное время, Федору Ильичу не нравился. Пугал. Такой вот парадокс. Поэтому клиент чувствовал себя крайне неловко.
- Может, на бумажке расписать порядок действий?.. - предложил Виригин.
- Спасибо, я, если что, позвоню. - Тесть Рогова встал, забрал документы. Опасливо поглядывая на шахматные часы, пожал Мыльникову руку. - Не буду задерживать! Спасибо за науку.
- Да, марка госпошлины продается в любой сберкассе, - подсказал ему в спину адвокат.
Федор Ильич нервно дернулся, услышав его голос.
Уже в коридоре подумал, что не зря всегда подозрительно относился к шахматам. Надо сказать Василию, чтобы не играл дома.
- Смешной старикан! - кивнул адвокат на закрывшуюся дверь и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Есть кое-что для тебя…
Мыльников вытащил бумажник, отсчитал несколько стодолларовых бумажек:
- Твой гонорар, Максим. Тысяча зеленых. С почином.
Сначала Макс автоматически взял деньги, потом догадался:
- Мать того парня принесла? Чебутыркина?
- Черемыкина, - улыбнулся Мыльников. - Разумеется, принесла. Куда бы она делась? Свобода единственного сына - не хрен собачий, так?
- Так-то оно так…
Деньги не то чтобы жгли руки… Сказать так было бы неправдой. Но, в общем и целом, Виригин был смущен. Нечистые какие-то деньги. Чумазые. И достались подозрительно легко. Или в этой профессии - все деньги такие?
- Борь, да я, в принципе, и не работал, - сказал Виригин. - Это все ты.
- Слушай, Макс, кончай ломаться. Если даю, значит, бери и не строй из себя целочку. Приличный костюм себе купи, это для дела полезно. Мне - лично мне! - выгодно, чтобы ты хорошо выглядел. Ты не бойся, я тебе лишнего не дам. Все, что предложу, - твое, законное.
Мыльников говорил непривычно серьезно. И чувствовалась за его словами… сила, что ли. Правда жизни.
Виригин спрятал деньги в карман. Приличный костюм у него был. Года три назад муж Ирининой подруги, бизнесмен, закрывал свой бутик, чтобы открыть на этом месте то ли зал игровых автоматов, то ли что-то еще суперрентабельное. А одежду из бутика срочно задешево распродавал знакомым.
Ирина тогда настояла, что Максиму нужен костюм. Настоящий взяли, итальянский. На работу было неудобно надевать: мужики бы не оценили. Еще заподозрили бы что-нибудь. Максим и не надевал. Вообще ни разу. Костюм так и пылился в шкафу.
Правда, что ли, попробовать…
А деньги - пригодятся, конечно. Дома сейчас дефицит бюджета. Долг опять же…
- Спасибо.
- За это не благодарят, - отмахнулся партнер.
- Чем мне сегодня заняться? - спросил Максим.
- Через час в Невское РУВД съездишь, там у моего клиента уличная по квартирным кражам. Надо за следствием присмотреть. Опытным взглядом. Если какие недочеты будут, не встревай, но фиксируй. Мы им потом на суде влупим. А я пока речь по наркоману набросаю.
- Хорошо, съезжу.
В любом следственном процессе недочетов и нарушений - как грязи. Максим об этом знал хорошо. В свое время у него самого этих недочетов было - веслом не провернешь, иначе нельзя. Но если бы крысы из адвокатуры попытались их "зафиксировать", первым желанием Виригина было бы начистить фиксатору морду. С другой стороны, бывают ведь и злостные "недочеты", которые реально нарушают права подозреваемых.
Так что, надо съездить и разбираться уже на месте.
Одну и ту же работу можно назвать "вынюхивать", а можно - "проконтролировать"…
Спросонья и с похмелья Стукалов долго не мог сообразить, по голове стучат или в дверь…
Стучали в дверь, и каждый стук резкой болью отзывался в башке.
Стукалов попытался подняться и застонал. Надо же было так нажраться. Нет, даже с Вадиком он никогда так не напивался.
На столе стояло четыре бутылки из-под водки и четыре - из-под пива.
Все это - вдвоем?! Или…
Стукалов провел стремительную ревизию бутылок на предмет спасительного глотка. Тщетно. Пусто. В дверь барабанили все настойчивей.
- Сейчас-сейчас… - пробормотал Стукалов, шаркая в коридор.
На пороге стояли Рогов и Любимов. То есть Стукалов не знал, что это Рогов и Любимов. Он просто увидел двух незнакомых мужчин. Одного невысокого и с виду добродушного, другого - большого и грозного.
- И… что? - икнул Стукалов.
- Стукалов? - спросил мужик маленького роста.
- Ну?..
Любимов поморщился - такое лихое шло от Стукалова амбре… Рогов показал удостоверение.
- Криминальная милиция. Поговорить надо.
- О чем?
- О сопромате, - грубо ответил Любимов. Он отстранил Стукалова и шагнул в комнату. Стукалов и Рогов двинулись следом.
Брилев, в одежде и даже в ботинках, спал на диване, разметав руки и ноги. Рот у него был открыт, из уголка рта сползала слюна. Зрелище аппетитное. Любимов перевел взгляд на стол.
Весело живут неуспевающие студенты платных отделений технических вузов, ничего не скажешь!
- Это что за тип? - показал он на Брилева.
- Эт-та? - икнул Стукалов. - Товарищ мой - Вадик Брилев.
- Из нашего списка, - обрадовался Рогов.
- Два зайца в одной корзине. Меньше хлопот. Буди давай… своего товарища.
Стукалов подошел к Брилеву и потряс его за плечо. Брилев что-то промычал, не открывая глаз.
- Приехал ко мне вчера днем, вот и квасим, - пояснил Стукалов.
- Вдвоем? - спросил Рогов.
- Вдвоем, - кивнул Стукалов. - Или нет… За девчонками вроде ходили ночью…
Стукалов задумался, припоминая. Во время одного из ночных походов за водкой они вроде и впрямь пытались "снять" девчонок. В результате познакомились с кавказцами из числа привокзальных торговцев. Брилев требовал от них сутенерских услуг. Стукалов вспомнил, как один из кавказцев внушал Брилеву, что у них есть "тры алтырнатив". Типа, получить по шее на месте, отправиться в кутузку или слиться по-быстрому домой. Друзья, похоже, выбрали "алтырнатив" номер "тры".
- Не, вроде вдвоем…
- Экзамен обмывали?
- А откуда вы… про экзамен?..
- Работа у нас такая - всё знать, - усмехнулся Любимов. - Вась, осмотри там их куртки и обувь.
Рогов вышел в коридор. Брилев громко замычал. Потом спросил, не открывая глаз:
- Пиво принес?!
- Вадик, у нас милиция, - проинформировал Стукалов. - Вставай!
Брилев, продолжая мычать, приподнялся с дивана. Нечесаные кудри, помятая одежда, опухшее красное лицо… Бандерас. Любимову он почему-то напомнил побитого мелкого беса.
- А что такое? - спросил Брилев. - Соседи настучали?
- Они из угрозыска… - начал Стукалов.
- Ты во сколько вчера приехал? - перебил его Любимов.
- Куда? - прикинулся дурачком Брилев. На самом деле мозг его работал сейчас на всю катушку. Самый тонкий момент игры. Ошибиться нельзя.
- На кудыкину гору! - рявкнул на него Любимов. - Сюда, студент, сюда во сколько приехал?
- Часа в четыре… Может, чуть позже…
- Где-то так, - подтвердил Стукалов.
- И больше никуда не выходил? - наседал Любимов.
- Ну, за бухлом, за цыпками… вместе вот…
- И не отъезжал никуда?
- Бухой-то?.. Да вы чё! - возмутился Брилев. - Я ж не дебил!.. Тачка моя там, у парадной…
Рогов вернулся в комнату, отрицательно качая головой.
Любимов подошел к Стукалову и начал, морщась от выхлопа, осматривать его одежду и костяшки пальцев.
- Вы чё? - удивился Стукалов.
- Через плечо… не горячо? Квартиру снимаешь?
- Снимаю, - кивнул Стукалов.
- А сам откуда?
- Из Бобруйска.
- А где это? - спросил Рогов.
- В Белоруссии.
Надо же! Шишкин, когда гневался на кого-нибудь из стажеров, любил постращать, что отправит того в Бобруйск. Шумел: "В Бобруйске был? Был в Бобруйске, я спрашиваю?!" Василий думал, что это такой мифологически-юмористический городок наподобие Урюпинска, Мухосранска или Шепетовки. А надо же - существует в действительности. О Шепетовке и Урюпинске, что они существуют, выяснилось раньше: через Интернет.
- Встань-ка, - Любимов подошел к сидящему на диване Брилеву. Рогов ходил по комнате, осматривая нехитрую обстановку.
- Что случилось-то? - поднялся Брилев.
- Вашего Кощеева вчера убили, - обрадовал Любимов, проверяя брилевские карманы.
- Кощея?.. Где? - опустил руки Брилев.
- В Летнем саду.
- Так вы что думаете, это мы? - заволновался Брилев. Сыграть волнение удалось, кажется, убедительно. Брилев даже хотел краем глаза в зеркало заглянуть, но зеркало оказалось вне поля видимости.
- Пусть лошадь думает. У нее голова большая. А мы проверяем… Вась, ну что? Тут пусто.