Вано наконец увидел говорившего. Высокий, нескладный молодой человек в грязной, изорванной куртке, с засаленными, отросшими волосами, покачиваясь, стоял у одного из столов. Рядом с ним переживала за судьбы медицины опухшая рябая тетка. Вано не поверил своим глазам. Он протиснулся к столику, пристроился рядом. На столике стояла бутылка самой дешевой водки. Вано знал, откуда она поступает в это заведение, и содрогнулся. Между собеседниками лежала одинокая, усохшая до состояния мумии вобла, которую они попеременно растаскивали каждый в свою сторону.
- Игорь? - не веря своим глазам, спросил Вано.
- Ну Игорь, и что? - перевел на него пьяный взор оратор.
- Ветров? - все еще не верил студент.
- Приветров, - гнусно хихикнула баба.
- Ты кто? - сфокусировался на Иване Игорь Ветров.
- Я - Ваня Висницкий. Помнишь всесоюзные школьные олимпиады по химии?
Ханыга всмотрелся в лицо Ивана, замолчал.
- Да, - тихо сказал наконец Ветров и заплакал.
Через десять минут они уже сидели вдвоем в чертогах буфетных подсобок. Наташка наливала патлатому горячую солянку, с тревогой глядя на Вано, который все утешал плачущего знакомца.
На столе стояла принесенная Иваном "Смирновская". Через полчаса Игорь Ветров рассказал наконец свою историю.
- …Представляешь, Ваня, я возвращаюсь домой после этого ученого совета, где отчет прошел просто на ура, а Лизы дома нет. Восемь вечера - нет, десять - нет, полночь - нет! Я обзваниваю всех знакомых, ее нигде нет. Я обзваниваю больницы, морги, все отделения милиции - нет! Проходит ночь, день - ее нет. Звоню подруге ее по универу, Лидке. Та мнется, ты, мол, не волнуйся. Как не волнуйся? Она жена моя, а ее нигде нет. Налей!
Вано налил Игорю рюмку. Тот опрокинул ее не закусывая. Его трясло.
- Ну вот. Через три дня я иду с заявлением в милицию. Пропала жена. Заявление не берут. Хихикают. Может, говорят, и не пропала. Может, найдется. Еле-еле втиснул им. Проходит две недели. Ты представляешь себе? Две недели я ничего не знаю. Может, ее изнасиловали и убили. Сколько таких случаев. Вот. Две недели я сам почти не живой. Не могу ни пить ни есть. Курить начал. Потом вдруг приходит письмо. Так и так, Игорек, ты - нищее ничтожество. Ты обманул мои ожидания. Я люблю другого человека, я уехала. Гуд-бай! А? Как? Я, оказывается, обманул ее ожидания! А чего она от меня ожидала-то? Что я воровать пойду? Смотрю на штемпель - письмо из Москвы. Кто у нее в Москве? Почему? Ничего не понятно. Главное, накануне еще у нас с ней постель была. И все было нормально. Как это? Как это, Ваня?
Игорь опять зарыдал. Вано поспешно плеснул ему водки.
- А дальше что?
- Дальше? Оформляю отпуск, собираюсь ехать в Москву искать ее. А буквально перед отъездом в квартиру звонок. Открываю - два бугая стоят. Вы такой-то? Я. Разрешите войти? А в чем дело? Мы по поводу вашей супруги. Тут я их, конечно, впустил. Они вежливо так сели. Говорят, мол, жена ваша хочет с вами развестись. Подпишите бумаги. Я прошу объяснить, где она, с кем она. Они твердят одно и то же - подпишите бумаги. Я говорю - подписывать без нее ничего не буду. - Игорь замолчал, опустил голову.
- Ну? - не выдержал Вано.
- Били всю ночь. Ребра переломали. Я подписал все бумаги, они исчезли. Месяц в больнице отлежал. Как вышел, приехал в Москву. Хочу найти ее, в глаза посмотреть.
- Ты что же, без денег приехал? - изумился Вано.
- Нет, я на работе занял и отпускные получил. Только у меня ведь никого нет в Москве. На вокзале тетка какая-то предложила комнату. Я и пошел к ней. А у нее еще пятеро жильцов. Уговорили выпить. Утром встал - бумажника нет. Вот хожу теперь по вокзалам. Но я ее все равно найду. Мне мужик один обещал…
- Что же я тебя здесь раньше не видел? - удивился Вано. - Я уж месяц сюда захаживаю.
- А я раньше на Комсомольской кантовался. Но там ментов много.
- На что же ты живешь?
- А бабы прикармливают. Им подают, они меня угощают. Ага…
Игорь, уронив на стол голову, заснул.
…По роковой случайности в тот же солнечный апрельский день, когда рейс из Дели благополучно завершился в аэропорту Шереметьево, в столице произошла перестрелка между одной из криминальных группировок и сотрудниками налоговой полиции. Драма разыгралась возле столичного банка, где предполагалось задержать некоего авторитета, имевшего при себе, по оперативным данным, крупную сумму валюты. Однако криминалы оказали неожиданно стойкое сопротивление. В грохоте автоматных очередей полегли два сотрудника физзащиты и несколько мирных граждан, проходивших, на свою беду, мимо злополучного места. И хотя противники потеряли в перестрелке половину личного состава, самому авторитету удалось скрыться с места происшествия. Что, впрочем, немудрено. Ведь в его охране работали исключительно бывшие спецназовцы. Пустой "БМВ" авторитета был обнаружен в одном из переулков. Рассвирепевшие сотрудники милиции начали проводить облавы по всей столице. Омоновцы вваливались в престижные клубы, места тусовок преступного мира, гаишники проводили бесконечные проверки на дорогах. Московские автомобилисты безнадежно опаздывали в тот день к месту назначения из-за нескончаемых проверок документов. Были перекрыты все въезды и выезды из столицы. Несколько усиленных омоновцами постов возникли и на дороге в Шереметьево.
Сергей Николаевич Висницкий находился в своем офисе, когда в его сотовом телефоне раздался взволнованный голос Грузина. Томаз сообщил о поднявшемся "шухере", посоветовав Сергею затихариться со своей деятельностью на несколько дней. Хорошенькое дело! Груз из Дели прибывал именно сегодня. Сергей посмотрел на часы.
Почтовые машины с маркировкой "Аэрофлот" уже мчались по шоссе. Альгерис как раз прижался к обочине, пропустив вперед первый микроавтобус, и, выждав несколько секунд, собирался следовать дальше, когда запиликала его "дельта".
- Ты где? - нервно спросил его Сергей Николаевич.
- На шоссе, - ответил Альгерис. - Пока все нормально.
- Немедленно прекращай операцию! На дорогах проводят досмотр! Где машина с грузом?
- Впереди. Метров за двести.
- Свяжись с водилой, заворачивайте с дороги.
Альгерис передал команду по рации в первый микроавтобус. Но было уже поздно. Сразу за поворотом дороги на шоссе стояли несколько дальнобойных трейлеров, почти полностью преграждающих путь. А стоявший перед фурами гаишник энергично отмахивал жезлом, призывая микроавтобус остановиться.
- Дорога перекрыта, - закричал в рацию Григорий, водитель микроавтобуса. - Гаишники всех тормозят!
- Его тормозят, - доложил Альгерис в трубку.
- Применяй нулевой вариант! Немедленно! - Сергей Николаевич дал отбой.
Альгерис вынул из-под сиденья маленький черный предмет.
Микроавтобус неуверенно петлял по шоссе. Сопровождавший Григория сержант Галлютдинов кричал в рацию:
- Латыш, что нам делать? Нас тормо…
Альгерис нажал кнопку. Голос Галлютдинова потонул в грохоте взрыва. Столб грязной воды и дыма, напоминающий атомный гриб, был последним видением, которое уловило сознание находившихся в машине людей.
Горели развороченные останки микроавтобуса, разорванное тело гаишника выбросило на середину шоссе. После минутного шока к месту аварии побежали люди.
Картины этой Альгерис не видел, так как трагедия разыгралась за поворотом шоссе. Но грохот взрыва был слышен более чем отчетливо. Альгерис выпрыгнул из машины через правую дверцу, проколол толстым шилом переднее колесо, затем скрылся в лесочке. Чуть погодя вышел на дорогу, застегивая брюки, достал запасное колесо и принялся за работу. За этим занятием его и застали подъехавшие на "мерседесе" гаишники.
- Смотри, тоже аэрофлотовская машина, - сказал напарнику один из них.
- Мужики, чего там стряслось? - испуганно улыбаясь, спросил Альгерис.
- Документы, - не отвечая на вопрос, потребовал гаишник. Рядом с ним вырос здоровенный омоновец.
- Пожалуйста, - с готовностью ответил Альгерис. - Вот права, вот путевой лист. А что там произошло-то? Чего это бабахнуло? Я от неожиданности на проволоку наскочил, - все тараторил он, показывая на валявшийся на дороге клубок проволоки с торчащим из него острым концом.
- Открой салон, - не отвечая на вопросы, приказал омоновец.
Но досмотр машины ничего не дал. Багаж состоял исключительно из мешков с почтой. В кабине водителя тоже ничего подозрительного обнаружено не было. Там не было даже трубки радиотелефона. Действительно, откуда бы у простого водителя могла быть такая дорогая игрушка?
- Ты один в рейс выехал? - спросил гаишник.
- Нет, впереди еще одна наша машина шла. А что? Это… они грохнулись? - натурально побледнев, округлил глаза Альгерис.
- Они… - буркнул гаишник.
- И что? - в ужасе прошептал тот.
- Что? Так долбануло - костей не соберешь.
- Что же это творится? За что их? Господи, как я теперь поеду-то? У меня вон руки трясутся.
- Мы тебя сейчас сами отвезем. Попробуешь останки опознать. И показания дашь. Запирай свою тачку.
Альгерис покорно запер машину, пошел к милицейскому "мерседесу".
Известие о взрыве быстро достигло Шереметьева. Майор Мальков сидел в своем кабинете ни жив ни мертв. Очень хотелось выпить, но в аэропорту появились муровцы, и майор крепился. Вызвали для допроса начальника транспортной службы, потом проводили обследование грузового отделения. Допрашивали грузчиков, водителей. Уже вечером очередь дошла и до Малькова.
Молодой оперативник записал его паспортные данные.
- Как организована патрульно-постовая служба аэропорта? - спросил он.
- В батальон ППС входят три роты… - начал Мальков. Он подробно описал задачи вверенной ему службы. - …В обязанности моих людей входило и сопровождение почтовых машин, - стараясь говорить твердым голосом, закончил майор.
- Что вы можете сказать о Галлютдинове?
- Ничего особенного, - осторожно ответил Мальков. - Работал неплохо.
Ответив еще на несколько вопросов, Юрий Владимирович, по-свойски улыбнувшись, спросил:
- Слышь, лейтенант, я сам в угрозыске работал. Ты мне скажи, что там стряслось-то?
Оперативник, уставший за день от бесконечной писанины, закурил.
- Что? Заминирована была машина ваша почтовая. Мина с дистанционным управлением. Шарахнуло так, что все в клочья разлетелись. Парень ваш, шофер из второй машины, чуть в обморок не грохнулся, когда его опознавать подвели. Там опознавать-то нечего.
- А-а, - протянул Мальков, тоже потянувшись за сигаретой. Он глубоко, несколько раз затянулся. - А где второй шофер-то?
- Дал показания и домой отпросился. Звонил в аэропорт из отделения. Попросил, чтобы машину с дороги забрали. Мол, за руль сесть не может. Говорю же, он в шоке был. Подпишите протокол с вашими показаниями, - протянул оперативник исписанный листок.
Мальков машинально пробежал глазами строчки, поставил подпись.
Вернувшись в кабинет, он позвонил в аэрофлотовское кафе, попросил принести бутылку водки. Бутылку принес один из грузчиков, включенных в команду.
- Это что же такое, Владимирыч? - потоптавшись на пороге, спросил грузчик. - За что ребят гробанули?
- Откуда я знаю? - нервно ответил Мальков. - Иди. Узнаю - завтра объясню.
Грузчик все не уходил.
- Я вот чего. Я хотел сказать, что я с этой темой завязываю, Владимирыч. И ребята наши то же самое просили передать. Ну его. Менты сегодня всю душу вытрясли. Мы на такой расклад не подписывались.
- А на что вы подписывались? - зашипел майор. - Просто бабки снимать за здорово живешь? Бесплатный сыр знаешь где бывает?
- Ты не ори, - остановил его грузчик.
Майор, собственно, и не орал, а говорил шепотом. Но это был тот самый шепот, который сотрясает галерки.
- Ты с кем разговариваешь? - опять зашипел майор. - Вы что там, совсем в штаны от страха наложили?
Он распечатал бутылку, налил водки, залпом опрокинул стакан.
- Из темы решили выйти? Что ж, выходите. Только не забудьте, денежки вы за сегодняшнюю операцию уже получили. А груз до места не дошел. Так что за вами должок. И помните, что это вы своими ручонками ящики в почтовые машины перекидывали, а не на таможню отправляли. И вывозил их тоже не я. Так что язык за зубами попридержите.
- Бабки-то ты платил, - не унимался грузчик. - Значит, ты и с барыгой связан. А что за сегодняшний рейс получили, отдадим. Еще и потратить-то не успели. А язык никто и не распускал. Дураки мы, что ли? Только на хрена эти бабки, если тебя в клочья разнесет? На похороны? Слышь, Владимирыч, должно быть, очень крутой товар был в этих ящиках. А ты говорил: камушки, тряпочки. За тряпочки не взрывают.
Майор хватанул еще порцию водки.
- Короче, разбор полетов будет завтра. А пока вали отсюда.
Когда дверь за грузчиком наконец закрылась, Мальков вскочил, начал вышагивать по тесному кабинету. Первое, что он почувствовал, была обида. Надо же, такое выгодное дело заваливалось!
Первоначальный испуг совсем было прошел: раз машина - вдребезги, то и товар - в клочья! Значит, никаких вещдоков, думал майор, пользуясь терминологией своей первой профессии.
А эти козлы перепугались! Ну, хватануло двоих, что же делать? На войне как на войне! Ерунда!
Машину разнес Латыш, это понятно. Вот зачем он в моторе перед каждым рейсом копался! Но Латыша отпустили. Так сказал опер из МУРа. Значит, не нашли у него ничего. Что ж, наберем новую команду. А может, завтра и эти отойдут. Это сначала - страшно. А потом привыкаешь. И где они сегодня на жизнь заработают?
Майор совсем успокоился. Достал из холодильника бутерброды, заботливо приготовленные женой. Налил себе еще водки. Пить, конечно, не следовало. Но сегодня день стрессовый. А, напьюсь и переночую в гостинице нашей, подумал майор. Надо же хоть изредка расслабляться! Выпив залпом полстакана, начал смачно жевать бутерброд с твердокопченой колбасой.
"К преступной деятельности меня склонил майор Мальков. Именно Мальков передавал мне деньги за каждую операцию. И именно он был связан с получателем груза…" - эти слова произносил только что покинувший кабинет грузчик Потапов. А говорил он их в зале суда, находясь за отгороженным решеткой пространством.
Картина, возникшая в сознании Юрия Владимировича, была столь отчетлива, что рука с надкушенным бутербродом замерла в воздухе, не совершив посадки по месту назначения.
Так. А ведь в лицо "делягу" знает только он, Мальков. И даже грузчик Потапов понял своими недоразвитыми мозгами, что груз был опасен. Настолько, что "деляга", не задумываясь, отправил на тот свет двоих людей. "Ваша дочка ходит в школу через дорогу. А на дороге всякое случается…" - вспомнил Юрий Владимирович слова "деляги", сказанные в армянском ресторанчике.
Лоб его покрыла испарина. А ведь в самой большой опасности именно он сам, понял наконец майор. И его семья. Он быстро набрал номер.
- Але, - отозвался голос жены.
- Зина, это я. Как у вас дела?
- Все нормально.
- А где Аленка?
- В школе. У них дискотека сегодня.
- Немедленно иди за ней, - закричал Мальков. - Нет, стой, никуда не ходи! - тут же отменил он первое указание. - Сиди дома, никому не открывай. За Аленкой я сам заеду.
- Да что случилось? - перепугалась жена.
- Ничего, Зина, ничего, - попытался успокоить ее и себя Мальков. - Жди, я скоро буду.
Через двадцать минут "опель" майора Малькова покинул территорию Шереметьева. Было уже довольно поздно. Фары автомобиля разрезали вечернюю тьму. На одном из перекрестков Дмитровского шоссе навстречу "опелю" на бешеной скорости рванул грузовик. Он врезался в автомобиль Малькова, проволок его несколько метров, потом, не сбавляя скорости, скрылся в темных вечерних закоулках.
- Передаем сводку дорожно-транспортных происшествий. В нашей студии, как обычно по утрам, капитан ГАИ Павел Дмитриевич Теремков. Вам слово, Павел Дмитриевич.
- Вчера, около десяти часов вечера, на Дмитровском шоссе был сбит автомобиль марки "опель". Номерной знак… - капитан назвал номер автомобиля. Камера показала смятую в гармошку машину майора Малькова. - Водитель "опеля" скончался на месте происшествия. Виновник трагедии скрылся. Лиц, располагающих сведениями об этом ДТП, просим позвонить по телефону… - Белой строкой побежал внизу экрана номер телефона. - Однако, - продолжал капитан, - и сам пострадавший находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Будучи трезвым, он, возможно, смог бы избежать столкновения. Уважаемые москвичи и гости столицы! Еще раз хочется напомнить о том, что ваша жизнь…
Сергей Николаевич, щелкнув "лентяйкой", выключил телевизор.
- Черта с два смог бы избежать… - проговорил он вслух.
Они с Нино еще лежали в постели. Утреннее солнце пробивалось сквозь пунцовые шторы.
- Что ж, твой Альгерис действительно молодец! - повернулся к жене Висницкий. - Две такие операции за один день - и без единого прокола!
- Он и в милиции побывал вчера. И тоже без проколов! - с гордостью проговорила Нино.
- Ладно, пусть отсидится с месяц в Польше, отдохнет. Заслужил. Там его какая-нибудь полячка молодая соблазнит… - подначивал жену Сергей.
- Заткнись, - оборвала его Нино. - Он уже звонил мне. Просит разрешения вернуться через неделю.
В этот момент зазвонил телефон.
- Может быть, опять он, - предположила Нино.
Но в трубке раздался мужской голос с грузинским акцентом.
- Серго, батоно, как дела, как жизнь?
- Спасибо, Томаз, дорогой, твоими молитвами. Как ты, генацвали?
- Помаленьку, помаленьку. Послушай, дорогой! Завтра Пасха. Хочу поздравить тебя. Мне и праздник не в праздник, если тебя, дорогой, не увижу!
- В чем дело, генацвали? Приходи сегодня же! Нино сациви приготовит. Ты всегда желанный гость в нашем доме!
Отключив трубку, Сергей взглянул на жену.
- Что это он? Кажется, нигде не наследили?
- Придет - скажет, - пожала плечами Нино. Но поспешность, с которой она выбралась из постели, выдавала беспокойство.
- Я сегодня в офис, пожалуй, не пойду, - решил Сергей. - Надо в церковь сходить. Свечку поставлю за усопших. Потом вернусь, тебе помогу. Значит, Пасха? А сегодня еще Великий пост? И вчера был, и позавчера… Надо же! - покачал головой Сергей, отправляясь в ванную.
…Томаз пришел около семи вечера с неизменным букетом роз для Нины.
Застолье, как по написанному сценарию, опять началось с взаимных цветистых пожеланий здоровья и благополучия. Хозяева выжидающе смотрели на гостя. После двух-трех тостов и воздания должного кулинарным талантам хозяйки Томаз отер салфеткой жирные губы.
- Вчера на шоссе из Шереметьева взрыв был. Ваша работа, Серго, батоно?
- Наша, - вздохнул Сергей. - Когда ты позвонил мне, Томаз, дорогой, машина с грузом уже на шоссе была. Ничего не оставалось, как убрать ее.
- Убрали, да не все…
- То есть?
- Представь, в одном из ящиков уцелели ампулы. Они бы сгорели, но пожар быстро потушили. Ампулы отправили на экспертизу.
Сергей потер виски, закурил.
- Что из этого вытекает? - вслух подумал он.