- Ну я действительно перепугалась очень. Там такая свистопляска была. Сначала меня грузины какие-то лапали, - тетя Маша поджала губы, но промолчала. - Потом, - продолжила Таня, - ваши сотрудники нагрянули. Шум, выкрики разные. Потом девушку эту из обменника мертвую нашли. Я в первый раз такое видела. В общем, я от страха, это… в туалет захотела. Вот. А там, в помещении этом, окно есть, оно на другую сторону выходит, на переулочек. На окне жалюзи. Я пока руки мыла, сквозь жалюзи и смотрела, так, машинально. И видела, как мужчина из казино вышел. Высокий такой, светловолосый. Я его узнала - он вместе с тетей Ниной в казино приехал. Интересный такой мужчина, я его и запомнила. Вышел он как-то крадучись и быстро исчез. Я не осознала, что надо об этом сказать. Если честно, то испугалась. Думаю, скажу, а потом со мной как с этой девушкой…
- Вы напрасно боитесь, Танюша! - ласково подбодрил ее Николай. - Это очень важная информация, вы можете очень помочь следствию. А безопасность вашу мы вам гарантируем. - "Эх, кто и что может сегодня гарантировать?!" - мысленно упрекнул себя Николай. Но дело есть дело. Он достал из "дипломата" две фотографии Альгериса, протянул Татьяне. - Вам знаком этот мужчина?
- Ну да, это он и есть, тот, что выходил, - уверенно ответила Таня, рассмотрев снимки.
- Постарайтесь вспомнить, в какое время это было.
- Я без часов была, - растерянно проговорила Татьяна и надолго задумалась.
Николай кинул снимки Альгериса в "дипломат", потом несколько секунд смотрел в его раскрытые внутренности, вдруг вытащил пачку других снимков.
- Ну, хорошо. Время вы попытаетесь вспомнить. А вот посмотрите на эти фотографии. Нет ли там кого-либо вам знакомого. И вы, тетя Маша, посмотрите.
Тетя Маша с готовностью уселась рядом с дочкой. Женщины принялись внимательно разглядывать фотографии. На одной из них невысокая девушка, почти подросток, с тугими темными косичками, шла рядом с двумя высокими, черноволосыми парнями. На другой пожилая женщина тяжело опиралась о руку стройного чернявого юноши. На третьей была сфотографирована группа мужчин. Таня недоуменно пожала плечами.
- Ты гляди, чернявый-то этот, - тетя Маша ткнула грязным ногтем в одного из рослых юношей, - это, кажись, Пата, сын Чичико Папавы.
Таня с сомнением пожала плечами.
- Только не надо ничего придумывать, - попросил Коля. - Если не знаете, то и не знаете…
Тетя Маша обидчиво поджала губы. Таня в явном замешательстве рассматривала снимки. Наконец, она взяла последний - фоторобот девушки в низко надвинутой на лоб мужской шляпе.
- Да ведь это Тамрико! - воскликнула Таня и даже рассмеялась. Она снова стала перебирать отложенные снимки. - И вот тут она. А на этом снимке старушка - так ведь это тоже она! А здесь, - Таня разглядывала фотографию мужчин, - да вот же! Этот парень в шляпе - это она! Смотри, мама, - Таня протянула снимки матери.
- Кто такая Тамрико? - изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросил Николай, скашивая глаза на диктофон. Пленка монотонно жужжала.
- Так племянница тети Нины. Или дочка, я уж не знаю, - оживленно щебетала Таня. - Она же актриса. Мама-то ее только махонькой видела. А мы с братьями, как приезжали на каникулы в Кутаиси, так за ней все табуном и ходили. Она в Тбилиси училась, в театральной студии. Потом в театре работала, в Грибоедовском. Мы специально обратно домой через Тбилиси ездили, чтобы на ее спектаклях побывать. Она нам всегда контрамарки доставала.
- Фамилия? - все стараясь говорить безразличным тоном, спросил Емельянов.
- Кантурия. Тамара Кантурия, - тут же ответила Таня. - У меня даже программка театральная сохранилась. С ее автографом.
Таня все подсовывала снимки Тамрико своей матери, весело смеясь. Емельянов выключил диктофон, отер пот со лба. Вот как все просто! Сто раз был прав Грязнов, разругавший в пух и прах Диму Чирткова. Всего один свидетель, оставшийся недопрошенным. А оказалось, что это - самый главный свидетель! Неуловимая Тото - Тамара Кантурия. Год рождения известен.
- У вас телефон есть? - спросил Коля тетю Машу.
- Есть, милый, есть, - ответила та, отвлекаясь от снимков.
- Какой номер в милиции?
Николай Емельянов потребовал, чтобы ему срочно, на ближайший проходящий в Москву поезд, были заказаны два билета. Ближайший поезд отходил через два часа.
- Таня, вы собирайтесь, мы с вами в Москву поедем, - отвлек Коля женщин. - Вам ведь скоро на занятия?
- Ну да. Я через три дня собиралась уезжать.
- Ну так поедете пораньше. Зато за казенный счет.
- Куда это ты ее, милый? - забеспокоилась тетя Маша.
- Не волнуйтесь, тетя Маша! Таню будем беречь как зеницу ока. Она нам огромную помощь может оказать. В разоблачении преступной группы. Я так вашему капитану милиции и сказал. А везу я ее в МУР. К самому главному начальнику.
Тетя Маша загордилась, одернула шейный платок.
- Я что? Я не возражаю. Ты молочка-то попей! А то я принесла, а ты не пьешь. Танька, что встала-то, кобылица? Поезд тебя ждать не будет. Дуй, собирайся.
Коля с чувством выпил молока, отер губы.
- Тетя Маша, пока Таня собирается, вы мне снова расскажите то, что уже тут говорили. Я вас отдельно запишу.
- Зачем это?
- Порядок такой. Каждый свидетель должен отдельные показания давать. А не базаром, какой у вас с Таней получился. И я обязан ваши слова зафиксировать в протоколе.
- Так я ж уже рассказала все.
- Еще раз повторите. Я вам буду задавать вопросы, а вы отвечайте.
- Что это у тебя как театр какой! Снова повторять, это как в кино снимают. Дубли там все делают. У нас тут снимали однажды.
- Вот-вот. Как в кино.
- Хорошая у тебя работа! Не пыльная. А сколько платят-то тебе? Ты как вообще - женатый?
Аккуратным своим почерком Емельянов записал в протокол и показания тети Маши.
Билеты на поезд вручала Емельянову Клавдия. Она посмотрела на оперативника таким испепеляющим взором, словно Коля бросал ее с целой дюжиной сварганенных сообща детишек. Но Коля уже не реагировал на кустодиевские плечи, равно как и на другие красоты древнерусского городка. Единственное, что заботило его, - как можно быстрее доставить Татьяну Кветную пред светлы очи Вячеслава Ивановича Грязнова.
Турецкий с воодушевлением использовал свои законные утренние полчаса, когда в коридоре зазвенел телефон.
- О Господи… - проронила жена. - Это становится традицией! Ну почему нельзя позвонить позже!
Александр сделал слабую попытку не реагировать на настойчивый перезвон, но это было невозможно.
- Иди уж, - легонько оттолкнула мужа Ирина. - Небось Меркулов звонит, а он все равно дозвонится.
Но в трубке раздался не глуховатый голос Константина Дмитриевича. В трубке возбужденно рокотал Грязнов.
- Чего делаем, спим еще? - поинтересовался приятель.
- Угадай с трех раз, - сердито буркнул в ответ Александр.
- Ну извини, старик, - понимающе хмыкнул приятель. - Потом наверстаешь. А пока мчись на всех парах в свое ведомство. Я к вам тоже сейчас подъеду. Новости есть. Твоя версия, Сашок, кажется, подтверждается!
- Какая версия? - не сразу вник Турецкий.
- Подробности при встрече! - Грязнов дал отбой.
Турецкий нашел приятеля в кабинете Меркулова.
- Заходи, Александр, ждем тебя! - махнул рукой Константин. - Начни, Слава, с начала, - обратился он к Грязнову.
- Сегодня ночью произошел взрыв в девятнадцатом поезде, из Питера. Не слышал в утренних новостях? - начал Слава.
- Да я и кофе уже на бегу выпил. Какие уж тут новости. Давай рассказывай по порядку.
- Ну если по порядку, то так: у нас, с вашей подачи, Александр Борисович, со службой на транспорте есть договоренность о досмотре поездов, следующих в столицу. По отработке твоей, Сашок, версии о том, что производство "белка" где-то неподалеку налажено. - Это Грязнов рассказывал, скорее, для Меркулова, поскольку Саша об этой договоренности прекрасно знал. - Так вот, сегодня ночью, при досмотре поезда номер девятнадцать, произошел взрыв в туалете восьмого вагона. Это было сразу после проезда Бологого. В туалете все разворотило. Есть двое пострадавших.
- Ну? - нетерпеливо откликнулся Турецкий.
- Ну а во втором туалете, который тоже заминирован был, взрывное устройство не сработало. Так там обнаружены коробочки с ампулами. На коробочках этикетки. Вот, посмотри. - Грязнов пододвинул к Турецкому лежавшую на столе стандартного размера картонную коробочку. В таких обычно продают лекарства для инъекций. На коробочке была наклеена этикетка: "полипептид Хуанхэ". Внизу этикетки мелким шрифтом было набрано: АОЗТ "Аквапресс". Санкт-Петербург, ул. Рубинштейна, дом 8. - Турецкий открыл коробочку. В ней аккуратным рядком лежали ампулы с желтоватой жидкостью.
- Полипептид - это же белок, правильно? - сам себе задавал вопросы Турецкий. - А Хуанхэ - это река в Китае, правильно? Значит, "китайский белок"? И внешне похоже, - Турецкий еще раз взглянул на ампулы.
- Не только внешне, - возбужденно откликнулся Грязнов. - Я экспертов среди ночи поднял. По предварительным оценкам, именно он и есть. Окончательный результат завтра будет. Но посмотри, как упаковано! Хоть сегодня в аптеку!
- Вкладыша нет, - заметил Турецкий. - С характеристикой вещества, показаниями к применению. Да и с разрешением Минздрава на использование. Кто произвел взрыв и что это за АОЗТ такое?
Грязнов вздохнул:
- Тут у них накладка вышла. Взрыв дистанционного управления. А взрывал парень молодой. Он в вагоне-ресторане сидел, это соседний с восьмым. Когда бойцы пошли по вагонам с проверкой, парень их видел, они через ресторан проходили. Ну и струхнул, нажал на кнопочку. А сам выпрыгнул из тамбура ресторана. Выпрыгнул неудачно, на трансформаторную будку. Перелом основания черепа, разрыв внутренних органов, кажется, мочевого пузыря. Отвезли в Бологое, в больницу. Но врачи говорят, что безнадежен. Охрану к нему поставили. Документов при парне нет. Так что тут вряд ли что высветится. Что касается АОЗТ "Аквапресс", нет такого АО в Питере. А по указанному адресу вообще ничего подозрительного. Это нам уже знакомый тебе Гоголев доложил, замначальника Питерского угро.
- Связался с прокурором Санкт-Петербурга. А потом и с Виктором Петровичем тоже разговаривал, - вступил в разговор Меркулов. - Попросил Гоголева прочесать почтовые отделения. Может быть, и почтой товар отправлялся. Под видом медикаментов. Думаю, тебе, Александр, следует в Питер выехать. Отслеживать ситуацию там.
- Видимо, так, - согласился Турецкий.
- Нужно будет обследовать НИИ медицинского или биохимического профиля. Фармацевтические фирмы. А ты, Вячеслав…
- Славу я прошу в Ригу съездить собрать информацию на Смакаускаса. Я тебе, Костя, уже докладывал, - сказал Турецкий.
- Охотник? Один выстрел - и прямо в глаз? Что ж, убийцу Фрязина мы должны достать! Не очень, правда, понимаю, в чем нам поможет Рига.
- Но, Костя! Оба убийства были произведены из спортивного пистолета. Пусть Вячеслав прощупает спортивные общества. Не такой уж Рига большой город. А может, он тренера этого Альгериса отыщет. Да вдруг еще и про пистолет что-нибудь надыбает. Приглашение уже получено от Ириной тетушки. С визой проблем не будет.
Меркулов поморщился:
- Если даже он и "надыбает", как ты весьма неблагозвучно выражаешься, то пистолета-то нет. Не найден. Кстати, почему он использовал именно спортивное оружие?
- Ну а ты вспомни, они со Свимонишвили прибыли в казино, уже зная, что там идет проверка и присутствуют парни из физзащиты налоговой полиции. Официального разрешения на ношение оружия у него наверняка нет - судимость имеет. А этот спортивный мог и в кабинетике его храниться, в казино. У него же есть там своя комната служебная.
- Есть, - подтвердил Вячеслав. - Только никакого пистолета там теперь нет. Ни "марголина", ни какого другого. Мои ребята досматривали. Как и все казино.
- Естественно, - кивнул Меркулов. - А как он ведет себя, Смакаускас?
- Спокоен как танк. Всюду хозяйку свою сопровождает, Свимонишвили. Вообще, весь этот клан редкостное хладнокровие сохраняет, что и бесит!
- Ладно, Вячеслав, поезжай. Визу за день сделаешь. Только не засиживайся там, не расслабляйся.
- Вот еще! - буркнул Слава. - Я бы и не поехал. Чует мой нос, что лед тронулся. И самые важные события будут здесь происходить.
- Нос у тебя, конечно, знатный, - оглядел грязновскую "картофелину" замгенпрокурора. - Только второстепенных дел не бывает, Слава. Не тебе говорить. А в проведении разведопераций равных тебе нет, чего уж там.
Грязнов польщенно хмыкнул:
- Доброе слово и кошке приятно.
- Так что выезжай завтра, - продолжил Меркулов. - Просьба: уложиться в три дня. А ты, Саша…
В этот момент ровный голос Константина Дмитриевича перебил резкий междугородний звонок.
Меркулов снял трубку:
- Да, Виктор Петрович, приветствую еще раз. Слушаю. Так. Так… Что ж, спасибо за оперативность. Я к вам Турецкого направляю, руководителя следственной группы. Сегодня же и поедет. Я рад, что вы рады. Ну добро. А ты, Саша, - продолжил Меркулов, аккуратно опустив телефонную трубку, - поедешь сегодня же в Питер. Виктор Петрович сообщил следующее: на одном из отделений связи города служащая показала, что производила отправку препарата с маркировкой "полипептид Хуанхэ". Название необычное, народ у нас нынче на все нетрадиционное, китайско-тибетско-американское, живо реагирует, вот работница почтового отделения и запомнила. Я еще раз созвонюсь с прокурором Питера, Маркашиным, чтобы был тебе обеспечен полный карт-бланш.
- Так не обидит, я думаю, - скромно опустил очи Александр.
- Еще бы! Когда вместе бражничали. Как говорил один одесский профессор: "Не мало было ими исколесено по тем местам".
- Откуда ты все знаешь, Костя? - прищурился Александр.
- Положение обязывает.
Таким вот образом и оказался Александр Борисович в "Красной стреле", следующей в Северную Пальмиру.
…Турецкий вернулся в купе. На столике стояли два пластиковых контейнера с ужином. Женщина держала в руках красивую керамическую кружку с чаем, смотрела в окно. Турецкому был виден ее профиль - высокий, наполовину скрытый каштановой прядью лоб, прямой нос, четко очерченный подбородок. Он опять ощутил непонятное волнение и, неизвестно на кого рассердившись, уселся на свое место. Взял лежавшую на столике газету "Стрела" и как бы погрузился в чтение. Но номер газеты был тот же, что и в его прошлую, недавнюю поездку, и вместо разгаданного кроссворда и столетней давности анекдотов глаза почему-то разглядывали руки женщины с длинными пальцами и коротко остриженными, безукоризненной формы ногтями без лака. "Да кого же она мне напоминает? - вконец измучился Саша, украдкой рассматривая попутчицу. - Господи, да ведь Риту! Риту Счастливую".
Действительно, темноволосая незнакомка чем-то неуловимым походила на русую Риту - давнюю, сильную и трагически оборвавшуюся Сашину любовь. Чем? Да вот этой породистой статью тонкой фигуры, внимательным взглядом умных глаз. И руки! Такие же крепкие, с коротко остриженными ногтями, чтобы не рвалась тонкая резина перчаток. Рита смеясь сокрушалась, что никто и никогда не примет ее за беззаботную светскую львицу - руки выдавали профессию.
- Вы врач? - неожиданно спросил он попутчицу.
Женщина подняла на него серые глаза, чуть помедлила и ответила своим звучным голосом:
- Да. А вы, судя по наблюдательности, следователь?
- Да, - растерянно признался "важняк".
Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. И Турецкий почувствовал радостное облегчение, будто узнал наконец старого друга.
- А что, чай уже разносили? Я пойду попрошу себе, - торопливо заговорил он, боясь, что разговор оборвется и он больше не услышит ее виолончелевого голоса.
- Идите, - чуть насмешливо улыбнулась женщина.
Саша промчался по коридору, затребовал: немедленно! чаю! в пятое купе!
- Вам плохо? - испуганно спросила пожилая проводница, глянув на его возбужденное лицо.
- Нет, мне хорошо, - взяв себя в руки, строгим голосом ответил старший советник юстиции, повернулся и степенно прошествовал обратно.
Через минуту проводница принесла керамическую кружку с дымящимся чаем, посмотрела наметанным глазом на парочку, сказала вполголоса: "Ага", видимо решив для себя некую задачу, вышла, аккуратно прикрыв дверь купе. Пассажиры снова рассмеялись.
- Интересно, что обозначает это "ага"? - спросила женщина.
- Не знаю, - смутился Саша. - Очевидно, соответствие человеко-единиц койко-местам, - неуклюже пошутил он и добавил: - Меня зовут Александр Борисович. Можно Саша.
- А меня Наталья Николаевна, можно Наташа, - в тон ему ответила попутчица.
- Гончарова? - предположил Александр.
- Денисова, - рассмеялась Наталья Николаевна.
Они прихлебывали чай и посматривали друг на друга. "Интересно, сколько ей лет? Морщинок почти нет, выглядит на тридцать. А в глазах такой жизненный багаж - лет на сорок. А когда смеется - совсем девчонка", - прикидывал Турецкий.
- Вы москвичка? - прервал он свои раздумья.
- Нет, я… из Питера, - чуть замешкавшись, ответила Наташа.
- Чем вызвана задержка с ответом? Что вы скрываете от следственных органов? - насупив брови, строго спросил он.
- Ого! - якобы изумилась Наташа, принимая игру. - Чувствую себя в неумолимых, железных руках правосудия! Ну чем вызвана? - посерьезнела она. - Видите ли, называть себя ленинградкой уже отвыкла, а петербурженкой - еще не привыкла. Питер - московское словечко, тоже не очень привычное. Мы свой город раньше только Ленинградом называли. А теперь это слово из обращения изъяли: "Санкт-Петербургские новости", "Санкт-Петербургские ведомости", "Петербургская панорама" и так далее. Но новое, вернее, старое название в обиходе не приживается. И получается: уже не Ленинград, но еще не Санкт-Петербург.
- Почему?
- А вы когда последний раз в нашем городе были?
- Недавно, - уклончиво ответил Саша.
- Ну и что, похож он на Санкт-Петербург?
- Пожалуй, нет, - согласился Турецкий, вспомнив разбитые дороги, темноту вечерних улиц, едва освещенных редкими, как чинара в пустыне, фонарями, груды мусора и матерную ругань возле ларьков.
- Так вы, Наталья Николаевна Денисова, она же, судя по профилю, Гончарова, против возвращения культурной столице России исторически верного наименования? - сурово осведомился Саша и даже как будто потянулся за шариковой ручкой, дабы внести ответ в протокол.
- Нет, мой генерал, - потупилась Наташа, - историческая справедливость, безусловно, должна восторжествовать! Но в сегодняшних реалиях, исходя, так сказать, из действительности, учитывая, я бы сказала, текущий момент, все не так однозначно, как это представляется некоторым поверхностным наблюдателям.
И, как будто устав ерничать, Наташа подняла на Турецкого свои умные глаза и добавила:
- Ну что, пристрелялись? Может, теперь поговорим нормально, Саша?