От этого "Саша", произнесенного ее необычным голосом, у Александра Борисовича упало и часто забухало сердце. "Тормози, Турецкий! - попытался он остановить себя. - Это не проходной флирт. Это - реинкарнация. Она - это Рита. Ты попадаешь под поезд, как какая-нибудь пресловутая Анна Каренина. А ведь у тебя жена и дочь".
Но поезд уже набирал обороты, и кони уже понеслись.
- Вячеслав Иванович, к вам Емельянов, - доложила Галочка, и ее улыбка ощущалась даже через селектор.
- Что там у него? - нетерпеливо осведомился Грязнов.
- Что-то очень важное, он так излагает, - снова улыбнулась сквозь селектор Галочка.
- Ну пусть заходит, коли важное, - разрешил Грязнов.
Коля Емельянов рванул в кабинет начальника. Через десять минут он вылетел пулей в коридор, бросив на ходу приветливой Галочке: "Я сейчас вернусь!" - на что Галочка лишь пожала плечиками. И действительно, тут же вернулся, но не один, а с высокой фигуристой девушкой.
Подмигнув на ходу Галочке разбойничьим глазом, Емельянов впихнул девушку в начальственный кабинет и юркнул следом.
- Сумасшедший, - пожаловалась Галочка на Емельянова своему компьютеру, ласково и спокойно взиравшему на нее голубым оком. Компьютер понимающе прошуршал системой сохранения текста.
Тут же ожил селектор.
- Галочка, сделай кофейку нам, - с каким-то вожделением в голосе пророкотал начальник.
Галочка пожала плечиками, с грустью посмотрела на свой умницу компьютер и принялась за кофе.
- Знаете, я себя предательницей чувствую, - взволнованно говорила фигуристая девушка (сидевшая в кресле! у журнального столика, где разрешалось сиживать только Турецкому!) начальнику МУРа, расположившемуся напротив. - Она такая славная была. И на спектакли нас всегда проводила…
Емельянов тоже сидел около столика, но был вроде как в стороне от разговора.
- Дорогая Танечка! (дорогая Танечка! - ревниво отметила про себя секретарша) - пророкотал Грязнов. - Большинство преступников - очень славные и милые с виду люди. У них на лбу профессия не прописана, иначе все слишком просто было бы. Спасибо, Галочка, - мимоходом кивнул своей секретарше Грязнов, принимая из ее рук поднос в кофейными чашками.
- На здоровье, - как бы равнодушно ответила Галочка, направляясь к двери.
- А ваша кутаисская актриса развозит по столице страшную отраву, которая убивает людей за два-три года применения. Убивает молодых, таких, как вы, - рокотал Грязнов. - Так что переживать вам абсолютно нечего. Напротив, гордиться надо, что такую помощь нам оказали. За что я вас и благодарю сердечно.
Таня зарделась.
- Так я могу идти? - спросила она.
- Нет, Танюша, идти вы не можете. Мы теперь за вашу голову головой отвечаем, простите за каламбур. Николай, - обратился он к Емельянову, - еще раз зафиксируйте показания Татьяны Васильевны. Сразу доложишь. И подумаем, где Танюшу припрятать на некоторое время. Галочка, вызови ко мне Погорелова, - окликнул он уже стоявшую в дверях секретаршу. - А я Турецкому на "дельту" звякну, - вслух подумал Грязнов, когда кабинет опустел.
Минут через двадцать совещание в кабинете начальника МУРа продолжилось.
- Ну что, Валентин, - обратился Вячеслав к своему заму, - в связи с установлением личности Тото дело принимает новый оборот. Адрес установили?
- Кантурия Тамара Багратионовна, прописана по Профсоюзной улице, дом семнадцать, квартира девять. Но это, я думаю, не единственный ее адрес.
- Я тоже так думаю, - согласился Грязнов. - Тем не менее сегодня же телефон ее поставят на прослушку. На это у Меркулова разрешение получим. Эх, на черта мне в Ригу ехать, - опять завелся Слава, - когда тут события назревают? Как бедному жениться - так ночь коротка!
- Ну что ты психуешь, Вячеслав? - урезонил его Погорелов. - Можно подумать, прямо сегодня ей товар и привезут! Так только в сказках бывает. Тем более взрыв был в поезде. Они сейчас затихарятся. Еще не одну неделю будем ждать.
- Да, ты прав. Надо дать команду транспортникам, чтобы проверки поездов прекратили пока. Чтобы пташки успокоились. Тем не менее глаз с телефона не спускать! Вернее, ушей. И горячку не порите без меня. Мы должны взять ее только с товаром в руках! Когда наркота при ней будет. И не спугнуть, не дай бог! Девчонка изворотлива как бес.
- Да какая она девчонка? Двадцать восемь лет! - встрял Погорелов.
- Ну не мальчишка же!
- Ладно, не волнуйся, мы все же не чайники.
- Да я разве?.. - начал было Грязнов, но тут же перебил себя. - Татьяну Кветную надо куда-то припрятать на время.
- Сделаем, - кивнул Погорелов. - Еще одна информация важная: знаешь где эта артистка работает?
- Неужели в театре каком-нибудь? Мы вроде все театры прочесывали.
- Нет, не в театре. Работает она в Минздраве. Секретарь руководителя главка, Ильи Висницкого.
- Ты серьезно? - Грязнов даже приподнялся. - Турецкий же там был, наверняка видел ее.
- Ну по основной-то профессии она, конечно, актриса. И как свой облик менять умеет, уж мы-то знаем. Так что Турецкому простительно. Ладно, звони Меркулову, а то у тебя поезд сегодня, не забыл?
- Это верно, - согласился начальник МУРа.
Поезд мерно, успокаивающе покачивался. Где-то в конце вагона гуляла киношная, судя по произносимым фамилиям, компания.
- Так вы были в командировке? - спросил Александр.
Наташа кивнула.
- Что же это за медицинское учреждение, которое отправляет своих сотрудников по высшему разряду в командировки? Или что это за сотрудник такой выдающийся?
- Сотрудник самый рядовой. И учреждение - инфекционная больница. Правда, мы - база одной из городских академий. Теперь ведь что ни институт - академия. Вот, пригласили на международную конференцию, которая в Москве проходила. Все расходы несет принимающая сторона. Пригласили мою шефиню, профессоршу, а она отправила меня.
- А вы - тоже профессорша?
- Нет, - рассмеялась Наташа, - я - кандидатша.
- Значит, вы - любимица начальницы?
- Пожалуй, - усмехнулась Наталья Николаевна. - Только в нашей системе кто любимец? Тот, кто воз везет и есть не просит. У нас на отделении таких любимцев - весь персонал. Вот шефиня, как опытный психолог, наблюдает: кто на грани срыва, того на конференцию какую-нибудь - немного отвлечься. Иначе не выдержать.
- Значит, вы были на грани срыва? - неосторожно спросил Саша.
Наташа замолчала, опустила темные ресницы.
- Все нормальные люди бывают иногда на этой грани, - тихо ответила она. - А вы разве не бываете?
- И я бываю, - ответил Саша и опять вспомнил Володю Фрязина… - Послушайте, сегодня уже двадцать девятое? Ну да, - подтвердил он, глянув на свой "Ориент". - Вот, сорок дней, как мы похоронили товарища. Молодого парня, замечательного. И у меня, вы знаете, чувство вины, как будто лично я его не уберег. У него мама осталась. Ведь как это ужасно - хоронить своих детей. И девушка осталась, которую он любил, и у них уже детей не будет. Вы простите меня, - смешался Турецкий, - вы, наверное, спать хотите, а я вам мешаю разговорами своими дурацкими.
- Нет, - ответила Наташа. - Во-первых, я в поездах все равно не сплю, а во-вторых, в нашей сумасшедшей жизни поговорить по-человечески совершенно некогда. И если такой разговор возникает - ведь это дорогого стоит, правда? Что при этом бессонная ночь? Ерунда! Я, кстати, бессонные ночи переношу легко: привыкла к ночным дежурствам.
- Ну и слава богу, - облегченно вздохнул Александр. - Я тоже достаточно ночная птица. Наташа! У меня с собой коньяк есть, давайте помянем моего товарища, вы не против?
- Я не против, - мягко улыбнулась Наташа. - Давайте-ка я ужин организую. А вы пойдите покурите, если хотите.
- Нет, лучше я вам помогу, - ответил Саша, боясь выйти из купе и потерять возникшую атмосферу тепла и доверительности.
Наташа достала из сумки несколько симпатично разрисованных одноразовых тарелок, салфетки, бутербродницу, из которой был извлечен солидный пучок зелени.
- Ого, какая экипировка, - удивился Саша.
- Тарелки всегда вожу с собой в командировки, - словно смутившись, стала объяснять она. - Вечером в гостинице захочется перекусить, так не на газетке же. А зелень просто очень люблю, вот и забрала остатки, не выбрасывать же красоту такую.
Действительно, нежные листья кинзы, тугие стебли петрушки с густой кудрявой шапкой, красноватый базилик не допускали возможности быть забытыми в пустом гостиничном номере.
Саша разрезал пластиковые упаковки, нарезал ломтиками булочки. Наташа извлекала аппетитную продукцию никому не ведомого ОАО "Вагрес", раскладывала ее по тарелкам, украшая зеленью и приговаривая:
- Так, йогурт оставим на утро, колбасу давайте сюда, а сыр вот на эту тарелку положим.
Все это они проделывали так слаженно, словно прожили вместе не один год. Руки, ограниченные в движениях маленьким пространством купейного столика, то и дело соприкасались, и от каждого прикосновения ее прохладных пальцев у Александра гулко бухало сердце.
- А вы часто в командировки ездите? - поинтересовался он, чтобы отвлечься от своих ощущений.
- Да, довольно часто. Бывает, на эпидемические вспышки вызывают, я уже говорила, я - врач-инфекционист. Конференции случаются. Потом, мы сами ездим с лекциями. Поскольку я человек свободный, ничем не связанный, то и езжу чаще других.
"Свободный! Ничем не связанный!" - радостно высветилась в сознании Турецкого прямо-таки кумачовая надпись. И в ушах как будто даже зазвучала бравурная музыка.
"Спокойно, мужик, - опять попытался он остановить себя, - это она не связана, а ты даже очень связан. Тормози, тормози, Турецкий".
- Я, пожалуй, выйду все-таки покурю. Заодно и мусор выброшу, - сказал он, собирая со стола пустые упаковки.
Наташа внимательно посмотрела на порозовевшего "важняка" и, опять чуть насмешливо усмехнувшись, разрешила:
- Идите.
Неизвестно, каким образом старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России боролся в тамбуре с захлестнувшим его половодьем чувств, но в купе Турецкий вернулся внешне спокойным, со свойственным ему обычно цветом лица.
- Слава? - чуть растерянно спросил женский голос.
Вячеслав посмотрел на запястье. До поезда оставалось не так уж много времени. И нужно было заехать домой, собраться. Однако не ответить голосу Грязнов не мог, поскольку голос принадлежал Ирине Генриховне, жене отбывшего в Питер Турецкого.
И звонила Ирина по прямому телефону, минуя секретаршу.
- Что, Ириша? Случилось что-нибудь? - обеспокоенно спросил Грязнов.
- Да нет. Видишь ли, у меня Нинка захворала…
- Помощь какая-нибудь нужна? - невольно перебивал Вячеслав, поглядывая на часы.
- Нет, что ты! У нее просто температура и головка болит.
Слава принялся постукивать башмаком по полу.
- Я знаю, у тебя поезд скоро, - словно увидела его Ирина, - но ты меня выслушай все-таки. Кстати, тетя Марта тебя встретит. Будешь у нее жить.
Грязнов перестал стучать ногой. "Ну да, у нее же слух абсолютный!" - ругнул он себя.
- Слушаю, Ириша.
- Я Нинку всегда антигриппином лечу, он ей помогает очень. А сейчас наших лекарств в аптеках нет, все импортное. Я позвонила в аптекоуправление, узнала, что антигриппин есть только в аптеке на улице Строителей. Ты меня слышишь?
Грязнов, сцепив зубы, слушал.
- Да, Ириша, - очень спокойным голосом ответил он, опять глянув на часы.
- Я приехала в аптеку. Пока платила в кассу, к прилавку подошел мужчина с выбитым чеком и попросил дать ему "полипептид Хуанхэ". Я это хорошо слышала. И когда сама к прилавку подошла, этому мужчине как раз протянули коробку. Знаешь, в которых ампулы всякие пакуют.
И я успела этикетку рассмотреть. Там так и написано: "полипептид Хуанхэ". И что-то мелким шрифтом. Я пока домой ехала, все думала. Послушай, Слава, ведь полипептид - это белок. А Хуанхэ - это река в Китае. Я сейчас в энциклопедии проверила. А вы на кухне у нас только про "китайский белок" и говорили, помнишь, в последний раз? Это глупость, наверное, но я решила тебе позвонить, чтобы спать спокойно. Ты уж лучше меня отругай, что я, дура такая, тебе голову морочу.
- Ириша, ты не дура, ты самая умная женщина в мире! - охрипнувшим голосом рявкнул Грязнов. - Давай адрес аптеки!
- Что ты так кричишь, сумасшедший? - рассмеялась Ирина. - Я оглохну и буду профнепригодна!
- Я тебя к себе возьму, сыщик ты наш! Ну, диктуй, записываю.
Через полчаса к неприметной аптеке на улице Строителей подъехал муровский "мерседес". Из него вышли Грязнов и Погорелов. Следом Олег Лойко и двое сотрудников из группы прикрытия.
- Ну зачем ты этот спектакль устраиваешь, - поморщился Грязнов, оглядывая дюжих молодцев в пятнистом камуфляже.
- Ты недооцениваешь значения фактора устрашения противника, - витиевато парировал Погорелов.
Но устрашать никого не требовалось. Пожилая женщина, заведующая аптекой, уже дважды втихомолку глотала валидол. Лицо ее было покрыто красными пятнами.
- У нас заключен договор с московской фармацевтической фирмой "Дары природы" на поставку этого вещества. Вот, посмотрите листок-вкладыш: показания к применению очень широкие. Препарат, во-первых, стимулирует иммунитет…
- А есть ли на этот препарат разрешение Минздрава? - поинтересовался Лойко.
- Разумеется, - дрожащим голосом отвечала заведующая. - При заключении договора мы просмотрели все необходимые документы. Поскольку препарат очень дорогой. Да вот, у нас осталась ксерокопия сертификата.
- Покажите, пожалуйста, Роза Ильинишна.
Пока заведующая, волнуясь, перебирала многочисленные папки, Грязнов пододвинул к себе коробочку с препаратом. Кроме сделанной крупным шрифтом надписи "полипептид Хуанхэ" внизу мелким шрифтом было обозначено все то же несуществующее АОЗТ "Аквапресс" из города на Неве. Наконец, Роза Ильинична нашла нужную папку, развязала дрожащими пальцами тесемки, извлекла лист бумаги.
На листке, черным по белому, было написано, что вещество, именуемое "полипептид Хуанхэ", представляет собой… - далее шли замысловатые биохимические термины - и является эффективным иммуномодулятором. По результатам лабораторных и клинических испытаний разрешается к использованию на территории Российской Федерации в соответствии с инструкцией по применению.
Ниже значилась мелкая, старательно прописанная подпись И. Н. Висницкого.
- Ага, - машинально произнес вслух Грязнов, ознакомившись с листком, - ага… - повторил он.
- Роза Ильинишна, - мирно улыбаясь, обратился он к заведующей. - С кем конкретно вы заключали договор? И когда последний раз вы получали препарат?
- С исполнительным директором фирмы. Приятный такой молодой человек. Да вот его подпись под договором. - Женщина указала дрожащей рукой на бланк.
Под документом значилась никому не ведомая фамилия - Курносов.
- А получали в последний раз почти месяц тому назад. Ждем новую партию. Препарат уже почти весь разошелся. Мы и предоплату уже провели.
- Вот эту коробочку мы с собой возьмем, - указал Грязнов на лежавшую на столе коробку, - если вы не возражаете… И текст договора, и ксерокопию лицензии.
- Я? - испуганно тряхнула буклями Роза Ильинична. - Я не возражаю.
- Сейчас мы это протоколом изъятия оформим.
После оформления протокола Грязнов поднялся.
- А… А нам что дальше делать? - заикаясь, спросила заведующая.
- Что? Работать. Документы на препараты у вас в порядке, работайте спокойно. Это у нас плановая проверка, вы не волнуйтесь. Только говорить о нашем визите никому не следует. Вы нам сейчас соответствующую подписку дадите, договорились?
Заведующая опять тряхнула буклями.
Через несколько минут муровский микроавтобус вывернул на проспект Вернадского и помчался к дому Вячеслава Ивановича.
В "мерседесе" Грязнов закурил. Обернувшись в салон, коротко распоряжался:
- Олег, вещество срочно на анализ. Сколько времени потребуется? Ну, для проведения химико-биологической экспертизы?
- Два дня, Вячеслав Иванович.
- Валентин, за аптекой установи наблюдение.
- И так ясно, - сквозь дым своей сигареты ответил Погорелов.
- Но как обнаглели, сволочи! Прямо через аптеку наркоту продают! Подходи и покупай!
- А что? Гениальная идея. Не надо с товаром по столице шататься. Если бы Ирина Генриховна не заехала сюда случайно, торговали еще и торговали. Но вообще, судя по всему, они с реализацией спешат. Чуют все-таки, что жареным пахнет. Хотят товар сбыть побыстрее и рвать когти.
- Висницкого без меня не трогайте. Я через три дня вернусь. Пропади пропадом эта Рига, - опять чертыхнулся Грязнов. Но тут он вспомнил, что едет по делу о убийстве Володи Фрязина, и краска стыда залила веснушчатое лицо. - Пропади я сам пропадом, - ругнул он себя.
- Ну, ну, это ты брось, - обеспокоенно проговорил Погорелов.
- Все, приехали.
Микроавтобус остановился на Енисейской улице, у дома начальника МУРа.
- Всем спасибо и общий привет. Валентин, звякни в контору, чтобы через полчаса машина под окном стояла! А пусть лучше опоздает, тогда не поеду никуда! - крикнул он уже на ходу.
Машина резво вскинулась с места, исчезла за поворотом.
"А Сашка считает старшего Висницкого порядочным человеком! - думал Грязнов, уже собираясь в дорогу с помощью племянника Дениса. - Я ж говорю, не бывает такого, чтобы в одном логове разные звери выросли".
Коньяк в пластиковых стаканчиках чуть колыхался в такт перестуку колес.
- Ну что ж, давайте помянем Володю, светлая ему память, - Турецкий поднял свой стакан, глянул на Наташу.
- Светлая ему память, - серьезно повторила она.
Саше понравилось, как она выпила, - без обычного женского жеманства, охов и похлопываний ладошкой. Наташа пощипывала веточку зелени, Турецкий что-то жевал, оказывается, он успел проголодаться.
- А вы расскажите, Саша, о своем друге… Ну, то, что можно. Вам легче будет, - прервала молчание Наташа.
- Что рассказать? Прекрасный парень был. Знаете, пришел к нам - такой тихоня застенчивый. Молчун. Но призвание, как и талант, его сразу видно. Все, что делал, делал хорошо, основательно. Как у поэта: хотел во всем дойти до самой сути. А до сути доходить нам не всегда позволяют, к сожалению. И человек он настоящий. Знаете, был такой случай - погибла девушка молодая, журналистка. Мы с ней познакомиться даже не успели, слишком поздно на нее вышли. Так Володя ей на похороны венок заказал от всего нашего богоугодного заведения. Никому не сказал, мы случайно узнали. Нам, пентюхам старым, никому в голову не пришло такую простую вещь сделать, а ему пришло. Ведь это характеризует, правда?
- Характеризует, - согласилась Наташа.
- После этого случая он и ушел от меня в другое ведомство. Девчонку убили, а убийцы ее…
Саша оборвал себя, налил коньяк.
- Вот я все и думаю: был бы парень рядом, под рукой. А я его отпустил. Простить себе не могу. Ладно, давайте за хороших людей выпьем, чтобы они не переводились.
- Давайте.
Они чокнулись легкими пластмассовыми стаканчиками и выпили.
- И что же с ним случилось? - осторожно спросила Наташа.
- Убили его. - Саша опять вспомнил настенную надпись над Володиной головой. - Помешал он им, подонкам.