Копы из полиции нравов понимали, что их подопечным нужно отдохнуть, поэтому предложили заглянуть в ближайший "Бургер кинг", но Мэг с Баджи попросили отвезти их в японский ресторан на Сансет-бульваре. Они решили, что мужчины-полицейские не захотят есть сырую рыбу и они отдохнут от мужского пола, которого на сегодня было уже достаточно. Тридцать минут передышки и разговор о ночной работе казались им настоящим счастьем. Копы из полиции нравов высадили их и сказали, что заедут, чтобы поработать еще час, и на этом все закончится.
Тернер произнес, не отрывая взгляда от Мэг:
- Еще час, и сворачиваемся.
- Господи, в этом отделе все копы используют киношные выражения, - вздохнула Баджи, когда они вошли в ресторан.
Мэг заказала сашими, а Баджи - более привычное суши, стараясь соблюдать приличия и не скрести деревянными палочками по тарелке, что так вульгарно проделывали многие бледнолицые в суши-барах.
- Скольких ты захомутала? - спросила Баджи.
- Троих, - ответила Мэг.
- У меня на одного больше, - сказала Баджи. - И еще двоих я отпустила. Служивые из Кэмп-Пендлтона. Я для них стала благочестивой сучкой, которую они запомнят на всю жизнь.
- Я не встретила ни одного, которого стоило бы отпустить, - сказала Мэг. - Самая мерзкая сволочь, которую мне только приходилось видеть. Может, мне не следовало надевать садомазохистский наряд?
- Ты все еще участвуешь в соревнованиях по стрельбе? - спросила Баджи. - Я читала о тебе в "Блю лайн", когда работала в Центральном участке.
- Становится неинтересно, - ответила Мэг. - Парням не нравится стрелять со мной. Боятся, что я буду первой. Я даже сняла с формы значок заслуженного стрелка.
- Я тебя понимаю, - сказал Баджи. - Если мы, девушки, хотя бы заводим разговор об оружии, нас уже считают лесбиянками.
- Недавно Таможенное управление США устроило соревнования и пригласило меня. Я отказалась, когда увидела название "Стрельба из дамского пистолета". Можешь поверить? Когда меня попросили участвовать, я сказала: "Чудненько. Ранний ужин с чаем и котильоном?" Парень из таможни так ничего и не понял.
- Сегодня трое поинтересовались, не коп ли я, - сообщила Баджи. - У меня было искушение спросить: "Вы опять зададите мне этот вопрос, когда ваш инструмент будет у меня во рту?"
Обе рассмеялись, и Мэг сказала:
- Симмонс назвал бы это провокацией. Ты обратила внимание на душку Тернера?
- Я рассмотрела его, пока он пялился на тебя, - ответила Баджи.
- Может, ему нравятся "госпожи"? - предположила Мэг.
- У меня такое чувство, что ему понравится, если ты наденешь комбинезон и военные ботинки.
- Интересно, он женат?
- Боже, почему мы занимаемся инбридингом с другими копами? - спросила Баджи. - Почему не перекрестным опылением с пожарными или с кем-нибудь еще?
- Да, должны быть другие способы портить себе жизнь, - согласилась Мэг. - Но он определенно милый.
- Наверное, паршивый в постели, - сказала Баджи.
- Красавчики часто такие, - сказала Мэг. - Но наверняка не такой паршивый, как детектив с Семьдесят седьмой улицы, с которым я встречалась. Угощает тебя двумя бокалами вина и хочет за это насиловать тебя целый час. Украл одну из моих плеток, подонок.
- Сегодня я подцепила пьяного, который едва мог вести машину, - сказала Баджи. - Когда команда прикрытия вызвала "катер", чтобы доставить его в тюрьму, он спросил меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Потом попросил вытащить его из тюрьмы. Задал мне кучу вопросов. Когда его забирали, мне пришлось сказать: "Да, я встречаюсь с мужчиной. И не могу вызволить тебя из тюрьмы. Не моя вина, что ты испытываешь ко мне столь сильные чувства. И наша встреча устроена не судьбой, а "Компстатом"". Боже, стоит только войти в образ глупой блондинки, как от мужиков нет отбоя! Когда этому парню выписывали штраф, он попытался меня обнять! Сказал, что прощает меня.
- Один клиент по-настоящему хотел избить меня, когда его забирали, - сказала Мэг, - я это почувствовала. Он пожирал меня глазами все время, пока оформляли документы, потом сказал: "Может, когда-нибудь встретимся на улице, офицер".
- Что ты ответила?
- Я ответила: "Да, я знаю, что ты сильнее, что сможешь надрать мне задницу. Но если мы встретимся и ты попробуешь это сделать, я тебя застрелю. Выстрелю в лицо, чтобы тебя хоронили в закрытом гробу".
- Когда я только начинала работать в полиции, - сказала Баджи, - то говорила таким ублюдочным отморозкам: "Ты не прибавишь себе уважения, ударив женщину. Только попробуй это сделать, и мои напарники как следует надерут тебе задницу".
- А что ты говоришь сейчас?
- Ничего. Если никто не видит, просто вынимаю баллончик с перечным газом и брызгаю в глаза. Некоторое время напарники называли меня "Перец Полк".
- Самый жуткий момент сегодня был, когда клиент заехал слишком далеко в переулок и мне пришлось идти через автостоянку. По моей ноге пробежала огромная крыса!
- О Господи! - ужаснулась Баджи. - И что ты сделала?
- Завизжала. А потом пришлось быстро объяснять команде, что все нормально. Мне не хотелось признаваться, что это была всего-навсего крыса.
- Я ужасно боюсь крыс, - сказала Баджи. - И пауков. Я бы заплакала.
- Я чуть не заплакала, - сказала Мэг. - Едва сдержалась.
- Как твое сашими?
- Не такое свежее, как хотелось бы. Как суши?
- Полезно для здоровья, - сказала Баджи. - С Фаусто я ем буррито и получаю больше жиров, чем все женское население Лорел-Каньона за неделю.
- Но они сжигают калории у пластических хирургов и во время приготовления пищи, - сказала Мэг. - Представляю себе еженедельную диету из стеблей сельдерея и пучков моркови по фэн-шуй.
Баджи подумала о том, как приятно просто сидеть, пить чай и болтать с подружкой.
За последний час работы Баджи удалось задержать еще одного клиента. Мэг хотела обогнать ее и арестовать двух, но дела шли вяло. До конца смены оставалось всего тридцать минут, когда Мэг увидела, что мимо медленно проехал вишнево-красный джип "Мерседес" с хромированными колпаками. За рулем сидел молодой афроамериканец в трехсотдолларовом тренировочном костюме и дорогих адидасовских очках. Он проехал один раз, потом второй.
Мэг не стала улыбаться ему в ответ, как улыбалась остальным клиентам, в том числе двум чернокожим. Этот парень вызывал в уме одно слово: "сутенер". Потом она поняла, что если окажется права, это будет завершающим аккордом рейда. Арест за сутенерство. Поэтому когда он проезжал мимо в очередной раз, она улыбнулась, а он жестом показал за угол и припарковал внедорожник. В машине грохотал хип-хоп, и он убавил громкость, чтобы поговорить.
Когда Мэг осторожно подошла, чернокожий спросил:
- В чем дело, мамочка, ты не любишь шоколадные конфетки?
"Да, он сутенер", - подумала она и сказала:
- Я люблю всякие конфетки.
- Еще бы, - сказал он. - Забирайся и давай поговорим о деле.
- Мне и тут хорошо.
- В чем дело? - спросил сутенер. - Ты, случайно, не коп?
При этих словах он широко улыбнулся, и Мэг поняла, что он в это не верит.
- Я могу разговаривать здесь, - повторила она.
- Брось, малышка, - произнес он, и она заметила, что его зрачки расширены. - У меня для тебя кое-что есть.
- Что? - спросила она.
- Кое-что.
- Что "кое-что"?
- Садись в машину, - сказал он, и Мэг не понравилось, как он это произнес. Он "вмазанный", это точно. Может быть, крэк, может быть, "снежок".
- Это вряд ли, - ответила она и пошла прочь. Все шло не по сценарию.
Он открыл дверцу внедорожника, выпрыгнул, обогнул его сзади и преградил ей путь к бульвару.
Мэг чуть не использовала кодовое слово "ловкач", но подумала, как хорошо было бы арестовать сутенера.
- Говори быстрее, - сказала она, - потому что у меня нет времени на всякое дерьмо.
А сутенер ответил:
- Думаешь, можешь приходить и работать на этом углу? Не можешь, если за тобой никто не будет присматривать. И это не дерьмо. Это правильно.
- Что ты хочешь этим сказать? - спросила Мэг.
- Я буду твоим защитником, - ответил он.
- Как мой старик? Мне не нужен защитник.
- Нет, нужен, сука, - заявил он. - И защита уже началась. Сколько ты сегодня сделала за вечер, работая на моем углу? На моем бульваре?
- Тебе лучше убраться с моей дороги, ловкач, - сказала Мэг. Теперь она по-настоящему испугалась, хотя заметила, как один из копов из полиции нравов перебежал Сансет-бульвар и направился к ней.
Она ждала, что вот-вот подъедет мобильная команда прикрытия, как вдруг сутенер сказал:
- Сейчас я покажу тебе, какой я ловкач.
Ее сбил с ног удар кулака. Мэг не увидела замаха, поскольку ее лицо было повернуто к бульвару, откуда она ожидала помощи, повторяя про себя: "Только бы поскорее". Упав, она ударилась головой об асфальт. Почувствовав головокружение и тошноту, попыталась подняться, но сутенер сидел на ней, ощупывая ее тело в поисках спрятанных денег.
- Может, в твоей дырке? - спросил он, и она почувствовала его руки в паху. Почувствовала его пальцы внутри себя.
Затем раздались хлопанье автомобильных дверей, громкие голоса, визг сутенера, и Мэг стало так плохо, что ее вырвало прямо на костюм "госпожи". Над последним вечерним представлением опустился занавес.
Фаусто Гамбоа вел машину, когда услышал пугающие слова "Ранен офицер" и сообщение о том, что на место сборища проституток на Сансет-бульваре мчится "скорая" по коду-3. Он чуть не наградил Бенни Брюстера травмой шеи, круто развернув баранку и не обращая внимания на знак остановки, словно его там и не было. Разогнав машину, он помчался в сторону Сансет-бульвара.
- О Боже! - повторял он. - Это одна из девочек. Я так и знал. Я так и знал.
Бенни Брюстер, который в основном работал с Такарой, сказал:
- Надеюсь, это не Мэг.
Фаусто резко взглянул на него, почувствовав приступ гнева, но подумал, что не может обвинять Бенни, который надеется, что ранена не его напарница. "А я надеюсь, что это Мэг". Это было ужасное чувство, но разбираться в нем не было времени. Следующий поворот он прошел почти на двух колесах.
Когда пришел вызов, Пророк обедал на Голливудском бульваре у своего любимого ресторанчика, где подавали тако. Он стоял рядом с машиной, доедая второй тако с жареным мясом и прихлебывая из огромного стакана хорчато, мексиканскую рисовую воду с корицей.
Пророк первым прибыл на место преступления, если не считать команды прикрытия и медиков, загружающих Мэг в "скорую помощь". Плачущая Баджи сидела на заднем сиденье машины прикрытия, а сутенер в наручниках лежал на тротуаре и время от времени вскрикивал от боли.
Симмонс, старший коп из полиции нравов, сказал Пророку:
- Мы вызвали вторую "скорую".
- Как Мэг?
- Плохо, сержант, - ответил Симмонс. - Ее левый глаз лежал на щеке. Из того, что я смог разобрать, кости вокруг глазницы разбиты.
- О, нет! - прошептал Пророк.
- Он ударил ее, она упала и сильно ударилась головой о тротуар. Когда мы подъехали, она еще была в сознании.
Пророк показал на сутенера и спросил:
- Что с ним?
Он понял, что произошло, по лицу копа, который, поколебавшись, ответил:
- Он оказал сопротивление.
- Дознавателей оповестили?
- Да, мы вызвали своих ребят, - ответил Симмонс. - Они скоро будут здесь.
Коп из полиции нравов избегал взгляда Пророка, потом наконец сказал:
- Хозяин винного магазина, возможно, захочет пожаловаться на то, как мы проводили арест. Он что-то сказал об этом. Я приказал ему подождать, пока не прибудут дознаватели. Надеюсь, он успеет передумать.
- Я поговорю с ним, - пообещал Пророк. - Может быть, я его успокою.
Подойдя к винному магазину, Пророк увидел молодого копа, который нервно расхаживал взад и вперед. Другие копы из полиции нравов в чем-то его настойчиво убеждали. Подъехала вторая "скорая", и Пророк услышал, как сутенер застонал, когда его укладывали на носилки.
В винном магазине пожилой пакистанец закончил обслуживать покупателя и повернулся к Пророку:
- Вы пришли меня допросить?
- Что вы видели? - спросил Пророк.
- Слышал, как хлопали дверцы машины. Слышал, как закричал мужчина. Громко. Еще слышал крики. Ругательства. Опять закричал мужчина. Я выбежал, увидел, как молодой белый бьет ногами черного на земле. Раз, раз, раз. Ругается и бьет. Видел, как другой белый мужчина схватил молодого и оттащил. Черный мужчина продолжал кричать. Сильно кричать. Видел наручники. Я знаю, что это полицейские. Я знаю, что они приезжают в этот квартал, чтобы арестовать уличных женщин. Это все, что я могу сказать.
- С вами будут разговаривать дознаватели, - сказал Пророк, покидая магазин.
Баджи уехала в одной из машин полиции нравов. Четыре копа и две машины все еще оставались на месте происшествия. Подошел молодой коп, расхаживавший взад и вперед, когда прибыл Пророк.
- Я знаю, что меня ждут неприятности, сержант, - сказал он. - Знаю, что есть гражданский свидетель.
- Может быть, тебе стоит позвонить по горячей линии Лиги защиты полицейских и попросить адвоката, прежде чем делать какие-либо заявления? - посоветовал Пророк.
- Я так и поступлю, - заверил его молодой коп.
- Как тебя зовут, сынок? - спросил Пророк. - Последнее время меня подводит память.
- Тернер, - ответил коп. - Роб Тернер. Когда я работал в патруле, никогда не дежурил в вашу смену.
- Роб, - сказал Пророк, - не нужно делать мне каких-либо заявлений. Позвони в лигу. У тебя есть права, поэтому не бойся ими воспользоваться.
Было очевидно, что Тернер доверяет Пророку, зная о его репутации.
- Единственное, я хочу, чтобы вы знали… - сказал Тернер, - чтобы все знали… Когда я прибежал, этот вонючий сутенер сидел на ней, запустив руки ей в трусики. Такая красивая девушка… и ее лицо так изуродовано. Я хочу, чтобы все копы знали, что я увидел, когда прибежал. И я не жалею ни о чем, кроме работы. Мне действительно будет жалко лишиться жетона полицейского.
- Достаточно разговоров, сынок, - сказал Пророк. - Сядь в машину и соберись с мыслями. Найди адвоката. Тебе предстоит долгая ночь.
Вернувшись к машине, Пророк увидел, что на другой стороне улицы Фаусто и Бенни Брюстер разговаривают с копом из полиции нравов. Они выглядели мрачными. Заметив его, Фаусто перешел улицу. Пророк надеялся, что Фаусто не станет говорить чего-то вроде "Я же предупреждал", потому что был не в настроении это выслушивать. Абсолютно не в настроении.
Но все, что Фаусто сказал, прежде чем они с Бенни Брюстером уехали, было:
- Это хреновая работа, Мерв.
Пророк открыл пакетик с таблетками и вздохнул:
- Но не для таких старых боевых коней, как мы с тобой, Фаусто. Это все, что у нас осталось. Мы вечные копы.
Глава 11
Рано утром в больнице "Седарс-Синай" Мэг Такаре сделали операцию по восстановлению лицевых костей. За ней должны были последовать другие операции, но сейчас основной заботой врачей было спасти зрение в левом глазу. После поступления в тюремное отделение клиники сутенер, Реджинальд Клинтон Уокер, тоже пошел под нож: ему удалили разорванную селезенку. Уокера обвинили в преступном нападении, поскольку он причинил тяжкие телесные повреждения Мэг Такары, но, естественно, в данном случае обвинение в нападении на офицера полиции было неприменимо.
В смене не было ни одного копа, который не думал бы, что тяжкие телесные повреждения и занятие сутенерством станут причиной соглашения между обвинением и зашитой, но капитан участка и капитан патруля поклялись, что сделают все возможное, чтобы окружной прокурор выдвинул самые серьезные обвинения. Однако дело было приостановлено, потому что Уокер подал многомиллионный иск к управлению полиции и городу за повреждение селезенки, и никто не знал, чем все это закончится.
Днем, за час до инструктажа смены, дежурная медсестра в "Седарс" увидела высокого загорелого молодого человека в футболке и джинсах с мелированными волосами, который нес огромный букет из красных и желтых роз. Перед палатой офицера Мэг Такары сидели и плакали ее мать, отец и две младшие сестры.
Сестра Мэг спросила:
- Цветы, случайно, не для офицера Такары?
- Да.
- Я так и думала, - произнесла медсестра. - Вы четвертый. Но к ней никого не пускают, кроме членов семьи. Они ждут, пока закончится перевязка. Можете поговорить с ними, если хотите.
- Не хочу их беспокоить, - ответил молодой человек.
- Очень красивые цветы. Хотите, я поставлю их в воду?
- Конечно, - сказал он. - Только занесите их в палату при первом удобном случае.
- Приложить к цветам визитку?
- Я про нее забыл, - сказал посетитель. - Нет, не нужно визитки.
- Сказать ей, кто принес цветы?
- Просто скажите… скажите, что когда она почувствует себя лучше, пусть родные отвезут ее к океану.
- К океану?
- Да. Океан - великий целитель. Можете передать ей это, если хотите.
На инструктаже присутствовали лейтенант и три сержанта, в том числе Пророк. Он взял на себя заботу объяснить, что произошло, и сделал это так просто, будто случившееся было в порядке вещей. События на Сансет-бульваре деморализовали и обозлили копов, и начальство знало об этом.
Когда Пророка попросили поговорить об этих событиях, он сказал лейтенанту:
- В своих мемуарах Лоуренс Аравийский писал, что быть старым и мудрым означает быть усталым и разочарованным. Он не дожил до того, чтобы убедиться, насколько он был прав.
В полшестого вечера Пророк, сидящий рядом с лейтенантом, выпил пару таблеток и обратился к копам, собравшимся в комнате для инструктажа:
- По последним данным, Мэг находится в сознании и отдыхает. Похоже, мозг не поврежден, и хирург сказал, что настроен оптимистично насчет восстановления зрения. По крайней мере большей части зрения.
В комнате стояла такая тишина, какой Пророк еще не слышал, пока Баджи Полк дрожащим голосом не спросила:
- Они считают, она будет выглядеть… так же?
- О ней заботятся лучшие хирурги. Я уверен, она будет выглядеть прекрасно. Со временем.
Фаусто, сидевший рядом с Баджи, спросил:
- Она выйдет на работу, когда поправится?
- Слишком рано об этом говорить, - ответил Пророк. - Все будет зависеть он нее самой. От того, как она будет себя чувствовать после пережитого.
- Она вернется, - заявил Фаусто. - Ведь это она бросилась за гранатой, да?
Баджи хотела что-то сказать, но не смогла. Фаусто похлопал ее по руке.
- Детективы и наши капитаны пообещали, что сутенер отправится за решетку, если от них будет что-то зависеть, - сказал Пророк.
- Может, от них ничего не будет зависеть, - возразил Б. М. Дрисколл. - Я уверен, уже сейчас у его постели сидят полдюжины адвокатов. От иска он получит больше денег, чем сможет сделать на всех шлюхах с Сансет-бульвара.