Через пять минут он был на кухне. Не было слышно ни звука. Он закрыл окно и медленно прошел к двери, ведущей в квадратный вестибюль. Коридоров нигде не было, только три комнаты: две справа и одна слева, и лестница, застеленная ковром от стены до перил. Пол в зале также сплошь был закрыт ковром. Звук шагов приглушал темно-коричневый ворс. Роджер подошел к передней двери, отодвинув засов, открыл ее и постоял несколько минут на крыльце, чтобы Слоан мог его заметить. Закрыв дверь, он вернулся в дом.
Три нижние комнаты были светлыми, просторными и смотрелись приятно. Ничего потрясающего, даже мебель простая. Здесь обитали любящие уют зажиточные люди. На маленьком рояле стояло несколько фотографий привлекательной женщины в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Фотографий мужчин не было.
Роджер прошел наверх. Единственными звуками было едва слышное шуршание его одежды и мягкие шаги. Он обнаружил, что дышит с присвистом.
Четыре спальни с двумя ванными комнатами. Все безупречно чисто, если не считать легкого налета пыли. Все с удобствами, хорошо обставлено, в современном вкусе, и всюду пусто. Хотя в двух спальнях появилось ощущение, что там жили. Женское пальто висело на спинке стула, листок бумаги с отпечатками губной помады валялся в маленькой корзинке для бумаг вместе с парой клочков светлых волос, стояли фотографии той же женщины, но Роджер опять не увидел ни одной фотографии мужчины. Он начал осматривать спальню. Двадцать напрасно потерянных минут вызвали у него раздражение.
Ни в одном шкафу не было ни мужской одежды, ни бритвенных принадлежностей, ни каких других следов. "Их могли убрать, - размышлял Роджер, - но более вероятно, что мужчина здесь не жил, только миссис Норвуд".
Спустя час после прибытия он уехал. Единственное, что он взял с собой, - это отпечаток на мыле ключа от задней двери. Дверь он оставил закрытой, но позаботился отодвинуть задвижку, на которую она запиралась изнутри.
Из Скотленд-Ярда Роджер позвонил в "Сурет Насиональ", парижский знакомый быстро понял о чем речь и обещал поискать миссис Норвуд, но так, чтобы она не поняла, что за ней следят. К несчастью, могло пройти много времени, прежде чем из Парижа поступят известия. А Рики Шоун находился в руках убийц.
Роджер получил доклады всех местных полицейских со сведениями о женщине и несколько противоречивых описаний ее постоянного друга. Все сходились только в одном - он был среднего возраста.
Во второй половине дня после трех часов, когда зазвонил телефон, он был готов ко всему, кроме звонка из Парижа. Французский инспектор был в приподнятом настроении и сказал на хорошем английском:
- Это о миссис Норвуд, инспектор. Мне кажется, мы ее нашли.
У Роджера подпрыгнуло сердце:
- Чудесно! - Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Не так плохо, как вы говорите. Она отвечает вашим описаниям, живет под своим настоящим именем в "Отель де Пари" на бульваре Мадлен. Она останавливалась там и прежде. Мы видели ее раньше.
Роджер нетерпеливо подгонял:
- Продолжайте.
- Мы допросили мужчину, который был тогда с ней. Мистер Джек Гиссинг, Гиссинг. - Француз произнес имя по буквам, медленно. - Тогда мы запрашивали у вас информацию об этом человеке. Это было три, нет, четыре месяца назад. У вас, вероятно, сохранилась запись?
- Мы добудем запись! - Такие прорывы бывают всегда, когда их меньше всего ждешь. - У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, - произнес Роджер, подавляя возбуждение.
Вскоре он уже просматривал досье на человека, который был известен как Гиссинг. Состоятельный, независимый в средствах. Против него ничего не было, только то, что он имел какие-то таинственные возможности обходить большинство правил, касающихся валютных операций. Удивительно, как мало о нем известно. Французы подозревали его в контрабанде, но ничего не смогли доказать.
Роджер послал за сержантом, который работал по запросам французской стороны. Это был темноволосый коренастый корнуоллец, допрашивавший Гиссинга после возвращения в Англию.
Гиссинг жил в Кенсингтоне, в шикарной квартире с полным обслуживанием, паспорт у него был в порядке, и его, кажется, развлекали допросы. На кого он похож? Это не тот человек, которого можно забыть, но его трудно описать. Ни большой, ни маленький.
- Нам нужны папки министерства внутренних дел с его фотографиями для паспорта, - сказал Роджер. - Вы лучше отправьтесь за ними сами. А я туда позвоню.
Это заняло время.
Позвонил Марино. Роджер пообещал скоро сообщить новости и положил трубку. Может быть, он говорил слишком резко? Он был бы не так резок, если бы позвонила Лисса Мередит. Он читал данные о Гиссинге до тех пор, пока не выучил их наизусть.
Еще один случай, когда о человеке практически ничего не известно. Темное прошлое и темные источники доходов. Он что-то покупал и продавал на бирже, имел зарубежные вложения, которые были блокированы, ничего не было известно только о его американских доходах или капитале.
Сержант вернулся настолько возбужденным, насколько может быть возбужден корнуоллец.
- Если это Джек Гиссинг, то я китаец, - сказал он, вручая паспортную фотографию Роджеру. - Он, конечно, мог проскользнуть с такой фотографией, но похоже, на паспорте была другая. Ее нельзя использовать для прессы.
- Ее вообще ни для чего нельзя использовать, - ответил Роджер. - Мы должны руководствоваться вашим описанием.
Слоан взял на себя задачу разослать словесный портрет по портам и аэродромам в надежде, что Гиссинг будет опознан. Роджер был менее оптимистичен и направился на площадь Гросвенор.
Херб уже ушел домой. Лиссы тоже не было, она задерживалась. Если Марино и не любил грубых слов по телефону, то в обычном разговоре он не стеснял себя.
Было около семи часов.
- Привет, Роджер, - встретил его Марино и показал на кресло. - Вы, конечно, выпьете, я знаю.
На столе стоял поднос с шотландским виски, "Бурбоном", сверкающий шейкер для коктейля, контейнер со льдом, соленые фисташки, орешки-пекан, арахис.
- Что вы будете?
- Виски с содовой, пожалуйста, - сказал Роджер.
Марино налил виски, не поднимаясь, только вытянув свои длинные руки и даже не наклонившись ни вправо, ни влево. Похоже, он не мог двинуться. На его большом лице отражалось дружелюбие. Он выглядел человеком, которого, казалось, ничто не может беспокоить, хотя похищение Рики Шоуна его очень беспокоило. Покрой его пиджака был безукоризнен.
Он плеснул себе в стакан со льдом "Бурбон".
- Это за здоровье Скотленд-Ярда, - произнес он и выпил. Его глаза улыбались.
- Таким образом все пошло не так, как вы ожидали? - сказал Марино.
- Не совсем, - ответил Роджер. - Но мы нашли А‑70, которым пользовались в Илинге, и прояснилось еще кое-что.
Марино насторожился, и Роджер рассказал ему все, что было известно.
- Многое зависит от того, насколько Гиссинг несет ответственность за похищение. Я думаю, мы его достанем. Есть шанс, что он использует дом у реки. Иначе, зачем ему отсылать свою легкомысленную возлюбленную. Мы держим его под наблюдением. Если Гиссинг знает, где мальчик, то мы найдем средство, чтобы он заговорил. Возможно, воспользуемся убийством Эда Скаммеля как предлогом. Узнали что-нибудь об Эде Скаммеле?
- Я звонил в Вашингтон. Если они добудут что-нибудь, то они позвонят.
- Хорошо, если Гиссинг подумает, будто его обвиняют в убийстве, он, вероятно, заговорит быстрее.
- Конечно, может быть и так. Как долго Эд Скаммель работал на Гиссинга?
- По крайней мере три месяца. Его видели за рулем "остина" в районе Барнеса и Хаммерсмита в течение последнего времени с небольшими перерывами. Мы также пытались выяснить, с кем Эд контактировал. Известно, что раз или два в неделю он общался с другим американцем в кафе на Хаммерсмит. Имя того, другого, несколько необычно - Джейберд - как у жены президента.
Марино улыбнулся.
- Если повезет, то новости о нем поступят к вечеру, - сказал Роджер. - Но нам не удастся скрыть тот факт, что разыскивается американский гражданин. Сам факт убийства пока не просочился, так как официально тело еще не опознано. Однако есть пределы, до которых все можно держать в тайне. Я сказал вам это по телефону. Я не думаю, что следует все скрывать от прессы - или даже пытаться.
- Я сказал, делайте как считаете нужным, - напомнил ему Марино. - Продолжайте, и я буду доволен. Главное, чего я хочу, - держать газеты подальше от Шоуна. Это вы можете обеспечить?
Роджер парировал:
- До сих пор нам это удавалось. Их соседку удовлетворило объяснение, обошлось без особых вопросов. Официально Рики Шоун был отослан в деревню - соседи не будут удивлены, если он не будет показываться на Вейвертри-роуд. Официально, дом тридцать один был ограблен предыдущей ночью, ничего серьезного не пропало. Это займет абзац или два в местных газетах, и ничего в ежедневных.
Роджер допил виски. Ему послышался какой-то звук у двери, он оглянулся, но был разочарован:
- Какие известия вы получили для меня?
- Из Штатов ничего, - сказал Марино. - Белле Шоун все еще находится под воздействием инъекции успокоительного. Шоун не покидал своего дома. Я просил его прийти и повидать меня, но он отказался. Не говорите мне о Магомете и горе. - Марино был все еще изысканно вежлив, он контролировал себя строже, чем в предыдущее утро. - Шоун, как только Белле сможет, хочет отправиться домой.
- Больше не было никаких посланий?
- По телефону мы ничего не перехватили, - сказал Марино. - Но одно он мог получить, в котором ему рекомендовалось вернуться обратно в Штаты, если он хочет вернуть сына.
- Вы позволите ему?
- Если Шоун уедет домой, то никогда не вернется, а нам он нужен здесь.
- Это ваш ответ?
- Мы не хотим задерживать его против собственной воли. Нам нужно добровольное сотрудничество. Речь идет не о том, чтобы заставить его делать то, чего он не желает, Роджер. Ни в коем случае. Если мы хотим, чтобы он вкладывал в дело всего себя. Вы предложили линию поведения по отношению к нему, и, может быть, мы попробуем. Но чтобы мы не выбрали, это не изменит сути дела. Вы правы в одном: даже если мы заполучим Рики обратно, Шоун будет и дальше думать о грозящей опасности. Так что для того, чтобы задержать его здесь, мы должны не только вернуть мальчика, но и убедить Шоуна, что ничего опасного для него здесь нет.
- Я не могу вам сказать, почему мне не нравится Шоун. Просто не нравится, - медленно произнес Роджер. - Может быть потому, что вас он настолько озадачил и вы забыли еще один пустяк.
Марино посмотрел вопросительно.
- О десятилетнем мальчике, очень впечатлительном, привыкшем к легкой жизни, которого в последний раз видели в обществе Мак-Магона, - того, кто, по всей вероятности, перерезал горло Эду Скаммелю.
- Это верно, - сказал тихо Марино. - Первое первому. Для меня и для массы других людей этот мальчик стал жизненно важен, но не из-за того, что попал в переделку, а только из-за его влияния на отца. Я сейчас хладнокровен. Какая разница для нас с вами в этом деле: вы хотите вернуть его обратно потому, что он ребенок; я - потому, что он сын своего отца. Я изложил вам причины столь большого значения Шоуна для нас, так как должен был это сделать. Но вы что-то не договариваете, и причины мне непонятны.
Марино соображал быстро, очень быстро.
- Почему вы так думаете? - спросил Роджер.
- Мне просто пришло это в голову; полагаю, и Лиссе тоже. Ей это пришло в голову первой. Она считает, что вы говорите нам не все, что думаете. Лисса думает: вы хороший Роджер, даже более чем хороший, вы - горячий человек. Лисса говорит, что у вас ум работает вдвое быстрее и вдвое шире, чем у обычного человека, и, будучи англичанином, вы многого не договариваете. Я знаю ее уже давно, она редко ошибается. Что вы держите там, про себя?
Марино говорил достаточно дружелюбно и неторопливо ждал ответа.
- Догадку, - сказал Роджер и встал.
Он опять взглянул на дверь, но она не открылась. Лисса не приходила.
- Мы знаем, что ребенок был доставлен в аэропорт "Ганда" вчера рано утром, мы знаем, что для своего возраста он был слишком мал и слишком худ. Но мы не знаем, был ли это Рики Шоун. Могла быть подставка. Вы и все, кто ведет охоту, броситесь в Штаты, в якобы подходящее для похитителей место, чтобы забрать туда мальчика. Гиссинг, или Мак-Магон, или кто-то неизвестный будут информированы, куда мы прыгнем, дадут нам возможность гоняться сколько угодно, а спрячут ребенка совсем в другом месте. С помощью миссис Кларис Норвуд, возможно, в Париже. Или где-нибудь в Англии. Мы до сих пор получаем сведения в Ярде о всех мальчиках примерно того же возраста, которые вылетели из страны вчера около трех утра, и мы все равно рискуем остаться обманутыми, потому что они могли переодеть Рики в девочку. Тони, вы должны найти выход избавиться от этой секретности, - продолжал озабоченно Роджер. - Мы потеряли уже слишком много времени. Не обращайте внимания на то, чего хочет Шоун, не оберегайте его и его жену от переживаний, перестаньте нянчиться с ними. Я хочу, чтобы утром фотография Рики Шоуна появилась в каждой английской и американской газете, в любой газете мира, которая ее напечатает. Если это так жизненно важно, как вы говорите, значит, нужно торопиться, а ваша секретность нам мешает, тормозит. Все, что я скрываю от вас и Лиссы Мередит, - это то, что я не люблю подход шито-крыто. Это может погубить единственный шанс - быстро обнаружить ребенка. Вы можете вообще потерять надежду найти его.
Он говорил медленно, стоя у письменного стола, глядя сверху на Марино. А Марино никак не показывал, что он чувствует. Прошло какое-то время, прежде чем он заговорил.
- Я не думаю, что это возможно, - сказал он.
- Но это необходимо. Или я скажу Харди, что просто теряю время и попрошу снять меня с дела, - произнес Роджер. - Посмотрите.
Он вынул из атташе-кейса конверт, открыл его и сунул под нос Марино фото Рики Шоуна. Подождав, пока тот посмотрит, он вытащил другую фотографию и опять протянул ее Марино:
- А теперь посмотрите сюда. Это - Эд Скаммель. Так выглядит его глотка сейчас, после того, как эти люди прикончили его. Те самые люди, которые захватили Рики Шоуна. В настоящий момент они напугали нас. Используйте гласность - и тогда мы их испугаем. Когда же вы это поймете?
9. ДОМ "РЕСТ" НОЧЬЮ
Марино взял фотографию Скаммеля, положил рядом со снимком Рики и внимательно, не поднимая головы, изучал их. Его большие бледные пальцы не двигались. Роджер закурил и пустил дым поверх головы Марино. Со стены на него смотрели президенты.
Марино поднял голову.
- Я сделаю, что смогу, - сказал он. - Я небольшой человек. - Он выглядел подавленно. - Спасибо, Роджер. Если они согласятся, то это займет час или два. Позвоните мне через два часа - у меня будет ответ.
- Вы имеете в виду, что собираетесь получить разрешение Шоуна?
- Я имею в виду, что сделаю все, что возможно.
- Если Шоун будет возражать, предоставьте его мне, - сказал Роджер.
Марино неожиданно хихикнул. Роджер улыбнулся в ответ, напряжение спало. Он согласился еще на порцию виски и спросил просто:
- А где Лисса?
- С Дэвидом Шоуном. Теперь, когда он немного остыл, она может справиться с ним. Он не выбросит ее ни из какого окна. Там находятся двое или трое наших людей, вы не должны беспокоиться. Мы хотим убедиться, что если Шоун получит послание, то не скроет его. Один из возможных вариантов - что он расскажет Лиссе, которая будет ему ближе, чем сестра. Если, конечно, она не нужна вам для чего-нибудь еще.
- Мне не доставляет удовольствия думать, что она занимается чем-то бесполезным, - произнес Роджер небрежным тоном.
То, что он одержал верх над Марино, дало ему короткое, но очень приятное удовлетворение, и теперь, если говорить начистоту, он уже не скучал по Лиссе.
- Я не буду вас беспокоить по поводу отсылки этих фотографий. Я попрошу Билла Слоана. Если вы дадите зеленый свет, то он устроит все необходимое.
- Что вы собираетесь делать?
- Прежде всего я отправлюсь домой, - ответил Роджер - У меня есть жена, семья. А потом я направлюсь в дом Кларис Норвуд.
- Зачем?
- Леди оставила его незанятым, и Гиссинг, возможно, планирует воспользоваться этим. Очевидно, он хотел, чтобы она убралась с дороги в случае, если мы выследим "остин" у нее в доме. Но почему мы должны довольствоваться лишь предположениями? Спросите меня об этом снова, и я опять отвечу - у меня такое предчувствие.
- Я сказал вам, - произнес Марино. - Лисса всегда может определить, что представляет собой человек. - Он постучал пальцем по фотографии и, чтобы придать значение своим словам, вынул из кармана маленький автоматический пистолет и протянул Роджеру: - Я знаю, вы, люди Ярда, не носите оружия без специального разрешения. Я уговорил Харди, и он согласился. Пользуйтесь этим, пока не подберете себе другой в Скотленд-Ярде.
Роджер согласился:
- Благодарю вас, я так и сделаю.
Постукивание пальцем по фотографии казалось предупреждением о возможной опасности. Этот жест, такой осторожный и полный значения, маячил перед глазами Роджера, когда он окунулся в приятную прохладу наступившего вечера. Пистолет непривычно оттягивал карман. Вест направился в Ярд, но и не подумал взять другое оружие. Он вместе со Слоаном пошел в столовую, поужинал и составил тщательный план, будто знал, что Гиссинг придет к дому.
После восьми тридцати, когда спустилась тьма, он решил зайти домой на Белл-стрит в Челси. У него было всего несколько минут, поскольку он хотел быть у "Реста", когда совсем стемнеет, но несколько минут были лучше, чем ничего. В исчезающем свете дня улица выглядела дружелюбно и нарядно. Он подъехал к дому и прошел по дорожке как раз в тот момент, когда Джанет открывала парадную дверь.
- Дорогой мой! Я не думала, что ты появишься!
- Нет мне никакой веры, - ответил Роджер. - В этом все дело.
Когда она входила в дом, он поднял голову и принюхался.
- Никаких запахов - не пахнет жареным, никаких звуков - ни магнитофона, ни телевизора. Из чего я заключаю, что моих сыновей нет дома.
Они вошли в переднюю, уютную, но немного обшарпанную комнату. Большая часть обстановки была более чем двадцатилетней давности, но в ней была своя прелесть и очарование.
- Мартин на каком-то вернисаже, там выставлены три его африканские картины, - сказала Джанет. - И Ричард звонил. Боюсь, он характером весь в отца. Работает сверх меры. Он должен отправиться на натурные съемки или что-то в этом роде. Он был возбужден.
Джанет смотрела, как Роджер наливает себе умеренную порцию виски и добавляет содовой. А у него все время было ощущение, будто она чего-то ждет.
- Что ты собираешься делать? - спросил он.
Они редко бывали вместе - только когда намечались какие-то необыкновенные события.
- Ничего, - ответила она.
Он, насупившись, потягивал виски.
- Ну, тогда значит… - начал он было, но внезапно вспомнил: - Боже, что я за олух! Что же ты купила?
Ее лицо просветлело.
Она купила костюм в коричнево-голубую клетку, который ей очень нравился, и купила его, безусловно, недорого. Он уже давно не видел ее такой счастливой и какое-то время смотрел на ее лицо, забыв и Шоунов, и Рики, и Марино, и даже Лиссу.