И пока этот славный и, главное, способный ученик Романовой и Грязнова, вместе с которыми Турецкий Бог знает сколько лет назад вытаскивал из петли в парке "Сокольники" заместителя министра внешней торговли, а потом раскручивал длиннющее дело , так вот пока он жаловался на тяготы и сложности своей работы и милицейской жизни вообще, Саша гнал свою верную тачку к центру. И минут через сорок поднялся в лифте и степенно вошел в кабинет заместителя Генерального прокурора России по следствию Константина Дмитриевича Меркулова.
8
Ему показалось, что он попал не туда. Это был не Костин рабочий кабинет, а волшебное царство чистоты и уюта. И стол блестел, как лысина великого доктора Градуса. Когда он, пардон, под легким градусом. Конечно, понимал Турецкий, не очень остроумно, но что поделаешь - истина дороже. Даже с заваленных папками и газетами подоконников исчезли горы этого хлама. А тем более на столе, где в грудах своих бумаг мог разобраться только сам Костя. Можно было представить, чем все это пахло. Вероятнее всего, своим демаршем Меркулов обозначил, насколько он озабочен свалившимся на голову делом. Он всегда в моменты наивысшей озабоченности наводил временный порядок.
Саша постоял в дверях, оценил произведенные действия своего начальника, снял с себя непрезентабельную курточку и грязновскую кепку, которые повесил в шкаф. Меркулов тем временем деловито переговаривался по телефону. Впрочем, слышались лишь одни его выразительные междометия. Из чего было ясно, что главную тему вел сам генеральный. Тот все всегда знал наперед, давал леденящие душу советы, требовал беспрекословного исполнения его указаний, ну и все такое прочее. Не позавидуешь Косте…
Когда трубка наконец была положена на аппарат, Турецкий, вместо здравствуй и остального, положенного интеллигентному человеку, нагло спросил:
- А он что, с тобой теперь по телефону общается? Новая форма?
- Вероятно, он не один в кабинете. Впрочем… Ему звонил помощник Президента, интересовался твоим делом. Генеральный только что вернулся из Совета Федераций, и, кажется, не один. Там ему, видно, бока намяли, теперь сюда звонки… В Кремле уже известно, что твою кралю из треугольника Кармен - джигит - Алмазов убили. Ну а уж Дума, та и вовсе бурлит. Депутаты грозятся убрать с постов всю верхушку правоохранительных органов. Тут выборы, что называется, на носу, а по "народным избранникам", оказывается, прицельная стрельба ведется! А того понять, что политики и коммерсанты относятся в нашей благословенной державе, да, впрочем, и во всем мире, к первой группе риска, - этого наши гаврики понять не желают. Во всяком случае, могу тебя обрадовать - дело Сильвинской тоже поставлено на контроль. Только теперь вместо Политбюро эту роль выполняет президентская администрация. Тех же щей, как говорится.
А Костя молодец: походя сформулировал то, о чем Саша размышлял в машине. Только его оценки мягче.
Вообще-то Турецкий занимался расследованием дел вовсе не потому, что они взяты на контроль Политбюро, Президентом или самим Господом Богом. Это была его работа. А все "контроли", как показывала многолетняя практика, лишь создают атмосферу нервозности и конкретной работе только мешают. И поэтому личный девиз Турецкого "Не мешайте работать!" перекочевал из скверного прошлого в неопределенное настоящее, именуемое "переходным периодом", и виделось ему неизменным и в светлом будущем капитализма. Но Меркулов - другое дело. Ему по рангу положено "озабочиваться", а то ведь он и в самом деле может вылететь из своего кресла. Исходя из вышеизложенного, Саша придал лицу выражение искренней заинтересованности:
- Вот как!
- Именно так…
Ясно, сейчас он начнет брюзжать.
- Демократию от тоталитаризма отделяет период авторитаризма. Русь без царя жить не может. И нам повезло: нами правит добрый царь-батюшка… Учись, брат, теории государства и права, пока я жив… - Костя вздохнул и успокоился. Слишком быстро. - Вот что. Скоро сюда прибудет начальник МУРа. Я хочу, чтоб мы потолковали втроем. А где ты пропадал, кстати?
- Ты не рассерчаешь на меня, Костя, если я расскажу тебе всю правду?
- Уже рассерчал. Ну, что ты там натворил на этот раз? Давай выкладывай!
Извинившись за незаконную операцию с отмычкой, проникновение в чужое жилище без соответствующей санкции, наконец несвоевременную информацию о смерти депутатши, он ввел Меркулова в курс тех событий, которые были тому еще неизвестны. Костя слушал, не мигая, и был максимально внимателен, но Турецкий интуитивно уже чувствовал, что надвигается гроза. В принципе оно, конечно, так, какому начальнику понравится подобная самодеятельность подчиненного! Еще не вдаваясь в подробности обсуждения, он с ходу влепил Александру устный выговор с последним, как водится, предупреждением. Невозможно назвать точное число предыдущих, но что их накопилось за совместные годы работы хорошо за сотню и каждый был, естественно, последним - это будет правдой.
Закончили "разбор полетов" как раз вовремя. Потому что без стука открылась дверь и в проеме появилась долговязая фигура начальника МУРа Федорова. Понятно, что Меркулов охотно переключился теперь на Юру.
- Здравия желаю, - сказал старый товарищ, он был в форме и потому поначалу, как обычно, официален. - Разрешите приземлиться, Константин Дмитриевич?
- Приземляйся, Юра. - И Меркулов энергичным жестом указал на кресло напротив себя. - Разговор предвидится долгий.
Характер и соответствующие моменту действия Кости были известны не одному Турецкому. Поэтому, усевшись, Юра пытливо окинул взглядом меркуловский кабинет, едва слышно хмыкнул и посмотрел на Сашу. Вероятно, чтобы удостовериться в том, что ситуацию с идеальным порядком он оценил верно. Саша чуть заметно кивнул, пряча от Кости улыбку. Юра все понял и успокоился. Значит, все по-прежнему, ничего нового и замгенерального крепко всем недоволен.
Меркулов между тем особо подчеркнул, что Генпрокуратура в лице Меркулова и Турецкого приняла к своему производству дело об убийстве банкира Алмазова исключительно по личной просьбе Президента. В противном случае над ним корячились бы сейчас МУР и городская прокуратура…
"Ага, засек, значит, наш краткий мимический диалог!.."
Но ведь и Федоров тоже был не лыком шит, и ему приходилось работать в этой компании. А помимо прочего, он обладал прямо-таки врожденным качеством располагать к себе людей. С первых же минут общения. И здесь, видимо, была главная причина его успеха на милицейском поприще. Между прочим, в органы они с Турецким пришли одновременно: Саша из университета, а Юра из Высшей школы милиции. У Турецкого сейчас полковничий чин, если переводить на армейские ранги. Федоров тоже полковник, но по должности занимает генеральское кресло… И для него это далеко не вечер. Саша часто говорил ему, что не будет удивлен, если в результате очередной министерской перетряски Юра вдруг окажется в кресле заместителя министра внутренних дел. И это была не зависть, просто есть люди, созданные для должностей. Плохого тут ничего нет, главное, чтоб только они потом не портачили, сидя у себя на олимпе. Не мешали!
А другое качество, которое уже дало отчасти свои плоды, а в будущем должно развиться в подлинный талант и двинуть Юру дальше по службе, заключалось в том, что он был прирожденным оратором. Без всякой шпаргалки умел гладко и в то же время по делу проговорить часа два, не меньше. Вот и теперь, выслушав Меркулова, Юра - Турецкий нарочно засек время - проболтал без остановки ровно тридцать одну минуту. Не рекорд, но все же.
- …Ни власти, ни общественность пока не замечают, или не желают замечать, феномена под названием политический террор. Совершено не три, как они там у себя кричат, а около десятка нападений на депутатов Госдумы. В трех случаях, правда, со смертельным исходом. Вы об этом знаете, да и газеты расстарались вовсю, чтоб донести до своих читателей эти кровавые истории во всей красе. Но понимаю, кому от этого польза. Но прослеживается некая закономерность: ведь интересно, что до своего депутатства эти люди руководили либо банками, либо крупными коммерческими структурами! Каково! В лидера монархического центра князя Мстиславского в его собственном подъезде всадили четыре пули из "Макарова". Обстреляли из автомата кабинет министра печати. Совершено нападение на дом лидера парламентской фракции промышленников, обстреляна машина главы экономической партии. Мы успели обезвредить мину большой взрывной мощности, заложенную в ресторане "Закарпатские узоры" - за восемь минут до взрыва - и спасли жизнь лидеру думских либералов…
На тридцать второй минуте резкий жест Меркулова остановил Юру, и Федоров так же решительно перешел к делу Максимовой-Сильвинской.
- В предполагаемый день убийства, то есть в пятницу, более точное время сообщит экспертиза, я имею в виду смерть Сильвинской, она приехала на своей "тоёте" где-то в районе двух часов дня. Вместе с нею, по показаниям соседок, был здоровенный, двухметрового роста грузин в черном кожаном пальто. Его там не раз видели, и свидетели в один голос заявили: "Грузин, который ходит к ней постоянно". Это несомненно Отар Санишвили. Приметы совпадают. Были еще свидетели, мальчишки, которые сегодня утром играли во дворе в футбол. Они заявили, что там, в районе примерно десяти часов утра, ошивался странный тип в куртке цвета детского поноса, в замызганной кепчонке и на правой щеке - шрам. Был он под балдой и расспрашивал, на каком этаже проживает интересующее нас лицо.
Турецкий едва не задохнулся от возмущения. Он хотел немедленно возразить, что ни под какой балдой не был, что он очень обижен на десятилетнего сопляка, который обозвал его квартирным жуликом, да еще и "балду" приписал. Стоило бы, вероятно, сказать также, что не будь его, в смысле - их с Грязновыми рейда, то преступление, совершенное по известному адресу, может, еще неделю оставалось бы неизвестным для муровских сыщиков. Но Федоров делал такое загадочное лицо и при этом так косил на Меркулова, что Саша не выдержал и заявил:
- И вы что же, какого-то несчастного бомжа отыскать не можете? И с убийцами Назарова, я слышал, тоже облажались. За что только вам зарплату выдают?..
И он демонстративно повернулся к начальнику МУРа той самой правой щекой, на которой красовался шрам - след, оставшийся от одной из встреч с фигурантами по давно забытому делу. Меркулов от такой наглости Турецкого обомлел и полез в ящик стола за ненужными бумагами, которые достал, повертел и сунул на старое место.
- Это у тебя все? - спросил, не глядя на Федорова.
- Не-ет, - усмехнулся тот. - Самого главного я вам еще не доложил. Мои оперативники устроили повальный шмон прилегающей местности и всех окружающих помоек и в одном из бачков обнаружили кремовую рубашку фээргэшного производства, практически новую. Она сейчас на экспертизе, поскольку имеет несколько пятнышек, напоминающих следы крови. Ну, одним словом, чтобы не затягивать подробностей, сообщаю: рубашка в результате ряда оперативно-розыскных мероприятий была опознана. Принадлежит Санишвили. Обыск, который мои сотрудники закончили час назад на его даче в Абрамцеве, дал дополнительные любопытные документы, из которых можно судить, что начались серьезные разборки между Санишвили и Алмазовым. Бумажки эти я вам скоро подошлю.
Федоров выкладывал под занавес доказательство за доказательством, припасенные им для придания особой значимости своим деяниям. Впору было действительно удивиться, как это муровцы успели раскрутить буквально за несколько часов такое дело? И вещдоки обнаружить на помойке, и обыск учинить, и принадлежность рубашки установить, и даже предоставить своему начальнику возможность выступить с речью на радио. Впрочем, причина-то ясна: покойница - депутат Госдумы, вот в чем все дело. Так прижали, бедных, что поневоле забегали. А когда человек бегает, у него мозги хорошо прочищаются. Тем не менее они, конечно, молодцы.
- Наконец последнее, - видимо, Юра приберег для эффектного финала самое главное. - Нащупали мотив убийства. Максимова нагрела Санишвили с Алмазовым и, соответственно, их банк "Золотой век". На свою предвыборную кампанию она взяла кредит сто миллионов рублей, но до сих пор не вернула ни копейки и, кажется, даже не собиралась. Поскольку счет прогрессистов - пуст, а партия - практически банкрот. В банке же имеется личное обязательство Максимовой вернуть деньги еще месяц назад. Тут не совсем ясно, зачем она их брала и собиралась вернуть задолго до конца избирательной кампании. Что-то, в общем, не клеится, но факт раздора налицо. Или обмана. А у криминальных структур, не мне вам объяснять, куда, возможно, входит и "Золотой век", свои жесткие законы: включили счетчик, и ты хоть разбейся, а вынь да положь. Кстати, - Юра повернулся к Турецкому, - ты зря ехидничаешь. Подноготную-то Назарова мы сумели раскрутить меньше чем за сутки. А вот с убийцами, верно, не повезло. Но можно догадаться, чьих рук дело. Короче, я предлагаю начать поиск Санишвили. Его надо брать, поскольку, я не исключаю, он мог расправиться не только со своей бывшей любовницей, но и с компаньоном.
Легко сказать: брать. А где он? В Германии? В Штатах? На Южном полюсе? С Интерполом наши, точнее эсэнговские, отношения складываются пока более чем прохладно. Если же говорить откровенно, хотя все доложенное Юрой, как подсказывала Турецкому его проклятая интуиция, в немалой степени писано на воде вилами, такой поворот дела лично его устроил бы максимально. Ведь, по сути, это был вариант номер два личного "плана" психотехники: преступник изобличен, но находится в бегах. Разыскивать его положено не следователю, а славному уголовному розыску. Дело повисает, следователь свободен для новых свершений на почве личного благоустройства и прочего, к чему бы ни лежала душа. Все бы так, да вот проклятое серое мозговое вещество никак не желало согласиться с этой версией.
Пока Турецкий размышлял о себе, Меркулов сделал короткое предложение Юре, от которого в Сашиных мозгах все сразу стало на место.
- Ты там скажи своему эксперту-медику, чтоб он поточнее определил время смерти депутатши…
- Ну а как же! - немедленно отреагировал Федоров, даже с некоторой долей обиды за свой профессионализм.
Но Костя ж недаром сказал об этом, видимо, что-то знал недоступное пока остальным. Или в чем-то сильно сомневался. Впрочем, если поднапрячь все свое серое вещество, можно сообразить: если Санишвили с Максимовой приехали к ней домой днем, а вечером того же дня грузин улетел во Франкфурт, где у него филиал банка, то время убийства определяет все остальное. Правда, есть еще и рубашка со следами, напоминающими капли крови, и даже установлена ее принадлежность… И все-таки назвать эти доказательства решающими в деле нельзя. Пока нельзя. Но время еще есть.
Вся дедукция-индукция сыщика - ничто без рутинной работы, которая составляет девяносто семь процентов следственной массы, то есть времени, средств и сил. И только три процента - работа серого вещества следственного гения. Турецкий смело утверждал это. И вовсе не потому, что все учебники мира, вся отечественная и зарубежная практика тоже указывают на это обстоятельство. Всем все давно известно, но каждый проходит свой тяжкий путь в одиночку. И хочет он того или нет, сей закон будет торжествовать. А тот, кто в него не поверит и станет поступать по-своему, что ж, он просто никогда не станет настоящим… следователем.
Иначе говоря, все свое серое вещество в ближайшие дни Турецкому предстояло занять отработкой следственных версий. Недаром же едва ли не с первых лет работы в прокуратуре его называли "мастером версий". Случалось, что и с легкой иронией.
Следственная версия - это возможное объяснение накопленных фактов, индуктивное умозаключение следователя в форме предположения, основанное на фактах и подлежащее проверке по правилам дедукции. Внешне сказанное может выглядеть и сложновато, но по глубине мысли - тут уж извините! Вот почему вся троица, то есть Меркулов, Федоров и Турецкий, занялись составлением плана мероприятий, куда внесли ряд следственных версий, подлежащих проверке.
Под номером один значилась версия, предложенная начальником МУРа: умышленное убийство Алмазова и Максимовой-Сильвинской совершено Отаром Санишвили и (или) нанятыми им профессиональными убийцами по личным корыстным мотивам.
Номером два Меркулов обозначил версию: убийство Алмазова совершено по политическим мотивам лицами, не желающими, чтобы он занял пост руководителя Центрального банка.
Одной из версий, на включение которой в список согласились все трое, была: убийство совершено наследником Алмазова, неким Эмилио Фернандесом Боузой, чье место нахождение пока не установлено.
Под дальнейшими номерами фигурировали следующие версии: цепочка убийств московских банкиров, в том числе и Алмазова, совершается по причинам, следствием еще не установленным; устранение банкиров диктуется мафиозными структурами в связи с аферами и незаконными банковскими операциями. И так далее, и так далее.
Последней, под девятым номером, значилась еще одна версия, на которой Саша настоял вопреки возражениям Федорова: убийство было направлено вовсе не на известного банкира Алмазова, а на водителя его автомобиля. Костя посмотрел на Турецкого с искренним изумлением, потом подумал, кивая при этом, будто китайский болванчик. Это он так переживал неразборчивое упрямство и явную дурь младшего коллеги, спровоцированные наверняка обществом единоличника Грязнова. Наконец, неохотно, морщась, как от зубной боли, он согласился включить и эту "версию" (!) в список, брюзгливо заметив при этом, что бомбы, предназначенные для хозяев, как правило, убивают и их шоферов. "Спасибо, барин!" - хотел сказать, но не сказал Турецкий, поскольку эта последняя версия родилась сама по себе, как-то неожиданно, и была, как он понял позже, всего лишь результатом длительных размышлений над совершенно примитивным вопросом: если в машине сидят два человек, то ведь оба же они и могут быть искомыми жертвами. Чем Алмазов лучше Кочерги? А может, именно Кочерга кому-то крепко насолил, а его хозяина убрали за компанию… Или по ошибке. Почему бы нет?
Ну ладно, приняли - и приняли. Записали. После этого они наметили проверку состояния денежной массы и бухгалтерского учета в банке "Золотой век", а также личного алмазовского счета, имеющегося в коммерческом банке "Национальный кредит". При этом оперативная работа должна была лечь целиком на плечи Юры Федорова и его доблестных архаровцев. Вот это, последнее, Турецкого очень устраивало, поскольку все его глубокие знания на этот счет, как уже было сказано, могли уложиться в две странички руководства для вкладчика.