Для похода в квартиру Ноны Катерина выбрала утро. В разгар рабочего дня, праздно шатающаяся особа вызовет подозрение; пойти вечером - тоже не удобно - к этому времени соберутся жильцы. Утро подходило больше всего. Подождать, пока все уйдут, и пробраться в квартиру. Чем меньше народу ее увидит, тем лучше. Она хорошо знала этот двор со старыми, склоненными на бок ивами, с давно не бьющим фонтаном, от которого осталась, нелепо торчащая труба, и с вечной канавой посреди дороги. Пяти этажный, добротный дом Ноны вопреки всем стараниям правящего класса по-прежнему смотрелся по-барски. Он раньше был доходным и принадлежал какой-то баронессе. Теперь дом представлял собой улей коммунальных квартир, населенных семьями трудового народа. По широкой лестнице Катерина поднялась на третий этаж. Когда-то в этой парадной висело большое, во весь рост зеркало в замысловатой раме, на ступенях - ковровая дорожка, над входом - фонарь с разноцветными стеклами. Сейчас о былой роскоши напоминали лишь латуневые дужки для крепления ковровой дорожки, колонны и ажурные перила, уцелевшие в силу своей крепости. Немного помедлив, прислушиваясь, Катя решительно вставила ключ в замочную скважину. Дверь отварилась с громким скрипом - петлицы так никто и не смазал. Быстро пройдя по темному коридору, она остановилась у последней комнаты. Нона хранила ключ в щели, за наличником - Катя, как и все соседи, об этом знала. Войдя в душную, пропахшую лекарствами комнату она застыла. На нее нахлынули смутные чувства, взволновали, растревожили. Это были и воспоминания о погибшей подруге, и жалость к ней, и непонятный языческий страх. В отличие от Римы, Катя была суеверной и верующей одновременно. Сейчас ей казалось, что, придя в дом умершей, она совершает что-то запретное с точки зрения религии, и это ее вторжение потом обязательно воздастся в виде какого-нибудь несчастья. С трудом пересилив себя, Катерина двинулась к комоду. Стараясь ни о чем не думать, она пошарила по полкам и извлекла, завернутый в газету паспорт Ноны. Сунув его в сумку, она собралась покинуть комнату, но ее остановил внезапный скрип входной двери. Затем звук шагов и стук в двери комнат.
- Кто дома? Выходи! - Голос командный, не допускающий возражений.
Грохот по тонкой двери комнаты Ноны заставил Катю вмиг забыть о потусторонней жизни и думать о жизни реальной.
Ей повезло. Кроме нее в квартире оказалась Фекла - рано состарившаяся тетка - инвалид, в юности потерявшая левую руку. Фекла жила за стенкой и Кате хорошо было слышно происходящее. Там что-то падало, гремело, раздавался робкий голос Феклы, перебиваемый резким басом. Сомнений не оставалось: в доме нквд.
Через несколько минут заходила ходуном Нонина дверка. Она продержалась не долго - здоровый детина с закатанными по локоть рукавами рубахи легко снял ее с петель.
- Почему не открываем? - Из-за его спины появился щуплый, низенький мужчинка с жесткими черными усиками на крысином лице. Он быстро забегал глазами по комнате, что-то высматривая.
- Гражданка, попрошу документы! - задребезжал высокий женский голос. В комнату вошла девушка лет восемнадцати. С короткой стрижкой, одетая в брюки и гимнастерку, она походила на парня. - Проживаешь одна? - Она уже листала паспорт Ноны. В ответ Катя закивала головой. - Роллер Юнона Яковлевна? - девушка-солдат с сомнением посмотрела на рязанское Катино лицо. - Ты, случаем, документы не украла? На еврейку не похожа.
- Очень даже похожа. Вон, глаза какие раскосые - гены не спрячешь, они все равно выдадут происхождение. Знаю я эту породу! - замечание низкорослого нквдешника спасло Катю. Девица нехотя вернула паспорт и тут же приступила к личному досмотру.
- Руки поднимай! - скомандовала она, бесцеремонно шаря по ее одежде. - Кругом! Поворачивайся, говорю!
В это время детина крушил комнату, крысолицый наблюдал за происходящим, по-хозяйски развалившись в кресле. - Лучше выдай сразу, - посоветовал он.
- Что выдать? - не поняла Катерина.
- Сама знаешь. Листовки, порочащие наше советское государство. Куда спрятала? Отвечай!
Катерина, не раз наблюдавшая аресты и обыски, хорошо знала нквдешные методы: обвинить всякого, кто подвернется под руку, в чем угодно - а вдруг, с перепугу признается. В таких ситуациях лучше не паниковать и не лезть на рожон, тогда, может быть, все обойдется. Она призвала все свое хладнокровие, и как можно искреннее сказала:
- Я всем сердцем на стороне советской власти и полностью разделяю взгляды нашего великого вождя.
- Смотри-ка, усвоила. Хитра жидовочка.
- В отдел ее, там разберемся, чьи взгляды она разделяет! - предложила девушка.
- И то верно, - поддержал крысолицый, который явно был главным в группе. - Собирайся, живо!
Собираться Кате не пришлось - из своего у нее была только суконная сумка, а вещи Ноны она брать не хотела. Что будет дальше, она знала. Сейчас ее выведут во двор, где стоит воронок, за дверьми которого закончится ее свобода, а, может, и жизнь. По лестнице Катерина спускалась медленно, словно пытаясь надышаться перед смертью. Перед входом, как она и предполагала, стояла служебная машина - черная и зловещая, вселяющая страх одним своим видом.
- Что, жидовка, душонка в пятки ушла? - процедил маленький нквдешник. - Жить небось хочешь? Знаю, хочешь - всякая тварь за жизнь цепляется. На первый раз тебя отпускаю. Чего стоишь, как истукан - от радости ополоумела? Проваливай, пока не передумал! - И, обращаясь к подчиненным, добавил: - Некогда с этой возится - еще два этажа нужно отработать.
Катерина, не веря своему счастью, поспешила прочь, от греха подальше.
* * *
- Кто его знает, где искать эту Байнарович, - ворчал Юрасов, которому было поручено отработать связи Сырниковой. - У себя дома в последний раз Вера появлялась неделю назад. По словам ее матери, барышня часто бывала в долгих разъездах. Недавно она приехала из Франции. Заскочила вечером домой, бросила вещи, и убежала. Мать привыкла, к тому, что дочь практически дома не живет - Вера давно взрослая и у нее свои интересы. К тому же, в их однокомнатной хрущевке вдвоем тесно. Информацию о том, что Вера сейчас в стране, подтвердили и в миграционной службе - двенадцатого числа Байнарович прошла паспортный контроль в Пулково-два. В обратном направлении границу не пересекала. Теперь уже без нашего ведома из страны не уедет.
- Площадь поисков сузилась до пределов России, - подбодрил коллегу Носов. Ему повезло больше - его участок - компания "Парадиз" никуда не пропадала, стабильно стояла на своей Большой Разночинной улице.
- А у тебя, Саня, как? Что-нибудь накопал на месте работы Олеси?
- Еще не понял. Все, вроде, замечательно - тишь да гладь, никто о Сырниковой слово дурного не говорит, и в фирме дела идут отлично. Только воздух в "Парадизе" какой-то напряженный, насквозь пропитан нервозностью. Это чувствуется при разговоре с сотрудниками. Что-то там происходит, но все молчат. Традиция у нас, у русских, такая: не выносить сор из избы. Не знаю, связано ли это с убийством, но незадолго до него из "Парадиза" уволилась Яна Бортникова, директор по маркетингу.
- Нашла что-то лучшее?
- Пока не известно. Только ушла она быстро, без положенной двух недельной отработки.
- А сама Бортникова, как объяснила свой поступок? С ней уже говорил?
- Не удалось. Дома ее нет. Соседка сказала, что уехала на пару дней к родителям в поселок. Думаю, стоит повторно побеседовать с Катасоновой. В первый раз с ней общались, как с подругой убитой и то наспех, а теперь стоит допросить в качестве сослуживицы.
Правильно, Саня. Наверняка, Маргарита рассказала не все. Дамы в офисе обычно осведомлены обо всем: как о положении дел в компании, так и о подробностях личной жизни сотрудников.
* * *
Вера
Настроение у Веры сегодня было особенно хорошим: после долгого общения по электронной почте и смс Димитрис прислал приглашение и деньги на билет. Ехать к нему на Кипр Вера была готова тут же, благо, ничего ее не держало - на работе выпрашивать отпуск не надо, поскольку в этом плане Вера была сама себе хозяйкой. Все же, она решила не торопиться срываться с места: едет надолго, быть может, навсегда. Димитрис предложил руку, сердце и особняк. Вера, чтобы не выглядеть легкой добычей, сказала: "Подумаю", хотя давным - давно все обдумала, и настойчиво добивалась своей цели. Перед отъездом хотелось переделать кучу дел: нарастить ногти, сделать прическу, обновить летний гардероб, чтобы предстать перед женихом во всей красе. К тому же, нужно было продать компьютер и рассчитаться за съемную квартиру.
Сначала долгое время Вера работала "на дядю", вернее, тетю - хозяйку салона фривольного Интернет-общения. Она, как и большинство граждан, приходила в офис и отрабатывала смену. У нее был график и план - "сделать двадцаточку", то есть, продержать клиентов в привате не меньше двадцати часов в месяц. Приват - это то, за что платит клиент, зайдя на легкомысленный сайт. Вере легко удавалось удерживать собеседников в сети, и она приносила неплохую прибыль салону. У нее образовался свой круг поклонников, преимущественно за счет которых, и набегала "двадцаточка", а то и "тридцаточка". Обладая предпринимательской жилкой, Вера не могла не подсчитать разницу между тем, что она получает в салоне и тем, что могла бы получать, работая на себя. Прелесть ее "малого бизнеса" состояла в том, что он не требовал почти никакого стартового капитала, налогов и лицензий. Для работы Вере требовался компьютер, веб-камера, быстрый Интернет с большим трафиком и аккаунт на сайте "Клубничка". Компьютер у Веры был, камеру она купила, а со скоростным Интернетом вышла незадача: в ее хрущевку провайдеры сеть тянуть не брались - не выгодно. К тому же, дома мама создавала нерабочую обстановку. Пришлось подыскивать съемную квартиру. Прикинув, что вдвоем оплачивать расходы дешевле, Вера принялась искать напарницу. Такая быстро нашлась - Даша из ее салона. Верочка расписала ей прелести работы на себя и развернула математические выкладки, исходя из которых, необходимые на первом этапе расходы с лихвой окупались, а прибыль выглядела весьма внушительно. Получив согласие компаньенши, оборотистая Вера тут же стрясла с нее взнос на подключение сети. Сначала все отлично ладилось: Веркино предприятие набирало обороты и дело пошло гладко, как экспресс по рельсам. Вера работала днем, Даша по ночам - ресурсы не простаивали ни минуты. Клиент не подводил - исправно заходил к подружкам на огонек. Проблемы начались через месяц. Они нагрянули в виде лохматого южного парня, которого Даша подцепила на дискотеки. Вера была категорически против присутствия в "офисе" посторонних. "Не для гулянок квартиру снимаем", - требовала она выдворения Дашкиного кавалера. Подруга была против, кавалер тоже - ему негде было жить. В знак протеста Дашка стала отлынивать от квартирной платы, чем сильно нервировала Веру. Иногда между товарками воцарялся хрупкий мир, и они вместе сидели на кухни, и пили чай с ванильным кексом. В такие минуты душа Веры теплела, и она начинала хвастаться своими амурными победами. Дашка была неплохим человеком: по-своему доброй и, в общем, не вредной. Она умела слушать, что особенно ценила в ней Вера.
- Меня англичанин к себе приглашает. Ну, тот, с которым я переписываюсь. Правда, он жлоб - попросила прислать денег на косметический салон, так он на неделю пропал. А потом, как ни в чем не бывала появляется в аське, словно и не слушал просьбы. К такому я не поеду. Как бы он меня не уговаривал.
К слову сказать, Веру никто и не думал уговаривать - это она перед подругой хорохорилась.
- Есть вариант поинтересней, - продолжала она делиться сокровенным. - Грек. Он немного староват, но зато совладелец мыльной фабрики. Собирается приехать.
- Зачем?
- Что значит, зачем? Ко мне. Еще у него выставка в Москве.
- Твой клиент?
- Не а, про сайт он ничего не знает. Я ему сказала, что работаю менеджером. Через службу знакомств меня нашел - там такие мои фотографии висят! Ты бы видела.
Фотографии Даша видела. Действительно, красивые. Фотошоп любую кикимору превращает в русалку. Но вслух она ничего не сказала.
Следующие посиделки состоялись через месяц. Вера счастливая вернулась из Москвы, где встречалась со своим мыльным магнатом. Димитрис оказался зайкой - надарил кучу подарков и позвал к себе. Вера просто не могла не поделиться с подругой своей радостью. Сумочка, зонтик, ветровка - Даша с завистью смотрела на обновки. У нее так раскручивать поклонников не получалось.
- Он хоть не очень страшный? - скептически поинтересовалась Даша.
- Вполне ничего. Сейчас покажу, - Вера открыла свою папку в компьютере, в которой хранила их с Димитрисом переписку и фотографии. - Ну, как? - спросила она, когда во весь экран развернулась серьезная чернявая физиономия.
- Симпатяга, - констатировала подруга, ехидно улыбаясь.
Известие о выходе из бизнеса Веры, Даша восприняла в штыки. Это ведь Верка втянула ее в эту авантюру. А теперь придется за квартиру и Интернет платить одной - при ее заработках никакой прибыли, а то и вовсе можно оказаться в минусе.
- Ты меньше дурака валяй, а больше работай, - посоветовала ей Вера. - В общем, я продаю свой компьютер и камеру, будешь брать?
Даша была поставлена в жесткие условия: компьютер был Верин, и без него она работать не могла, а покупать чужое старье не хотела, тем более, что в настоящее время ее финансы пели романсы. Дашка насупилась, Вера равнодушно пожала плечами - каждый крутится, как может.
Кипр
Еще только девять часов, а солнце уже вовсю палило своими жаркими лучами. На ярко-голубом небе ни облачка, впрочем, как и всегда. Море спокойное, безмятежное. В их бухте оно другим и не бывает. Вера даже заскучала по питерской непогоде. Ей захотелось, чтобы нависли серые тучи, пошел проливной дождь, и заштормило море. Но обязательно, чтобы это все длилось недолго. А иначе, зачем она ехала на Кипр? Пусть весь холод и слякоть останутся в прошлой жизни, о которой она позволит напоминать себе лишь кратковременным погодным явлениям. Положа руку на сердце, Вера приехала на родину Афродиты далеко не ради теплого климата, ее мотивы были гораздо масштабнее.
Вера лениво ковыряла десертной ложкой в тарелке с каким-то местным блюдом, по вкусу напоминающим яичницу и смотрела в сторону. В ресторане кроме нее было еще трое отдыхающих: парочка немцев пенсионного возраста и толстый голландец, который вечерами обычно бывал навеселе. Теперь он пил кефир, борясь с похмельем. Вера уже привыкла завтракать в одиночестве. Ее спутник Димитрис приходил в себя лишь к полудню. Он продирал опухшие от обильного возлияния накануне глаза и заказывал пиво в номер. Три кружки холодного пенящегося и отвратительного Вере напитка возвращали Димитриса к жизни, и он выползал на воздух к бару, где и прибывал до обеда. После обеда Димитрис заваливался спать. Затем снова бар, пиво, ужин с непременным аперитивом. Не посетить ночной бар, значило прожить день зря. И Димитрис, одевшись в вечерний костюм - брюки и теннисные туфли вместо цветастых гавайских шорт и пляжных тапок - свежевыбритый и надушенный отправлялся в рейд по питейно-увеселительным заведениям. Веру такой распорядок не устраивал, но она молчала - бунтовать сейчас нельзя, надо быть ласковой и милой. Поначалу она пыталась разделить интересы любимого - таскалась с ним по барам. Очень скоро это занятие ей надоело: очень неприятно смотреть на пьяную физиономию бой-френда и ловить на себя откровенные взгляды посетителей и обслуживающего персонала. Что и говорить, не так она представляла себе эту поездку, совершенно не так. Ее фантазия рисовала яхты, море цветов и драгоценностей…
Начиналось все просто отлично. Димитрис встретил ее в Афинах. Затем отвез в отель, что Веру немного смутило: у него же есть собственный дом. Но она решила не брать это в голову - кто знает, их нравы. Может, у греков так принято? Димитрис купил ей кольцо в знак помолвки, как и обещал, и молодые отправились на Кипр. Вера сияла: вот-вот она станет супругой грека и полноправной хозяйкой в его доме, который она ни разу не видела. Бракосочетание должно было случиться сразу по возвращении с Кипра, где влюбленные проверяли свои чувства. Вере не терпелось, она чувствовала себя почти принцессой, и это "почти" мешало расслабиться и наслаждаться жизнью.
Вера не знала, что преображение Димитриса из галантного ухажера в пьяницу - это невинная шалость судьбы, по сравнению с тем, что ее ожидало впереди. В тот день Димитрис на удивление не пил. Он сосредоточено упаковывал вещи в большую дорожную сумку.
- Котик, мы уезжаем? - проворковала Вера.
- Да, я поеду. На работу пора.
- А я? Неужели ты думаешь, что мне без тебя тут будет хорошо? Я с тобой. - Вера ринулась собирать свой гардероб.
- Нет. Я тебя с собой не возьму. Зачем мне шлюха с порносайта?
Вера на мгновение пришла в замешательство - откуда он знает? Но тут же нашлась - она сделала большие глаза и с драматизмом в голосе сказала:
- Милый, как ты можешь? Кто тебе сказал такую чушь?
- Не держи меня за идиота. Я все знаю - твоя подруга про тебя рассказала. Достаточно одних твоих фотографии в пикантных позах.
- Я все объясню, - заплакала Вера, но спектакль не удался: грек снял с ее пальца кольцо и сунул себе в карман.