- Я тебя не нервирую, а тестирую, девочка, - уточнила она. - И заодно хочу очертить перед тобой контуры нашего поведения в создавшейся ситуации…
- Что-то я совсем запуталась… О чем вы говорите, Паулина?
- Ну-ка, давай, вспомни, ты ведь у нас девушка образованная и даже интеллектуальная. Во всяком случае, была таковой, пока не стала стопроцентной американкой и не решила все свои материальные проблемы. Так что, Валечка, говорят англичане о воспитании детей?
- При чем здесь англичане?
- Отвечай! - в голосе Паулины зазвучал металл хозяйки сторожевого пса, приказывающей несчастному животному: "Голос!"
- Да что угодно! - Мне все меньше нравилось это тестирование в самолете. - Это же вообще их любимая тема, Паулина!..
- Скажи первое, что тебе приходит на память?
- Не знаю!
- Напрягись, Валечка!
- Отстаньте от меня!
- Валентина!
- Ну, хорошо!.. - Я закрыла на секунду глаза. - Пожалеешь розгу - потеряешь ребенка.
- Умничка! - Гладкое лицо Паулина просияло, словно его вначале обтерли ароматической салфеткой, а потом опрыскали зеркальным лаком. - Но это теза. А антитеза?
- Насилуя меня подобным образом, вы все равно не компенсируете мне дефицит общения с мужчинами!..
Я смотрела на Паулину, силясь сообразить, куда клонит эта непредсказуемая женщина.
- Ну, хорошо, не напрягайся. А антитеза звучит примерно так: "Не родишь ребенка - не используешь розгу". Ты понимаешь, о чем я говорю, Валечка? Я выстроила все в один ряд: похищение Мишина, покушение на тебя, арест в Штатах двух агентов КГБ, высматривавших подходы к дому твоей свекрови, странную авиакатастрофу, в которой погибает Грег Трейси… Все это розги, Валечка, все это болезненные удары по попе… А где тот ребенок, которому они предназначались? В чем, собственно, идея, пафос этой странной экзекуции?..
- Почему вы спрашиваете об этом у меня?.. - Впервые за долгие годы никотинового воздержания мне вдруг захотелось курить. Я даже зажмурилась от удовольствия, представляя, как глубоко, до самых легких, втягиваю в себя ароматный, крепкий дым сигареты. - С чего вы взяли, что я могу стать вашей помощницей в разгадывании этих ребусов?
- Сможешь, дорогая! - взгляд Паулины был суров. - Еще как сможешь! Просто ты не хочешь настраиваться на эту волну. И совершенно, кстати, зря: кто знает, возможно, ты и есть тот самый безмолвный ящик, в который упрятан ответ на эту головоломку.
- За безмолвный ящик - персональное спасибо, - пробормотала я. - Вы хоть изредка вспоминайте, что я - одного пола с вами, мадам.
- Валя, соберись! - Я почувствовала, как огрел меня недобрый взгляд из-под насупленных тонких бровей. - Думай ВМЕСТЕ со мной, а не наперекор. Перестань склочничать и соберись! Ну!..
- Почему вы связываете эти факты, Паулина? Ну, я с Витяней, вроде бы, ясно. А при чем здесь этот ваш… Трейси? Что может быть общего между нами?
- В том-то и дело, что ничего общего между вами не было, нет и быть не могло!.. - Паулина радостно закивала, словно услышала от меня очередной комплимент по поводу своей безупречной внешности. - Эта вероятность уже неоднократно просчитана.
- Тогда я не понимаю, о чем вы толкуете?
- Это не может быть случайностью, совпадением, понимаешь, Валечка? - Взгляд Паулины, непривычно рассеянный, отстраненный, блуждал, не фиксируясь, с моего лица на пустующее кресло и обратно. - Просто так самолеты не разбиваются. Особенно, те, что летят из Москвы в Вашингтон с высокопоставленным сотрудником госдепартамента на борту. И чем больше я не вижу НИКАКОЙ связи между тобой, Мишиным и Грегом Трейси, тем беспокойнее становится у меня на душе. Трейси - лишний предмет в этой комнате, понимаешь?
- Нет, - честно призналась я. - Не понимаю.
- Если допустить, что крушение самолета - не случайность, а чья-та преднамеренная акция, следовательно, мы имеем дело с экстраординарной мерой. Такой же экстраординарной, как, скажем, попытка застрелить тебя среди бела дня в тихом и зачуханном городке Барстоу или выкрасть Виктора Мишина в абсолютно спокойном с криминогенной точки зрения Копенгагене. И это хорошо, черт побери! Это просто замечательно!..
- Что же в этом замечательного, Паулина?
- В самом деле не понимаешь? - Ее взгляд принял, наконец, осмысленное выражение и цепко, въедливо сфокусировался на моих глазах. - Вычислить природу столь внезапно возникшего интереса советской госбезопасности к тебе или Мишину значительно сложнее, нежели причину физического устранения несчастного Грега Трейси…
- Почему, собственно, проще? Потому, что он американец?
- Потому, что мы знаем и, следовательно, можем проанализировать каждую минуту из семидесяти двух часов его пребывания в Москве. Понимаешь, Валечка? Интерес к Трейси возник именно в Москве, я теперь в этом не сомневаюсь. Но где? В какой момент?.. Если мы найдем ответ на этот вопрос, то сможем ответить на куда более важный - что опять задумали твои неугомонные соотечественники, чего вдруг в их задницах появились новые шпильки.
- А почему вы сказали, что этот Трейси - лишний предмет в комнате?
- Они не должны были его убирать, Валечка, - тихо произнесла Паулина. - Это немотивированный идиотизм!
- Меня и Мишина, значит, должны были, - желчно процедила я. - А этого вашего Трейси - не должны…
- Они допустили ошибку, Валя. Серьезную ошибку…
- Но если вам это ясно, то и они, наверное, это понимали, верно?
- Естественно, понимали, - кивнула Паулина.
- Почему же тогда они сделали это?
- Может быть, у них просто не было другого выхода… - пробормотала Паулина и посмотрела на меня. - Когда, Валечка, ты совершала больше всего ошибок?
- В доме повешенного о веревке не говорят, - пробормотала я. - С вашей стороны, Паулина, это просто бестактно…
- Когда тебя загоняли в угол обстоятельства, - ответила Паулина на собственный вопрос и игнорируя мою реплику. - Когда у тебя не оставалось времени на осмысленное решение…
- Вы себе противоречите, Паулина.
- В чем я себе противоречу, Валечка?
- Буквально несколько часов назад вы сами дали весьма высокую оценку моему бегству из Штатов в Европу?
- Ничуть я себе не противоречу, - вздохнула Паулина и улыбнулась. - Каждый твой шаг в этом безумном решении был сопряжен со смертельным риском.
- Но я все-таки добралась до Парижа!.. - Спор был абсолютно беспредметным, но мне, почему-то, очень хотелось выйти из него победителем. - И, между прочим, даже ускользнула от ваших обученных умников-топтунов…
- Но только потому, что тебя, милая, инструктировала и вела за ручку конкретная спецслужба. Причем, одна из лучших…
Я замолчала. Состязание в логике с этой женщиной вдруг представилось мне таким же безнадежным занятием, как попытка вернуть коже девичью упругость.
- Ты что, обиделась на меня, Валечка?
- Нет, - я мотнула головой. - Просто пытаюсь сформулировать резюме нашей беседы.
- И что у тебя получается?
- Не знаю. Еще не сформулировала.
- Мне нужны кое-какие данные… - Паулина что-то мысленно прикидывала. - Думаю, к вечеру они у меня уже будут. И если потом мы сможем до чего-нибудь докопаться, то, вполне возможно, эта туманность хоть как-то прояснится.
- Кстати, а кем все-таки оказался тот мужчина?
- Какой именно? - взгляд Паулины выражал искреннее недоумение.
- Ну, тот красавец с магнитом в нижней части живота, - напомнила я. - Вы так живописно его обрисовали, что мне вдруг стало интересно…
- А-а… - Паулина беспечно улыбнулась. - Обычным страховым агентом, представляешь, милочка?!
- Боже, какая проза!
- Ну, не такая уж и проза, - проворковала Паулина и откинулась в кресле. - Особенно, если учесть сумму, на которую этот красавец хотел меня застраховать. Такая сделка кормила бы этого напыщенного фавна как минимум лет пять, если не больше.
- И когда вы это поняли?
- Что он страховой агент?
- Да.
- После того, как сумела разговорить его за ужином.
- Это было трудно?
- Ерунда! - отмахнулась Паулина. - Все мужики, как правило, тупы и самовлюбленны. За пару самых примитивных комплиментов от красивой женщины они вывернутся наизнанку, признавшись тебе даже в том, чего никогда не было и не будет.
- А страховку вы подписали?
- Кто я, по-твоему? - Паулина презрительно усмехнулась. - Сумасшедшая?! Этот манекен просто хотел меня использовать, но в итоге я его использовала сама…
- Каким образом, Паулина?
- Ты будешь разочарована, Валечка.
- И все-таки?
- Самым что ни на есть тривиальным: после ужина, в ходе которого мой неотразимый страховой агент, естественно, так и не догадался, что его раскусили и уже начинают использовать, я взяла этого красавчика за руку, повела его в свою спальню, выключила общий свет, включила торшер, после чего провела в его обществе два весьма приятных часа. Я его РАЗМАГНИТИЛА, Валечка, понимаешь?! То есть, освободила свои побрякушки от совершенно ненужного, зряшного влечения. После чего без малейшей жалости вычеркнула этого лощеного типа из своей жизни. Навсегда. Аминь!
Я открыла рот в изумлении.
- Что с тобой, дорогая? - томно поинтересовалась Паулина. - На тебе просто лица нет…
- Ничего страшного, - пробормотала я. - Просто пытаюсь как-то переварить эту романтическую историю.
- Это как раз я понимаю, - кивнула Паулина, потянулась к сумке, вытянула оттуда пудреницу и стала внимательно разглядывать в зеркальце свое отражение. - Но почему с такой убийственной гримасой пуританского осуждения?
- Потому, что иногда ваша безграничная пошлость, Паулина, меня просто убивает.
- Господи, Валечка, - Паулина спокойной защелкнула пудреницу, небрежно кинула ее в сумочку и одарила меня взглядом, полным бесконечного превосходства и неподдельной жалости. - Ну, не всем же выпало в жизни счастье воспитываться еврейской бабушкой. Причем в стране, где пользование презервативами приравнивалось к измене родине…
7
Рим. Посольство СССР в Италии.
Февраль 1986 года
Полковник Анатолий Скуратов трижды прочитал пространную шифровку из Центра, с каждым разом все отчетливее понимая, что над его так благополучно завершавшейся карьерой нависла самая черная и грозная туча за все годы работы в разведке…
"Сов. секретно. Срочно.
Рим. Лично Владимиру.
В самолете авиакомпании "Джал" борт 3125 Рим-Москва-Токио С. не оказалось. Ваша информация о том, что С. прошел регистрацию на этот рейс в аэропорту Фьюмичино и находился в списке пассажиров, подтверждена. Самолет, вылетевший из Рима по расписанию, приземлился в Шереметьево-2 с опозданием на 5,5 часа. По данным спутниковой разведки, примерно через час после вылета из Рима, означенный борт изменил курс и совершил посадку на базе ВВС США в Сицилии, в 80 километрах от Мессины. Откуда, спустя полтора часа, борт вылетел в Москву, но уже без С. В связи с вышеизложенным, объявлена ситуация "Q".
В данный момент взяты под контроль местный и международный аэропорты Палермо, морской порт и узловые участки основных шоссе, ведущих к морскому побережью. Проведены все необходимые мероприятия для контроля за ситуацией. Мы полагаем, что С. все еще на территории Сицилии, однако в любую минуту может быть вывезен в Ангар. Вся информация о ходе наблюдения будет поступать к вам незамедлительно, в любое время суток.
Ваша задача:
1. Немедленно встретиться с Велосипедистом и ввести его в курс дела.
2. Заверить Велосипедиста, что предпринятые им профилактические мероприятия с целью благополучного разрешения инцидента будут нами по достоинству оценены.
3. Отдельным пунктом довести до сведения Велосипедиста, что степень информированности С. представляет реальную угрозу для обеих сторон.
4. В пределах ваших полномочий оказать Велосипедисту все необходимое информационное содействие и оговорить условия связи. Тактическое участие наших людей запрещаю.
О ситуации докладывать каждые шесть часов.
Леонид.
19 февраля 1986 года"
"Что такое не прет, и как с этим бороться…" - пробормотал Скуратов себе под нос, после чего пропустил два листа дешифрованного текста через "овощерезку", взглянул на часы, автоматически поправил узелок тонкого галстука и покинул посольский подвал. Поднявшись в свой служебный кабинет первого секретаря посольства на третьем этаже, он велел секретарше ни с кем его не соединять, включил "глушилку" на городском телефоне и набрал семизначный номер. Когда на другом конце отозвался приятный женский голос, Скуратов быстро проговорил по-итальянски: "Передайте, пожалуйста, сеньору Луке, что его предложение может быть рассмотрено не раньше двенадцатого…" И не дожидаясь ответа, положил трубку.
Почти за тридцать лет закордонной работы Скуратов во второй раз видел на шифровке из Центра букву "Q". Но и того, первого, было вполне достаточно, дабы представить себе в полном объеме ЧТО сейчас происходит в Москве, и как много должен был знать длинноволосый Сергей, чтобы его бегство вызвало такую реакцию Центра.
Настенные часы показывали 11.27…
Скуратов нажал кнопку селектора:
- Дима! Зайди!..
Шофер и личный телохранитель Скуратова, двадцативосьмилетний старший лейтенант Дмитрий Назаров - коренастый, темноволосый, похожий на южанина уроженец Перми, сибирское происхождение которого выдавал разве что только свисавший на лоб косой чуб - вошел в кабинет полковника ровно через пятнадцать секунд.
- Вызывали?
- У меня очень мало времени, - коротко бросил Скуратов. - Возьми на себя наружку. Помотай их часа полтора, не больше. Только с умом. Поимитируй, что отрываешься, но не перебарщивай, ладно? Где-нибудь, лучше всего, в районе Венето, останови машину и сделай вид, что кого-то ждешь… Потом возвращайся в посольство и жди меня. Никуда не отлучаться. Все понял?
- Так точно, товарищ полковник, - кивнул Назаров. - Разрешите выполнять?
- Действуй, Дима…
Через семь минут чугунные ворота посольства СССР медленно раздвинулись, сквозь них выскочил скуратовский "фиат-дуна" и, сделав резкий поворот направо, влился в поток автомобилей. У дежурной смены наблюдения итальянской контрразведки, наблюдавшей за воротами советского посольства через окна потрепанной голубой "ланчии", практически не оставалось времени для тонкостей опознания: мельком увидев за рулем выскочившего "фиата" мужчину под шестьдесят в широких темных очках и дорогой серой шляпе - а именно так и выглядел Скуратов, когда утром въезжал на территорию посольства - итальянцы тут же устремились вслед за Скуратовым.
А еще через несколько минут из ворот посольства вышел, опираясь на изящную трость чуть сгорбленный мужчина лет семидесяти, смешно подволакивающий правую ногу и, по-стариковски с опаской оглядевшись на ревущие потоки машин с двух сторон, не торопясь потопал вдоль тротуара, к ближайшему перекрестку…
Ровно в двенадцать Скуратов сидел под навесом кафе по левую сторону от фасада Пантеона и пил минеральную воду, равнодушно наблюдая за стайками туристов.
Паоло подсел к столику, не спрашивая разрешение, но так тихо и непринужденно, словно сидел рядом со Скуратовым давным-давно, просто вышел на минутку в туалет ополоснуть руки.
Продолжая потягивать ледяную минеральную воду, Скуратов все еще поглощенный созерцанием праздных туристов, не поворачиваясь к итальянцу, негромко произнес несколько фраз. После чего подсунул под высокий стакан банкноту и, все так же смешно подволакивая ногу, направился в сторону ближайшей станции метро.
Его собеседник задержался за столиком ровно на минуту - чтобы одним глотком осушить до дна крохотную чашечку "эспрессо" и, расплатившись, устремиться в противоположную сторону…
А еще через час, когда Скуратов, смыв грим, сидел в своем служебном кабинете и дожидался возвращения Димы Назарова, негромко, с короткими интервалами, зазвенел мобильный телефон сенатора Джанкарло Парини, который летел в этот момент на частном самолете в Милан, на деловую встречу. Этот номер знали только три человека из ближайшего окружения сенатора. И потому Парини сразу ответил. Молча выслушав короткое сообщение своего личного секретаря, сенатор отключил телефон, после чего, подумав несколько минут, сделал три звонка. Потом сенатор вызвал по внутренней связи пилота и приказал ему возвращаться в Рим - обстоятельства изменились, встреча в Милане отменяется.
Адский механизм "Красных бригад", как обычно, раскручивался стремительно…