- Это все? - глухо проронил начальник управления.
- Так точно, все! - на почтительном выдохе ответил адъютант.
- Пригласи сюда Унагами, Кудо, Фугуди и Судзуки. И уведомь майора Замуру по возвращении: я жду его у себя.
Офицеры, первыми названные Мацумурой, не заставили себя долго ждать, что же касается майора Замуры, то он появился, когда совещание было в самом разгаре.
- Садитесь! - милостиво разрешил генерал вытянувшемуся по стойке "смирно" майору и, не дав ему как следует отдышаться, нетерпеливо бросил: - Докладывайте!
Майор вытащил из папки блокнот и, ощущая себя явно неуютно под пристальным взором генерала, нервозно постукивавшего носком сапога по паркету, принялся перебирать листы. Потом, отвесив Мацумуре учтивый полупоклон, начал:
- Крушение бронепоезда - результат диверсионного акта. Заранее спланированного и хорошо подготовленного. Диверсанты обезоружили охрану и, прибегнув к какой-то хитрости, овладели локомотивом, который в целях проверки безопасности дороги двигался перед бронепоездом...
- О какой именно хитрости идет речь? - перебил майора подполковник Кудо.
- Обстоятельства... исследуются, - откликнулся майор.
- Они настолько таинственны? - фыркнул Кудо.
- А чем вы могли бы объяснить тот факт, что с локомотива не был подан бронепоезду сигнал, предупреждающий об опасности? - вопросом на вопрос ответил майор.
- А машинист локомотива? Какова его судьба? - подал голос подполковник Судзуки.
Замура поднял на Судзуки мутные, усталые глаза.
- Вблизи сторожевого поста, рядом с насыпью, нами обнаружен труп японского солдата, обеспечивавшего присмотр за машинистом и кочегаром...
- А где машинист и кочегар? - спросил Кудо.
- Бесследно исчезли, - озабоченно взмахнул рукой Замура.
- Полагаю, просто сбежали, испугавшись ответственности, - брезгливо проговорил полковник Унагами.
Майор Замура глубокомысленным кивком дал понять, что разделяет точку зрения полковника.
- Я тоже совершенно с вами согласен, полковник, - перехватив кивок Замуры, высказался генерал Мацумура и тут же прибавил с надменными нотками в голосе: - Продолжайте, майор!
- Локомотив бандиты перехватили, когда он находился в пятистах метрах от выхода из туннеля. Протяженность туннеля - километр двести метров. По мнению железнодорожного эксперта, этого вполне достаточно, чтобы локомотив с полным давлением пара в котле уже где-то на середине дистанции развил скорость порядка восьмидесяти километров в час. Но... - Майор сделал многозначительную паузу. - Но если даже прибавить скорость двигавшегося навстречу бронепоезда - минимум двадцать километров в час, то этого было бы все равно недостаточно для того, чтобы в туннеле произошел обвал. Из расчетов специалиста по взрывным работам следует, что столкновению сопутствовал мощный взрыв. Точные данные мы получим только после того, как будет расчищен туннель. На это потребуется около недели...
На скуластом лице Мацумуры проступили красные пятна.
- Выходит, - стукнул он кулаком по столу, - бандиты не только вывели из строя бронепоезд, направлявшийся в район боевых действий! Выходит, прямой путь на Тумынь будет закрыт в течение целой недели?!
- Так полагают эксперты, господин генерал, - тихо, словно оправдываясь, проговорил майор Замура.
В кабинете повисла тягостная тишина.
- Что скажете, господа? - прервал наконец молчание генерал Мацумура.
Офицеры поглядывали друг на друга, избегая встречаться взглядом с генералом, и упорно продолжали молчать. Ни один не решался сказать что-либо.
- Ваше мнение, полковник Унагами! - буркнул сердито потерявший терпение генерал.
Унагами повернул к нему голову. Поправил очки в массивной оправе.
- Предлагаю вам, господа, попробовать решить крайне любопытную головоломку, - начал он интригующе и погладил маленькой, как у ребенка, ладошкой скошенный книзу подбородок. - Вчера днем наши радиопеленгаторы зафиксировали работу какого-то таинственного передатчика. Интересно, что радист - замечу, господа, радист очень высокой квалификации! - вел передачу из Харбина. Причем сначала он обменивается шифровками с Благовещенском, а потом сразу же выходит в эфир с новыми позывными: отбивает еще одну радиограмму. Тоже, господа, зашифрованную. Только шифр в данном случае совершенно иной...
- А из этого следует... - выжидательно наклонился в его сторону генерал.
- Из этого, как мне думается, следует вот что: радист, связанный одновременно с военной разведкой русских и с китайским коммунистическим подпольем, передает информацию о бронепоезде руководству какого-то партизанского отряда. Отряд этот дислоцируется скорее всего где-то между Муданьцзяном и Ванцином. Отсюда и выбор места диверсии - туннель на последнем перегоне перед Ванцином.
- Логично! - согласился генерал Мацумура. - Но что же из этого следует? - повторил он свою любимую фразу.
Полковник не мигая смотрел на генерала.
- Из того, что я сказал, - выдержав паузу, проговорил он, - следует: если хочешь поймать большую рыбу, закинь сеть поглубже и наберись терпения, не торопись вытягивать.
- То есть?.. - подал голос не проронивший до этого ни слова майор Фугуди.
- То есть если мы доберемся до радиста, то в наших руках, господин майор, окажутся и большевистские агенты, и заговорщики-китайцы...
НА ПОЛИГОНЕ
Пока в кабинете шефа разведки Квантунской армии шло совещание, к пристанционному поселку Аньда, ютящемуся вблизи отрогов Большого Хингана в ста с лишним километрах к северо-западу от Харбина, мчался по дороге штабной лимузин.
Сзади, откинув голову в угол подушки сиденья, спал доктор Лемке. Передряги минувшей ночи не оставили заметных следов на его астматическом лице. Однако вынужденное ночное бодрствование вызвало неудержимую сонливость, и как только машина выбралась за контрольно-пропускной пункт на выезде из Харбина, он погрузился в тяжелый сон.
В километре от станции водитель резко вывернул руль вправо. Лемке подбросило на сиденье, и он проснулся. Ошалело осмотрелся. Впереди по ходу машины увидел железнодорожный переезд с поднятым шлагбаумом, за ним над всхолмленной равниной ультрамарином синело небо, заканчиваясь к горизонту лиловыми низкими горами.
За переездом гудрон сменила бетонка, и минут через пятнадцать машина затормозила перед полосатым шлагбаумом, перекрывавшим дорогу.
У въезда на территорию полигона, окруженного высоким ограждением из трех рядов, колючей проволоки, дежурный офицер, несмотря на то, что хорошо знал майора Мицубиси, сопровождавшего Лемке, долго и тщательно проверял пропуска, прежде чем пропустил прибывших.
По присыпанной песком дорожке Мицубиси и Лемке направились к небольшому двухэтажному зданию из силикатного кирпича, с квадратными, забранными решетками окнами.
Невысокого роста офицер с круглым благодушным лицом выбежал им навстречу.
- Меня зовут лейтенант Масаоми Китагава, - с сильным акцентом по-немецки представился он. - Генерал Исии просил извинить его: события последних дней лишили его удовольствия лично быть вашим гидом. Эту приятную обязанность он возложил на меня, герр Лемке.
В японском языке отсутствует звук "л", потому вместо Лемке у Китагавы получилось "Ремке", что заставило майора недовольно поморщиться.
- К эксперименту все готово, ждали только вас. Однако прежде, чем пройдем на полигон, прошу вас заглянуть на минутку в это здание. Необходимо надлежащим образом экипироваться, - объяснил лейтенант.
Через несколько минут все трое снова вышли наружу. Но теперь разве только по росту можно было догадаться, кто из этой троицы Лемке, а кто Мицубиси и Китагава. Зеленые комбинезоны с капюшонами, надвинутыми на глаза, на руках - резиновые перчатки, ноги - в сапогах с высокими голенищами, тоже резиновых...
В отдалении стояли несколько человек, к которым и подвел Китагава своих спутников.
- Доктор Китано и доктор Вакамацу - научные руководители эксперимента, майор Икари - начальник второго отдела, доктор Футаки - бактериолог, - поочередно представил он Лемке людей в неотличимо одинаковых комбинезонах.
Доктор Футаки повернулся к Лемке и что-то громко сказал, оживленно жестикулируя.
- Сейчас начнем, - перевел Китагава. - Погода самая благоприятная - ни дождя, ни ветра, и температурные условия идеальные.
Лейтенант пригласил немецкого гостя осмотреть площадку, на которой, как он пояснил, с минуты на минуту будет проведен запланированный эксперимент. Они завернули за угол здания и вскоре подошли к обширному пустырю.
Конрад Лемке увидел изможденных людей, привязанных ремнями к вбитым в землю столбам. Они стояли полукругом на расстоянии нескольких метров друг от друга, обращенные лицами к столбам. Головы их были прикрыты металлическими касками, а одежду заменяли стеганые одеяла, в которые эти жалкие существа были закутаны таким образом, что оголенными оставались лишь ягодицы.
- Мы позаботились, чтобы бедняги не мерзли, - иронично усмехнулся лейтенант. - Правда, после эксперимента они неделю-другую не смогут сидеть, но лежать им будет полезнее...
- Что это за люди? - поинтересовался Лемке.
- Китайские партизаны. Получили их несколько дней назад из жандармерии в Харбине. Есть среди них и женщина, вон она - возле третьего столба.
Сзади послышался голос доктора Футаки.
- Нас зовут в укрытие, - пояснил Китагава. - Сейчас будет произведен взрыв.
Весь обслуживающий персонал и гости спустились в блиндаж и встали возле круглых окон, похожих на плотно задраенные иллюминаторы.
Доктор Китано подошел к пульту и дернул за рычаг. Секундой позже Лемке увидел, как вверх взметнулась колышущаяся масса разверзшейся земли и вслед раздался глухой удар взрыва. Один, другой, третий...
Испытательную площадку заволокла плотная завеса пыли и черного дыма. Люди, привязанные к столбам, исчезли из виду.
Лемке отыскал глазами лейтенанта Китагаву. Тот, храня улыбку на благодушном своем лице, охотно пояснил:
- Сейчас мы поднимемся наверх и пройдем к площадке. Однако прежде я хотел бы ввести вас в курс происшедшего.
Китагава встал у пульта.
- Этот рубильник, - взялся он за рычаг, - подключен через кабель к запалам бомб, которые лежали на испытательной площадке. Бомбы были особые - фарфоровые, с минимальным количеством взрывчатого вещества. Их основной заряд - бактерии газовой гангрены. Под воздействием взрыва бактерии вместе с осколками фарфора проникли, по всей видимости, в оголенные части тела объектов эксперимента. Что будет дальше, увидим. Цель эксперимента: установить пригодность бактерий газовой гангрены в условиях военных действий. И если они для этой цели пригодны, то определить, какие методы следует применять, чтобы получить наилучшие результаты.
Группа офицеров, а с ними и Лемке, вышла из укрытия и направилась к испытательной площадке.
Ягодицы жертв, привязанных к столбам, были залиты кровью. Некоторые узники тихо стонали. Женщина потеряла сознание, голова ее безжизненно упала на плечо. Обнаженная часть тела представляла собой сплошную кровоточащую рану.
Между тем санитары отвязали пострадавших от столбов. Как только ремни ослабевали, узники со стонами валились на землю. Санитары клали их на носилки, затем устремлялись к грузовику, стоявшему поодаль, и, раскачав носилки, бесцеремонно швыряли узников в кузов.
- Что их ожидает? - поинтересовался Лемке.
Китагава пренебрежительно махнул рукой.
- На свободу никто из них не выйдет, - сказал он. - Будут и дальше находиться в тюрьме, а если бактерии проникли в раны, участь их предрешена. Вы, герр Лемке, лучше меня знаете, что такое газовая гангрена...
Подошел майор Мицубиси. Главный технолог произнес несколько длинных фраз, на каждую из которых лейтенант отзывался коротким кивком.
- Герр Мицубиси рад сообщить, что вам, герр Лемке, повезло: через полчаса начнется еще один очень интересный эксперимент - распространение чумы с помощью бомб, - кратко перевел Китагава монолог майора. После, очевидно от себя, добавил: - Эксперимент небезопасный, и эти полчаса лучше всего провести под крышей.
Они вернулись в знакомое уже Лемке двухэтажное здание из голубовато-белого силикатного кирпича, сняли защитные комбинезоны.
- Но ведь господин Исии говорил мне, что бомбы непригодны для распространения бактерий с воздуха, так как бактерии гибнут в результате взрыва и под воздействием высоких температур, - задал наконец Лемке вопрос, давно вертевшийся у него на языке.
Лейтенант Китагава понимающе улыбнулся.
- Пойдемте, я вам все объясню, - предложил он с доброжелательной готовностью.
Они поднялись на второй этаж и прошли в просторный холл, в который выходили четыре двери.
- Прошу! - распахнул лейтенант одну из дверей, и Лемке оказался в комнате, обставленной наподобие лекционного зала или же учебного класса: несколько рядов деревянных кресел с откидными столиками, кафедра, аспидная доска, на стенах - фотографии, схемы и чертежи. - Итак, - начал лейтенант, - нам удалось сконструировать бомбу, каких еще не было в мировой практике, - бомбу из глины, безопасную для разносчиков инфекции. Я сказал "нам удалось", однако правильнее будет, если я употреблю выражение "удалось нашему шефу, генералу Исии", ибо идея такой бомбы принадлежит ему, и только ему одному. Прошу взглянуть, что собой представляет "бомба Исии", как мы все ее называем.
Китагава подвел Лемке к стене, на которой висел большой плакат, покрытый рисунками и фотографиями.
- По внешнему виду, как видите, она напоминает нормальную бомбу небольшой мощности, - принялся объяснять лейтенант. - Длина - восемьдесят сантиметров, диаметр - двадцать сантиметров. Изготовляется из обожженной глины. Взрывчатое вещество в отличие от всех прочих бомб помещается не внутри капсулы, а снаружи. Видите вот эти борозды на поверхности? Как раз они-то и предназначены для взрывчатки. Взрыватель, как обычно, находится в головной части бомбы. Он - дистанционного типа. На определенной высоте бомба разрывается, причем сила детонации рассчитана таким образом, что взрыв, разбивая бомбу на черепки, не причиняет никакого вреда бактериям или блохам.
- Герр Исии говорил мне, что с помощью,специальных распылителей зараженных чумой блох можно рассеивать непосредственно с самолета. Зачем же уважаемому генералу понадобилось конструировать еще и специальную бомбу? - спросил Лемке.
- Действительно, в Китае мы применяли распылители, но у этого способа много минусов, - ответил Китагава. - Самолет должен лететь очень низко, на высоте не более ста метров, а следовательно, каждый полет сопряжен с огромным риском: самолет могут легко сбить. Пробовали рассеивать блох с большой высоты, однако выяснилось, что в этом случае они или погибают, или их относит далеко от цели. Мысль о бомбе из глины пришла нашему шефу совсем недавно. У такой бомбы, кроме всего прочего, еще и то преимущество, что ее можно сбрасывать с большой высоты, что, с одной стороны, делает полеты менее опасными, а с другой - бомба, разрываясь над самой землей, дает возможность создавать очаг инфекции в точке, намеченной заранее. Сегодня, герр Лемке, вы как раз и познакомитесь с этой многообещающей новинкой, - заключил свою лекцию лейтенант.
Он несколько театральным жестом поднес к глазам руку с часами.
- Наше время истекает... Пора переодеваться.
Облачившись в комбинезоны, они направились к летному полю.
Здесь Конрад Лемке увидел знакомую картину: железные столбы и изможденные люди, привязанные к ним. Только на этот раз их было вдвое больше - целая дюжина, и к столбам были обращены спинами. Тупо смотрели они в пространство ничего не видящими глазами. Вне всякого сомнения, люди эти, оцепенев от ужаса, сознавали, что с минуты на минуту будут подвергнуты какому-то страшному истязанию, которое, по всей видимости, повлечет их гибель.
Впрочем, у Лемке не было времени долго приглядываться к страдальцам, обреченным на верную смерть.
- Пора в укрытие, - предупредил его заботливый лейтенант. - Вот-вот покажутся самолеты.
Лемке торопливо затрусил к укрытию, а издалека уже слышался шум подлетающих самолетов. Перед тем как спуститься в блиндаж, он бросил взгляд на небо: к аэродрому приближались два биплана, высота их полета равнялась примерно пятистам метрам.
За дальнейшим развитием событий Лемке наблюдал уже из блиндажа.
Он увидел, как от бипланов, когда они оказались над центральной частью летного поля, оторвались удлиненные, напоминающие веретена, коричневые бомбы. Первая из них, взорвавшись над землей, оставила после себя темное облачко. То же самое произошло со следующей и со всеми остальными. Бомбы разлетались вдребезги примерно на одной и той же высоте, в непосредственной близости от людей, привязанных к железным стоякам.
- Взрыватели отрегулировали таким образом, чтобы взрыв произошел на высоте ста метров, - объяснил Китагава. - Еще с полчаса нам придется поскучать в блиндаже. Нужно дождаться, чтобы дезинфекционная команда обработала территорию, а на это требуется время. С зачумленными блохами шутки плохи. Эти прыгучие твари изголодались по свежей человеческой крови. Так что, - ухмыльнулся лейтенант, - можете себе представить, каково теперь шелудивым китайцам!
И он тут же довольно живо изобразил на потеху присутствующим, как ведет себя человек, на которого напали блохи.
Лемке оставил без внимания эту топорную пантомиму. Он во все глаза следил за действиями дезинфекторов, одетых в глухие резиновые костюмы. И невдомек ему было, что у противоположного края летного поля, подобравшись вплотную к первому ряду проволочного заграждения, лежит в нескошенном бурьяне человек, которого он, майор Лемке, собственными руками и с превеликим удовольствием привязал бы еще к одному врытому в землю железному стояку.
"Двенадцать китайцев плюс я - вот и вышла бы не простая дюжина, а чертова", - с горечью и озлоблением думал человек, укрывшийся в бурьяне, наблюдая в бинокль, как солдаты из дезинфекционной команды, держась на безопасном расстоянии, из шлангов с металлическими наконечниками обливают привязанных к столбам китайцев какой-то зеленоватой, мутно пенящейся жидкостью. Потом он увидел, как солдаты отвязывают узников, как упавших пинками понуждают подняться, как этих едва держащихся на ногах людей гонят к машине, подталкивая в спины наконечниками шлангов. Наконец, когда машина отъехала и полигон опустел, из бункера вылезли шестеро в комбинезонах.
Человек, залегший в бурьяне, опустил бинокль.
"Гутен таг, герр Лемке!" - скривил он губы в усмешке. Отползая назад, человек подумал о том, что, на его счастье, у охраны полигона нет собак.
"Лучше уж иметь дело с немецкими офицерами, чем с немецкими овчарками", - вслушиваясь в шорох бурьяна, снова усмехнулся он.