- Ну разве не парадокс? - произнес голос. - Германский офицер, уносящий японскую военную тайну в могилу, вырытую в китайской земле.
За окном безмятежно трещали цикады. Комар, исхитрившийся как-то проникнуть под полог, нудно зудел возле майора, не смевшего сделать резкого движения. Было темно, как в гробу.
- Давайте рассудим, герр майор, - не дожидаясь ответа, продолжал неизвестный. - Войдите в мое положение: уйти отсюда, не получив информации, я не могу. Впрочем, маленькое уточнение: могу уйти, оставив в комнате труп. Ваш труп. Однако лучший ли это вариант в наших переговорах? Полагаю, что нет...
- Не знаю, кто вы, но методы, которыми вы действуете... - Майор запнулся, кипя от возмущения.
- Неправда, - мягко перебил незнакомец. - Не такие уж это и бесчеловечные методы. Во всяком случае, их не сравнить с теми, которыми действует ваш ученый коллега, генерал Исии. Более того, я открою вам весьма выгодную перспективу: если мы найдем с вами общий язык, о нашей сегодняшней беседе, надеюсь, содержательной, не узнает никто из тех, кто способен был бы причинить вам неприятности.
- А если не найдем общего языка? - тихо спросил майор.
- Герр Лемке, - произнес незнакомец со вздохом, - поймите, мы же с вами в Маньчжоу-Го - в стране оккупированной, но не покорившейся оккупантам, в стране, где идет война... "А ля гер ком а ля гер", - говорят французы, и я совершенно с ними согласен. Действительно, на войне как на войне: кто-то гибнет в открытой перестрелке, кого-то поражает пуля, выпущенная из засады, а чей-то удел при невыясненных обстоятельствах умереть в этой комнате... Короче. Выкладывайте все, как на духу! Или пеняйте на себя. - Голос, доносившийся из темноты, обрел интонации бесповоротно решительные и жесткие.
И по тому, как спокойно звучал этот баритон, майор понял, что нужно решаться на одно из двух: или готовиться к самому худшему, или...
- Хорошо, пусть будет по-вашему, - выдавил из себя он. - На полигон в Аньду меня должен сопровождать майор Мицубиси из Бинфанского бактериологического центра. Он заедет за мной в гостиницу завтра, в одиннадцать утра.
- Завтра уже наступило, - уточнил глуховатый баритон.
- Да, да, сегодня в одиннадцать утра, - подхватил Лемке и тут же, опершись локтем левой руки о постель, привстал, кулаком правой руки с силой ударил в ту сторону, откуда раздавался голос.
Внезапный удар, как Лемке и рассчитывал, заставил противника вскочить на ноги. В следующее мгновение майор бросился на невидимого врага. С грохотом опрокинулся стул, и вдруг, не сообразив даже, что произошло, Лемке перевернулся в воздухе и рухнул навзничь на циновку.
Незнакомец, столь ловко перебросивший майора через голову, рассмеялся:
- Вернетесь в фатерланд живым-здоровым - поступайте в цирк! - посоветовал он. Затем стволом пистолета приподнял вверх подбородок ошеломленного от удара об пол Лемке и скомандовал: - Сядьте, циркач... И положите руки на колени!
Герр Лемке послушно исполнил приказание.
- А теперь, - понизив голос, произнес незнакомец, - продолжим нашу беседу. На первый мой вопрос вы ответили. Теперь вопрос второй: расскажите подробно и по порядку все, что вы узнали во время посещения бактериологического центра в Бинфане. Только не подумайте, что я собираюсь грубой силой принудить вас быть предельно откровенным. У вас полная свобода выбора, уверяю...
ОПЕРАЦИЯ "ТУННЕЛЬ"
Сун лежал в десяти шагах от железнодорожной насыпи, за высоким штабелем шпал. Наискосок от него темнели смутные очертания путевой будки. Отчетливо и мрачно выделялась крестовина окна, освещенного изнутри красноватым светом керосиновой лампы.
Командир знал: недалеко от него, за таким же штабелем, возвышающимся рядом с тропинкой, ведущей от будки к насыпи, притаились два его помощника. Двое других скрывались за сараем, стоящим по ту сторону будки.
Сун и его друзья по отряду ждали поезда. Что это будет за поезд, роли не играло. И в какую он проследует сторону, тоже не имело ровным счетом никакого значения. Важно было, чтобы поезд простучал мимо сторожевой будки как можно скорее. И уж конечно, до того, как в беззвездном небе между туч вспыхнет на миг алая звездочка сигнальной ракеты. Заветной ракеты!
"Тогда все, что нам останется, - беззвучно вздохнул Сун, - это запасной вариант".
Запасной вариант был рассчитан на крайний случай: захват сторожевого поста и нападение на локомотив-трейлер.
Сун повернул голову в сторону туннеля. Темнота. Взгляд словно бы увяз в ней - сырой и плотной.
"Как-то там сейчас Шэн Чжи? Пожалуй, тоже чувствует себя как на циновке из иголок", - с тревогой в сердце подумал Сун, и тут же до него донесся приглушенный расстоянием гудок долгожданного поезда. Наконец-то!
Поезд шел на Муданьцзян, и грохот колес звучал все отчетливее. В этом грохоте, который не спутаешь ни с каким другим, командиру внезапно послышались как бы твердые и уверенные ритмы военного марша.
Вот снова прогудел пока еще невидимый паровоз. Одновременно Сун услыхал: скрипнула, открываясь, и вновь со стуком захлопнулась дверь.
Освещая тропу прыгающим светом сигнального фонаря, охранник, едва различимый во мраке, направлялся в сторону железнодорожного полотна. Все складывалось так, как было задумано.
- Успеха вам, друзья... - еле слышно прошептал Сун, напутствуя своих напарников по операции.
А поезд, раздвигая мрак сильными прожекторами, стремительно приближался. Слегка сбавив скорость, шумно и горячо пронесся паровоз.
Сун увидел, как машинист мимолетным кивком поприветствовал охранника, как тот в ответ поднял фонарь вверх и тут же быстро опустил его вниз.
Промелькнул почтово-багажный вагон, за ним вереница пассажирских. И вот уже поезд нырнул в черную прорву туннеля; блеснул прощально красный глаз сигнального фонаря, укрепленного позади хвостового вагона.
Сун прикинул, что на ближайший полустанок поезд прибудет минут через пятнадцать-двадцать. Только там есть запасные пути, и только там поезд сможет разъехаться с локомотивом-трейлером.
"Так что у нас по меньшей мере полчаса в резерве", - мысленно подвел он итог и, уже нисколько не сомневаясь, что все в нынешнюю ночь сложится именно так, как и было запланировано, цепким взглядом уставился на смутно видневшийся неподалеку силуэт охранника.
Тот, ничего не подозревая, вразвалочку брел по тропе. Опущенный книзу фонарь бросал ему под ноги мутный желтоватый свет и, покачиваясь, издавал звуки, похожие на короткие вскрики какой-то ночной неведомой птицы, отрывистые и резкие.
Шаг за шагом охранник приближался к штабелю шпал, за которым притаились в засаде Цао и Тинг.
Сун знал: они не спускают с охранника глаз. Мысленно отсчитывая секунды, почти зримо представлял, как сейчас Цао расправляет веревку с подвижной петлей на конце, как, готовясь к прыжку, напрягся Тинг - проворный и быстрый, словно рысь.
Свет фонаря исчез за нагромождением сложенных шпал. Охранник поравнялся с Цао и Тингом.
Сун привстал, сделал несколько шагов вправо и увидел, как фонарь, переворачиваясь и неровно мигая на лету, описал в воздухе дугу и погас, глухо ударившись о землю.
В следующую минуту он, ориентируясь в темноте на освещенное окно, не разбирая дороги, побежал к путевой будке. Тех двоих, кто сейчас находился внутри, нужно было застичь врасплох, покуда они не хватились своего дружка, явно замешкавшегося с возвращением.
Вот и дверь. Из-за угла будки вынырнули две тени.
- Командир! - услышал Сун взволнованный шепот. - Как? Будем брать хорьков в их норе?
Сун поймал говорящего за рукав.
- Ты, Ло, - приказал коротко, - быстро к окну и следи в оба! А ты, Цинь, за мной!
Командир распахнул входную дверь. В темный коридор сквозь щель во второй двери, ведущей из тамбура в комнату, пробивался свет. Прильнув к щели, Сун пригляделся. В комнате, сидя друг против друга на соломенной циновке и похохатывая, охранники развлекались игрой в кости.
- Чжун... ты? - раздался голос одного из охранников.
Сун рывком отворил дверь.
- Ошибаетесь, господа! - шагнул он через порог. - Посмотрите внимательнее, разве я похож на Чжуна? - И передернул затвор винтовки...
Через несколько минут, тараща ошеломленные глаза, охранники, надежно связанные, с кляпами во рту, лежали на драной циновке, застилавшей пол будки. Одеждой их было одно лишь исподнее. Обмундирование, а заодно и винтовки партизаны реквизировали.
Ло держал обезоруженных вояк на прицеле. Переодетые в форму маньчжоугоских солдат. Цао, Цинь и Тинг приступили ко второй части операции, где у каждого было свое задание.
Цао быстро заменил в сигнальном фонаре простое прозрачное стекло на красное.
Цинь, прижимая к груди коробку с аварийными петардами, взбежал вверх на насыпь и прямо по шпалам устремился к выходу из туннеля.
Тинг тоже кинулся на насыпь. Секунду его силуэт маячил в темноте между рельсами, потом исчез - Тинг залег в засаде по другую сторону от насыпи.
"Пора и тебе, Сун, занять свое место", - мысленно приказал командир самому себе. И скользнул в проход между двумя штабелями шпал.
До рассвета было еще далеко. Настороженную тишину ночи нарушало лишь стрекотание цикад и редкий шальной шорох ветра.
Но вот натужным стоном послышался отдаленный гудок.
- Ставь петарды и прочь с полотна! - крикнул Сун. Крикнул в полный голос, чтобы его услышал Цинь, притаившийся вблизи туннеля.
- Готово, командир! - донесся ответ, и вслед из глубины туннеля, заглушая все звуки, вырвался на простор ухающий перестук паровозных колес и шипение пара.
Через секунду Сун увидел неверно брезжущий свет. Сомнений быть не могло: это светил фонарь, подвешенный к тендеру. Локомотив, как и следовало ожидать, двигался задним ходом - медленно, словно с опаской ощупывая свой путь тенью, отбрасываемой на рельсы ацетиленовым фонарем.
Все дальнейшее совершилось с такой быстротой, будто обезумело время, многократно ускорив свой бег.
Едва под колесами тендера одна за другой начали рваться аварийные петарды, машинист локомотива, услышав эти сухие, похожие на пистолетные выстрелы хлопки, пустил контрпар и высунулся по пояс из окошка. Из темноты выскочил переодетый охранником Цао. Сигнализируя красным светом об опасности, он размахивал на бегу фонарем, зажатым в высоко поднятой руке.
- Стой! Останови! - кричал Цао машинисту.
Впрочем, судя по шипению и свисту, машинист и сам догадался, что дело худо и нужно экстренно сажать машину на тормоз.
- Что случилось? - выкрикнул он растерянно.
По узкому трапу на землю спрыгнул японский солдат. Рявкнул свирепо:
- В чем дело?
- Господин... - вытянулся перед японцем Цао. - Дело в том, что...
Если японец и узнал когда-нибудь, в чем дело, то только от служителя мира иного. Обстоятельному докладу Цао помешал Тинг, бесшумно подобравшийся к японцу со спины...
Цао отбросил в сторону теперь уже бесполезный фонарь.
- Спускайтесь, приехали! - сердито бросил он машинисту и кочегару.
Те ни живы ни мертвы, пересиливая дрожь в ногах, вылезли из паровозной будки.
Цао окинул презрительным взглядом их жалкие фигурки.
- Эх вы! А еще китайцы! - скривил брезгливо губы. - Что нам с ними делать? - взглянул он на Тинга.
Машинист и кочегар втянули головы в плечи, пугливо озирались.
- Пусть живут! - небрежно обронил Тинг. И крикнул в темноту: - Что скажешь, командир?
Сун вышел из своего укрытия. Не торопясь приблизился к локомотиву.
- Ты уже сказал, товарищ Тинг, сказал правильно: пусть живут! - Затем, заглянув машинисту в глаза, быстро и отрывисто спросил: - За вами следом движется бронепоезд?
Машинист с лихорадочной поспешностью закивал в ответ. При красноватом свете, падавшем из паровозной будки, было видно, как дрожат его губы.
- Каким образом на бронепоезде узнают, что на линии все в порядке? - продолжил Сун.
- На подходе к туннелю бронепоезд даст длинный гудок, - стуча зубами, проговорил машинист. - Очень длинный...
- А вы? - прервал его Сун. - Как должны ответить вы, если все благополучно?
- Короткий гудок, потом длинный и опять короткий.
Сун, одернув на себе куртку, обернулся к Цао:
- Отведи их в будку, пусть составят компанию тем троим. Вместе с Ло присмотришь за ними до конца операции, а там пусть катятся на все четыре стороны!
- Понял! - хмуро ответил Цао и вскинул винтовку с трехгранным штыком. - Пошли!
Посаженный на тормоза локомотив свирепо, с присвистом, дышал. Содрогавшийся всем своим многотонным, окованным сталью корпусом, он готов был в любую минуту рвануться с места и на всех парах влететь в туннель.
Сун, прищурившись, примерился к лесенке, по которой нужно было подняться, чтобы попасть в будку. И ясно представил, что произойдет чуть позднее, когда мчащийся без огней локомотив там, в глубине туннеля, на бешеной скорости сшибется лоб в лоб с бронированной махиной.
Ухватившись за поручень, он вскочил на подножку.
- Передай Циню, пусть поторопится! - бросил через плечо Тингу.
Тот стремглав сорвался с места и сразу оказался рядом с Цинем. Присев на корточки перед локомотивом, Цинь подвешивал к буферному брусу свертки с пироксилиновыми шашками.
- Ну, как там у вас? - донесся из будки машиниста нетерпеливый голос Суна.
- Осталось бикфордов шнур подвести к детонатору! - не поднимая головы, крикнул в ответ командиру Цинь.
- Может, зажечь верхний фонарь? - спросил Сун.
Ответить Цинь не успел. Потому что в этот момент в небесах засветился красный огонек сигнальной ракеты. Шэн Чжи предупреждал о том, что бронепоезд на подходе.
Еще десяток бесконечно долгих минут, и наконец партизаны услышали то, что желали услышать: бронепоезд оповестил протяжным гудком, что он притормозил перед входом в туннель.
- Как только дам ответный сигнал, поджигайте шнур и бегите! - крикнул Сун и, резко дернув за кольцо, открыл клапан гудка. Паровоз коротко свистнул. Сун снова потянул за кольцо. На этот раз он дольше подержал клапан открытым. И едва отзвучал третий, короткий гудок, Сун отвернул тормоз, рванул на себя до предела регулятор скорости и, не теряя ни доли секунды, спрыгнул на землю. Никем не управляемый локомотив, набирая скорость, двинулся вперед.
ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ
В кабинете было тихо. Если не считать тиканья настенных часов и приглушенного бормотания капитана Кураки, разговаривавшего с кем-то в приемной по телефону. Но генерал-майор Мацумура не относил эти звуки к числу тех, которые он считал нарушающими тишину.
Разведчик с огромным стажем, сделавший карьеру на многолетней и успешной работе в странах Дальнего Востока, Мацумура вот уже два года занимал в штабе Квантунской армии пост начальника управления специальной службы. В переложении на обыкновенный язык сие означало, что он являлся шефом военной разведки - одного из наиболее отлаженных аппаратов, располагавшего разветвленной шпионской сетью и целой армией тайных осведомителей, резидентов и диверсантов, действовавших в Китае, Маньчжурии, Тибете, Монголии.
Завистники - а таковые есть у всех - поговаривали, что, дескать, генерал Мацумура попал на столь ответственный пост исключительно благодаря влиятельным покровителям и пришел, как говорится, на готовенькое.
Дыма без огня не бывает. Доля правды в том, что утверждалось злыми языками, действительно была.
Предшественником Мацумуры являлся знаменитый Кендзи Доихара - "дальневосточный Лоуренс", как его называли газеты. И называли так не только из-за пристрастия к броским ярлыкам. Генерал Доихара и в самом деле был весьма заметной фигурой в мире разведки.
В 1931 году Доихара возглавил мощный центр японской разведки в Маньчжурии - харбинскую военную миссию, а когда в сентябре того же года японские войска вторглись на маньчжурскую территорию, отправился в Тяньцзинь, где сумел похитить Генри Пу И, прозябавшего в безызвестности потомка последней китайской династии, переправить его в Маньчжурию и провозгласить императором Маньчжоу-Го. Затем - лихорадочная работа по формированию марионеточного правительства, в которое вошли в основном китайские чиновники, в свое время завербованные тем же Доихарой.
В награду за эту операцию, проведенную хитроумно, дерзко и ловко, полковник Доихара получил звание генерал-майора и пост начальника управления специальной службы Квантунской армии.
На новом посту он широко проявил свои организаторские способности. Подбирал и готовил кадры шпионов и диверсантов для подрывной работы в различных провинциях Китая, в Монголии и Советском Союзе. Совершал продолжительные вояжи по Китаю, инспектируя деятельность резидентов разведки на местах. Организовывал новые военно-политические диверсии.
В сложной обстановке Дальнего Востока он, знавший все тонкости, чувствовал себя как рыба в воде.
В начале 1936 года японцам понадобилось отвлечь внимание китайского правительства от своей двусмысленной, а вернее, явно недвусмысленной деятельности в Северном Китае.
И Доихара немедленно отправился в противоположный конец страны - в Южный Китай. Еще не высохли чернила на его докладной записке в генеральный штаб, а там уже вспыхнула война против нанкинского правительства, и спровоцировал эту войну он, генерал-майор Кендзи Доихара.
И это успешно выполненное задание не осталось без награды: вскоре Доихара был произведен в генерал-лейтенанты и, получив под свое начало 14-ю дивизию, покинул Маньчжоу-Го, уступив насиженное место прибывшему из Токио генерал-майору Мацумуре.
Трудно, когда твоим предшественником был такой ас шпионажа, как Кендзи Доихара. Успешно проведешь операцию - слышишь: "Доихара провернул бы это дельце хитроумнее!" А если неудача - опять ехидный шепоток: "Нет Доихары, потому и провал!"
Впрочем, Мацумура ничуть не сомневался в своих способностях и был глубоко убежден, что он именно тот человек, которому суждено затмить славу "дальневосточного Лоуренса".
"Выбьемся и мы в генерал-лейтенанты!" - не без достоинства кивнул сам себе.
Еще с минуту он разглядывал свое лицо, мутно отражающееся в стекле, прикрывавшем письменный стол. После протянул палец к кнопке звонка и, чуть помедлив, нажал ее. Дверь скрипнула, и у порога замер, щелкнув каблуками, капитан Кураки.
- Какие новости, капитан? - не глядя на своего адъютанта, сухо спросил генерал. - Надеюсь, ничего серьезного?
Капитан тотчас постарался придать своему лицу выражение крайней озабоченности.
- Должен вас огорчить, господин генерал-майор, - мрачно отчеканил он. - Прошлой ночью на линии Ванцин - Тумынь произошло крушение: бронепоезд, направлявшийся в район боевых действий, столкнулся с локомотивом, который должен был его эскортировать...
- Случайность? - нахмурился генерал.
- Никак нет! - вытянулся Кураки. - Если принять во внимание, что локомотив, который в соответствии с инструкцией шел впереди бронепоезда, не мог вдруг ни с того ни с сего взять да и помчаться ему навстречу. Как полагает майор Замура, звонивший из Ванцина, мы имеем дело не со случайным крушением, а с диверсией.
- Что еще установил Замура?
- Локомотив и бронепоезд столкнулись в туннеле. Кроме того, произошел взрыв, следствием которого был обвал. Причина взрыва выясняется. - Адъютант умолк.