- Да. Я вспомнил, что случилось с "Коалой". Год или два назад она затонула у берегов Куинсленда, имея на борту восемьдесят одного пассажира и двадцать человек команды. Спаслось всего несколько человек. Я не ошибся?
- Точнее быть не может! - Казалось, голос Шоу звучал прямо над ухом Роджера. - Знаешь, что меня беспокоит, Красавчик? Ведь то же самое может произойти и с "Кукабуррой". У нее двенадцать пассажирских кают, восемьдесят семь палубных мест, в основном их занимают китайцы из Гонконга, и двадцать восемь человек команды. И знаешь еще что? Среди спасшихся с "Коалы" были два брата Барринга. У них была своя собственная пароходная фирма, но ее купила компания "Голубой флаг" после того, как Барринги вконец разорились. У них с "Голубым флагом" были очень плохие отношения, и мы некогда довольно внимательно следили за Баррингами, но зацепиться было не за что. На одного у тебя есть много материала. А как со вторым?
- Если он тот, о котором я думаю, то он где-то в Лондоне, - сказал Роджер.
- И это после того, как он убил двух пассажиров? Красавчик, если тебе удастся надеть наручники на Маркуса Барринга, вся полиция Нью-Саус-Уэйлса будет пить за твое здоровье. Подробности я отправлю сегодня утром с первым же реактивным самолетом из аэропорта Кингсфорд-Смит. Если у тебя будут новости, телеграфируй или же позвони мне, о'кей?
- Хорошо. Люк, у тебя есть основания думать, что "Кукабурре" угрожает опасность?
- Никаких, - ответил Шоу. - Просто скверное предчувствие. До встречи, Красавчик.
Он повесил трубку сразу, словно хотел, чтобы Роджер обдумал создавшееся положение.
Роджер положил трубку медленно и провел рукой по волосам. Он не замечал остальных, пока Ричард не нарушил молчание:
- Это очень серьезно, отец?
Нахмурившись, Роджер обвел всех взглядом, выдавил из себя улыбку и ответил:
- Сегодня вечером узнаем. - В общем-то это был не ответ, и он бы не удивился, если бы Ричард попытался добиться своего. Шум у входной двери разрядил напряжение: в почтовый ящик всунули газету. Джэнет снова пошла на кухню, сказав:
- Ричард, принеси отцу газету. Роджер, завтрак будет через десять минут. Проныра, стоя здесь с открытым ртом, ты не сможешь стать художником.
Она засуетилась, заставив шевелиться и остальных, но напряженность исчезла ненадолго: Роджер понял, что Люк Шоу и сиднейская полиция сознавали, насколько велика опасность. Ему нужно было время обдумать факты и получить новые.
Сможет ли он сделать это здесь, в Англии? Впервые мысль о поездке в Австралию зашевелилась в его мозгу.
- Эй, посмотрите! - Ричард прервал его размышления. - Об отце опять газеты пишут.
Яичница, художественная школа и книжный магазин - все было забыто, когда Ричард со сверкающими глазами бегло читал сообщение в "Дейли Глоуб". Джэнет и Мартин обступили его. Все трое прочитали заголовки, а затем и статью о том, что произошло вчера вечером. Смотрели фотографии Роджера и Дорин Морисс, а также фотографию ее мертвой сестры.
- Ты спас ей жизнь, - просто сказал Ричард.
- Зато легко мог расстаться со своей, - ядовито вставила Джэнет. Она резко повернулась и подошла к плите.
Роджер заметил восхищенные взгляды обоих сыновей и на мгновение почувствовал себя неловко: они, без сомнения, считали его героем. Он приказал им удалиться движением руки и на цыпочках подошел к Джэнет. Ребята вышли через парадную дверь, когда Джэнет разбивала яйцо о край сковородки, Роджер обнял ее за талию.
- Нет, я серьезно, - по-прежнему резко сказала она. - Почему именно ты должен всегда рисковать жизнью?
- Другие тоже рискуют. Не я один. Но ты замечаешь только меня, - ответил Роджер. Он обнял ее крепче и прижался щекой к ее лицу. - Было бы лучше, если бы я позволил ей умереть?
- Не говори глупости. Конечно, нет, - Джэнет наклонила сковородку, давая кипящему жиру растечься под яйцами, затем быстро повернулась и, сжав его руки, сказала: - Роджер, каждый раз, когда случается что-нибудь такое, я боюсь, в конце концов счастье изменит тебе.
Он нагнулся и поцеловал ее.
- Ты единственное счастье, которое мне нужно, - сказал он нежно.
На мгновение ее глаза наполнились слезами. Она всхлипнула и высвободилась. До самого его ухода она была веселой и подвижной, но он знал, что чувство страха еще не прошло.
Кебл находился в кабинете. Утренняя почта и донесения были разложены в две аккуратные стопки на столе Роджера. В третьей стопке на маленьких листочках бумаги были записаны все телефонные звонки, Роджер повесил шляпу на крючок, расстегнул ворот рубашки и расслабил галстук. Утро было солнечное, приятное, но слегка прохладное.
- Надоела жизнь сержанта сыскной полиции, а? - спросил Роджер. - Предпочитаете иметь свой собственный отдел?
Кебл улыбнулся:
- Как только вы сочтете меня созревшим для этого.
- У вас дело пойдет, - Роджер плюхнулся в кресло. - Вы получили магнитофонную запись моего разговора с Сиднеем?
- Да, и я его уже прослушал. Она сейчас перепечатывается. Неожиданно посерьезневший Кебл напомнил Роджеру его двух сыновей. - Вы хорошо знаете комиссара Шоу, сэр?
- Он не паникер. Ему можно верить на слово. - Роджер взял листок. Начальник отдела уголовного розыска вызывал его к себе. Лаборатория установила, что в поломанной игле для инъекций находился концентрированный раствор дигиталиса. Ланселот Смит из компании "Голубой флаг" звонил дважды, но передать ничего не просил. Было еще несколько звонков, не связанных с делом пассажиров "Кукабурры". Редактор новостей из "Глоуба" звонил дважды.
- Что-нибудь известно о типе, ускользнувшем от меня вчера вечером? - спросил Роджер.
- Его не поймали, - ответил Кебл. - Он жил в комнате на первом этаже вместе с покойным. Он тоже назвался Джессупом. Похоже, это действительно был Маркус Барринг, о котором говорил Сидней, - его нож австралийского производства, возможно, для резьбы по дереву. В комнате найдены кусочки дерева и бритвенные принадлежности. Они пробыли в доме четыре недели. Сестры Моррисом жили в комнате, которую вы видели, но около двух недель назад Дэнис ушла. Как рассказывает хозяйка, Дорин осталась только потому, что верила, что ее сестра вернется. Дорин почти не выходила. Хозяйка относится к типу людей "я ничего не знаю". Районное отделение еще раз ее допросит, но они относят ее к людям, которым наплевать на то, что происходит, лишь бы получить деньги за квартиру. Тип довольно распространенный.
- Если понадобится, мы сами поговорим с хозяйкой, - сказал Роджер. - Какие есть новости о Дорин Моррисон?
- Ее можно будет допросить сегодня во второй половине дня, - ответил Кебл. - Есть сведения и о Лимме. Он пока в Лондоне.
Роджер еще не успел обдумать услышанное, как зазвонил телефон, и он тут же снял трубку.
- Вас спрашивает мистер Ланселот Смит, - сказала телефонистка.
- Соединяйте.
- Одну секунду, сэр.
Прошло не более секунды - и Смит заговорил. Казалось, он сдерживал поток слов, но теперь, когда они прорвались, остановить их уже было невозможно.
- Комиссар, я пытался застать вас раньше, у меня есть кое-какие новости, которые я не знал вчера ночью. Это о пассажирах, которые плыли на "Кукабурре". Мистер и миссис Пэрриш сели на корабль в Марселе. Они находятся на борту и сойдут в Сиднее через десять дней. У меня есть адрес супругов Данелли. Они прислали письмо с просьбой сообщить им, когда они могут вернуться в Сидней. Они сейчас гостят у замужней дочери в Неаполе. Я не нашел следов, абсолютно никаких следов мистера Сэмуэля Хэкита, но я узнал, что он путешествует по Европе без всякого плана. Я знаю, что он собирался посетить Скандинавию и Германию, а также побывать в Швейцарии, так как он брал у нас сведения об этих странах. Мы направили его в ближайшую контору Томаса Кука. Не могли бы вы… не могли бы вы разыскать его, сэр? После того как в сегодняшней газете я прочитал о попытке убить мисс Дорин Моррисон, мне кажется, что опасность не миновала, совсем не миновала.
Фонтан слов истощился.
- Мистер Смит, - спросил Роджер, - почему вы мне не сказали, что третьим помощником был не Джессуп, а Поль Барринг? И не знаете ли вы, где я могу разыскать его брата, Маркуса.
10. ПРИЗНАНИЕ
- Нет, я понятия не имею, где находится Маркус Барринг, - сказал Ланселот Смит. Через час после телефонного разговора он уже сидел в кабинете Роджера - такой же обрюзгший и тучный, как и накануне вечером. Выглядел он уставшим, будто провел ночь без сна. - Я не был уверен, что это были Барринги. Капитан "Кукабурры" тоже этого не знал. Они оба оставили судно в Саутгэмптоне, и кто-то из команды высказал предположение, что это братья Барринги. Я этого не знал, комиссар. Роджер сидел с каменным лицом.
- В воровстве обвинили более высокого брата?
- Нет. Он был корабельным плотником и матросом, а не офицером. Он заявил старшему помощнику, что оставляет судно в знак протеста, так как его брата обвинили в воровстве.
- Почему вы не сказали мне о гибели "Коалы"? - спросил Роджер.
- Я думал это сделать. Действительно, думал. Но я колебался между преданностью своим хозяевам и… и моим долгом перед полицией. Я не хотел воскрешать старую историю, старые неприятности. Барринги всегда считали, что их разорила компания "Голубой флаг" и… но это долгая история. Я знаю лишь совсем немного. Я отправил телеграмму своим хозяевам вчера ночью и попросил разрешить мне сообщить вам все подробности. Сегодня я ожидаю ответ. Не думаю, что причинил этим какой-нибудь вред, мистер Вест.
- Надеюсь, что нет, - мрачно сказал Вест. - У вас есть адрес супругов Данелли?
- Есть. - Смит достал из кармана листок бумаги.
- Спасибо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить им безопасность, - пообещал Вест. - Я пока не знаю, что смогу сделать для Пэрришей, Вы больше ничего не знаете о Сэмуэле Хэките?
- Увы, нет, - сказал Смит.
Старый Сэм Хэкит прожигал жизнь в Париже. Ведь недаром говорят, что человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. А он чувствовал себя молодым. Его новые знакомые, а также служащие небольшого отеля недалеко от бульвара Мадлен, в котором он остановился, и довольно привлекательная "девушка" лет тридцати пяти, относящаяся с нежностью к старику, благодарному ей за то, что она охотно делила с ним свой диван, - все они были убеждены, что он вступил в новую фазу жизни.
Прошел час после ухода Ланселота Смита. Роджер прочитал все донесения. Прошлым вечером Лимм был в театре один, в гостиницу возвратился тоже один. По всем полицейским отделениям, по всем портам и аэропортам был объявлен розыск мужчины, отвечающего приметам Соломона Барринга, но фотографии Барринга не было ни у кого.
Роджер отправился к своему начальнику - полковнику Харди, человеку, которого он знал много лет, который дослужился до высокого чина и не всегда оказывался покладистым руководителем. Никогда не знаешь наверняка одобрит он или не одобрит те или иные действия. На его столе валялись утренние газеты, в основном выпуски "Глоуба".
- Доброе утро, - сказал Роджер.
- Привет, - хрюкнул Харди. - Что нового с этим делом о дигиталисе?
- Ничего: ни плохого, ни хорошего, из-за чего вас стоило бы беспокоить.
- Лично меня все беспокоит, - сказал Харди. - В Нью-Саус- Уэйлсе считают, что это может быть связано с гибелью парохода, затонувшего два года назад. А вы видите какую-нибудь связь между пароходом, который пошел на дно в Тихом океане, и сумасшедшим, безнаказанно убивающим людей в Лондоне.
- Сумасшедшим? - переспросил Роджер.
- Таким я его считаю. Очень плохо, что Джессуп, он же Барринг, покончил с собой. Не виню вас в этом, но рано или поздно кто-то должен за это ответить. Беспокоитесь за других пассажиров?
- Очень.
- Я тоже, - сказал Харди. - Особенно за тех, кто у нас в стране. Оставьте все другие дела, Красавчик, и займитесь только этим. Даю вам карт-бланш, - он неприветливо улыбнулся. - И поменьше героизма. Если бы у меня спросили, кого бы я предпочел видеть в живых, я назвал бы вас.
Он кивнул, показывая, что разговор окончен. Роджер, которому не предложили сесть в течение всей беседы, почувствовал странную опустошенность: иногда Харди действовал так на людей. Зазвонил телефон, и Роджер вышел. Когда он снова оказался в своем кабинете, настроение его улучшилось. Ему развязали руки, теперь он сможет сконцентрировать все внимание на "Кукабурре". И только сейчас он осознал, как хотелось ему этого. Беспокойство, зародившееся у него с самого начала расследования, по-прежнему было велико. И не оттого, что один из Баррингов затерялся в Лондоне и мог снова кого-нибудь убить, а от чего-то неуловимого. Он чувствовал: в этом деле есть нечто и это нечто он должен, но не может узреть.
Кебл говорил по телефону. Роджер взял со стола листок в котором сообщалось: Дорин М. пришла в себя в 11.45 утра.
Он снял трубку и позвонил офицеру, связанному с Интерполом.
- Да, - коротко бросил тот.
- Джей, мне надо разыскать старика австралийца по фамилии Хэкит, который развлекается где-то в Европе. Он был на "Кукабурре" и…
- Я все думал, когда ты обратишься ко мне с этим делом, - перебил его Джей. - Ты хоть приблизительно знаешь, где может быть этот старикашка?
- Я тебе пришлю все, что у меня есть. Кроме того, мистер и миссис Данелли… - Роджер вкратце описал супругов Данелли и продолжал: - Попытайся убедить полицию в Неаполе, что это важно, хорошо?
- Постараюсь, но они упрямые.
- Спасибо. - Роджер положил трубку и увидел, что Кебл закончил говорить по телефону и что-то записывает.
- Слыхали?
Кебл кивнул.
- Пошлите в Интерпол все, что у нас есть, - сказал Роджер. - Я поеду навестить Морриса.
Беседа с Харди пошла на пользу. Он чувствовал себя в отличной форме, когда сбегал по ступенькам Ярда к машине. Дурные предчувствия рассеялись, на смену пришла уверенность. У постели Дорин находится сотрудница уголовно-следственного отдела и все фиксирует; он поедет без шофера. Солнце грело вовсю. К счастью, Ярд не разыскивал его по радио. Он заметил свободное место для машины напротив приюта, где находилась Дорин. Этим приютом частенько пользовались сотрудники Ярда; здесь удобно было допрашивать свидетелей.
Много ли она знает и будет ли она говорить, подумал он. Затем вдруг вспомнил, что должен сказать ей о смерти сестры. Он заметил мужчину, сходившего по ступенькам, ведущим от входной двери.
Это был Бенджамин Лимм, первый, кто опознал Дорин Моррисон. Он казался сердитым и не узнал Роджера.
- Добрый день, - поздоровался с ним Роджер.
Лимм обернулся. Узнав его, он встал прямо перед ним, выпятив грудь, словно собрался драться.
- Вы не имеете права держать здесь Дорин Моррисон против ее воли.
- Как вам удалось найти ее? - спросил Роджер.
- Я узнал в "Глоубе". Они мне доставили чертовски много хлопот. Черт бы побрал англичан, - зло продолжал он. - Она хочет уехать из этой проклятой страны, и чем быстрее, тем лучше. А если вы попытаетесь задержать ее, я пойду к верховному комиссару. Если же и это не поможет, полечу в Австралию и добьюсь приема у премьер-министра.
- Успокойтесь, - сказал Роджер. - Никто не собирается держать ее здесь против воли. Вы ее видели?
- Да.
- Как вас пропустили?
- Сказал, что я родственник, и мне разрешили пройти. Она выглядит ужасно и хочет только одного - уехать из этой страны.
- Вы уже говорили об этом, - перебил его Роджер. - И никто не был бы в проигрыше, если бы вы и все остальные вообще не приезжали сюда: экспорт убийств - вещь невыгодная. - Эти слова заставили Лимма замолчать. - Я ее сейчас увижу. Если к тому времени, как я вернусь, вы придете в себя, мы сможем поговорить. Подождите меня в машине.
Все еще в замешательстве, Лимм спросил:
- Сколько вы там пробудете?
- Около получаса. Я вернусь.
- Мистер Лимм, - спросил Роджер, - вы знали корабельного плотника "Кукабурры" по фамилии Маркус Джесуп?
У Лимма перехватило дыхание:
- А что?
- Возможно, он охотится за вами, - сказал Роджер. - Будьте начеку, если увидите его.
Он оставил Лимма в замешательстве. На другой стороне улицы какой-то человек поднял газету - это был агент Ярда, следящий за Лиммом. Жизнь Лимма была в безопасности. Роджер подошел к входной двери. Ее открыла молодая девушка, а женщина постарше проводила его в палату к Дорин Моррисон. Еще в коридоре он услышал чьи-то истерические крики.
- Вскоре после того, как она проснулась, она начала нервничать, - сказала сестра, - а визит ее брата лишь ухудшил ее состояние.
- Она знает о смерти сестры? - спросил Роджер.
- Да, он ей сказал.
- Ах вот оно что! - мрачно проговорил Роджер. - Неудивительно, что ей стало хуже.
Сестра открыла дверь, ведущую в маленькую и довольно мрачную палату с одним небольшим окном, расположенным почти под потолком. Другая сестра держала Дорин за руки, а сотрудница уголовно-следственного отдела стояла в углу и наблюдала за ними. На ее лице было написано: "Дали бы ее мне, я бы выбила из нее дурь".
Девушка произвела на Роджера впечатление, совершенно противоположное тому, какое он ожидал. Истерика вызвала прилив крови к щекам, голубые глаза сверкали. Она была очень хороша в этот момент.
- Я не желаю здесь находиться. Я хочу уехать домой. Мне безразлично, что вы говорите. Я ненавижу этот дом! - Она подалась вперед и, сверкая глазами, крикнула Роджеру: - Может быть, вы заставите их стать благоразумными!
- Может быть, вы сами станете благоразумнее, когда узнаете, что прошлой ночью этот человек спас вам жизнь и сделал это дважды, - Сотрудница уголовно-следственного отдела была похожа на суровую наставницу. - Для чего он рисковал своей жизнью ради вас, одному Богу известно. Мне это непонятно.
Дорин Моррисон опустила глаза и уже не вырывалась из рук державшем ее сестры. Она выпрямилась. По-прежнему хороша, хотя румянец исчез, а огонь, сверкавший в глазах, постепенно угасал.
Роджер приветливо улыбнулся.
- Здравствуйте, мисс Моррисон. Рад, что вам лучше. - Он подошел к чей, пожал ей руку и тихо сказал: - Я ужасно сожалею по поводу вашей сестры.
Глаза Дорин наполнились слезами. Она сидела, сжав правую руку Роджера, глотая слезы и пытаясь побороть рыдания. Но не смогла. Она прислонилась к Роджеру и зарыдала отчаянно и жалостно. Никто не шевелился, хотя казалось, что приступ длится довольно долго.
Затем рыдания утихли. Она отодвинулась от Роджера и, озираясь, стала искать платок. Сестра держала наготове полотенце. Дорин вытерла припухшие и покрасневшие глаза, высморкалась, попыталась заговорить, но не смогла.
- Я хочу уехать домой, - наконец сказала она жалобно. - Я не могу оставаться в Англии без Дэнис, не могу. Помогите мне, пожалуйста, помогите мне.
Роджер ответил очень спокойно:
- Как только вы расскажете нам все, что может помочь следствию, вы уедете домой. Я обещаю.
Прошло некоторое время, пока смысл сказанных слов дошел до нее. Затем в ее покрасневших глазах появился блеск и они наполнились слезами.
- Сколько времени я должна оставаться здесь?
- Недолго.
- День? Неделю? Месяц?
- Менее недели, если все пойдет хорошо, - сказал Роджер. - Я хочу задать вам только один вопрос, затем я уйду, а вы расскажете сержанту все, что знаете.
Она кивнула.