Он знал почти наверняка, что Джи опознает в Джессупе человека, который в аэропорту вонзил иглу в Шелдона, но, когда они вошли в комнату, где находились два полицейских и пятеро одинаково одетых людей, его охватило сомнение. Все пятеро были похожи друг на друга, невысокого роста, в черных костюмах и черных фетровых шляпах. В комнате было дневное освещение.
Джессуп стоял в середине, и они прошли мимо, останавливаясь перед каждым из них, но Джи не подал вида, что кого-то узнал. Он уже забыл о своем недовольстве и прекрасно владел собой. Они вышли.
- Этот человек стоит в середине, - бесстрастно сообщил Джи. - Вы арестовали кого надо. Поздравляю. Простите, что был так невыдержан.
- Ерунда, - тепло сказал Роджер, - Не хочу вас больше задерживать сегодня, но позже я могу вызвать вас как свидетеля.
Джи поморщился.
- Моя невеста говорила мне с самого начала, что я напрасно ввязываюсь в это дело, - сказал он, - что ей наплевать на весь этот треп о гражданском долге.
- Вы поступили правильно, иначе мы бы до сих пор не разыскали этого парня и другая девушка могла быть уже трупом. - Роджер крепко пожал ему руку, слегка забавляясь восхищением, появившимся в глазах Джи: ему было двадцать два-двадцать три года, немногим больше, чем его сыновьям. Он проводил Джи до ворот Ярда и подождал, пока тот не уехал. Роджер вернулся в отделение на Кэннон-Роу, с одной стороны, успокоенный, но озабоченный и полный сомнений. Ему не давала покоя мысль: он что-то упустил, но не мог вспомнить - что именно. Джессуп не сказал ни слова, и сейчас его надо допросить. Это потребует много времени. Он вздохнул и вошел в полицейский участок на Кэннон-Роу. Сперва чашку крепкого кофе, затем…
Инспектор, дежуривший ночью в полицейском участке, пошел навстречу Роджеру. Несомненно, он спешил сообщить ему какую-то неприятность. Высокий, седой, один из наиболее опытных и искушенных сотрудников, он шел с таким выражением лица, какое Роджер видел у него всего несколько раз.
Роджер подготовился к удару.
- Джессуп отравился, - сообщил инспектор мрачно, - У него была таблетка цианистого калия. Он, конечно, знал, что его опознают, знал, что шансов у него нет.
Роджер замер.
- Я чертовски виноват, - продолжал инспектор, - и, кроме себя, никого не виню. Его обыскивали при мне. Это здорово ухудшит дело?
Помолчав, Роджер ответил с горечью:
- Одному Богу известно.
Сейчас у него совсем не было причин для хорошего настроения, но зато прибавились новые тревоги. Если для того, чтобы не давать показаний, он отравился, то какому же делу он служил? Какие страшные тайны унес он с собой в могилу?
Роджер сжал локоть инспектора.
- Плохи дела, Джим. - Он снова помолчал и добавил. - Я, пожалуй, пойду взгляну на него.
8. ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ИЗ ГОНКОНГА
Полчаса спустя Роджер вошел в свой ярко освещенный кабинет. Его мучила страшная неизвестность и в то же время отчаянное желание узнать правду. Когда же Дорин Моррисон сможет говорить? Надо бы выяснить, как она себя чувствует. Он увидел сидящего за столом Кебла - молодого, бодрого. Кебл улыбнулся и прижал к губам палец. Только тогда Роджер заметил, что в комнате они не одни.
Развалившись в удобном кресле и открыв рот, доктор Вейлс ритмично похрапывал. Роджер только тут вспомнил: результаты вскрытия Перси Шелдона, должно быть, давно готовы.
- Он сообщил о вскрытии? - тихо спросил Роджер. - Шелдон умер от отравления дигиталисом, - сказал Кебл. - Наверняка от укола в правую ягодицу.
- Наконец-то мы узнали, - сказал Роджер. - Что-нибудь известно относительно Дорин Моррисон?
- Ей нужен покой. Врач считает, что она, возможно, заговорит завтра. Физически она не пострадала, и ее хорошо кормят. - Кебл недоуменно смотрел на Роджера.
- Хорошо, - сказал Роджер. - Гонконг?
- Ждём звонка с минуты на минуту. - Кебл замолчал и спросил:
- Хотите выпить, сэр?
- Вы считаете, что мне это необходимо?
- Мне необходимо, - несколько застенчиво сказал Кебл.
- Наливайте и плесните мне двойную порцию. - Роджер сел у края своего стола, уставившись на Вейлса.
- Джессуп отравился, - сообщил он бесстрастно.
Кебл, словно от боли, втянул в себя воздух. Он промолчал; у него был дар чувствовать, когда лучше помолчать. Он протянул Роджеру виски с содовой - виски он не пожалел. Роджер выпил. Вейлс храпел. Кебл потягивал виски из стакана. Медленно Роджер поднес свой стакан к носу Вейлса. Храп Вейлса усилился, у него зашевелились губы, и он потянул носом. Роджер не шелохнулся. Анатом задвигался и, моргнув, открыл глаза. Он покосился на стакан, затем выпрямился в кресле.
- Не искушай меня, - сказал он. - Раз я заснул, значит, принял достаточно.
- Уверен?
- Да, - сказал Вейлс. Он зябко поежился. - Здесь чертовски холодно. Тебе сообщили?
- Да, спасибо.
- Прекрасное дельце свалилось тебе на голову, не правда ли? - сказал Вейлс. - У меня к тебе просьба.
- Слушаю.
Доктор сонно улыбнулся.
- Такого, как Красавчик Вест, - сказал он, смотря на Кебла, - никогда не было и никогда не будет. Если бы я попросил у него луну, он бы тоже сказал: "Пожалуйста". Отправь меня на машине домой, Роджер.
- Устройте это, пожалуйста, - попросил Роджер Кебла.
Через пять минут, когда оба - и Кебл и Вейлс - ушли, он сел на ручку большого кресла. В ночной тишине раздался бой Биг-Бена. Полночь. А ведь дело это по-настоящему стало разворачиваться только после четырех часов дня. Он потянулся, встал, подошел к окну и посмотрел на огни Вестминстерского моста, на огни старомодных фонарей, отражавшихся в спокойном течении Темзы. Биг-Бен блестел желтизной, словно больной при свете луны, - Башня с курантами, так же как и остальные здания парламента, черным пятном вырисовывалась на фоне звездного неба.
Зазвонил телефон. Он быстро повернулся, забыв про парламент: возможно, это звонок из Гонконга. Он шагнул к телефону, когда отворилась дверь и вошел Кебл. Роджер хотел махнуть Кеблу, чтобы тот взял трубку, но передумал. Поднял трубку сам.
- Соединяю с полицейским управлением Гонконга, сэр, - сказала телефонистка.
- Гонконг, - шепнул Роджер Кеблу, взявшему отводную трубку. - Соединяйте.
- У телефона комиссар Ходжес, сэр.
У Роджера екнуло сердце - ведь Ходжес когда-то работал в британской полиции. Всегда лучше иметь дело со старым другом.
- Фред? - спросил он, повысив голос.
- Привет, Красавчик. - Ходжеса было так хорошо слышно, словно он находился в Лондоне. - Должно быть, у тебя большие неприятности, если ты льешь, как воду, деньги на телефонные разговоры.
- Ты прав, - сказал Роджер.
- Мы у себя делаем все, чтобы разыскать убийцу. Я сегодня же авиапочтой вышлю тебе подробный отчет об этом деле. Что-нибудь еще?
- Пока ничего, - как-то смущенно сказал Роджер.
- Не поддавайся, - пошутил Ходжес. - Надеюсь, свидимся как-нибудь.
- Следующий раз, когда приедешь в отпуск, погости денек-другой на Белл-стрит, пригласил Роджер.
Положив трубку, он некоторое время сидел неподвижно. Кебл тоже не двигался. Наконец Роджер посмотрел на него, поднял руки и хлопнул ими по столу.
- Видимо, никто из пассажиров "Кукабурры" не может чувствовать себя в безопасности, - бесстрастно заговорил Кебл, но ничто не могло лишить его слова их страшного смысла.
- Пожалуй, стоит послать телеграмму в сиднейское отделение, - сказал Роджер. - Сообщить им все, что можно, в телеграмме. - Он взял карандаш. - А затем - по домам.
- Хотите, я составлю телеграмму? - предложил Кебл.
- Если утром мне не понравится текст, я сам буду в этом виноват, - сказал Роджер. Он выдавил улыбку. - Выслуживаетесь в расчете на награду?
- Сэр, самая большая для меня награда - это ваше доверие, ответил Кебл просто.
Было половина второго, когда Роджер свернул на Белл-стрит в Челси и остановился перед гаражом, пристроенным к дому. Ворота во двор были открыты, а гараж заперт; ни один из его сыновей и не подумал открыть его. Девятнадцать лет - забывчивый возраст. Он с раздражением затормозил в нескольких шагах от гаража и по траве прошел за дом. Дверь была заперта. Он достал ключ, стараясь не шуметь. И хотя Джэнет спала в передней комнате, когда его не было дома, ее будил малейший шорох. Он зажег свет. На кухонном столе стояло блюдо с бутербродами в целлофановом пакете, растворимый кофе, уже насыпанный в чашку, а рядом - молочник со сливками. Он зажег газ, поставил чайник и, только начав есть, понял, как он голоден. К тому времени, как чайник закипел, на блюде остался всего один бутерброд, и настроение его заметно улучшилось.
В коридоре скрипнули половицы.
Звук этот живо напомнил Роджеру скрип двери в доме на Ноттинг-Хилл-Гейт. Он вздрогнул и уставился на приоткрытую дверь. Она легонько открылась, и показалась темная голова Ричарда. Ричард был на год младше своего брата, немного выше его, но более худой. От усталости, глаза его расширились.
- Привет, отец.
- Ты почему не спишь?
- Я читал.
- Так поздно?
- Мировая книга. - Ричард подошел ближе. На нем была, светло-голубая, не раз штопанная пижама, расстегнутая на загорелой груди. - Настоящий детективный роман. Как дела?
- Блестяще, особенно сейчас, - ответил Роджер. - Кто-то забыл открыть для меня гараж.
- О, черт! - Ричард был искренне огорчен. - Я помнил, что должен был что-то сделать. Прости, пожалуйста.
Раздражение Роджера прошло.
- Постарайся не забывать, дружище.
- Ладно. - Ричард подошел к стоявшей на кухонном столе вазе с фруктами, взял несколько зеленых виноградин и одну за другой побросал их в рот. - Я хотел спросить насчет этой девушки в газете - Проныра говорил о ней перед сном. Похоже, это будет одним из крупных дел?
- Я не удивлюсь, - согласился Роджер.
- Грязная свинья. - От возмущения у Ричарда даже покраснели щеки и вспыхнули усталые глаза. - Просто дьявол какой-то.
Когда Роджер поднимался наверх, у него было легко на сердце; Ричард принес ему успокоение. Он пробрался в спальню. При свете, падающем от уличного фонаря, он увидел в кровати Джэнет. Ее темные волосы раскинулись по подушке, одеяло было натянуто до подбородка. Он начал раздеваться. Она не пошевелилась. Но когда он лег в постель рядом с ней, она прижалась к нему всем телом и спросила неожиданно четко:
- Тебе рано вставать?
- Не очень.
- Это хорошо, - сказала она и через несколько секунд снова заснула.
Некоторое время Роджер лежал с открытыми глазами. Беспокойство и страх за судьбы людей постепенно улеглись. Вскоре он заснул глубоким сном, без сновидений. Он не слышал, как около семи часов встала Джэнет, не слышал разговора ребят у двери спальни, не слышал других звуков в доме и на улице. Он спал в этой светлой комнате - их спальне с того дня, как они поженились, - и первое, что потревожило его сон, был хриплый звонок телефона; он был переключен на спальню, как обычно это делалось ночью, и Джэнет забыла переключить его обратно. Прежде чем телефон перестал звонить, раздался звук частых шагов, хотя он слышал, что внизу стало менее шумно.
Он повернулся и снял трубку.
- …должна разбудить его? Но он пришел так поздно. Голос Кебла нельзя было не узнать.
- Я уверен, что он был бы недоволен, если бы я не позвонил, миссис Вест.
- Ну хорошо, - Джэнет была явно огорчена и не скрывала этого.
- Подождите минуту. - Она положила трубку и подошла к лестнице. - Проныра, - позвала она. - Разбуди отца и скажи ему, что сержант Кебл хочет поговорить с ним по важному делу.
- Хорошо, мам! - И почти тут же дверь отворилась, Мартин, по прозвищу Проныра, вошел в комнату. Его круглое лицо светилось от возбуждения.
- Пап…
Роджер повернулся и подмигнул.
- Он, он проснулся, - крикнул Мартин тоном притворного возмущения. Он подошел к отцу, когда Роджер заговорил.
- Слушаю, Кебл?
- Извините за беспокойство, сэр, - сказал Кебл. - Я подумал, что вам будет интересно узнать, что в половине девятого вам будут звонить из Сиднея, из Нью-Саус-Уэйлса. У них это половина седьмого вечера. Видимо, в ответ на вашу телеграмму. Вы будете говорить из дому, сэр, или приедете сюда?
Часы на ночном столике Роджера показывали без пяти восемь; пора было выезжать в Ярд.
9. ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ИЗ АВСТРАЛИИ
Глаза Мартина, по кличке Проныра, были такими же большими, как у Ричарда накануне ночью, и настороженными, словно он понимал важность вопроса. На лестнице послышались тихие шаги, и вошла Джэнет. Волосы ее были аккуратно уложены, губы слегка подкрашены. Глаза выражали беспокойство, которое она скорее чувствовала, чем понимала.
- Тебе нужно хорошенько подкрепиться, - прошептала она. - Не можешь же ты работать на пустой желудок.
Роджер поймал себя на том, что улыбается.
- Пожалуй, переключите разговор на дом, Кеб, хорошо?
- Конечно. - Если Кебл и чувствовал разочарование, голос его никак не выдавал этого. - Я договорюсь с международной. - Они не сказали, кто будет говорить, - телефонистка просто предупредила сиднейское отделение уголовной полиции.
- Если повезет, это может быть Люк Шоу, - сказал Роджер. - Что вы там делаете в такую рань?
- Я приехал в половине восьмого. Решил, что день будет довольно трудным.
- Завтракали?
- Нет, всего чашку…
- Пойдите и как следует подкрепитесь, - сказал Роджер. Он смотрел, улыбаясь, на Джэнет, которая подошла к нему. - Нельзя же работать на пустой желудок.
- Э-э… хорошо, сэр, - удивленно ответил Кебл.
- Спасибо, что позвонили, - Роджер положил трубку.
- Ну и хитрец, - сказала Джэнет и, сев на край кровати, стала испытующе смотреть на Роджера. - Не похоже, что ты не спал всю ночь. Проныра, пойди, приготовь чай и…
Есть чай! - отрапортовал Ричард с лестницы. Я не знаю, что именно вы оба хотите выжать из меня сегодня утром, - сказал Роджер, но ставлю один против ста, что вам это не удастся. Через полчаса мне позвонят из Сиднея. Приготовь мне ванну, Проныра. А ты, Рыба, пойди вниз и проверь машину.
- Какие приказания будут мне? - спросила Джэнет. Роджер стиснул ее руку.
- Нет времени, - сказал он сердито. - Примерно без пятнадцати девять я буду готов проглотить ваш великолепный завтрак.
Восемь часов тридцать одна минута - звонка нет. Восемь сорок пять - звонка нет.
- Мне думается, ты прождешь не меньше часа. Я сделаю пока яичницу, - сказала Джэнет. - А вам, дети, уже давно пора уходить. - И хотя одному из них было восемнадцать, а другому - девятнадцать, для Джэнет они все еще оставались детьми, особенно если она была чем-то озабочена.
Мартин учился в художественной школе, недалеко от Белл-стрит. Ричард с нетерпением ждал того дня, когда исполнится его мечта и он сможет поступить на телевизионную студию. А пока он работал в книжном магазине на Вест-Энд.
- Если будешь копаться, ты опоздаешь, - сказала Джэнет. - Ну, Проныра, не зли же меня. Я…
Зазвонил телефон. Роджер прошел к аппарату, стоявшему в холле около кухонной двери. Он поднял трубку, чувствуя, что перенес разговор в холл не только потому, что это взвинчивало ребят. Была и другая причина: недоброе предчувствие, какое-то странное беспокойство. В Сиднее могли получить телеграмму не раньше трех или четырех часов назад. Что же заставило их так скоро позвонить почти с другого конца планеты?
- Комиссар Вест из Нью-Скотланд-Ярда слушает.
- Вы ждете звонок из Сиднея, абонент?
- Да.
- Не кладите трубку, пожалуйста.
Роджеру показалось, что он ждет довольно долго: домашние волновались и нервничали за него; Джэнет делала вид, что у нее масса дел на кухне. Внезапно звонкий мужской голос спросил:
- Мистер Вест?
- Слушаю, - насторожился Роджер.
- Здорово, Красавчик! - Голос был громкий, энергичный, с явным австралийским акцентом. - Как у тебя дела?
Роджер широко улыбнулся.
- Прекрасно, Люк. А у тебя?
- Лучше быть не может, Красавчик. Лучше быть не может! - Люк Шоу, приезжавший в Скотланд-Ярд два года назад, был старшим комиссаром сиднейской уголовной полиции. Он говорил так, словно не получал никакой телеграммы и имел кучу, времени.
- Как поживает твоя милая женушка?
- Прекрасно!
- Так я и думал. - Роджер легко представил себе большое широкое лицо Шоу и его ослепительную улыбку.
- Это хорошо, что у нее все "прекрасно". В других вопросах ты, похоже, не можешь без неприятностей.
- Неприятности из-за "Кукабурры"? - спросил Роджер.
- Именно. Я Могу рассказать тебе все об этом, если ты прилетишь сюда.
Роджер был настолько изумлен, что воскликнул: - Не сходи с ума!
- И не думаю, - сказал Люк Шоу. В его голосе не было и намека на иронию. - Ты, конечно, помнишь пароход "Коала"?
- Ты уверен в этом?
- Да, - сказал Шоу, - во всяком случае, должен помнить. То, что произошло с "Коалой", может произойти и с "Кукой", - ласково назвал он судно. - Поверь мне, Красавчик, единственный путь для тебя распутать дело - это приехать сюда.
- Почти исключено, - уклончиво сказал Роджер. - А кроме того, в данный момент нет никаких оснований. Мы арестовали человека, который…
- Этот Джессуп, как он выглядит? - перебил он его и сам же принялся отвечать на свой вопрос. - Рост сто шестьдесят пять, тонкие темные волосы, бледное лицо, темные глаза, маленький рот…
- Откуда, черт побери, ты все это знаешь?
- Подожди, Красавчик. А может быть, он ростом сто восемьдесят два, крупный мужчина со смуглым, изрытым оспой лицом? Который из них?
- Тот, у которого рост сто шестьдесят пять, - глухо сказал Роджер.
- Он такой же Джессуп, как ты Люк Шоу. Это Поль Барринг. А тот, большой, его брат Маркус. Есть еще третий брат, Соломон. Это чертовски длинная история, поэтому я и говорю, что тебе надо прилететь в Сидней, чтобы во всем разобраться. - Голос Шоу, громыхал в трубке.
- Почему бы тебе не приехать сюда самому? - спросил Роджер.
- Невозможно. А потом, даже если бы я и прилетел, то большой пользы от этого не будет. Ты должен узнать подноготную, разобраться в деталях, изучить их досье. Приезжай, Красавчик. Солнце тебе не повредит. Если надо нажать на босса, напомни ему, что "Кукабурра" ближе к Австралии, чем к Англии, и, когда она пришвартуется, ты сразу сможешь задать интересующие тебя вопросы. - Немного помолчав, он продолжал: - В том случае, конечно, если она вообще пришвартуется. "Коала" не смогла этого сделать.
И тут Роджер вспомнил!
Он заговорил не сразу; ужас парализовал его. Он не видел ни Джэнет, ни детей, уставившихся на него, он сидел, скованный воспоминанием, которое отчетливо всплыло в его мозгу. Он не слышал слов, произнесенных Ричардом шепотом:
- Как вы думаете, что случилось?
Воспоминание о десятках загубленных жизней на борту "Коалы", возникшее в мозгу Роджера, было настолько жутким, что он не мог ни двигаться, ни говорить.
- Теперь тебе ясно? - спросил наконец Люк Шоу. Роджер проглотил слюну.