Виталик снова начал выговаривать ему свои претензии, но Геннадий Генрихович оборвал его:
- Чего ты суетишься? Я тебя когда-нибудь подводил?
Санин не ответил.
- Вот и сиди спокойно и делай, что велят! - уже более грубо заметил Хозяин.
- Я не "шестерка", как твой Кузьма, и должен знать весь расклад! - потребовал Виталик.
- Пока рано, - помолчав, ответил Станкевич. - Игра идет по-крупному, в нее втянуты немалые силы, поэтому доступ к информации перекрыт.
- И для меня тоже?! - возмутился банкир.
- И для тебя тоже, - глядя прямо Санину в глаза, спокойно ответил Геник. - Поезжай в банк и не суетись.
Торги выиграла первая компания. Но неожиданно, сославшись на временные затруднения, она вышла из игры. За ней, опять же как по мановению волшебной палочки, вылетела и вторая, и ОНОКС, не прикладывая никаких усилий, за те же свои сто миллионов получил "Азотрон". Еще через полмесяца опять же вдруг передумали и западные фирмы, восстановили контракт с заводом на более выгодных условиях, и все помчалось, понеслось, закрутилось. Через полгода "Азотрон" сам, без посторонней помощи, вылез из долговой ямы и банк, не вложив ни копейки, стал получать свою долю прибылей.
- Но эти сто миллионов придется пустить в дело, - приехав три недели назад к Виталику, сказал Станкевич и сам же предложил одну эстонскую фирму под ласковым названием "Радуга", которая бралась осуществить полную компьютеризацию всех производственных процессов на "Азотроне". Но вместо контракта "Радуга" просила подписать свои долговые обязательства с одной западной фирмой на сорок миллионов долларов, обещая на эту же сумму произвести все работы. В этом смысле все было чисто: подрядчики приложили смету, где все было рассчитано до копейки: стоимость компьютеров, наладка линий, организационное обслуживание и так далее, - все укладывалось в сорок с хвостиком миллионов долларов. Эстонцы милостиво простили даже этот хвостик в двести тысяч. Кто заподозрит в этом аферу?
Санин, радостный, полетел на "Азотрон", договорился с директором, говоря, что банк свое слово держит, а полная компьютеризация всех производственных линий в полтора раза увеличит выпуск удобрений, а это новые миллионы прибыли. Все сладилось, все было подписано. Но когда пришел окончательный контракт от эстонцев, в котором "Радуга" просила перевести всю или по частям сумму на счет лондонской компании TNC, Виталик все понял. Он был не дурак и неплохо знал дела Станкевича, как и то, что TNC принадлежала ему же, естественно, через подставных лиц. Теперь все объяснялось просто: Геннадий Генрихович попросту хотел постепенно прикарманить все сто миллионов, обещанных предприятию "Азотрон".
Уже через пару дней доверенные люди Санина доложили ему, что никакой эстонской "Радуги" фактически нет, все это фикция и, скорее всего, как только деньги уйдут, она прекратит свое существование. Даже судиться будет не с кем. Все это Виталик сделал скрытно, через свою тайную разведку, которую финансировал из собственных денег. Трюк Станкевича был хоть и грубоватый, но проверенный. Эстонцы никого искать не будут. А самое главное - все при этом раскладе оставались счастливы: и завод, подписавший через банк долговые обязательства перед TNC, хоть и не получит не копейки, но зато развяжется с кабальным долгом, терять лицо перед западными партнерами нельзя, и банк, который просто спишет эти сорок миллионов из обещанных ста заводу, и получится в результате, что ОНОКС как бы выполняет договорные условия и не зря получает часть прибыли, но больше всех, естественно, будет счастлив желтолицый, увеличив свое состояние. Сколько сейчас у него миллионов? Триста, пятьсот или сумма перевалила уже за миллиард? Это единственное, о чем не ведал Санин. Мог только догадываться: не меньше четырехсот миллионов долларов. Не меньше.
Перед этим они встречались, и Санин, уже зная об игре Станкевича, прозрачно намекнул, что неплохо бы вознаградить и его старания. Как-никак, а семь лет верой и правдой. Кроме того, он влез в долги, немало вложил в строительство дачи для дочери, которая вышла замуж и родила ему внука. И вообще, с его рождением изрядно поиздержался. Поэтому неплохо бы Генику вспомнить о старом друге. Но желтолицый лишь нахмурился в ответ на его просьбы и сказал, что подумает. Потом. Не сейчас. Пока важно побыстрее отправить всю сумму в Лондон. А потом они разберутся.
Виталика задевала жадность желтолицего. И еще его недоверие. А ведь они хоть и не учились вместе, но все же старые друзья. Станкевич согласился даже стать крестным внука Виталика, подарив на крестины дешевенькую золотую цепочку. Чего проще, ну приди ты как человек, как друг, расскажи всю схему операции, которую вычислить-то нетрудно, не надо держать Санина за лоха, и тот сам скажет: "Какие проблемы, дружище Геник, сейчас в пять минут все раскрутим!" Но Станкевич умный, он понимает, что в этом случае пришлось бы делиться, а делиться, по всей видимости, он не хочет. Зачем делиться, если можно весь куш забрать себе.
И сегодня утром, когда платежка легла на его стол, а рука потянулась за ручкой, чтобы поставить подпись, что-то дрогнуло в душе Виталика. "Какого черта! - подумал он. - Я, как ишак, пашу на этого счастливчика Геника, подставляю свою задницу, а получаю одни вершки?!"
Станкевичу везет как утопленнику. Даже стерва жена от него ушла, не взяв ни копейки, оставив все мужу, чему Санин позавидовал больше всего. А все это наложилось на одно неприятное известие: неделю назад он узнал, что его благоверная, дочка генерала МВД, с которой он вынужден продолжать свой несчастный брак из-за мстительного характера папаши, наняла частного детектива, который следит за каждым его шагом. Теперь ему приходится заниматься любовью со своей куколкой помощницей прямо у себя на столе в кабинете, в жутких антисанитарных условиях - комната отдыха не была запланирована изначально, - а о ласках и нежностях и подумать некогда.
Поэтому его куколка постоянно ворчит, но что поделаешь, если ее квартирка, которую она снимает в центре Москвы, - Виталик, естественно, ее оплачивает - находится под наблюдением детектива жены и наверняка прослушивается.
В силу этих неодолимых обстоятельств Санин помедлил, зачеркнул цифру сорок и написал двадцать миллионов долларов. Потом позвонил Станкевичу и вместо благодарности услышал брань и скрытые угрозы. Этот любитель мартини, мартинист, как в шутку называл его Виталик, ничем не рискует, но, если афера раскроется, поджаривать будут Санина. Шелиш внимательно следит за всеми отправками денег за границу, газетчики каждый день орут, что кучка негодяев разворовывает национальное достояние, и даже за эти двадцать "лимонов" Виталику еще придется отдуваться. А банкиров сейчас если не убивают около дома в своих машинах, то бросают в тюрьмы, и никакой тесть-генерал не поможет.
Другое дело, если б половина назначенной суммы принадлежала ему, Санину, тут уж был смысл рисковать, а так никому не объяснишь, почему он не проверил надежность эстонской фирмы, почему пошел на ее странные условия оплаты. В правительстве сидят тоже не идиоты, они хорошо знают, как производится отмывка, как раскручиваются подобные акции, и найдут, чем прижать Санина. Не стоит забывать, что сорока девятью процентами акций "Азотрона" владеет государство, и с ним Виталик ведет нечестную игру.
Поэтому Санин решил: он поставит вопрос ребром: либо из остальных двадцати миллионов половину Станкевич отдает ему, отправив на его швейцарский счет, и тогда они продолжат эти совместные игры, либо Виталик умывает руки и уходит. Дойдя до этой критической фазы гипотетического разговора с Геником, Виталик поморщился.
"Ну и гуляй, Вася!" - скажет Станкевич, соберет правление, общественным председателем которого он является, и назначит другого. А Санин полгода посидит дома, скушает все оставшиеся деньги и прибежит снова к Станкевичу. А тот ему скажет:
"Гуляй, Вася!"
И что тогда? Виталик тяжело вздохнул. Неужели Станкевич так скажет? Но Санин знает из жизни желтолицего много такого, что Генику хватит лет на двадцать тюремного заключения, а то и больше. Значит, война?.. И кто выиграет?
По спине банкира пробежали мурашки. Опасное дело тягаться с Геннадием Генриховичем по этой части, ох опасное. Но что тогда? Проглотить и утереться? Ждать, когда мартинист в конце года бросит ему пару миллионов долларов, как подачку, и снова благодарно лизать задницу? Надо думать. Думай, Виталик, думай, мозги у тебя не из дерьма сварены, просчитывай на сто шагов вперед и припаси на всякий случай запасной аэродром. Конечно, если помириться с женой, накрутить тестя, то что-то и можно было бы сделать. Но тесть - тупой солдафон, хоть и генерал, он этих игр не понимает и никогда не поймет, он только и горазд жрать свою "Смирновскую", да еще ему подавай теперь не польскую, а настоящую, американскую, по семьдесят тысяч за флакон. И потом, самое главное - Санин потеряет ласки своей куколки, с которой ему так хорошо, что даже эта паршивая жизнь сегодня кажется такой приятной. Жуткая ситуация. Почти безвыходная. Думай, Виталик, думай и не смей оплошать, ибо ставка в этой игре больше, чем жизнь.
4
Чтобы отвлечься, он вызвал в кабинет свою куколку и попросил секретаршу Анжелику, с которой вел параллельный роман, минут двадцать ему не мешать.
Геля пришла с блокнотиком, но, посмотрев на масляный взор босса, все поняла, задрала платьице и молча, безропотно встала у стола, оттопырив круглую попку. Все свершилось за пять минут, но никакого удовольствия этот скоростный секс Санину не принес. Так, он немного разрядился, не больше. Виталик налил себе холодного кофе, вытащил бутерброды с ветчиной, горчицу, стал жадно есть. В такие минуты на него всегда нападал жор. Приведя себя в порядок, налила себе кофе и Геля, по-хозяйски обозрела содержимое холодильника, скрытого в нише кабинета, дверца которого была декорирована под стеновую панель.
- Обалдеть можно! А где моя пицца? - возмутилась Геля. - Опять Анжелка съела?
- Не знаю…
- Я не хочу бутерброды. Пошли ее за пиццей! - зло прошипела куколка.
Борьба Гели с Анжелой за его тело и деньги раздражала Виталика.
- Она занимается делом, обзванивает всех членов правления, это срочно, я не могу сейчас ее послать! Сходи сама. И потом, она опять принесет тебе с грибами.
Геля надула губки, но из кабинета не ушла.
- Ты сегодня ко мне заедешь?
- Сегодня вряд ли. Ты же знаешь, что наши ребята уже ищут этого кретина детектива.
- И сколько они будут его искать?
- Не знаю.
- А я приготовила твой любимый свекольник по рецепту Веры Ивановны, вкуснота обалденная, может быть, заедешь? - Она с мольбой посмотрела на него. - Ну хоть на полчасика!
- Попробую, но не обещаю.
- Попробуй, Виталик!
- Хорошо, хорошо, я подумаю! - раздражаясь, нетерпеливо проговорил он, уже просчитывая реакцию Станкевича на задержку с отправкой остальных двадцати миллионов.
- Зачем она тебе вообще нужна? - подкрашивая губы, проговорила Геля.
- Кто? - не понял Санин.
- Такая жена. И папаша ее ничего тебе не сделает. Ты просто мне мозги пудришь, а я верю, как дурочка, что ты разведешься и женишься на мне. Этого никогда не будет.
Виталик состроил жестко-официальное лицо и взглянул на Гелю. Она уже села ему шею. Он как-то в порыве чувств после бурной постельной схватки с куколкой - в чем, в чем, а в сексе она знала толк - признался, что готов этим заниматься с Гелей целые сутки напролет. Она решила, что он готов на ней жениться, и стала постоянно поднимать эту тему. Теперь же, осознав, что ляпнула лишнее, Геля подошла к нему и виновато ткнулась головой в грудь.
- Извини, мне не следовало этого говорить, - вздохнула она. - Я исправлюсь…
- Мне самому надоели эти кабинетные свидания, - обняв ее, прошептал он, - и поверь, я делаю все, что в моих силах. И сделаю это. Надо немного потерпеть.
- Ты же любишь меня больше, чем Анжелку?
- Конечно.
- А она уже воображает черт знает что! - фыркнула Геля. - Поэтому и пиццу мою съела. Ой, совсем забыла тебе сказать: я видела в Пассаже босоножки на обалденной платформе! Хочу себе такие! - загорелась Геля.
- У тебя же две пары на платформе…
- Но у меня же туфли, а это босоножки, на лето! - возмутилась она, точно Санин с луны свалился. - Ну Виталик, у меня ничего нет на лето! - капризно заканючила она.
- Сколько? - оборвал он ее вопли.
- Всего-то две сотни!
Виталик вытащил двести долларов, молча отдал Геле. Та чмокнула его в щеку и пошла к двери.
- Учти, я ушла за пиццей! - притворно сердито выговорила Геля.
Когда она скрылась за дверью, Санин заглянул в бумажник: там оставалось всего три сотни. Ну вот, разве он похож на банкира? Три сотни долларов в кармане у исполнительного директора крупнейшего банка! Скажи кому-нибудь - засмеют. На ужин в самом дешевом ресторане и то не хватит.
Зазвонил телефон, и его секретарша Анжелика сердитым тоном сообщила, что к нему рвется посетитель. Виталик заглянул в свой список, но там лишь через полчаса значился замминистра строительства.
- А кто это? - удивился Санин.
- Виталий Александрович, он говорит, что по личному делу и вы с ним договаривались.
Виталик наморщил лоб. Через минуту он вспомнил, что неделю назад дочь просила его принять какого-то своего приятеля-юриста по поводу работы. Но надо было так и назваться: такой-то от дочери Веры. "Идиот!" - ругнулся он на незваного просителя.
- Пусть зайдет! - бросил Санин.
Когда посетитель зашел, Виталик безуспешно пытался дозвониться до Станкевича, чтобы договориться о вечерней встрече. С куколкой и обалденным свекольником он повременит, дело превыше всего, а с Геником лучше договариваться сразу же, он тоже стал слаб на память. Тем более что несчастного детектива через пару дней найдут, и Виталик с ним попробует договориться. Заплатит ему вдвое больше, чтобы тот поставлял его сумасшедшей жене нужные сведения, только и всего. Если это частник, то вообще проблем не будет. Эти продаются на корню. Но если малый из ведомства тестя, то тут могут возникнуть сложности.
Телефон Станкевича не отвечал. То ли не снимает трубку, то ли уехал на дачу. Автоответчика босс не держал. "Через час позвоним и туда", - подумал Санин.
Посетителю на вид было лет тридцать. Высокий, загорелый, крепкий, с цепким, острым взглядом, он больше напоминал бандита, нежели сокурсника дочери.
- Я вас слушаю…
- Мы уже как-то начинали этот разговор. - Незнакомец небрежно вытащил пачку "Мальборо", причем родные, штатовские, а не петербургские. - Нам нужен кредит, десять миллионов долларов. Это фирма "Лето"…
- Я не помню такую фирму, - поморщился Санин.
- Мои ребята приезжали к вам на дачу… - Незнакомец закурил, не спрашивая разрешения.
Санин вздрогнул: так и есть, снова эти бандиты. Ни его охрана тогда, ни даже прославленный Грязнов из МУРа ничего не сумели узнать: номера на "мерседесе" оказались фальшивыми, а осведомители в крупных бандитских группировках только пожимали плечами: какой идиот решил наехать на Санина, тесть которого шишка в милиции. При всех раскладах и солнцевские, и мытищинские, и десятки других преступных группировок таких глупостей себе не позволяли. Остановились на той версии, что заезжие. Но Санин на случай повтора их визита предпринял ряд мер. Поэтому хоть неприятный холодок и осел в желудке, но особо он паниковать не стал.
- Я уже сказал, что мы такие кредиты незнакомым фирмам не даем. Могу повторить и сейчас то же самое.
- Жаль, мы давали вам время подумать.
Незнакомец вел себя так, словно преимущества его были неоспоримы.
- Вы мне угрожаете?
- Я вас предупреждаю, - улыбнулся незнакомец, обнажив ряд ровных белых зубов. И вообще, он выглядел холеным мальчиком: ноготки такие, словно только что от маникюрши.
- И какие могут быть последствия? - улыбаясь, поинтересовался Виталик.
- У вас дочь, внук, любовница, да и вы ни от чего не застрахованы. Всякое может быть, время глупое: шальная пуля, и ничего уже не нужно… - Он выдержал паузу. - Впрочем, это шутка. Мы не любим палить на улицах.
- Вы смелый человек, не знаю, как вас называть…
- Это не важно.
- Знаете пословицу: против лома нет приема, окромя другого лома. - Санин усмехнулся. Он любил разнообразить свою речь. - Сегодня вы захотели десять, завтра двадцать, этак ни один банк не выдержит.
- Ваш выдержит, - нагло сказал незнакомец. - А потом, мы же нормальные люди. Больше не попросим, а вот услуги неоценимые оказать можем. Я, собственно, не угрожать пришел, а предложить вам свои услуги. Вы ведь поняли уже, что ни в одной ментовской картотеке нас нет, мы существуем вне известных кланов и группировок, но хотим занять подобающее место под солнцем. У меня свои программисты, инженеры, химики, люди нового поколения и создатели нового оружия.
- Что это за оружие?
- Самое лучшее. Выпил, к примеру, некий господин Эн стаканчик виски или просто воды, а вечером у него сердчишко прихватило, инсульт или инфаркт - и нет господина Эн. Вскрытие же ничего, кроме сердечного паралича, не показало. Эти яды были изобретены еще в конце тридцатых в спецлаборатории НКВД. Их с успехом тогда применяли. А потом все спешно закрыли, людей разогнали, но секреты люди сохранили. Только вот противоядия в этой лаборатории никогда не искали. Нет его и сегодня. Вот такая познавательная информация. Разве она не стоит десяти миллионов?..
- Весьма, весьма… - холодея от этого рассказа, пробормотал Санин.
Незнакомец говорил тихим, задушевным голосом, что заставляло ему верить. Он неожиданно поднялся, подошел к столу совещаний, налил себе стакан нарзана и выпил большими глотками, как бы наглядно демонстрируя, отчего можно легко уйти на тот свет.
- Тепловатая, - недовольно сказал он, вернувшись на свое место. - Так на чем мы остановимся? Хотите выкупить наши секреты? На Западе за них гораздо больше бы предложили.
- Сожалею, но у меня больше нет времени слушать ваши замечательные рассказы, - проговорил Виталик.
Незнакомец не ожидал такого решительного поворота и не сразу ответил.
- Жаль…
- Мне тоже, - ответил Санин.
Незнакомец поднялся.
- Что ж, мы попробуем вас убедить, - помрачнев, проговорил он и двинулся к двери.
- Одну секунду! У вас есть еще пять минут? - неожиданно остановил его Санин.
- Думаю, найдется…
- Присядьте! - Виталик нажал на кнопку.
Вошел охранник, встал у дверей, держа руку на пистолете.
- Трое моих ребят сидят в машине, и, если я через пять минут не выйду, они очень расстроятся, - сохраняя хладнокровие, предупредил незнакомец.
- Вы выйдете через пять минут, - пообещал Санин.