- Не смотрю и газет не читаю. Осточертело мне это все. Уехал, как отрезал. Робинзоню. Покупатели ко мне за товаром сами приезжают, иногда рассказывают, что там, на большой земле, творится. Только все одно и то же: воруют, болтают. Так что с Олегом?
- Он убит.
- Та-а-ак… Понятно…
- Что понятно?
- Щас, мужики, я быстро. - Он исчез в сенях и появился через минуту с двухлитровой бутылкой, в которой плескалась розоватая жидкость. Выставил на стол три стакана, кусок копченого сала и миску с маринованными огурчиками. - Помянем Олежку.
Розоватая жидкость оказалась довольно приятной на вкус, и, только опустошив стакан, Турецкий осознал, что крепость у нее градусов семьдесят.
- Насколько я понимаю, убийцу вы не нашли, иначе бы ко мне в такую даль не поехали.
- Нет, не нашли.
- О покойниках или хорошо или ничего. Что выбираете?
- Первое.
- Ладно. Однажды Олежка спас мне жизнь. Давайте, мужики, лучше еще выпьем. Моя фирменная водка, сам выгоняю из собственного винограда, тройная очистка, международный сертификат качества.
Он разлил по стаканам и, не дожидаясь, пока гости запасутся огурчиками, выпил.
- Я ведь тоже когда-то работал на органы. Что смотрите? Да-да, не всегда в земле ковырялся… Подсунули мне работенку - шпиона ловить. А шпион оказался шпионкой. И очень даже симпатичной. Работала она в лаборатории, понятное дело, секретной, изобретали они там какие-то полимерные добавки для снижения какого-то гидродинамического сопротивления. Забыл уже точно, да и не вникал никогда особенно. Она якобы секреты воронила, только взять ее на горячем никак не могли. Вот и послали меня, чтобы прояснить ее контакты и выявить связника. Я так старался влезть ей в доверие, что не заметил, как втюрился по самые уши. А когда мужик в состоянии мартовского кота пребывает, какая уж тут работа. Короче, девчонка погибла, и оказалось, что никакая она не шпионка. А "кротом" был ее начальник, который и ее похоронил, и еще четверых наших, когда его брать пошли. И я, понятное дело, оказался кругом виноват. Ну, трибунал, высшая мера. А Олежка что-то там мудрил, мудрил с документами, изъятыми у шпиона, и намудрил, что ни при чем я, и без меня он уже знал, что за ним придут. Нестыковочки какие-то состыковал, и получилось, что дурак я, конечно, набитый, но не предатель. Вот и вся история, мужики.
- А потом?
- Суп с котом. Выгнали меня из органов, помыкался я, поискал работу в Москве, плюнул и подался в деревню. Не жалею теперь. Здесь мое место, здесь я себе хозяин.
- А Невзоров?
- Сказал я ему тогда, что по гроб жизни обязан и, если вдруг что, может строить меня без стеснения.
- И строил?
- Нет.
- Но приезжал?
- Заглядывал раза два в год. У меня за хутором пруд, я там карпов развожу. Ходил посидеть с удочкой. Только это не рыбалка, так, баловство одно. Там рыбу руками брать можно и по спинам с берега на берег ходить.
- А о себе рассказывал?
- Он больше слушать любил. Умел он слушать, казалось бы, ему мои проблемы до лампочки, не тут-то было. Он мне даже советы давал. У него в голове вся Британская энциклопедия плюс библиотека Конгресса и еще компьютер в придачу.
- Но вы же были друзьями, неужели так уж ничего и не рассказывал?
- "Друзьями" - это громко сказано. Он всегда себе на уме, помочь, подсказать, выслушать - это всегда пожалуйста. А к себе в душу никого не пускал. Даже выпьет, бывало, у других от моей виноградной после стакана языки как помело, брататься лезут, за жизнь поговорить тянет, поплакаться в жилетку или, наоборот, побахвалиться. Олежка даже пьяный верен себе… Короче, ничего вы от меня не добьетесь, мужики, по той простой причине, что ни черта я не знаю…
- А когда он в последний раз приезжал, вам ничего не показалось странным?
- Да, пожалуй… Так это не в последний раз было. Он, когда в 96-м из органов уволился, тогда переменился немного, и так мне показалось, что имел с тех пор дело с большими деньгами.
- Почему показалось? Он что, "роллс-ройс" новый купил или дачу в Переделкине? - вяло поинтересовался Турецкий.
- Да не знаю я, показалось, и все. Человек, даже когда рядом с деньгами живет, даже если чужие они, начинает на жизнь смотреть по-новому.
Турецкий больше не чувствовал сырости брюк и грязи на туфлях. От фирменной виноградной ему, как нормальному среднестатистическому человеку, стало хорошо. Вертелась, правда, мысль, что образовалась нестыковочка, которую сам Невзоров состыковал бы, очевидно, мгновенно: по быту его, Невзорова, по жизни, по виду квартиры матери не похоже было, что водились у него бо-о-ольшие деньги. Решив додумать эту мысль завтра, Турецкий налил всем еще на три пальца и потянулся за огурчиком.
Ожегов поднялся:
- Ладно, мужики, ночь уже, а мне еще коров доить. Телефон свой оставьте. Я со многими людьми общаюсь, хоть и в глуши живу, да и старые связи кое-какие остались. Чего вам не сказали, вполне может быть, мне скажут. Найду гада - придушу собственными руками, не смогу - вам позвоню. Это для меня теперь типа дело чести.
- Лучше уж позвони. - Турецкий неожиданно для себя перешел на "ты" и долго тряс руку гостеприимному хозяину. Грязнов проспал половину беседы и теперь таращился вокруг, с трудом соображая, где он и что с ним происходит.
В монстриальном джипе Турецкий отчаянно боролся со сном. Хотелось не пропустить пространственно-временную складку. В то, что ее не было, как-то не верилось. Не могло не быть.
В итоге он все-таки заснул и даже не мог вспомнить, как перебрался в "Ниву" Грязнова. "Корзинку" Ожегова они в квартиру заносили вдвоем, одному было не поднять, и Ирина, увидев импровизированный рог изобилия, из которого извергся пятикилограммовый шмат еще теплой свининки, пара гусей, трехкилограммовый карп и множество разных там клубничек, помидорчиков, персиков и прочей травы, пришла в неописуемый восторг. Даже простила Турецкому испорченные туфли. Не стала брюзжать по поводу того, что он опять пьян. Порекомендовала почаще бывать в деревне и справиться, не вакантно ли там место участкового милиционера. И загорелась желанием устроить ответный визит к ним высокопоставленного братца с супругой. Теперь ей было чем их удивить.
Посещение фермы Ожегова навело Турецкого на странные размышления. А было ли увольнение Невзорова из органов действительно увольнением? Вот с Ожеговым понятно: уехал мужик в деревню за тридевять земель, шпионить там можно разве что за коровами. Этот порвал так порвал.
А Невзоров?
Если он действительно такой добрый гений, его в принципе могли переманить в администрацию, прельстив если не зарплатой, то глобальными проблемами, на решении которых можно оттачивать такой аналитический ум. И тогда либо он действительно уволился сам, по собственному желанию, либо его вежливо попросили - афишировать свои связи с ФСБ никто не стремится. Все, конечно, понимают, что ГБ бесконечна, как Вселенная, и с тем же успехом, хоть и медленно, но верно, расширяется. Но говорить об этом предпочитают поменьше.
А если он все-таки гений злой? Или гений с обостренным чувством долга? Тогда увольнение было фикцией и он продолжал работать на своих прежних хозяев, только в новом качестве. По сути, еще большой вопрос, можно ли действительно расплеваться с подобной организацией насовсем.
Конечно, прямых доказательств того, что он оставался действующим агентом, нет. Но косвенных, так или иначе говорящих об этом, предостаточно.
Предположим, это даже удастся доказать, что это дает? А ничего. Может быть, только объясняет китайскую стену, сквозь которую он, Турецкий, так и не смог пробиться. И еще как-то мотивирует место убийства.
Кстати, о мотивировках. Криминалисты отработали модус операнди и ничего не нашли. Убийство нетипичное: не в лифте, не в подъезде, не при посадке в машину, даже не с крыши из снайперской винтовки. Оружия на месте не оказалось, но баллистики прошерстили свою базу данных по ранее встречавшимся пистолетным пулям - и ничего, пусто, этот "ствол" раньше не светился. То есть выходит, что ни по манере стрельбы, ни по оружию это убийство нельзя пристегнуть ни к одной из серий, столь часто возникающих в последнее время в Москве.
Пристегнутый к расследованию Попов, очевидно, отрабатывал тех субчиков с Лубянки и, очевидно, также безуспешно. Иначе не преминул бы похвастать. Хорошо, хоть не лезет с мудрыми советами и нелицеприятной критикой.
Значит, остается выяснять, кому это выгодно, и здесь уж найдется где разгуляться буйной фантазии Турецкого.
На Невзорова могли обидеться люди из администрации, узнав, что он гэбэшный "крот". Но тогда его по-тихому переместили бы куда-нибудь подальше, а лучше - совсем далеко. Однако, если он подрыл какую-то серьезную пирамиду, его могли заставить навсегда замолчать. Но почему не устроили правдоподобную катастрофу или не сымитировали самоубийство? Зачем шум?
Могли убрать свои же гэбэшники, если вдруг он переметнулся на противоположную сторону и стал продавать их секреты. Но эти тоже не стали бы делать это так навязчиво.
Еще Ожегов упоминал большие деньги… Возможно, Невзоров использовал свой гений не по назначению и тривиально обобрал кого-нибудь? Скажем, Президента, ха-ха.
Или он исподволь, ненавязчиво лоббировал чьи-то интересы и, когда исполнил или наоборот провалил свою миссию, был убран как лишнее звено и ненужный свидетель?
Или это вообще что-то старое и древнее, чья-то взлелеянная годами месть?
Самое главное: зачем его откровенно гоняли по Лубянке, неужели нельзя было подождать несколько дней или даже часов и убить красиво? Или за это время он успел бы разболтать что-то невероятно важное? Или вычислил убийц, узнал их в лицо, и они не могли рисковать, откладывая дело на потом?
И, кроме того, Фроловский… Что-то их с Невзоровым определенно связывало, но что? Премьер-министр как-то связан с убитым сотрудником аппарата Президента, бывшим гэбэшником…
Может, Невзоров был не такой уж мелкой и незначительной фигурой, как желают представить его коллеги и начальство?
Признанный мастер версий, Турецкий отчетливо ощущал, что голова его принимает форму куба. Этакий аквариум, в котором, лениво и мирно плавая, сосуществуют рыбки-версии и ни одна из них не пожирает другую. Всем хватает жизненного пространства и пищи. Какая идиллия!
10
Сегодняшняя муровская операция по масштабности задействованных в ней сил подходила под разряд "всероссийской", когда уголовка надеялась разом повязать такое количество "авторитетов", что даже у видавших виды служак появлялся стыдливый румянец и в голове нет-нет да звучали далекие отголоски каких-то неясных, но столь зажигательных маршей.
- А может, и самого Гвоздя возьмем, - проговорил Уранов мечтательно и пригладил короткий, переходящий в лысину ежик на голове.
После столь решительного и бескомпромиссного завоевания российского видеорынка голливудской продукцией, а в частности появления почти в каждом уважающем себя доме фильмов "Крепкий орешек" и "Смертельное оружие", сыскари столичной уголовки резко разделились на два лагеря: короткий ежик с залысинами, как у Брюса Уиллиса, и удлиненные волосы сзади, как у Мэла Гибсона. Что еще объединяло всех по-прежнему, так это кожаная куртка, джинсы, парковка машины строго в неположенных местах и обращение "говнюк" с разной интонационной окраской и семантикой в зависимости от ситуации и качества пива.
Итак, пригладив переходящий в лысину ежик, Уранов занялся распределением ролей. Роли в предстоящей операции были разные, люди в отделе тоже, каждый со своими особенностями, попробуй тут подбери, угадай, кому что. Но шеф отдела МУРа есть шеф отдела МУРа, как говорится, должность обязывает угадывать, и Уранов приглаживал свой ежик и приглаживал…
Виктору Глобе и Мишке Тельникову выпало "вести" от аэропорта Шереметьево-2 машину с каким-то авторитетом из Иркутска.
- Он из Иркутска в Москву, - потрогал верхней губой кончик носа Виктор, - через Лондон, что ли, летает?
- Отдыхал бандюга на Гаваях, вот он в Шереметьеве и сядет, - пояснил Уранов, приглаживая ежик уже перед зеркалом.
- В Бутырки он сядет, - буркнул угрюмо Мишка, способностью к загару не отличавшийся: веснушек прибавлялось на солнце, а кожа, хоть ты тресни, как молоко, только нос под веснушками шелушится.
- Может, его прямо там и брать, чего бензин понапрасну транжирить? - предложил педант Соловейчик, назначенный кем-то вроде вестового.
- Нет, - решительно возразил Уранов. - Он должен благополучно добраться до места общего схода, иначе остальные могут что-то пронюхать и отвалить.
- Ну, если должен, то доберется. - Виктор поправил кобуру под мышкой. - Дорогу они, надеюсь, знают, не заблудятся.
- А заблудятся, подскажем, - улыбнулся недоброй усмешкой Мишка Тельников и тоже проверил кобуру под мышкой у себя.
- И чтоб без фокусов этих ваших. - Уранов строго посмотрел на Виктора. - Зубы сегодня не болят?
- Да я все понял. - Виктор опустил глаза и носком ботинка заковырял пол.
- Голубые его чуть не изнасиловали… - дурашливо замахал руками Уранов. - Не мог мокрощелку какую-то допросить как следует, сбежал…
Все с интересом замолчали и придвинулись поближе.
- Ну, он хоть тебе понравился, Витек? - спросил кто-то.
- Телефончик-то взял? - поинтересовался еще один из коллег.
- А может, ты как раз и счастье свое нашел бы, кто знает, - наставительно заметил третий.
Его поход в Дом моды и упоминание в рапорте о приставаниях манекенщика-гомосексуалиста были предметом и темой шуток последние несколько дней, и Виктор уже никак не реагировал, а только устало махнул рукой.
- Но на своей жилплощади пока его не прописывай, присмотрись к человеку, - сквозь гыгыканье пробасил четвертый.
- Ладно, хватит скалиться! - остановил новый виток подколов Уранов. - Через десять минут чтоб все внизу и по местам. Грязнов Вячеслав Иваныч лично будет следить за ходом операции.
"Вели" они машину от самого аэропорта. Вернее, вначале машин было даже две: "крайслер", который теперь маячил немного впереди, и пижонский "БМВ" - кабриолет, свернувший при въезде в Москву и больше не показывавшийся. В "крайслере", кроме прилетевшего сибирского "авторитета" по кличке Лось (во всяком случае, так указывалось в ориентировке; сами же ребята только знали, какую именно машину им "вести") и его то ли секретаря, то ли охранника, а может, и того и другого одновременно, сидели еще двое дюжих молодцев, видимо, из местных.
- А водила у них ничего, - заметил Мишка, как обычно, сидевший за рулем. - Видно, что права не у знакомого мента купил.
- Я думаю, у них свои курсы вождения есть, альтернативные. - Виктор достал заканчивающуюся пачку "Дирола".
- О, карбамид, это я люблю. - И Мишка взял две, а потом и третью - последнюю - подушечку жевательной резинки.
- Зубы не завязнут? - Виктор повертел в пальцах пустую обертку, скомкал и бросил ее за окно. - А еще говорят, последнюю и мент не берет.
- Ну, много грязи на органы вылито, много, - в тон товарищу проговорил и Мишка.
Автомобильный поток тронулся, и "крайслер" начал поворачивать налево.
- Не засекли, как думаешь? - напряженно спросил Мишка, ловко лавируя между машин и стараясь не особо попадать в поле зрения "крайслера".
- Черт их знает, этих разбойников. - Виктор снова и снова трогал языком пустое место на десне, там, где раньше находился больной, столь докучавший зуб. - У них теперь спецов разных до фига, денег много, могли и из контрразведки чудака к себе шофером приспособить.
- Да-а, - Мишка глубокомысленно посопел, - перекупят сволочи нас всех, с потрохами перекупят.
- Ну всех-то не перекупят, не гони. - Виктор вспомнил жизнерадостного розовощекого стоматолога, болезненно поморщился и сказал без озлобления, просто как факт: - Жопы, они и есть жопы. Продался за три копейки, ну и шланг тебе в сопло.
Мишка с удовольствием хмыкнул.
- Шланг в сопло, - смакуя, повторил он. - Ты лучше расскажи, чего ты там, в этом Доме моды, шухеру не навел?
- Да пошли они все! - Машина неожиданно и резко повернула, и Виктор схватился за ручку дверцы. - Собрали со всей страны шлюх силиконовых, а ты бегай, шухер наводи, чтоб их мордами о капоты не колотили. Не выпрашивали бы, не колотили.
- А с пистолетом там какой-то крутой носился? - Михаил держался от "крайслера" на допустимой дистанции, не сокращая, но и не увеличивая ее. - Взял бы его за жабры, да в позу… Я эту крутизну дешевую всегда при случае опускаю. С удовольствием превеликим опускаю, хлебом просто не корми.
- Да это не он сам, а охранник. - Виктор пожал плечами. - А у того и разрешение и вроде повод был: безопасность шефа, говорит, отслеживал. Кстати, тоже из органов из внутренних, глиста, позор… Ничего себе!
Виктор широко раскрыл глаза, Мишка с силой вцепился руками в руль и чертыхнулся: "крайслер", резко рванув с места из-под светофора, проскочив под самым носом у трамвая, мчался вдаль по улице, набирая скорость и явно уходя от хвоста.
В конце улицы "крайслер" с ходу повернул и скрылся. Муровская "девятка" сшибла пару мусорных корзин и, скрипя всем корпусом и визжа тормозами, развернулась, приложившись к припаркованному у стены дома "Запорожцу".
- Ладно, извини, железный, - только и сказал Мишка, давя что есть мочи на педаль газа и ныряя в подворотню.
Виктор тем временем передавал по радиотелефону координаты "крайслера", вызывая помощь для обнаружения и преследования.
- Не заблудимся?.. Вон он, вон он!
- Где? - не сразу понял Мишка.
- Вон, вон там проехал, - тыкал Виктор в сторону забора. - Через дырку видел.
- Я что, на танке, что ли! - с досадой отмахнулся Мишка. - Сейчас мы его дворами достанем, погоди.
"Девятка" пронеслась через очередной утлый дворик, сорвав при этом вывешенное для просушки постельное белье, и выскочила на неширокую улицу, чуть не врезавшись в борт быстро едущего мимо "крайслера".
- А-а, сволочи! Не уйдешь! - радостно закричал Мишка и пихнул Виктора плечом. - Давай вкатай ему маслину в жопешник, пусть обдрыщутся падлы.
Виктор выхватил из кобуры свой табельный "Макаров" и, сняв с предохранителя, загнал патрон в ствол.
- Водитель "крайслера", приказываю вам остановиться! - крикнул он в мегафон в сторону мчавшейся почти впритирку бандитской машины. - Немедленно остановиться!
- Вкатай, вкатай, чтоб помнили суки Московский уголовный! - не унимался Мишка, прижимая "крайслер" и выталкивая его на тротуар.
Виктор мгновенно прикинул, что субтильная "девятка" разлетится на все свои составные раньше, чем пострадает полировка на здоровенной иномарке, и демонстративно прицелился в боковое тонированное стекло напротив водительского места. В ответ поползло вниз стекло задней дверцы. Виктор тут же перевел прицел на нее и инстинктивно пригнулся, ожидая выстрела. Мишка резко нажал на тормоз.
Метко брошенный из "крайслера" окурок стукнулся о лобовое стекло "девятки", сыпанув при этом искрами, а сам "крайслер" рванул вперед так, что это было даже как-то противоестественно.
- Не понял, - протянул с угрозой Мишка и бросился следом.