4
- У вас не занято? - услышал Марк.
Краем глаза он еще раньше успел засечь эту троицу, уверенно продвигающуюся между столиками, но увлекся карманницей и пропустил тот миг, когда они появились прямо перед столом.
- Ну наконец-то! - развязно сказал он. - Хоть можно будет начать пить! Я ж не японец, шоб пить подогретое!
При этих словах все трое странно, как будто растерянно переглянулись, но сели.
Марк налил из хрустального графинчика в прямую, хрустальную же стопочку, хукнув, выпил и смачно захрустел огурчиком.
Все трое были мужчины видные, не заморыши, но лишь один был явный спортсмен, а мосластые кулаки с набитыми костяшками пальцев достаточно красноречиво свидетельствовали, что их владелец - каратист-тяжеловес или рукопашник. У Марка после долгих и упорных занятий костяшки тоже были мозолистые, но не до такой степени.
- Вы от Лисовского? - спросил один из них, когда официант упорхнул, приняв заказ.
- От него?
В молчании они провели целых пять минут, которые понадобились официанту, чтобы принести и уставить стол коктейлями, салатами и бутылками с минеральной водой.
После этого Марк налил себе еще пятьдесят граммов и спросил:
- А вы чьи будете? Это не вы случаем Генерала с Тузиком заживо выпотрошили?
- Мы не любим, когда нас водят за нос.
- Никто не любит, но зачем же так?
Вместо ответа один из них, видимо старший, спросил:
- Кто вы? Как вас называть?
- Называй Секач, не ошибешься.
- Хорошо. Вы простой курьер или в курсе дела?
- Смотря что за дела, - уклончиво сказал Марк.
- Какие инструкции вы получили от Лисовского?
- Переться сюда, жрать водку и заедать огурцами.
- Ладно, - устало сказал старший. - Сам почему не пришел?
- Так в штаны, видно, навалил. Вон вы какие страшные!
- Шутить я не советовал бы!
- А вы что, свои пушки на вахте не оставили?
- Хорош базарить, Секач! Нам время дорого! Молоток, давай кейс!
"Молоток! - мысленно воскликнул Марк. - Где же я слышал эту кличку? И совсем недавно…"
- Вот, Секач, бери!
Марк принял в обе руки увесистый чемоданчик с наборным шифр-замком, спросил опасливо:
- Там не бомба?
- Бомба, - серьезно сказал старший. - Только без взрывателя. Как можно скорее передай кейс Лисовскому, скажи, что пока мы не можем выехать из страны, поэтому пусть вывозит обе половины сам. Там его встретят наши товарищи и примут груз. И пусть хитрых планов не строит, а то подохнет еще хуже, чем Генерал! Усек?
- Доходчиво объясняете.
- И еще передай, что мы знаем - он отдал не все и теперь сам едет продаваться, поэтому пусть знает: если наши получат товар на той стороне, мы его простим за хитрость, пусть заработает. Если нет, собственным дерьмом захлебнется!
В этот момент Молоток, наблюдающий за дверями, обронил негромко, но зловеще:
- Атас! Менты!..
Все напряглись, не поворачивая голов. И только Марк, который сидел так, что видел входные двери и проход на кухню, заметил, что в зал не торопясь, осторожно входят ребята в костюмах и куртках, не стесняющих движений, а за их спинами маячат встревоженные охранники.
- Ты навел, сука? - приглушенно спросил Молоток.
- Шоб ты так всю жизнь свой пистолет на бабу наводил! - вполне искренне ответил Марк.
Ему сейчас совсем не улыбалось объясняться с милицией. Тем более о том, что за роль он выполняет, в МУРе знал только его бывший непосредственный начальник Иван Иванович Токарев.
- Эй, неуловимые мстители! - окликнул негромко своих соседей по столику Марк. - Надо сначала решить, что для вас главнее: ваша свобода или свобода этого чемоданчика, а?
- Чемодан им ни в коем случае! - скороговоркой ответил старший.
- Тогда надо сообразить, шо они хотят сделать. Если дураки, будут брать в зале. Тогда надо забузить, и в суматохе кто-нибудь с кейсом слиняет. Хуже, если они умные, все ходы-выходы перекроют и будут по очереди нас выщемлять.
- Головастый ты, Секач! - заметил старший.
- Экий дрек! - вздохнул Марк. - Может, они совсем не за нами пришли?
- Может, не за тобой, - сказал старший. - А нам все равно хана - мы у конторы под колпаком…
- Тогда вот что: я сейчас тихонько с кейсом пойду через кухоньку - попробую, может, пролезу. А вы секите, если увидите, что пошли, драчку, что ли, устройте посреди зала, чтоб запутались…
Старший быстро подумал и благословил:
- Другого выхода нет, давай, Секач, только смотри - в твоих руках жизнь Лиса да, пожалуй, и твоя!
- Не хезайте, ребята!
С этими словами Марк встал из-за стола и не торопясь направился не к дверям, а к стойке бара. Бар располагался у той стены, в которой была дверь на кухню. На круглых высоких стульях вдоль стойки восседали двое мужчин и дамочка, та самая в джинсовом сарафане, что так любовно и ищуще провожала до дверей забулдыгу с деньгами.
5
Марк взобрался на сиденье рядом с дамой так, чтоб можно было искоса наблюдать за обстановкой в зале. Он старался все время быть к оперативникам спиной. На всякий случай. "Джинсовой" дамочке можно было дать лет тридцать, не больше. Она взглянула на него настороженно и без интереса. Значит, тоже заметила появление нежеланных гостей и ей тоже это не понравилось.
- Мадам, вы часто здесь бываете? - спросил у нее Марк.
- А что?
- Мне нужен экскурсовод.
Воровка непонимающе уставилась на него, не забывая, впрочем, коситься в сторону выхода.
- Не знаю, как вас, а меня тревожат те пиджаки, что на входе, - продолжал Марк. - Они так кнокают по залу своими буркалами, шо чуть не прожгли мне спину. Если вы мне поможете уйти через дымоход хотя бы, буду признателен, и не только на словах!
Она смерила его взглядом, словно Марк публично сделал ей непристойное предложение, но во взгляде этом было слишком много наигранной оскорбленности.
- С чего ты взял, что я знаю здесь ходы? - спросила она. - Почему решил, что я должна тебе помогать?
- Милая, ты так нежно шарила по груди у одного фартожопого фраера, прямо как сестра милосердия в поисках пульса! Так шо я сразу признал родную душу.
Вот теперь она взглянула на Марка уже с интересом. Недаром говорят, что доброе слово и кошке приятно.
- Ты кто? Что-то я тебя не знаю.
- Залетный. С Челябинска. Может, давай все-таки сделаем отсюда ножками, а? Потом я тебе свою биографию не то что рассказать, спеть могу!
- Мне-то что? Культурно отдыхаю. А ты спалишься, если возьмут?
- И не только я, дорогуша!..
Если у нее и были какие-то сомнения, их пересилило то, что в сравнении с другими мужиками в ее нелегкой воровской жизни этот был похож на красивого разбойничка из французского кино. И тут женское сердце с его неистребимой жаждой романтики дало слабину.
- Сто баксов найдешь?
- Найду.
- Давай сюда.
Не свои, не жалко, к тому же для вора жест красивый: Марк сунул руку в карман и, вытащив в горсти комок бледно-зеленых купюр, протянул не глядя ей.
Однако воровка, не желая прослыть крохоборкой, быстро отсчитала нужную сумму, остальное вернула со словами:
- Лишнего не надо.
Затем повернулась к яркой витрине бара и окликнула высокого плотного усача-бармена:
- Борис!
Тот медленно подошел, сохраняя на лице слегка брюзгливую важность.
- Ну?
Воровка подвинула мимо стаканов по прилавку деньги.
- Сделай нам с красавчиком коридор.
- А что? Нарушаете наши правила? Пушку пронесли?
- Была нужда! - ответил вместо замешкавшейся помощницы Марк. - Боря, вы можете видеть собственноручно, что на ваш райский уголок наехала контора. Если они пригребут меня здесь с моим чемоданчиком, уголок ваш надолго закроется!..
- Банк взяли?
- Ядерный реактор! - ответил Марк. - Ну шо, берете деньги или будем закрывать заведение?
Боря пухлой ладонью сгреб доллары, что-то сказал в переговорное устройство. Через несколько мгновений между стойкой бара и остальным залом трое официантов устроили возню с применением скатертей, подносов, они шумно и почти бестолково волочили некие предметы, вежливо извиняясь, просили встать некоторых посетителей. Так на несколько мгновений Марк и воровка были надежно отгорожены от взглядов оперативников. Этих мгновений им вполне хватило, чтобы через бар, затем через кухню подняться на второй этаж, где располагались отдельные комнаты для денежных любителей отдохнуть по полной программе. Здесь воровка уверенно провела его по тесному коридорчику к неприметной двери, возле которой на стене крепился кодовый замок. Женщина уверенно нажала несколько кнопок, после чего щелкнул запор, дверь открылась. Отсюда по лестнице они спустились на первый этаж к еще одной двери, которая открывалась только изнутри, и вышли в темный двор.
Буквально в сотне метров от них, там, где совсем недавно веселила народ Долина, слышались совсем другие шумы, не столько благозвучные и не очень ритмичные, если не считать периодического включения сирен на милицейских машинах.
Марк и карманница прошли через несколько дворов, прежде чем попали на пустынную улицу.
- Это из-за тебя такой шухер в "Звездах"? - с оттенком уважения спросила женщина, как бы невзначай взяв Марка под руку.
- Из-за меня в том числе. Так что спасибо!
- Да ладно! Меня Вера зовут.
- Гена.
- Так вот, Гена, я не только о тебе думала, когда с жирным этим договаривалась. О себе тоже. Если ты правду говоришь, закрыли бы клуб, где бы я работала? В магазинах очередей не стало, только базары да автобусы, а это тяжело. Вот пригрелась в клубе - тепло, хмельно и все прочее.
- А как же тебе разрешают там промышлять? Это же получается… как оно… дискредитация заведения.
- А никто и не разрешает. Если директор узнает, чем я в его клубе зарабатываю, меня посадит, Борьку и охранников погонит…
- Они у тебя в доле?
- Конечно! Станут они за спасибо ради какой-то "щипачки" стараться! Конечно, местечко, я тебе скажу, в кайф. Только боюсь, что квалификацию потеряю: что его, пьяненького-то, обобрать? Легче, чем раздеть. Я недавно, в автобусе, у одной клуни из лифчика деньги увела, та и грудью не дернулась! Вот это работа!..
Марк проводил немного Веру-воровку. Та хотела пригласить его к себе, но Марк, важно помахивая кейсом, сослался на срочные дела.
Оставшись один, он долго шел в промозглой ночи, пока не наткнулся на телефон-автомат. Позвонил Турецкому. К удивлению Майера, следователь-"важняк" торчал на работе и явно ждал его звонка. Марк сообщил последние новости, намекнул, что прослеживается связь между убийствами в Копеевске и деятельностью секты "Путь истины" в Москве, потому что на связь с ним среди прочих вышел Кирилл Воробьев по прозвищу Молоток, работавший до последнего времени спортивным инструктором в московском филиале секты. Скорее всего, Молоток и два его товарища, передавшие посланнику Лиса Секачу кейс, задержаны сегодня ночью в ночном клубе "Пять звезд".
После разговора с Турецким Марк хотел было позвонить Ивану Ивановичу Токареву и сообщить, что между делом капитан Майер отыскал случайно наглую карманницу, но решил, что с этим успеется. Минут через сорок бодрой ходьбы он вышел к Савеловскому вокзалу, отыскал там скучающего частного таксиста, поманил его баксом и зарядил до Полярной.
Глава пятая
ТУГОПЛАВКИЙ МОЛОТОК
1
Беспокойно прошла ночь у следователя Александра Борисовича Турецкого. Во-первых, ночевал не дома, а в кабинете. Тут громоздился массивный, как заваленный на бок бегемот, обитый кожей диван, на котором сидеть было, может, и комфортно, а вот лежать - увы…
Александр Борисович с трудом занял вертикальное положение: тело, затекшее от необходимости даже в полудреме напряженно ожидать падения, отказывалось подчиняться. Подумал сначала: кофе сварить, что ли? Но взглянул на журнальный, ставший кофейным столик и отказался от этой идеи. Если существуют на свете два вида наихудшего похмелья, пережитого когда-нибудь следователем Турецким, то первый из них он переживал в это утро после нескольких сот граммов кубинского рома, а второй - после двух-трех десятков чашечек кофе. Но если пары рома еще можно осадить холодной водкой и рассолом, то в случае с продукцией фирмы "Якобс" не подходит правило - клин клином вышибают. Неплохо было бы хорошего крепкого чая, заваренного по всем правилам, но в данное время в здании Генпрокуратуры осуществить сию приятную терапию не представлялось возможным.
"Да что же это я? - гневно, но без звука спросил себя Александр Борисович. - Мне сорока еще нет! Что ж я над собой делаю?!"
Поотжиматься он не решился - сердце после лошадиной дозы кофеина и так бухало, как молот. Александр Борисович обнажил торс, взял в шкафчике полотенце, дежурную зубную щетку, пасту и отправился по длинному коридору в самый конец, к двери, обозначенной буквой "М".
Обильное умывание холодной водой помогло эффективнее, чем бидон кофе. Александр Борисович раза три чихнул, но был бодр и готов к бою. Конечно, часам к двенадцати дня эта бодрость может смениться неукротимой зевотой, переходящей в глубокую дрему, но это если не будет схватки с противником.
Противник, Кирилл Воробьев по прозвищу Молоток, - тот самый, которого искал Турецкий, а нашел Майер, - тот Молоток сидел сейчас в ДПЗ, доме предварительного заключения на Петровке, 38, и думал о тактике своего спасения, между делом дразня неуклюжих и обидчивых милиционеров-контролеров. То, что он нашелся, хорошо, то, что сидел в камере ДПЗ, - плохо. Потому что, кроме того, что он с двумя не найденными еще товарищами накануне убийства в Копеевске вылетел в Челябинск, а вернулся уже после резни, - кроме этого не было на него никаких улик у следователя Турецкого.
Интересно было бы узнать, кто это такой умный сдал МУРу всю компанию? Кто-то из тех, чьи интересы залегают очень близко к подземным цехам завода "Маяк", к тем штучкам, которые "Маяк" поставляет узкому кругу потребителей? Если действовать методом исключения, что можно получить? Допустим, Колбин с Тузиком сговорились продать за границу немножко оружейного плутония. Заниматься сооружением легального прикрытия в Германии должна жена Колбина Лариса. Именно для этого и была она послана. Ей убивать ни к чему. Остаются господин Лисовский, господа Месхиевы и кто-то третий, коли согласиться с тем, что Тузика с Колбиным убрали чужие. Собственно говоря, теоретически это могли себе позволить сделать члены дружного коллектива, чтобы уменьшить число долей навара. Но, во-первых, в той среде, где вращаются Лис и Месхиевы, так не убивают. Пытать могут от всей своей черной души, но потом добьют, хотя бы потому что мертвые не отличаются болтливостью. Во-вторых, убийцы не взяли себе за труд учесть, что где-то в Дойчланде сидит женщина, которая, мягко говоря, будет недовольна внезапной и необъяснимой смертью супруга. Будь убийцами кто-то из своих, они постарались бы как можно дольше таить от Ларисы кончину супруга да, скорей всего, и убивать не стали бы раньше времени, покалечили, ранили бы, в конце концов, инсценировав очередную разборку. Да, кажется, теперь он понял, какую смысловую нагрузку кроме банального физического устранения несли эти убийства. Неприглядная их демонстративность преследовала важную цель - устрашение тех, кто пока остался. Значит, скорее всего, существует группа лиц, желающих забрать себе либо товар, либо деньги за его реализацию.
Тогда становится понятным анонимный звонок в милицию о том, что преступная группа собралась в ночном клубе. А если учесть еще и то, что на встречу с этой группой пришел внедренный в преступную группировку сотрудник уголовного розыска, можно процентов на семьдесят быть уверенным - анонимный помощник правосудия не кто иной, как господин Лисовский или человек, действовавший по его подсказке. Ну ладно, решил Александр Борисович, подождем, когда ты, господин Лис, сядешь напротив меня, чтобы отвечать на вопросы следствия, я тебе припомню!
Что ж, голова вроде работает в нужном режиме. Осталось решить, что делать с Молотком. Отпустить его и снабдить "хвостом"? Не будет пользы. Если кровь Тузика с Колбиным на нем - первоочередная его задача после такого неприятного приключения, как ночлег в ДПЗ, залечь на самое глубокое дно, и по возможности в чужих территориальных водах. Значит, отпускать нельзя. А как заставить говорить?
С новыми преступниками и работать приходится по-новому. Методика, апробированная за семьдесят лет на хлипких, наивных интеллигентах да на матерых, но ничем не защищенных урках, устарела. Нынешнего не заставишь покаяться, не поймаешь на дурочку, как говорится. Нынешнего можно взять, только если его уговорят "пойти паровозом" старшие товарищи либо засадить его на пару деньков в пресс-хату. Там по указке прикармливающего их кума из оперчасти ссученные воры и бандиты будут обламывать рога любому, кого им швырнут, как кость голодным псам. Но этот метод незаконен. Александр Борисович умудрился пока не нарушить грубо замшелые законы правосудия, но чувствовал, что шансов остаться чистым до выхода на заслуженную пенсию практически не остается. Попробуй возьми преступника голыми руками, когда тот за один только визит к себе в тюрьму отстегивает умелому адвокату пятьсот долларов!