С трудом разогнув затекшую спину, Вадим выбрался из салона. Быстро, внимательно огляделся. Они были внутри просторного, не меньше гектара, двора, обнесенного высоким забором с кирпичной будкой вахты при въезде. То тут, то там стояли разукомплектованные бензовозы и грузовики - с разбитыми лобовыми стеклами, на спущенных шинах, а то и вовсе на дисках. В глубине двора, темнели бетонные боксы и приземистое здание мехмастерских.
Это была какая-то автобаза, не выдержавшая натиска новых времен и брошенная прежними хозяевами на произвол судьбы. К автобазе издали подступали белые блоки двенадцати и шестнадцатиэтажных домов. Но сколько Вадим ни напрягал память, он так и не смог даже приблизительно определить, в каком районе эта автобаза. Это могла быть и Варшавка, и Нагатино, и Бибирево: пейзаж окраинной Москвы не отличался своеобразием.
Под навесом в дальней части двора Вадим увидел несколько легковых машин, в основном "Жигули". Возле новой "девятки" цвета "мокрый асфальт" расхаживал с тряпкой, полируя стекла, какой-то коренастый мужик. В нем Вадим узнал Николая.
"Вот, значит, куда Марат забрался!.."
Вадим отметил: удачно, место глухое, все подъезды просматриваются. Нелегко придется милицейской "наружке". Но это было уже не его проблемой. Все, что мог, он для них сделал. Вадим понимал, что ни на какую помощь со стороны рассчитывать сейчас не может. Он мог рассчитывать только на самого себя.
На вахте Вадима еще раз обыскали, потом повели через двор. Когда были уже на середине двора, сверху послышался гул двигателей и характерное посвистывание вертолетных винтов: чуть в стороне от автобазы прошел легкий "МИ-1", заложил вираж и свернул к югу.
- Не менты? - спросил водитель бежевой "шестерки".
- Нет, - ответил рослый охранник, сопровождавший их. - Часто летают. И вертолеты, и самолеты. К параду готовятся - к Первому маю.
- Первое мая - не праздник, - заметил водитель.
- Ну, к Девятому…
"Какой здесь может быть аэродром?" - подумал Вадим. И понял: Тушино. Вот, значит, где была эта автобаза.
Они пересекли двор, в здании мехмастерских миновали гулкий пустынный цех с токарными и сверлильными станками и оказались в большом зале, отгороженном от цеха стеной из стеклоблоков. В углу зала стоял черный офисный стол полукругом, рядом на таком же черном приставном столе теснились телефонные аппараты с кнопочным набором и что-то вроде селектора. А за столом в черном кожаном кресле с высокой спинкой сидел Марат. Он, как всегда, был в ковбойке, в обычной своей кожаной курточке с подвернутыми рукавами, на покрытой рыжеватыми волосами руке поблескивал "Роллекс".
Выслушав доклад водителя "шестерки", Марат переспросил:
- Вот так прямо и сидел на крыльце?
- Ну да, - подтвердил водитель.
- И вас ждал?
- Выходит, так.
- Хвост не притащили?
- Нет. Смотрели. И две наших машины были, вы же сами послали.
- Ладно, идите.
- Может, мне остаться? - спросил охранник.
- Зачем? Он же не собирается меня убивать. Не собираешься?
- Нет, - сказал Вадим.
- Вот видишь, не собирается. Я ему нужен живым. Ступай!
- Если что - я за дверью.
Охранник вышел. Марат откинулся к спинке кресла, закинул ногу на ногу и с интересом посмотрел на Вадима.
- Ну, здравствуй, Вадим. Давно не виделись.
- И тебе не болеть, - ответил Вадим словами калязинского скотника.
- Мы уже на "ты"? - слегка удивился Марат. - Да ты садись, садись!.. А совсем недавно ты говорил мне "вы".
Вадим усмехнулся:
- Мы же партнеры. Какое может быть "вы"?
- Партнеры не кидают друг друга на пятьдесят штук баксов!
- Партнеры и не крадут друг у друга семьи, - возразил Вадим.
- Так-так-так… А я все думал, как же тебе сообщить. И кое-что придумал. Оказывается, и придумывать ничего не нужно было, ты и так знаешь. Интересно откуда? Из Выселок кто-нибудь позвонил?
- Нет. Твои кадры взяли из почтового ящика телеграмму. Не взяли бы - так бы и не узнал.
- Понятно. Узнал - и приехал. Даже на такси сэкономил. Остроумно. А ты не боишься, что отсюда не выйдешь?
- Нет, - ответил Вадим. - Я тебе нужен живым.
- Груз у тебя?
Вадим кивнул:
- Да.
Марат пристально на него посмотрел. Понял: не врет.
- Где?
- Так я тебе и сказал. В надежном месте.
- Как любил говорить Гарик: надежных мест не бывает.
- Хотелось бы сказать: царство ему небесное. Язык не поворачивается.
- Значит, ты и об этом знаешь? Откуда?
- Обыкновенная телепатия.
"Проговорился? - попытался понять Марат. - Или специально сказал?"
- Значит, груз ты ментам не отдал?
- За кого ты меня принимаешь?
- А меня заложил?
Вадим снова кивнул:
- Заложил.
- Накатал анонимку?
- Зачем? - удивился Вадим. - Просто пришел и рассказал.
- Куда?
- В МУР. Не веришь?
Марат усмехнулся:
- У нас с тобой прямо "Блеф-клуб"! А знаешь - верю. Ты всегда говоришь правду?
- Стараюсь, - ответил Вадим. - Зачем врать, если это не приносит ни пользы, ни удовольствия?
- И что же ты им рассказал?
- Все, что знал.
- А много ты знал?
Вадим пожал плечами:
- Много - не много, а тебе на вышку потянет.
Лицо Марата потемнело от бешенства. Подумал: "А может - взять? Отдать костоломам. Не расколется - вкатить наркоты. Неужели не заговорит? Заговорит! Не такие заговаривали!"
Да, заговаривали. Визжали, как свиньи, от боли и животного ужаса. Захлебываясь собственной блевотиной, выкладывали все: банковские счета, компьютерные коды, все до последнего тайника. Заговорит!
Но на смену этой сладкой, соблазнительной мысли тут же пришла другая, отрезвляющая: "А если нет?" Не такие заговаривали. Верно, не такие. С такими Марату еще не приходилось сталкиваться. Какой-то непонятный и оттого настораживающий опыт жизни был у него за спиной. Или опыт смерти? "Устал убивать", - об этом он сам как-то сказал. Этот опыт и сообщал ему поразившую Марата непривязанность к жизни, какое-то равнодушие и словно даже пренебрежительность к собственной безопасности.
Вот и сейчас: приехал, а вернее - заставил себя привезти, сидит как ни в чем не бывало, удобно устроившись в фирменном кресле, покачивает ногой - как бы в такт одному ему слышной музыке. Танцор - будь ты, змееныш, проклят!
Именно с момента появления в его жизни этого Вадима и началась вся дьявольщина. Марат чувствовал: выбрав его на роль козла отпущения в своей только что начавшейся игре с Аббасом, он словно бы разворошил древний скотомогильник, и оттуда вырвалась безжалостная чума и пошла выкашивать самых близких ему людей. Всего за неделю: Сергуня, Алик, Гарик. А дальше кто? Дальше - он, Марат. Вадим нес смерть. И нужно было немедленно, сию же минуту, раздавить его, как клопа, размазать по стене, залить бензином и выжечь эту заразу. Но Марат уже понимал: нельзя. Рано.
"Заговорит? Или не заговорит?" - снова подумал Марат. Может не заговорить. Вполне может. В их жидовском спецназе его могли научить блокировать память. Марат плохо представлял себе, как это можно сделать, но такой вариант исключать было нельзя. Какой-то курс психологической подготовки они обязательно проходили. На случай, если захватят палестинские террористы. Даже рядовой мог многое рассказать: о численности отряда, дислокации, базе. А если не заговорит - какой будет прок Марату от окровавленного полуживотного, в которое превратится Вадим?
У него был сильный козырь - груз. Но и у Марата сейчас был туз козырной - его семья.
И Марат сдержался.
- Я раздавлю тебя, как клопа, - пообещал он. - И сделаю это с удовольствием.
- Если успеешь, - ответил Вадим.
- Твоим ментам меня не достать!
- Я им сказал то же самое. Вчера вечером. Достанут другие.
- Кто?
- Те, кому не нужно собирать улики и доказательства для суда.
Марат усмехнулся:
- Аббас? С ним я договорюсь. И ты мне в этом поможешь.
Вадим задумался. Вообще-то он имел в виду именно Аббаса. Но ход оказался нулевым. Хочет он того или нет, но груз придется отдать. В обмен на мать, Аленку и Риту. Как это сделать - об этом еще нужно будет думать и думать. Но отдать придется. И проблема Аббаса для Марата будет благополучно разрешена. А больше козырей у Вадима не было.
Над автобазой вновь пролетел вертолет, приглушенный гул его двигателя и посвист винтов проникли сквозь двусветный стеклянный фонарь, перекрывавший цеха и зал. И Вадима вдруг осенило: радиомаяк. Он свое дело уже сделал, а теперь мог сослужить Вадиму хорошую службу. Вадим догадывался, какими чудовищными химерами населен мир, в котором Марат живет. И решил прибавить еще одну.
- Аббас? - переспросил Вадим. - Нет.
- А кто? - заинтересовался Марат.
Вадим помедлил с ответом, словно бы раздумывая, сказать или не сказать. И, будто преодолев сомнения, сказал:
- Те, кому не нужны театральные эффекты. Кому не нужно, чтобы весь мир узнал, как они расправляются с врагами своей родины. Наоборот, им нужно, чтобы мир ничего не узнал.
- Кто же это? - повторил Марат.
- Я как-то проговорился, что готовил документы в двух экземплярах.
- Помню.
- Так вот, один экземпляр - на Петровке, в МУРе. А как ты думаешь, где второй?
- Где?
- В посольстве Израиля. И наверняка уже в Тель-Авиве. А там есть одно учреждение… Никто не знает, где оно. А имя руководителя - государственная тайна.
Марат догадался:
- Моссад?
- Да, Моссад.
Марат громко, заразительно захохотал. От восторга он даже хлопал себя по ляжкам.
- Моссад!.. Ну, дает!.. Это надо же!.. Ну, блефун!.. Я блефун, а ты… Я не могу!.. Моссад!.. Ух! Давно я так не смеялся!..
А Вадим думал: "Почему же я действительно этого не сделал? Надо было немедленно, сразу же, как только взяли Сильвио и Родригеса! Дурак набитый! Понадеялся на ментов! Никогда себе не прошу! Элементарно же - и не додумался!"
Решение действительно было простейшим и самым эффектным. Вадим понятия не имел, есть ли в России и в Москве моссадовская агентура. А собственно, почему ей не быть? Зато другое он знал точно: Израиль не будет безучастно наблюдать, как Россия снабжает режим Каддафи горючим для водородной бомбы. А как умеет работать Моссад, всему миру было известно. Освобождение самолета с заложниками в Энтеббе. Взрыв, уничтоживший ядерный центр в Ираке. И как была обезглавлена арафатовская ООП в Бейруте? Вечером высадились с десантного корабля на берег, разъехались по разным концам города, и через полтора часа от верхушки ООП остались считанные единицы. И что совершенно поразило Вадима, когда он об этом читал (сообщение о диверсии обошло газеты всего мира): они заранее заказали два десятка такси и на них же вернулись к своим лодкам.
"Может, еще не поздно?" - подумал Вадим. Он чувствовал: для него - поздно. А для Марата, если он сумеет увернуться от Меркулова, не поздно. Для этой твари - никогда не поздно.
- А ты не рано смеешься? - хмуро поинтересовался Вадим, когда Марат успокоился.
- Только не начинай снова про Моссад, у меня на губе трещинка! Давай лучше перейдем к делу.
- Вертолет слышал?
- Они здесь часто летают.
- Очень часто?
- Достаточно часто.
- А ты не интересовался, что это за вертолеты?
- Для чего мне этим интересоваться?
"Сейчас ты у меня посмеешься!" - подумал Вадим. Посоветовал:
- Скажи своим кадрам: пусть осмотрят задний бампер бежевой "шестерки". На которой меня привезли. И если что-нибудь найдут, пусть принесут сюда.
Марат внимательно посмотрел на Вадима. Потом взял трубку одного из аппаратов, набрал трехзначный номер. Повторил то, что ему сказал Вадим. Не прошло и десяти минут, как в зал вбежал водитель бежевой "шестерки" и положил перед Маратом таблетку радиомаяка с примотанным к ней магнитом.
- Что это такое? - спросил Марат. От веселья на его лице не осталось и следа.
Водитель пожал плечами.
- Не знаю. Было на бампере.
- А как оно туда попало?
Водитель повторил:
- Не знаю.
- Не знаешь, - повторил Марат. - А что же ты знаешь?.. Ладно, отдыхай. С тобой я потом разберусь. Так что же это? - спросил он у Вадима, когда водитель ушел.
- Не догадываешься? Радиомаяк. Дальность - сто километров. Частота - на верхней крышке. Отдери изоленту. Приемник есть? Включи. Тебе интересно будет послушать.
Марат поднялся из-за стола и подошел к полке, на которой стояли телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный центр и цифровой радиоприемник. Нажал кнопку, набрал нужную частоту. В динамике зазвучало: пи-ип, пи-ип, пип. И снова: пи-ип, пи-ип, пип…
- При приближении к объекту звук усиливается, при удалении - слабеет, - объяснил Вадим. - Ну, как тебе эта музыка? Нравится?
Марат выключил приемник.
- А теперь пошли кого-нибудь в Тушино, - сказал Вадим. - Пусть узнают, кто сегодня арендовал вертолет "МИ-1". А может, и другие.
Давая этот совет, Вадим не сомневался в исходе. Среди "новых русских" - а только им по карману было арендовать вертолеты для своего бизнеса или удовольствия - не меньше половины было старых и не очень старых евреев. Хоть один Рабинович или Гринблат в списках арендаторов должен быть.
На этот раз Марат не последовал совету Вадима. Он набрал семизначный номер, бросил в трубку:
- Выйди на компьютер Тушинского аэродрома. Мне нужен список всех, кто сегодня арендовал вертолеты. Срочно. Передашь по факсу.
- Может, перейдем к делу? - предложил Вадим.
Марат не ответил. Он напряженно думал.
"Моссад. Дичь! А если не дичь? Блефун проклятый! Радиомаяк. Вот он. Не дичь. Сто километров. При приближении сигнал усиливается, при удалении слабеет. Чертовы япошки, чего только не придумают! Кто принимал сигнал? Машина? Чья? А может - и вертолет. Чей? Ментовский? У них с опознавательными знаками, не рискнут. А взять другой в аренду - с их-то грошовым финансированием? Моссад - может, у них финансирование не грошовое. Моссад? Дичь! Дичь! Документы в двух экземплярах. Один - на Петровку, в МУР. А второй? Он тогда сказал: на всякий случай, если первый исчезнет. Отнес в израильское посольство? Зачем? Да очень просто: продать. За информацию о литии жиды заплатят любые деньги. Шутка ли - для ливийской бомбы! Неужели отнес? Когда он мог это сделать? После пятницы, ясно. Когда обломилось с Родригесом и Сильвио. В субботу и воскресенье посольство закрыто. Значит, не раньше понедельника. Сегодня среда. Два дня. Что они могут успеть за два дня?.."
Марат вдруг поймал себя на том, что думает о Моссаде, как об угрозе вполне реальной, и резко встряхнул головой.
"Дичь! - повторил он про себя. - Дичь - и точка!"
И запретил себе об этом думать.
- Что ж, к делу так к делу… Ну, и как тебе видится это дело? - спросил Марат.
- Сначала я хочу поговорить с матерью.
- Они в полном порядке.
- Я хочу в этом убедиться.
- Что ж… - Марат набрал номер, прикрыв кнопки ладонью. Приказал: - Дайте трубку старухе!.. Говори.
- Мама, это я…
Марат нажал на пульте кнопку громкой связи, голос матери разнесся по всему гулкому от пустоты залу:
- Вадик? Как хорошо, что ты позвонил! Ты знаешь, нас взяли в плен фашисты. Да! Сначала они облучали меня из космоса, а теперь пришли сами. И что ганц унмёглих - совершенно невероятно! - они в точности как наши поселковые мордовороты! И говорят по-русски, представь себе! Правда, слов знают мало. Один - примерно десять, а второй - двенадцать.
Она словно бы рада была неожиданному и такому необычному приключению.
- С вами хорошо обращаются? - спросил Вадим.
- Да, хорошо! Приносят еду, молоко для Аленки. Людоеды всегда хорошо обращаются с теми, кого пригласили на ужин. Только на прогулку не водят. А в Освенциме нас водили! Эс ист нихт орднунг, совсем безобразие! Аленка на балконе гуляет, с двенадцатого этажа далеко видно, парк, река. Очень хороший вид!
Марат насторожился. Эта сумасшедшая старуха была, кажется, не такой уж и сумасшедшей. Она передавала информацию. И успела: в охране - двое, двенадцатый этаж, парк, река. Рука Марата потянулась к пульту.
Вадим заметил это и перебил мать:
- Как Аленка, Рита?
- Хорошо. Все хорошо, сынок! Аленка вообще молодец. Вся в тебя. Всех перецарапала. Ви мютце - как кошка! Они сказали, что это ты велел перевезти нас в город. А она сразу поняла - фашисты! Ты не думай о нас, сынок. Ты думай о том, как поступить правильно. Я знаю, ты сделаешь все, как надо.
Это еще больше не понравилось Марату.
- Во зинд зи? - перешел Вадим на идиш, почувствовав, что Марат вот-вот прервет связь.
- Им штадтбецирк флюсхафен, - быстро ответила мать, словно ждала этого вопроса.
Марат нажал кнопку. По залу разнеслись короткие гудки отбоя. Нажал другую - все стихло.
- А вот об этом не надо. Это все равно тебе не поможет. Давай сюда трубку!..
"Флюсхафен". Марат не знал немецкого языка, истоками которого питался идиш, но, что такое "флюсхафен", он понял сразу: Речной вокзал. Именно там была квартира, в которую привезли семью Вадима.
"Вот чертова старуха! - подумал Марат. - Теперь понятно, в кого этот ублюдок!"
- Ну, убедился, что с твоими все в порядке? - спросил он.
- Убедился, - кивнул Вадим.
- Значит, ченч? У тебя есть то, что мне нужно, у меня - то, что нужно тебе. Не очень, правда, равноценно: у меня в руках три жизни, у тебя только одна.
"Он прокололся, - понял Вадим. - Значит, Аббаса все же боится. Не просто боится - смертельно. И этот страх так глубоко, что стал привычным. Иначе - не проговорился бы!"
- Одна, - согласился он. - Но эта жизнь - твоя. Неужели для тебя твоя жизнь не дороже трех чужих?
- Конечно, дороже.
- Значит, обмен все-таки равноценный?
Марат не успел ответить. Звякнул аппарат факсимильной связи, из него поползла широкая бумажная лента. Текст был, по-видимому, коротким: не прошло и полминуты, как лента остановилась.
Марат прочитал. Брови его полезли вверх. Перечитал. Нахмурился. Еще раз прочитал. Что-то его крайне озадачило.
"Что же там такое? - удивился Вадим. - Если был бы какой-нибудь Вассерман - на нем бы лица не было".
- Хочешь взглянуть? - спросил Марат.
- Было бы любопытно.
Марат вырвал листок из аппарата и протянул Вадиму. Рука его еле заметно дрожала.
В левой колонке был указан тип вертолета и время аренды, справа - названия организаций и фамилии тех, кто подписал договор. Арендаторов было всего пять. Понятно, будни. По выходным - наверняка больше.
Вадим прочитал:
"ТОО "Кристалл" - Ливанов Иван Сергеевич.
Петренко Николай Михайлович.
Фирма "Восток" - Медведев Александр Александрович.
Агентство "Глория" - Грязнов Вячеслав Иванович". Никаких Вассерманов или Рабиновичей.
Зато в самом конце:
"Торгпредство АРЕ - Салах Абу Сейф".
АРЕ - это был Египет.
Вадим представил, с какой бешеной скоростью сменяются сейчас мысли в голове Марата, и усмехнулся. Потом засмеялся. Потом расхохотался - искренне, до слез: все грозовое напряжение минувших дней точно бы нашло выход в этом хохоте.