Пока все складывалось удачно. Очень удачно. Даже слишком удачно.
Вадим поехал быстрей. Он уже проскочил разрыв между мостом и разделительным надолбом, теперь - чтобы оказаться у моста на внешней стороне кольцевой - нужно было развернуться на развязке между МКАД и Каширским шоссе. Двадцать четвертый километр. Шесть минут туда, шесть обратно. Нормально.
В полукилометре от моста Вадим заметил приткнувшийся к обочине "КАМАЗ" с крытым брезентовым верхом, но не обратил на него внимания.
23.16.
В кузове "КАМАЗа" Меркулов посмотрел на часы и спросил у Федорова, прильнувшего к окулярам стереотрубы, нацеленной на место засады:
- Как там?
- Пока все тихо. - Федоров тоже взглянул на часы. - Турецкому не пора объявиться?
- Должен. Вот-вот!..
23.18.
Движение на Ленинградском шоссе было довольно оживленным, но красную "тоёту" Турецкий увидел еще издали. Она шла в левом ряду, не пытаясь обгонять попутные "Волги" и "Жигули". Справа тащился желтый огромный молоковоз с цистерной на прицепе.
- Приготовься! - бросил Турецкий молодому лейтенанту милиции, стоявшему возле гаишной машины с жезлом в руках. - Вон они!
- Вижу!
Лейтенант шагнул на проезжую часть.
Но и за рулем "тоёты" был не дурак. Он тоже еще издали заметил "Жигули" ГАИ и решил не рисковать: сбросил скорость, дождался, когда сзади подтянется молоковоз, и, едва тот поравнялся с гаишным "жигуленком", прибавил газу. Лейтенант замахал жезлом, засвистел, но водитель "тоёты" его даже не увидел. Молоковоз затормозил, шофер решил, что останавливают его.
- Езжай, езжай! - крикнул ему лейтенант и растерянно обернулся к Турецкому. - Что делать?
"Тоёта" была уже на мосту через канал, она явно шла к кольцевой.
- За ней! - приказал Турецкий Яковлеву. - Постарайтесь обогнать. Если успеете раньше меня, у поста на Варшавке устройте пробку! А я - через город. Жмите!
Оперативники кинулись к машине.
- Поехали! Быстро! - кивнул Турецкий лейтенанту. - Может, я поведу?
- Извините, но я мастер спорта по ралли, - возразил лейтенант.
- Вперед! Покажи, какой ты мастер!
Взвыла сирена, завертелся маячок на крыше, машина рванулась с места. Турецкий был не робкого десятка и знал толк в быстрой езде. Но и у него душа обмирала и от ужаса закрывались глаза, когда гаишный "жигуль" вылетал на встречную полосу лоб в лоб с идущими по ней машинами или когда, проскакивая на красный свет, чудом уворачивался от автобусов и грузовиков.
Ленинградка.
Беговая.
Садовое…
Через семнадцать минут они уже сворачивали к Варшавке.
"Успеем! - понял Турецкий. - Если, конечно, вообще доедем!.."
23.32.
Вадим загнал "Запорожец" за грузовик с компрессором, заглушил двигатель и выключил габариты. Вышел из машины, осторожно выглянул из-за грузовика. На той стороне было тихо, не заметно было никакого движения. Гроза сместилась куда-то к югу. На фоне зарева от городских огней, стоявшего над Москвой, отчетливо вырисовывались силуэты экскаватора и бульдозеров.
Дождь прервался. По кольцевой в обе стороны время от времени проходили легковушки и грузовики, далеко по обочинам разбрасывая скопившуюся на асфальте воду. Почему-то явственно воняло кошачьей мочой. Вадим принюхался, понял: запах шел от бетона разделительного надолба - такая, видно, была краска, не успевшая высохнуть из-за дождя.
Он напряженно всматривался в освещенные гирляндой фонарей пролеты моста. Именно оттуда, по его расчетам, должны были появиться три синие "БМВ" с командой Марата. И должно было это произойти с минуты на минуту.
Они и появились. Но не на мосту, а со стороны Каширки. Три. Одна за одной. Пролетели в пяти метрах от грузовика, за которым стоял Вадим. Он поразился: все три машины шли без пассажиров. Об этом Меркулов предупреждал, но они уже давно должны были взять команду Марата. Может быть, маратовские кадры ждут "бээмвухи" где-нибудь в районе Капотни или Волгоградки? Или той же Белой Дачи? Тогда минут через двадцать они должны будут появиться со стороны моста, уже с пассажирами.
Все равно непонятно: тогда какого лешего им нужно было ехать по кольцевой, а не через город? Они бы выиграли как минимум пятнадцать или даже двадцать минут. А двадцать минут - и Марат не мог этого не понимать - могли решить все дело.
И не успел он об этом подумать, как уловил какой-то посторонний звук в привычном шуме проезжающих по МКАД машин. Звук усиливался, он уже перекрывал гул двигателей даже тяжелогрузных фур. Вадим высунулся из-за грузовика и обомлел: к мосту приблизился вертолет. Транспортный. "МИ-8". Снизился почти к самой земле, метров на пятнадцать, не больше, завис над бульдозерами и "Камацу". Вспыхнули бортовые прожектора, освещая пространство внизу, и тут же погасли. Полетел вниз канат, по нему стремительно заскользили к земле темные фигуры десантников.
Их было ровно двенадцать.
Вертолет взмыл и ушел в сторону. И тотчас же загремели выстрелы: одиночные, словно захлебывающиеся от поспешности, и короткие автоматные очереди. И уже через минуту все стихло.
Что там произошло, - там, на раскисшей от дождей глине, за бульдозерами и экскаватором? Хоть беги и смотри! Но нельзя было бежать. Нельзя! Что бы там ни произошло.
23.41.
От напряжения у Вадима заломило в висках. Глаза привыкли к темноте, он видел, как на той стороне кольцевой вдоль обочины передвигаются какие-то люди, словно бы таскают тяжелые мешки. Но кто таскает и кого таскают - понять это было невозможно. И еще одно сверлило мозг: знают ли об этом Федоров и Меркулов.
Они знали. И так же, как для Вадима, появление вертолета было для них полнейшей и ошеломляющей неожиданностью.
- Вот, значит, что было под брезентом на маратовской автобазе! - воскликнул Меркулов. - Никакие не фуры! Никакое не оружие из Приднестровья! Вертолет! Все продается! Проклятое время! Проклятая Богом страна! И вот почему "бээмвухи" были пустые! Они должны были забрать их - после дела! Не догадался! Совок проклятый!
- Да как же можно было догадаться! - попытался успокоить его Федоров.
- Обязан был! За это мне деньги платят!..
При первых звуках выстрелов Меркулов схватил Федорова за плечо.
- Что там происходит?
Не отрываясь от стереотрубы, Федоров показал рукой на монитор включенной видеокамеры:
- Сами смотрите!
На экране сновали зеленоватые фигурки, сходились, падали, поднимались, снова сталкивались. Мелькали вспышки выстрелов: короткие - пистолетные, длинные - из автоматов. Но где чьи люди - не различить.
23.43.
Включилась рация:
- "Третий" вызывает "Первого".
"Третий" - это был старший группы захвата, посланной сюда, на девятнадцатый километр.
Федоров выхватил из рук оператора микрофон:
- Я - "Первый". Слушаю!
- Докладываю: десант обезврежен. Обезврежен десант. Пять трупов, трое раненых, четверо взяты.
- Наши потери? Есть?
- Есть. Двое. Насмерть. Трое ранены.
- Нашим "скорая" нужна?
- Нет. Царапины.
- А тем?
- Да пусть хоть сдохнут!
- Главный объект на подходе, - предупредил Федоров. - Движется от Капотни.
- Готовы. Ждем.
- До связи!..
Федоров вернул микрофон оператору:
- Еще двое… Молодые ребята. Будущее нашей несчастной России. Как же смотреть в глаза их женам, детям, их матерям! Не уберег!
- Не уберегли, - поправил Меркулов. - Такая уж у нас работа, Юрий Александрович. Такая вот она, эта проклятая работа!.. Да куда же Турецкий с Яковлевым запропастились?!
23.46.
В последний раз завизжали на повороте шины "жигуленка", машина резко затормозила перед ярко освещенным постом ГАИ. Погас проблесковый маяк, умолкла сирена.
- Останавливай весь транспорт! - приказал Турецкий лейтенанту и подбежал к гаишнику, проверявшему документы у водителя "МАЗа" с двадцатиметровым кузовом.
- Генпрокуратура России, старший советник юстиции Турецкий. Не проходил здесь красный микроавтобус "тоёта"? Минут пять - десять назад?
- Красная "тоёта"? Нет.
- Точно?
- Точно.
- Немедленно перекрыть движение! Заводись! - приказал Турецкий водителю "МАЗа". - И вставай поперек дороги! Быстро, быстро!
Перед лейтенантом, вышедшим на середину проезжей части с поднятым вверх жезлом, уже затормозило несколько машин. Движение было не слишком оживленным, но подходили все новые "Волги", "Жигули" и грузовики.
Турецкий извлек из кобуры свой "ПМ", передернул затвор, сунул руку с пистолетом в карман куртки и побежал по обочине вдоль растущего затора, высматривая красную "тоёту". Он увидел ее под Варшавской эстакадой, она застряла в пробке. Рядом с водителем сидел второй, его напарник. В глубине микроавтобуса виднелись три женские головы, это были мать, жена и дочка Вадима. Слева от "тоёты" стояли "Жигули" с Яковлевым и оперативником. Они явно блокировали "тоёту" - на случай, если та развернется и попытается уйти в обратную сторону.
"Грамотно", - отметил Турецкий.
Он обошел "жигуленок" сзади, жестом приказал Яковлеву и оперу: на выход. Они поняли Турецкого без слов: вылезли из машины - неспешно, словно бы разминаясь после дальней дороги.
Турецкий открыл дверцу "тоёты" с пассажирской стороны.
- Ребята, закурить не найдется? А то сколько еще торчать в этой пробке?
Ни водитель, ни его напарник на Турецкого даже не посмотрели. Они тревожно вглядывались вперед, пытаясь понять причину задержки.
- Пошел отсюда, козел! - раздраженно бросил пассажир "тоёты" и потянулся закрыть дверь.
Турецкий вскинул свой "ПМ":
- Не двигаться! Шевельнетесь - конец!
Одна из женщин в глубине микроавтобуса испуганно вскрикнула, а другая неожиданно засмеялась и громко сказала:
- Так их, фашистов! Зер гут!
Тем временем Яковлев с опером распахнули вторую дверь и выбросили водителя из машины. Через полминуты он был уже в наручниках. Яковлев обежал "тоёту", ткнул пистолетом в бок пассажира, которого Турецкий держал на прицеле:
- Вылезай! Руки за спину!
Наручники защелкнулись и на этом.
Турецкий кинулся, лавируя между машинами, назад, к посту.
- Открывай движение! - на ходу крикнул он лейтенанту, вбежал в стекляшку ГАИ и связался с Меркуловым.
- Почему раньше не доложил?! - едва выслушав его, гневно бросил Меркулов.
- Пытался на ходу - сплошной треск. И не о чем было докладывать.
- Закончишь - двигай к Каширке. Там все наши машины. Вадиму сообщил?
- Нет еще.
- Какого дьявола ждешь?! Немедленно звони! Передай: десант убран. Конец связи.
- Марат приехал? - успел спросить Турецкий.
- Подъезжает!..
Турецкий схватил трубку городского телефона, вытащил листок с номером пейджера и набрал телефон оператора фирмы "Информ-Экском".
- Передайте для абонента 10-132: "Десант убран. Семья у нас. Немедленно уезжай. Турецкий".
- Принято, - сообщила девушка-оператор.
- Через сколько времени придет текст?
- Минут через шесть-семь.
- Поскорей, миленькая! - взмолился Турецкий. - Как можно скорей!..
23.58.
- Есть перехват! - сообщил оператор Федорову. - Радиотелефон!
В динамиках зазвучало:
- Ашот! Слышишь меня?.. Ашот!..
- Слышу, да. Слышу.
- Что у тебя с голосом?
- Так, охрип немного…
Марат не мог знать, что Ашот, скованный наручниками, сидит в грязи, привалившись спиной к гусенице бульдозера, а рядом с ним - двое в черных вязаных шапках с прорезями для глаз: один держит перед ним трубку радиотелефона, а второй упирает ствол пистолета ему в горло. Но что-то Марата насторожило.
- У вас там все в порядке?
- Все, шеф, все.
- "Тоёта" пришла?
- Нет еще, не пришла.
- "Ауди"?
- Тоже нет.
- Что за черт?.. Снайперы на месте?
- На месте, шеф. Все на месте.
- Сейчас буду…
Связь прервалась.
- Умница! - сказал Ашоту второй и вырубил его ударом рукоятки пистолета в висок. Ашот кулем свалился на бок.
Федоров приказал оператору:
- Передать всем: начать операцию!..
0.03.
На мосту появилась красная "семерка", притормозила и остановилась на обочине рядом с экскаватором. Водитель и пассажир вышли. Вадим не видел их лиц, но узнал сразу: это были Николай и Марат. Да никого другого здесь быть и не могло. Вадим понял: Марат сменил машину, "девятка" была засвечена. И почти тотчас мимо Вадима промелькнула белая "ауди", оснащенная, как машина правительственной охраны. Она круто развернулась на мосту, объехала красную "семерку" и остановилась метрах в десяти впереди нее.
Где-то Вадим уже видел эту "ауди". Очень знакомая была машина. Видел. Точно. Но где и когда - вспомнить не смог.
Водитель вышел из "ауди" и направился к "семерке". Николай сунул руку в салон и на секунду включил дальний свет - убедиться, что к ним идет именно тот человек которого они ждали.
Вадим обмер.
Это был Грошев.
Да, он. И "ауди" была его: возле нее он давал интервью телевизионщикам, когда взяли Сильвио и Родригеса.
Он! Бывший член Государственной думы России! Начальник Регионального управления по борьбе с организованной преступностью! Генерал милиции!
И он приехал не для того, чтобы арестовать Марата.
Совсем не для этого!
Грошев подошел к "семерке", пожал Марату и Николаю руки. Сыпанул дождь. Все трое влезли в машину.
Вадима захлестнуло отчаяние.
"Они его не возьмут! - понял он. - Не возьмут! Даже если возьмут - отмажется! Отмажут! Тот же Грошев! И наверно - не только он! Вывернется. Снова вывернется!.."
На смену отчаянию вдруг пришла леденящая ярость.
"Нет. Нет! На этот раз - не вывернешься!.."
Вадим завел "Запорожец" и вырулил за грузовик, не зажигая огней.
Внутренняя сторона кольцевой была пустынна, а по внешней необычно плотным для этого времени потоком шли машины: рассасывалась пробка, устроенная Турецким на варшавской развязке возле поста ГАИ.
Вадим терпеливо ждал. Поток стал редеть. Вадим включил турбонаддув. Двигатель поревывал, как у гоночной "Формулы-1" перед стартом.
В потоке машин наметился просвет. Он приближался.
Пискнул пейджер. Но у Вадима не было уже ни секунды, чтобы прочитать текст.
Все! Вадим включил фары, вжал в пол педаль газа.
"Прости меня, Господи".
И швырнул машину в просвет.
Трое в "семерке" успели лишь увидеть, как на них стремительно несется что-то слепящее. И больше они не видели ничего.
Марат получил свой груз.
"Запорожец" Вадима фугасом врезался в боковину "семерки", рванули канистры с бензином, огромное дымное пламя взметнулось над кольцевой.
- Что он делает?! - в ужасе закричал Меркулов. - Господи, что он делает?!
Еще рвануло - бензобак "Запорожца". И тотчас же - бак "семерки". Высоко вверх и на десятки метров в стороны разлетелись искореженные куски металла и человеческих тел.
Вспыхнула "ауди".
- Всех - на девятнадцатый километр! - приказал оператору Федоров. - Вызвать пожарных, "скорую"!
Меркулов спрыгнул с высокого борта "КАМАЗа" на землю и тяжело побежал к мосту. Федоров мельком взглянул, работает ли видеокамера, бросился следом.
Рвануло еще раз - бензобак "ауди".
Когда Федоров и поотставший от него Меркулов подбежали к пожарищу, там уже были оперативные машины, подоспевшие с Каширки, две "скорые" и три пожарных машины.
Но ни врачам "скорых", ни пожарникам уже нечего было делать.
Все было кончено.
Известный подмосковный бизнесмен господин Костиков, гражданин России, Израиля и снова России, поднял и возложил свой крест на свою Голгофу. Господь послал ему это испытание и дал силы выполнить его до конца.
И он его выполнил.
Смерть, которую он нес в себе, встретила его за последним порогом жизни, протянула нежную девичью руку и увела из грохота взрывов и всепожирающего огня…
1.40.
Операция завершилась. Но до самого утра сновали по Москве милицейский фургоны, свозя в Лефортово и Бутырку бандитов, вытащенных из постелей, вырванных из машин и сброшенных с высоких табуретов ночных баров.
Империя Марата перестала существовать.
В одночасье.
Как Советский Союз…
Был уже четвертый час ночи, когда черная "Волга" с Меркуловым, Турецким, Яковлевым и Косенковым въехала во двор Генеральной прокуратуры. По пути, у ярко освещенных палаток возле Курского вокзала, Турецкий попросил водителя остановиться и купил бутылку кристалловской водки.
- Двадцать две тысячи, - сказала продавщица.
- Это еще почему? - возмутился Турецкий. - Она же всегда стоила восемнадцать!
- Ночной тариф, - объяснила продавщица. - Ночью всегда все дороже.
Турецкий не стал спорить. Она была права. Да, ночью всегда все дороже.
Кроме человеческой жизни.
Они молча поднялись в кабинет Меркулова. И первое, что сделал Меркулов: распахнул слипшиеся створки окна и вышвырнул во двор настольную лампу. Потом достал из сейфа четыре стакана и разлил водку, всем поровну.
- Помянем наших.
- И Вадима, - сказал Турецкий.
- Конечно, - согласился Меркулов. - Он тоже был наш.
И они выпили.
Помолчали.
Турецкий собрал стаканы и поставил их в сейф. На глаза ему попалась папка, оставленная Меркулову Вадимом.
"Он за ней уже не приедет…"
Турецкий положил папку на стол перед Меркуловым:
- Отправьте ее в израильское посольство. Это была его просьба.
- Это политическое решение, - заметил Меркулов.
- Так и примите его!
Меркулов придвинул блокнот и написал:
"Уважаемый господин посол!
Направляю Вам документы, собранные бывшим гражданином Вашей страны господином Костиковым, а также информацию, полученную Генеральной прокуратурой России.
Не сомневаюсь, что она является для Израиля в высшей степени актуальной.
С уважением - заместитель Генерального прокурора Российской Федерации государственный советник юстиции 2-го класса К. Д. Меркулов".
На следующее утро нарочный отвез папку в посольство.
Израиль, как всегда в таких случаях, реагировал быстро и остро.
Через четыре дня Информационное агентство Латвии сообщило:
"Вчера вечером неизвестными преступниками был расстрелян из автоматов автомобиль сотрудника тунисского посольства, дипломата господина Саида аль-Аббаса. Г-н аль-Аббас и два его телохранителя убиты. Преступникам удалось скрыться".
Еще через неделю все информационные службы мира обошло известие о мощном взрыве, уничтожившем научно-исследовательский центр неподалеку от Триполи…
А к Москве тем временем подступило лето. Оно было неровным, как жизнь. Последние журавлиные клинья тянулись на север. Внизу под ними была иерусалимская Стена плача и рядом с ней - божественный перст калязинской колокольни, возвышавшийся над осиротевшей землей.
"Отпусти ему грехи вольныя и невольныя…"
Совсем недавно все это было.
В апреле и мае 1996 года.
Note1
См. роман Ф. Незнанского "Контрольный выстрел".
Note2
См. роман Ф. Незнанского "Контрольный выстрел".