- А! Такого простого обыкновенного человека! - почему-то обрадовался Гунар. - Который как одуванчик.
- Этот одуванчик - агент Моссада.
- Как?! - поразился Гунар. - Моссада?! Марат, вы блефуете. Я не верю, что груз у вас. И вы поэтому рассказываете мне такие страшные сказки. Как это по-русски говорят? На ночь поглядевши!
- Вот - его досье. На того самого одуванчика. Читайте. Не спешите. Обратите внимание на это место!..
Пауза.
Шелест страниц.
Еще пауза.
Еще шелест…
Длинное латышское ругательство.
- Теперь верите? - спросил Марат.
- Откуда досье? Оно есть достоверное?
- Шифр в углу. Видите? Компьютер у вас есть. Запросите, откуда оно получено…
Снова длинная пауза, перемежаемая шелестом наборной клавиатуры компьютера.
Стрекот принтера.
Звук выдираемого из принтера листа.
Пауза.
- Майн готт! Это - правда? Скажите, что вы пошутили!
- Не пошутил я, дорогой Гунар. Мы оба в говне. Весь вопрос только в том, кто глубже.
- Каким образом вы втянули в наше дело человека из Моссада?
- Нам его подсунули. И информация шла из Риги.
- От нас?! Но зачем?!
- Я не сказал - от вас. Я сказал - из Риги. Не понимаете? - Марат объяснил: - У вас протечка.
- Протечка информации? У нас? Это исключительно исключено!
- Исключено? - повысил голос Марат и, судя по звуку, хлопнул папкой по столу. - А это откуда?
- Агент Моссада - на нашей горячей линии, - помолчав, проговорил Гунар. - Это есть катастрофа. Извините, я должен выпить…
- Пока не катастрофа, - слегка успокоил его Марат. - Мы засекли его на очень ранней стадии. Он пока - один, на связь со своими не вышел.
- Значит, нужно немедленно его убрать и забрать груз.
- А если все-таки вышел? Хотите рискнуть? Я даю вам адрес, шифр и даже денег не возьму, если вы сумеете забрать груз и ликвидировать одуванчика. Согласны?
- Нет. Согласны нет. Дело слишком серьезное. Вы даже не представляете, насколько серьезное.
- Представляем, - заверил его Марат. - Груз, конечно, надо забрать и Моссад нейтрализовать. Это мы берем на себя. Для вас главное другое - вы засветились. Нужно менять всю схему. Вы выходите из игры. Или отходите на задний план.
- Кто же будет координировать движение груза?
- За ответом на этот вопрос я и приехал. Короче, если вы хотите иметь с нами дело и дальше, вам придется пойти на наши условия.
- А если мы сменим партнера?
- Поздно. Мы перекрыли все выходы лития из Сибири. Наши люди не дадут вам взять ни унции материала. Ни за какие деньги.
- Значит, вы знаете, что это - литий?
- И для чего он нужен, тоже знаем. И что ваш главный заказчик не может продолжать работу над атомной бомбой без этих ампул - и это знаем. И даже заказчика знаем. Как видите, мы тоже хорошо поработали. А теперь - к делу. Как поступает материал в Триполи?
- По дипломатической почте.
- В Латвии нет ливийского посольства.
- Ливию представляет Тунис. Там - наш человек. А из Туниса груз уходит в Ливию. Иногда через Мальту.
- Кто этим занят в тунисском посольстве?
- Я не могу вам его назвать.
- Тогда я назову, а вы скажете, да или нет. Гунар, игра очень серьезная. Мы заказали большую партию товара для вас. Очень большую. И нам не нужны двуликие посредники. Итак, в тунисском посольстве: Саид аль-Аббас? Правильно?
Вадим знаком спросил Николая: то, что мы говорим здесь, в доме слышно?
- Нет. А что?
- За углом дома кто-то стоит. В кустах. И за другим тоже.
Николай всмотрелся и покачал головой.
- Слушай, либо ты какой-то особенный, недоделанный или переделанный, либо наши лопухи действительно ничего не стоят. Верно. Стоят. Двое наших. Они со вчерашнего дня его пасут… Тихо!..
- Итак, Гунар, я не услышал ответа. Аль-Аббас?
- Возможно.
- Это не ответ.
- Я не могу утверждать точно. За товаром приезжает аль-Аббас и еще один наш человек…
- Переводчик фирмы "Каххар" Илья Кириллов. Так?
- Вы и это знаете?.. Так вот, они берут товар, платят за него и увозят. А кто лично возит его в Тунис, этого я твердо не знаю. Думаю, сам аль-Аббас. Он часто туда летает, у него дипломатический паспорт. И потом…
- Что?
- Зачем ему с кем-то делиться?
- Как вы связываетесь с Аббасом?
- Личный контакт. Он приезжает на работу в десять. У ворот должен стоять либо я, либо Кириллов с газетой "Рига-баллс" в левой руке.
- Есть у Кириллова с ним другой вид связи?
- Думаю, есть. Не знаю какой. Но когда Аббас нужен срочно, Кириллов его находит.
- Какая у вас связь с Кирилловым?
- Обычный телефон. Серьезные разговоры, конечно, лично.
- Звоните. Мы должны встретиться с Кирилловым и Аббасом через полтора часа у главного входа Домского собора. Только говорите по-русски. И никаких намеков.
Через минуту встреча была назначена.
- Вы на машине? - спросил Гунар. - Или мне взять свою?
- Вы остаетесь дома. И с вами будут два наших господина. Серьезные молодые люди. И если вы соврали нам насчет Кириллова или аль-Аббаса, я не завидую вам, Гунар.
- Я был честен, как перед престолом Богоматери! - поклялся Гунар.
- Тогда вам нечего бояться. Кстати, кто занимается боевиками? Ну, вроде тех, кого вы собираетесь к нам прислать? Вы?
- Нет. Я только координатор.
- Кириллов?
- Нет. Не тот человек. Думаю, сам Аббас. Или кто-то из его людей. Этого он никому не доверяет.
- Кто у него в основном - арабы?
- Только внутренняя охрана. Разный народ. Русские, латыши, есть даже вьетнамец.
- Кавказцы?
- Нет, здесь им трудно работать.
Скрипнуло кресло. Видимо, Марат встал.
- Досье, - попросил он. - Спасибо. До встречи. Не провожайте меня. К телефону не подходить - только мои люди. Без глупостей, Гунар, и все будет, как у нас говорят, тип-топ.
Николай выключил диктофон. В калитке появился Марат. И тотчас в дом проскользнули две темные фигуры, дежурившие по углам.
Вадим выскочил из машины навстречу Марату:
- Нужно немедленно обесточить дом. Короткое замыкание, что угодно! У него же в компьютере осталась вся информация! И разговор он наверняка тоже записывал!
- Черт! - вырвалось у Марата.
С проворством, неожиданным для его грузноватого тела, Николай извлек из багажника буксировочный металлический трос и снизу набросил его на токоподводящие провода. Первый бросок не достиг цели, второй оказался удачным. Ослепительный синий свет, резкий треск короткого замыкания. В половине поселка свет погас.
- Теперь нормально, - констатировал Николай, выдирая зубами из ладони тонкие стальные ошметки проводов. - Поехали!
- Ну, Вадим, быстро же ты соображаешь, - проговорил Марат, когда машина свернула к Риге. - Я уж подумываю: не взять ли мне тебя на работу?
Вадим усмехнулся:
- Денег у вас платить мне не хватит.
- А что, я серьезно, - повторил Марат.
- Я тоже, - сказал Вадим.
IV
Всю дорогу до Риги Марат молчал. В общем, он был доволен. Первая часть плана реализовалась даже успешнее, чем он ожидал. Во-первых, он убедился, что Гунар - пешка, посредник, с которым можно уже не считаться. Что Кириллов, вычисленный его ребятами, - фигура реальная, хотя тоже малозначительная. Серьезно - это Аббас. Очень серьезно. Он - не посредник. За ним - государство. Богатейшее и непримиримое в своей ненависти к Израилю. И вряд ли Аббас сам возит литий только потому, что не хочет делиться с другими. Это логика мелкого жулика Гунара, который случайно оказался в большом бизнесе. Аббасу, возможно, вообще не платят, это входит в его обязанности. Платит он - из неисчерпаемой ливийской казны.
Да, скорее всего, так.
Что из этого следует?
Марат почувствовал себя неуютно. Он был не из слабонервных людей. Еще лет двадцать назад, когда таких, как он, называли цеховиками и преследовали, как бешеных собак, он умудрялся выпутываться из самых безнадежных, казалось бы, ситуаций, потому что быстро усвоил три правила. Успех дела решают не деньги. Успех дела решают не люди. Успех дела решает не информация. А только все эти три компонента вместе. И еще: в бизнесе нет симпатий и антипатий. Он много раньше других понял, что власть выпадает из рук одряхлевшей власти и нужно создавать свою власть - силой, деньгами, связями, страхом, чем угодно, здесь годны все средства. И как только на развалинах советской империи забрезжил дух предпринимательской свободы, в руках Марата уже была сосредоточена такая сила, которой не обладало и молодое правительство розовощекого Гайдара.
С партнерами он был честен и жесток, конкурентов попросту уничтожал. И не было в Москве и Подмосковье хоть мало-мальски прибыльного дела, которое могло бы существовать без благословения Марата: от игорного бизнеса до полиграфии и от оптовой овощной торговли до подпольного изготовления водки. Жил он при этом холостяком в простой трехкомнатной квартире, рядом с которой прикупил, правда, двухкомнатную квартиру для бессменного водителя и телохранителя Николая, в быту был скромен, как обыкновенный государственный служащий, дач на Канарах не покупал, да и летом ездил не в Италию, а в Сочи, где снимал дом у знакомого грузина. И если бы его спросили, зачем ему столько денег, он вряд ли сумел бы ответить.
Дело было не в деньгах. Деньги были для него тем же, чем слово для поэта или ноты для композитора. Только в сфере сложнейших, запутанных и порой очень опасных дел он ощущал себя в своей стихии. В бизнесе он был бесстрашен, как рысь, и целеустремлен, как носорог.
Он всегда остро чувствовал опасность и никогда этим чувством не пренебрегал. Но сейчас, щурясь на огни пригородов Риги, ощутил нечто такое, чего в себе никогда не знал. Страх - вот что это было такое, и Марат прекрасно отдавал себе в этом отчет. И боялся он не аль-Аббаса, не его головорезов-боевиков. Он боялся встать на пути государства как такового - не нашего, полусгнившего, а такого, как Ливия, Пакистан или Иран, - беззаконного, чуждого всему, чем жил Марат, безжалостного, как палач.
Мелькнула подленькая мысль: а не пойти ли по третьему варианту? Организовать дополнительную поставку лития, наладить новые контакты с Аббасом и спокойно стричь бабки. А Вадима придется просто убрать. Если Аббас получит груз, хоть и с задержкой, он вряд ли станет настаивать на первоначальном плане показательного уничтожения Вадима.
Вот, кстати, откуда этот план-то, сообразил вдруг Марат. Вот она - эта жуть, бессмысленная исламская жестокость, жестокость не человека, но государства.
Его размышления прервал голос Вадима.
- Извините, Марат, что вторгаюсь в ход ваших мыслей. Но как честный человек считаю долгом сообщить вам одну деталь. Как я понял, ни вы, ни ваши ребята в компьютерах почти ничего не понимаете. Ну, есть у вас, конечно, классные специалисты, но я о другом. Вот вы забыли сейчас вынуть дискетку из компьютера Гунара. И если бы Николай своим героическим броском не обесточил сеть, информация на дискетке сохранилась бы. А ведь был недавно подобный случай, я чисто случайно его вспомнил. Когда Алик и Сергуня убивали профессора Осмоловского, они ведь тоже дискетку не вынули. Уничтожили распечатку и ушли…
- Что ты несешь? - грубо вмешался Николай. - С чего ты взял, что Осмоловского замочили Алик с Сергуней?
- А я был там, своими глазами видел, - беспечно, как о пустяке, отозвался Вадим. - Так вот, на дискетке - весь анализ Осмоловского. Литий, высшей марки. Его делают у нас только на одном заводе. В Иркутске. Как вы думаете, если дискетка попадет к ментам, смогут они проследить путь груза от Сибири до Ливии?
- Николай, - попросил Марат. - Пристрели этого гаденыша. Прямо сейчас.
- С удовольствием, - засмеялся Николай и сунул руку под мышку.
- Ладно, я пошутил. Дальше давай, - отменил свой приказ Марат. - Продолжай, я слушаю.
- Я думаю, смогут. Потрясут на заводе, выйдут на бортмеханика, тот сдаст Сергуню или кого там вы еще, кроме меня, нанимали…
- Но дискетки-то нет.
- Ее в компьютере нет. Я ее достал. И она - в тех самых документах, о которых мы уже толковали. И есть еще одна пикантная деталь. Визитную карточку, ну - будто он из таможни - Алик забрать забыл.
- Карточка-то липовая.
- А зато какая глянцевая! И пальчики на ней - без лупы видны. И она тоже там, в этих самых документах. - Вадим помолчал и меланхолически закончил: - Я понимаю, что несколько нарушил ваши планы относительно моего будущего. Но не сделать этого не мог. Меня бы просто замучила совесть.
- Вот сволочь! - выругался Марат. - Сволочь ты, Вадим, вот что я тебе скажу, слышал?
- В ваших устах это звучит как комплимент.
- Заткнись! Еще пикнешь - в самом деле прикончу!
- Молчу…
"Вот сволочь! - повторил про себя Марат. - Но интуиция - дай Боже!.."
Нужно было менять план. И третий вариант не проходил. Можно было, конечно, все сделать, как Марат и предположил, заключить сделку с Аббасом, наладить новую систему связи, а Вадима взять под колпак и ждать, когда он проколется. Пренебречь документами было нельзя. Даже если Вадим слегка и блефовал (как он мог присутствовать при убийстве Осмоловского?), все равно его документы несли нешуточную угрозу для него, для Марата. Конечно, и Сергуня, и Алик без колебаний сдадут Марата. А поскольку дело такое: Ливия, бомба, стратегическое сырье, - и свои в верхах не прикроют. Ни за какие деньги. Задницы свои поберегут. Но сколько можно держать Вадима под колпаком? Месяц? Полгода? Год? Малый он ох какой осторожный. И знает, чем может грозить любая оплошка. А если с ним что-нибудь случится само по себе? Под "МАЗ" какой-нибудь на своем "запоре" влезет. Или еще что?
Зависимость от судьбы Вадима - вот что не нравилось Марату в этом варианте. Он вообще привык диктовать, а не подчиняться. А зависимость в такой вот, явственно унизительной, основанной на страхе за свою судьбу форме - нет, это было не для него. Не для него это было. И точка.
В размышлениях Марата была и еще одна тема. Не тема даже, а так - отголоски, запах. Как ни странно, но слова Вадима, разрушившие построения Марата, не настолько уж выбили его из колеи, как он себя накручивал в своем раздражении. Еще до этого в глубине души его словно бы шевелился какой-то маленький зловредный гаденыш. Мерзкая субстанция, Марат хорошо это знал. Он объявлял о себе в минуты сомнений, и решения, которые Марат под воздействием этого гаденыша принимал, сначала пугали его самого, потом ввергали в шок партнеров, но в конечном итоге оказывались самыми удачными предприятиями Марата. Вот и теперь он словно подзуживал: "Ну что, обосрался? Наложил в штаны? Трясти торговлю и мочить банкиров - куда как просто. А тут - в кусты? Государство, видишь ли! Ислам!.."
Зудело. И зуд этот становился все отчетливее. Марат даже заворочался в кресле.
Николай вопросительно взглянул на него.
- Все в порядке, рули, - успокоил его Марат.
Но не все было в порядке. Верней даже, ничего в порядке не было. Впервые в жизни он ехал на деловое свидание такой важности и не имел в голове точного плана действий. Вообще никакого плана. "Все, - сказал себе Марат. - Хватит сушить мозги". Что есть, то есть. А что будет - там видно будет. По опыту он знал, что главное сейчас - расслабиться и о делах не думать. Бесполезно, нет новой информации.
И он еще глубже умял свое тело в кресло и даже слегка вздремнул, пока машина петляла по узким улочкам Старой Риги.
Николай остановил машину на влажной брусчатке у главного притвора Домского собора, уходящего в серое небо своим недостижимым шпилем. Почти тотчас позади мелькнули огни, и на тормозах мягко осел черный представительский "мерседес" с посольским флажком Туниса на боковом флагштоке.
- Прямо будто сам посол! - заметил Марат, выходя из машины. - Пошли, - кивнул он Вадиму. - А ты, Николай, сиди.
Навстречу Марату и Вадиму из посольского "мерседеса" вышел водитель и человек, сидевший с ним рядом. Оба были арабами.
- Извините, - сказал один из них и ловко обыскал Марата и Вадима. - Извините, - повторил он и открыл перед ними заднюю дверь автомобиля.
Пока дверь была открыта, в салоне горела неяркая лампа потолочного плафона. В ее свете Вадим разглядел в глубине лимузина плотного смуглого человека с пышными черными усами, в костюме с галстуком и белым цветком в петлице. На лице у него были темные очки, во рту торчала потухшая сигара, пальцы рук блестели от перстней.
Откуда-то сборку появился другой господин, верткий, с холеными руками и в светлых очках в золотой оправе.
- Илья Кириллов, - представился он Вадиму и Марату. - Разрешите познакомить вас с господином Саидом аль-Аббасом. Господин Марат - господин Аббас. - Рукопожатие. - Господин Аббас - господин… - Взглянув на Вадима, он замешкался.
- Просто Вадим, - сказал Вадим.
- …Господин просто Вадим, - нашелся Кириллов.
Аль-Аббас удостоил рукопожатия и Вадима. Рука у него была холодная, но почему-то потная.
Кириллов пристроился на боковом сиденье и захлопнул за собой дверь. Одновременно он нажал кнопку - полезло вверх звуконепроницаемое стекло, отделявшее пассажирский салон от водителя. Еще кнопка - из переднего сиденья выплыл слегка подсвеченный бар с основательным набором бутылок. Не спрашивая, Кириллов налил Аббасу виски со льдом. Взглядом спросил Марата и Вадима: "Вам?"
- То же самое, - кивнул Марат.
- И мне, - повторил Вадим.
Аббас приподнял хрустальный тяжелый стакан:
- Чюз!.. А теперь - цум верк.
- К делу, - перевел Кириллов.
- Уважаемый господин аль-Аббас, я хочу познакомить вас с нашим новым сотрудником и партнером. Зовите его просто Вадим.
Кирилов перевел.
- Очень приятно, господин Вадим, - Аббас изобразил на лице улыбку, но глаза его, освобожденные от очков, оставались холодными. Словно бы насмотревшись на Вадима и запомнив его, он вновь надел темные очки. Скорее всего, решил Вадим, это были хамелеоны: он всех видел, а его глаза не видел никто. В Палестине такие очки в ходу.
- На этом протокольную часть можно считать законченной, - предложил Марат. - Если у господина аль-Аббаса нет к господину Вадиму дополнительных вопросов.
Вопросов не было.
- Господин Вадим давно мечтал побродить по вашим прелестным улочкам, - продолжал Марат, внутренне усмехаясь над своей велеречивостью, но в то же время отдавая себе отчет в том, что дипломатические переговоры - в них что-то есть. Как бы поднимающее себя в своих же глазах. - Господин аль-Аббас не возражает, если мы предоставим ему такую возможность? Минут на сорок.
Господин аль-Аббас не возражал.
- Пойди погуляй, - кивнул Марат Вадиму.
- Куда?
- А подумай. Не придумаешь - просто гуляй.
- Ясно.
- Ты, Кириллов, тоже пойди погуляй, - предложил Марат, пока Вадим выбирался из лимузина. И негромко добавил: - Следи за ним. В оба. Он повернулся к арабу: - Господин аль-Аббас не возражает?
Кириллов перевел. Аббас в ответ бросил несколько фраз по-арабски. Вадим знаком попросил Марата высунуться из машины:
- У меня нет денег. - И - быстро, еле слышным шепотом: - Он приказал ему: если что - звони.
- У моего сотрудника случайно нет валюты, - объяснил Марат. И тихо спросил, передавая деньги: - Так ты и арабский знаешь?