Франка прислушивается: интересно, повернет ли она ключ в двери? Хотя со всеми этими решетками запирать комнату нет никакой необходимости. Приводя себя в порядок, оробевшие подруги разговаривают чуть ли не шепотом, то и дело беспокойно поглядывая на зачехленную телекамеру.
- …А здесь у нас залы цветной телезаписи, - широко улыбаясь, говорит дон Траина; остановившись, он пропускает девушек вперед.
Франка и Мелита окончательно сражены. Странный брат-мирянин, показал им только четыре этажа из одиннадцати, но и этого более чем достаточно, чтобы у обеих дух захватило от восторга..
Огромное здание наполовину уходит в землю, и во время экскурсии их все время преследует тревожный приглушенный рокот.
- Это наш источник, - улыбаясь поясняет дон Траина.
Пройдя по бесчисленным коридорам и несколько раз воспользовавшись лифтом, они попадают наконец в центральную часть здания, где из скалы изливается мощный поток и обрушивается вниз, в недра дома. Поразительное зрелище: гигантский колодец обнесен стеклянными стенами, и рассеянный свет, преломляясь в воде н стекле, превращается в живое радужное сияние.
- Для здешних мест источник - это просто благодать Господня. И я решил вывести воду наружу. Не правда ли, красиво?
Франка на какое-то время даже забывает, зачем она здесь, так зачарована она шумом этой вечно движущейся воды, фантасмагорией радужных брызг.
- Сейчас я вам покажу такое… - говорит дон Траина, уводя их из зала, - пойдемте, это еще не все.
На разных уровнях прямо в скале вырублены огромные ультрасовременные залы; есть здесь и небольшой стадион, и бассейн на шестом этаже.
- Для бассейна я решил использовать подогретую воду нашего источника. Между прочим, установлено, что она содержит целебные минеральные соли.
Дон Траина откровенно гордится своим детищем. Но больше всего подруг поражают залы телезаписи. Всего их шесть, они оснащены новейшим телеоборудованием - часть аппаратуры еще не распакована - вдоль стен тянутся ряды мониторов.
- Это одно из моих самых эффективных средств обучения, - поясняет дон Траина. - Благодаря ему мы получили реальную возможность возвращать доверенных мне детей к нормальной жизни.
Пока девушки восторженно озираются по сторонам, он рассказывает, что сейчас на его попечении четыреста мальчиков и девочек: в данных условиях это предел.
- Как вы уже заметили, - говорит он, - в каждой комнате есть телекамера. С одной стороны, это дает возможность персоналу предоставлять нашим подопечным наибольшую свободу, ни на минуту не упуская их из поля зрения. С другой - фиксировать на пленке, можно сказать, всю их жизнь, все привычки, все мелочи, которые могут нам потом пригодиться. Дети просто счастливы, когда имеют возможность увидеть себя на экране, это позволяет им учиться на собственных ошибках и на ошибках своих маленьких друзей и быстрее приобретать необходимые навыки. Кроме того, съемки служат научным материалом для дальнейших опытов.
- Потрясающе!
Мелита, которая уже работала с подростками, в полном восторге.
Дон Траина скромно улыбается.
- Любовь к ближнему - великая сила. Этим несчастным детям я посвятил свою жизнь.
- Но все это… - не выдерживает Франка, глядя вокруг широко раскрытыми глазами, - но все это обошлось, наверно, в целое состояние. Как же вам удалось за каких-то три года…
Дон Траина с добродушно-лукавым видом перебивает ее:
- Провидение Господне, синьорина. И еще - множество друзей, которые, как и я, не могут оставаться равнодушными к переполняющим мир страданиям ближних.
- Все это так, но… - Франке хочется сказать, что для этого потребовались миллиарды - много-много миллиардов. Что же до провидения Господня, то она в этих делах не очень разбирается.
- Мир лучше, чем вы о нем думаете, синьорина, - замечает дон Траина со смиренным видом. - Я искал благодетелей и нашел их. И продолжаю находить… Когда я приехал сюда, здесь был только этот большой дворец - слишком большой и слишком ветхий, чтобы можно было его как-то использовать. И я обратился к людям, стучался в двери, молил, унижался. И провидение помогло мне. Банки открыли свои сейфы. Целый год я работал, неся на своих плечах бремя огромных долгов. Потом мне на помощь пришли добрые граждане, вскоре прибыли и первые дети, нуждавшиеся в лечении и нигде не встречавшие сочувствия. Мы добились кое-каких успехов. Провидению нужно помогать. Наши успехи расположили к нам сердца руководителей государства, областной администрации. Я пригласил сюда государственных инспекторов. Они приехали, сами все увидели и тоже стали нам помогать.
В Беличе они почему-то не поехали, а если поехали, то ничего там не увидели, провидение не сработало, думает Франка; ей нужно освободиться от сомнамбулического оцепенения, в которое ввергли ее патетические речи дона Траины о величии его деяний.
А охваченный экстазом дон Траина продолжает говорить; взор его устремлен вверх, пальцы все время играют с висящим на шее медальоном. Поначалу Франка не обращает на это внимания - тик какой-то, и все, а потом уже не может отвести глаз от медальона, цепочку которого дон Траина накручивает на палец. На медальоне изображено странное растение, скорее, дерево, сразу не разберешь. Оно напоминает ей что-то знакомое, но что?
- А где же дети? И специалисты?
С момента своего прибытия девушки не видели никого; это монументальное сооружение напоминает грандиозный собор в пустыне.
- Сегодня суббота, весь технический персонал отдыхает, а дети переведены в новые здания. Я решил, что так будет лучше, поскольку завтра начинается семинар, и не хотелось бы их зря беспокоить: нервишки у них слабые.
Говоря это, дон Траина так и сверлит Франку взглядом. Девушка понимает, что проявлять чрезмерное любопытство опасно. Мелита совершенно сражена увиденным, но обе они никак не могут отделаться от странного беспокойства; железные решетки, конференц-залы, бассейн, залы телезаписи - и полное безлюдье. Ничего здесь не напоминает о благотворительной деятельности, какой они ее себе представляли.
Зачем городку нужна посадочная площадка для вертолетов? И эта новая больница, похожая скорее на гостиницу? Вопросы множатся, но ответа на них ни та ни другая не находят.
Они выходят из здания: за спиной у них - тщательно отреставрированная кирпичная стена старого дома, впереди до каменного забора тянется небольшая лужайка; там теснятся высокие кактусы, среди которых выделяется какое-то могучее растение с широкими листьями и длинным-предлинным стеблем, увенчанным цветком из длинненьких мохнатых метелок; цветок этот называют канделябром, а вот как называется само растение, Франка никак не может вспомнить.
За каменной оградой лишь небо, пустота. У девушки все еще стоит перед глазами иссушенная суровая местность, по которой они ехали сюда.
Кто такой Штиц? Где его искать? - думает она, заставляя себя не отвлекаться от главной цели, приведшей ее сюда. Она помнит, как Проккьо назвал Паоло городок и организацию - "Благие деяния в пользу убогих", - где должен быть Штиц. Может, Штиц тоже примет участие семинаре? А может, он - один из здешних специалистов? Или сам дон Траина? Он приехал сюда всего три года назад, в городке его раньше не видели и откуда он прибыл, не знают. До чего все странно!
Она понимает, что придется все же его порасспросить, пусть он даже и заподозрит неладное. - Как же вы здесь оказались? Почему остановили свой выбор именно на этом месте?
Дон Траина настороженно смотрит на девушку. А она старается придать своему лицу выражение самого невинного любопытства. Франка видит, как он нервно сжимает в руках медальон: даже побелели суставы пальцев. Его глаза темнеют.
- Это долгая история. Не думаю, что она может вас заинтересовать.
- Да что вы! Расскажите, пожалуйста. Вы такой… такой удивительный человек! - Мелита приходит на помощь подруге.
Дон Траина переводит взгляд на нее, словно стараясь разгадать ее намерения; потом, улыбнувшись, сдается:
- Видите ли, все началось с моего деда, а вернее, даже с прадеда. Этот дворец, - он делает широкий жест рукой, - эти руины, которых вы не могли не заметить при въезде в городок, некогда принадлежали князю Патерно. Мой дед, а до него мой прадед были в его доме слугами, садовниками, - ухаживали за княжеским садом. Мой отец привез меня сюда мальчишкой. Князья тогда уже здесь не жили. Все пришло в упадок, вот эта стена - ею были обнесены княжеские сады - тоже начала разрушаться. Из-за стены выглядывала лишь гордая вершина агавы. - При этих словах дон Траина переводит взгляд на медальон, висящий у него на шее. - Я велел вырезать агаву на своем медальоне, это мой талисман. Мысли об агаве, росшей по ту сторону стены, стали каким-то наваждением, они постоянна звали меня в эти края. Когда Пречистая Дева отвратила меня от неправедного пути и указала путь, идя по которому, я могу служить страждущим, я вспомнил о тяжкой доле моего деда - княжеского садовника, и это единственное уцелевшее с тех времен растение показалось мне своего рода символом. Я вернулся сюда.
Дон Траина, опустив глаза, смотрит на медальон. Но в голосе его слышится уже не смирение, а самодовольство.
- Понимаю, - говорит Франка растерянно.
Она действительно понимает, что, даже если этот чело-вех многое скрывает, история, которую он сейчас рассказал, - правда.
Неожиданно резкий смех дона Траины выводит ее из задумчивости.
- Провидение Господне безгранично, - продолжает он. - Возможно, вы действительно меня поняли. Но зачем копаться в прошлом? Вас привело сюда желание собрать материал для диплома. Только ли это? А может, провидение сейчас выводит вас на путь, которого вы пока еще не знаете, но который скоро перед вами откроется?
- Как знать? - Франку поражает двусмысленность ситуации. - Как знать? Провидению не возразишь.
Ты - Штиц, думает она. Неизвестно почему, но она в этом уверена. Агава, дедушка, миллиарды, о которых позаботилось провидение… Провидение ли?
Капитан привел в движение все рычаги, какие только мог, и сейчас испытывает беспокойство. Сидеть без дела ему трудно, а тут приходится ждать. Капитан позаботился о том, чтобы его люди сопровождали выехавшего в Геную Алесси, организовал кое-какую помощь журналисту, но так, чтобы тот ни о чем не догадался. Один из врачей признался следователю, который вел дело о Дондеро, что в течение десяти минут у дверей палаты раненого не было никакой охраны. Кто-то вызвал к телефону дежурившего там полицейского, но вызов оказался ложным. Полицейский подтвердил это. Следователь, заподозрив неладное, потребовал произвести экспертизу рук Дондеро и рабочего, погибшего в результате взрыва. Если бы бомбу подложили они, микроскопические следы материала, из которого она была изготовлена, остались бы у них в порах кожи. Анализ дал отрицательный результат. И вот сейчас следователь допрашивает Алесси. Допрашивает уже более пяти часов. Он вызвал также некоторых сотрудников, ответственных за службу безопасности на "Эндасе", и, как явствует из донесений, подученных капитаном, дело вроде бы сдвинулось с мертвой точки.
Капитан отгоняет от себя мысли об Алесси, сейчас его больше беспокоит девушка. Когда один из его агентов передал, что она отправилась в Катанию, он сразу сообщил об этом Фаэдо. Фаэдо позвонил на следующий же день.
- Сопито. "Благие деяния в пользу убогих". Тебе это ни о чем не говорит?
Капитан удивлен.
- А почему это название должно мне о чем-то говорить?
- Черт возьми! А еще шеф называется, "мозговой центр"! - В голосе Фаэдо слышится вызов. - Гуараши. Страница из сицилийского досье, на которой стояло слово "Агава" и которую он читал перед тем, как его убили. "Благие деяния в пользу убогих" - одна из организаций, финансируемых органами областного управления, и она упоминается на той же странице.
Капитана словно током ударило - вот оно! - Ну что делать теперь? - спрашивает Фаэдо.
- Все что хочешь, только добудь мне что-нибудь конкретное. Если тебе нужна помощь, говори. Проси что хочешь.
- Я сам обо всем позабочусь. У меня есть парочка электронных штучек, которые надо испытать в деле, - говорит Фаэдо.
- Ради Бога, будь осторожен. Малейшее подозрение - и все пойдет к чертям!
От воспоминаний об этом коротком разговоре, капитан вновь покрывается холодным потом. Фаэдо - один из лучших его сотрудников, но он слишком самоуверен и может наделать ошибок. Капитан пробует расслабиться, отогнать от себя тревожные мысли. Время контрольного звонка уже прошло.
И в эту минуту телефон оживает. - Да?
- Это я.
Слава Богу, он слышит голос Фаэдо.
- Рассказывай. Линия надежная?
- Говорю из автомата, - хихикнув, отвечает Фаэдо. - Я собрал все жетоны во всех шести здешних барах; и теперь могу звонить хоть целый день.
- Нашел что-нибудь?..
- Еще бы! Пришлось обследовать архивы трех муниципалитетов, но игра стоила свеч. Значит, так. Во-первых, "Благие деяния в пользу убогих" появились на свет три года тому назад, и это совпадает по времени с появлением денег на счету "Агавы". Во-вторых, бюджет этой организации - сто пятьдесят миллионов лир, и складывается он из государственных ассигнований. В-третьих, на работы по реставрации и на закупку оборудования за последние два года "Благие деяния" выложили около двенадцати миллиардов лир. Есть разница?
Капитан делает пометки в своем блокноте.
- Продолжай!
- В-четвертых… Тут я немного забуксовал. Вся махина - а ты бы посмотрел, что это за махина! - находится в руках некоего дона Джерландо Траины. Зовется он "доном", но на самом деле - брат-мирянин. Появился он в этих местах три года назад, откуда - неизвестно. Но я тут раскопал одну вещь: начальную сумму, которая была положена им в основу этого дела, он получил в качестве ссуды от сицилийских банков; гарантом выступал бывший министр обороны. Более того. Банки запросили сведения о нем у карабинеров катанийского легиона и получили безукоризненную характеристику. Я видел ее: все - сплошная липа, от первой до последней буквы.
- Вот это да!
- Теперь тебе придется положиться исключительно на мое чутье, поскольку в руках у меня нет ни единой улики. Итак, "Благие деяния" занимаются возвращением к нормальной жизни слепых и глухонемых, но, если верить слухам, здесь толчется много народу, не имеющего к этому делу никакого отношения; приезжают даже из-за границы. Кроме того, здесь проводятся какие-то странные научные семинары, о которых мне пока ничего не удалось узнать. Известно только, что по ночам сюда прибывают вертолеты: кого-то высаживают, кого-то увозят. Об этом ничего не спрашивай, потому что ничего больше я не знаю. Могу добавить только, что проводят эти семинары известные экономисты и политические деятели из правых, связанных, полагаю, с окружением бывшего министра обороны.
- Ясно. Давай свою идею.
- Ты только не смейся. Мне подсказал ее один почтальон. - Судя по тону, Фаэдо приготовился к обороне, но поскольку капитан молчит, он продолжает: - Какие-то странные дела связывают "Благие деяния" с одним римским книжным магазином, торгующим главным образом каталогами произведений искусства. Между ними чрезвычайно оживленная переписка. Но книги оттуда в Сопито никогда не приходят. Если бы магазин занимался литературой для неполноценных детей, я бы ничего не заподозрил. В общем, история с книгами по искусству мне кажется сплошной туфтой.
Капитан всегда доверял интуиции Фаэдо. Надо же, книги по искусству!
- Хорошо, я организую проверку. Дай название и адрес магазина.
Четыре автомашины останавливаются в заранее определенных местах. Первая и четвертая - в начале и в конце улицы: сидящие в них люди в случае опасности должны подать условный сигнал. Вторая и третья - перед книжным магазином на площади Фонтанелла Боргезе. Из второй выходят трое и направляются к двери со спущенными жалюзи. Это профессионалы: и десяти минут не понадобилось им, чтобы открыть дверь, не повредив замка, и отключить сигнализацию. Они проникают внутрь, затем аккуратно опускают за собой жалюзи и начинают методичный поиск. Дело не из легких. Проходит добрых полчаса, прежде чем один из них знаком руки подзывает к себе остальных. Сейф спрятан в одном из верхних углов помещения, за толстыми фолиантами. Но, даже убрав книги, не имеющие специальной подготовки люди не смогли бы обнаружить его. Стена сплошь оклеена обоями с замысловатым восточным рисунком, скрывающим очертания дверцы, которую можно только нащупать. Замочная скважина совмещена с черной пастью дракона на рисунке.
Все трое работают неторопливо, умело, пользуясь тонкими инструментами. Наконец дверца бесшумно открывается. Они фотографируют "поляроидом" содержимое сейфа, чтобы, уходя, оставить в нем все как было. Затем переносят пачки документов на стол и быстро переснимают их - листок за листком.
Когда трое выходят из магазина, опустив за собой жалюзи и вновь соединив проводки сигнализации, никаких следов их пребывания в магазине не остается. Четыре машины удаляются в сторону окраины. С начала операции прошло чуть больше полутора часов.
В шесть утра капитан все еще изучает доставленные ему тремя агентами фотоснимки. Он устал, горло саднит, пепельница полна окурков. Звонили из Генуи: в четыре часа утра следователь отпустил Алесси в гостиницу. Журналист валился с ног от усталости, но улыбался. Дожидавшимся его коллегам из генуэзской газеты он сказал всего несколько слов: "Дондеро убили. Ни он, ни находившийся с ним рабочий к покушению не причастны, они сами стали жертвами. Остальное вы узнаете завтра в магистратуре".
Капитан доволен. Теперь он может вплотную заняться "Агавой", теперь он уверен - все дело в человеке, скрывающемся под этой кличкой. Лежащие перед капитаном документы дают ему в руки ниточку, которая может завести далеко, но очень уж она тонка. Действовать надо осторожно. Не все ему ясно до конца, многое еще нужно проверить, но нет сомнений - Фаэдо засёк именно то, что требовалось. Дело взрывоопасное.
Капитан вновь просматривает фотокопию найденного в книжном магазине на площади Фонтанелла Боргезе списка имен.
Здесь фамилии и адреса, указанные "Благими деяниями в пользу убогих". Официально эти лица именуются обычными подписчиками, но капитан уверен, что за книгами, которые отправляют им из магазина, кроется нечто большее, чем любовь к искусству. Это адреса людей, внедрившихся в жизненно важные центры промышленности, политики и информации. Скорее всего, именно эти люди принимают участие в семинарах дона Траины. Что связывает сицилийское благотворительное общество, римский магазин и этих людей, пока не понять. Но он, как и Фаэдо, чует: здесь что-то есть - и от одного вида этого списка у него начинают чесаться руки.
Среди фотокопий он обнаружил еще один документ, заслуживающий особого внимания. Эта брошюра, которая, как указано в докладе агентов, прилагалась к списку. Капитан полагает, что тут не обошлось без шифровки. Он делает пометку для шифровальщиков и откладывает брошюру в сторонку.