Она выглядела так, словно недавно вернулась со светского мероприятия. Эта величавая женщина, несмотря на почтенный возраст, сохранила прекрасную осанку. Костюм из светлого твида безупречно сидел на ней, волосы были уложены в элегантную прическу, а драгоценности этой леди могли бы пустить ко дну небольшую шлюпку.
Миссис Герст провела нас в гостиную, обставленную дорого и со вкусом. Ее стены украшало несколько полотен, стоимость каждого из которых, вероятно, не уступала цене кольца с крупным изумрудом, что сверкало на искривленном артритом пальце Герст.
- Вы подруга Джейка Тайлера, я не ошиблась?
Услышав это, Майк чуть не прыснул от смеха.
- Да, мэм, - кивнула я. - Меня зовут Александра Купер.
- Надеюсь, я его вчера не замучила своей болтовней. Такого видного мужчину не стоит оставлять надолго одного.
- Дамы, а про меня вы не забыли? - подал голос Майк. - Миссис Герст, вы свободны?
- Я свободна, сынок, и уже слишком давно. Неужто вздумал за мной приударить? Мне восемьдесят шесть. И уже тридцать лет я вдова. Однако давайте сразу к делу. С музеем Метрополитен меня связывает долгая история. На моих глазах сменился не один директор. Я повидала также немало скандалов. И когда прочла в газете сообщение о смерти этой молодой женщины, я всерьез расстроилась.
Рут Герст встала с кресла и подошла к маленькому бару, расположенному в нише в дальнем углу комнаты.
- Не хотите чего-нибудь выпить? - предложила она.
Мы с Майком отказались и подождали, пока хозяйка нальет себе немного чистого бурбона.
- У вас есть какая-то информация о Пьере Тибодо, которую вы хотели нам сообщить?
- О боже, вовсе нет. Я просто не могла спокойно наблюдать, как из-за убийства этой девушки его во всех газетах стали поливать грязью, даже не разобравшись в сути дела. Вы должны понять, что это за место и кто мог желать отставки Тибодо. Думаю, тут я смогу вам помочь.
- Значит, вы уже давно связаны с музеем?
- Дорогая, еще мой отец был его попечителем. В 1925 году он пожертвовал музею первый миллион. Я из старинного банкирского рода. Мой дед прибыл в эту страну примерно в 1880 году. Вы даже представить себе не можете, насколько сильно сейчас изменился музей. Полагаю, что Гейлорд с Беллинджером возлагают вину на Пьера? А в прежние времена кураторы знали свое место.
Я помнила, что Беллинджер не относился к поклонникам Тибодо, однако понятия не имела, что тут имеют место какие-то интриги.
- Действительно?
И миссис Герст пустилась в обстоятельный рассказ.
- Знаете, как было во времена моего отца? Кураторы Метрополитен, представляя комитету попечителей свои проекты, даже не могли на равных участвовать в их заседаниях. Представив то или иное произведение, которое они предлагали приобрести, кураторы уходили из зала заседаний. Так было заведено. А жены попечителей в конце каждого сезона дарили свои вечерние платья женам кураторов, чтобы те могли достойно выглядеть на очередных музейных торжествах.
Миссис Герст улыбнулась своим воспоминаниям.
- Помнится, в год моего поступления в колледж я страшно ревела, узнав, что мама отдала жене куратора отдела греческого и римского искусства нитку жемчуга из Южного моря вместе с парой нарядов от Шанель. Теперь же все совершенно иначе. Теперь они важные и всемогущие.
- Как вы думаете, почему Гирам Беллинджер не ладит с Пьером? Слишком разные натуры? Ученый-затворник против шоумена-администратора?
- Гирам ведет себя как капризный ребенок. Не важно, сколько денег мы вкладываем в проекты для его Клойстерс, угодить ему невозможно. Как-то раз он серьезно подставил Пьера, предложив ему купить гобелены, что были, по его словам, сотканы в мастерских самого Гобелена.
Мы выделили необходимые для этой покупки средства. А когда он получил гобелены и отправил на реставрацию в прядильную лабораторию при соборе Св. Иоанна Богослова, оказалось, что особой ценности они не представляют. И тех денег, что они на самом деле стоили, не хватило бы даже на авиабилет до Америки.
Я взглянула на часы. То, о чем рассказывала миссис Герст, конечно, было любопытно, но интересовало нас совсем другое.
Она поставила стакан на столик рядом с собой и пристально посмотрела на Майка.
- Я хотела у вас спросить, вам кто-нибудь говорил о склепах?
- Склепах? - Мы с Майком переглянулись, и он отрицательно покачал головой.
- Так я и думала. Осталось совсем мало тех, кто были свидетелями начала деятельности музея. Вполне может быть, что даже Пьер не знает об их существовании.
Миссис Герст снова поднесла стакан к губам и сделала пару глотков бурбона.
- Это было почти полвека тому назад, для музея тогда наступили тяжелые времена. В ту пору одним из попечителей был некто Артур Пэглин, владелец весьма посредственной коллекции искусства, но огромного состояния. Тогдашний директор музея ходил за ним по пятам, уговаривая его сделать пожертвование, необходимое для серьезной реконструкции центрального зала. И этот человек знал, как заключать сделки, почти как дьявол.
- И что это была за сделка?
- Пэглин согласился дать нужную сумму денег, но выставил два условия. Во-первых, он хотел выкупить у Метрополитен большую часть собрания египетского искусства, приобретенную музеем много лет назад, причем по той же цене.
- Зачем это ему? - удивился Майк.
- А затем, чтобы эти самые экспонаты завещать обратно Метрополитен, но чтобы на сей раз они вошли в вечность с надписью "Получено в дар от Артура Пэглина". Он получит славу мецената плюс огромную скидку на налогах за свою благотворительную деятельность. Причем сумма вышла намного больше стоимости самих экспонатов, если бы они продавались по ценам 1930 года.
- А второе условие?
- Он потребовал построить в подвале музея хранилище. Что-то вроде частного склепа. Ему было нужно надежное место, доступ в которое имели бы только он и его доверенный управляющий. Разумеется, никакой арендной платы.
- Его желания были удовлетворены?
- С большой неохотой. Представьте, как остальные коллекционеры отнеслись к такой привилегии - человек заполучил превосходно охраняемый склеп в музее Метрополитен, причем совершенно бесплатно.
- Почему члены правления согласились с этим?
- Потому что директор музея добился их согласия в конце концов. Его преемники на этом посту до конца жизни Пэглина продолжали его всячески обхаживать, так и не зная, какие сокровища спрятаны в его тайнике.
- И что бы это могло быть?
- Chacun a son goût, детектив. Мой муж говорил, что при всей тяге Пэглина к коллекционированию предметов искусства основной интерес для него представляла схема уклонения от налогов. У него имелось несколько действительно хороших вещей, но его частенько надували, как, в общем, и всех нас.
- Значит, в то время история со склепом была у всех на слуху? - Я не могла припомнить, чтобы до сегодняшнего дня читала или слышала о чем-либо подобном.
- Не у всех, конечно, но кое-кто был в курсе. Так уж случилось, что мистер Пэглин и мой отец при всей разнице во вкусах сошлись в одном - у них была общая любовница. В течение года или двух, но этого времени оказалось достаточно, чтобы она доверилась моему отцу и рассказала о сокровищах, хранящихся в подвале музея. Думаю, мистер Пэглин и мой отец соперничали не столько из-за женщины, сколько тягались в споре "а у меня денег больше, чем у тебя". В подобных вещах мужчины сущие дети, вы не находите?
- А вы знаете, сколько еще в музее частных склепов?
- Не имею понятия. Мне кажется, вам стоит для начала поговорить с Тимоти Гейлордом. Любой, кто имеет отношение к египетской коллекции, должен знать об истории Пэглина. Я уверена, что на момент его смерти Тимоти уже работал в египетском отделе в качестве куратора-стажера. Старик превосходно справился с девяностолетним барьером. Его пример меня вдохновляет. Ваше здоровье!
- Интересно, в Музее естествознания тоже есть нечто подобное. Имею в виду частные склепы? - спросил Чепмен.
Пока Рут Герст обдумывала ответ, мы с Майком, наверное, в унисон размышляли над тем, что такое частное хранилище может быть очень удобным для сокрытия саркофага.
- Нет, об этом я не слышала.
- А как хорошо вы знаете тот музей?
- Герберт был членом совета его попечителей, - кивнула миссис Герст.
- Герберт? - вопросительно посмотрел на нее Майк.
- Мой покойный муж. Он не хотел связываться с Метрополитен, поскольку тут большое влияние имел мой отец. К тому же его захватывала романтика странствий и волнение первооткрывателя. Вы уже знакомы с Эриком Постом? Европейская живопись.
- Очень бегло.
- Его отец, Виллем, был одним из самых известных искателей приключений прошлого века. В духе героев Хемингуэя. Бесстрашный красавец, любимец женщин. Во многие свои африканские путешествия он с собой брал и Герберта. Думаю, мой супруг в ту пору был едва ли не единственным, кто не выносил охоту, кому было отвратительно само желание убивать прекрасных животных. Его никогда к этому не тянуло.
- А к чему тянуло вашего мужа? - поинтересовалась я.
- В Африке? Ко всему, что осталось от древних животных. Из первых же экспедиций, в которых он побывал с Виллемом, мой муж тащил домой любую окаменелость, что только сумел найти. В общем, все, что осталось от рептилий, черепах, млекопитающих. Другие отправлялись на охоту, а мой Герберт шел собирать разные кости. Я не сомневаюсь, что если бы в том музее и вправду были частные склепы, то Герби обязательно бы завел и себе такой. Спросите у Эрика Поста, он лучше разбирается в этих историях.
- А где хранились находки?
- Мой юный друг, на чердаке у них галерея с малоценными экспонатами, еще где-то каморка с бивнями, скелеты ящериц в отделе герпетологии. Известно ли вам, сколько всего костей накоплено в этом громадном здании? Их более пятидесяти миллионов. И для чего, спрашивается?
- Чего добивался ваш муж, сотрудничая с тем музеем? - поинтересовался Майк.
- Того же, что и все остальные, - бессмертия. В честь Дж. П. Моргана, подарившего музею "Звезду Индии", назван зал драгоценных камней. Гертруда Уитни дарит музею чучела редких птиц - стая которых устрашила бы самого Хичкока - и взамен тоже получает именной зал. А коллекция Герби? В музее просто не знали, что делать с этими костями, свезенными со всех концов света. В одном месте их не выставишь, потому что в данном предмете пересекались интересы разных отделов музея. Так они до сих пор и пылятся без толку.
Герст осушила свой стакан и направилась к бару за новой порцией. Потом она обернулась к Майку:
- Знаете, а ту девушку я однажды видела. Ту, которую убили.
- Катрину Грутен? - удивленно посмотрел на нее Чепмен.
- Да. У меня хорошая память на лица. В утренних новостях показали ее фотографию. Такая милая юная леди.
- Где вы ее видели? В Метрополитен?
- Нет, нет. В Лувре. Однажды совет попечителей направил туда своих представителей в поисках нового директора, и тогда наш выбор пал на Тибодо. Когда он принял наше предложение, в Париж вылетело еще несколько членов совета, и в Лувре устроили в его честь прием.
Она подошла к креслу и опустилась в него, скрестив ноги в щиколотках.
- Но надо у него уточнить, была ли это та самая девушка. Я помню, как разговаривала с ней о небольшом музее, где она проходила стажировку. По-моему, это где-то в Тулузе.
- Музей Августинцев? - подсказала я.
- Точно. Мы с мужем побывали там несколькими годами ранее, и потому мне было интересно поговорить с ней. А когда Грутен устроилась на работу в Клойстерс?
Приблизительно в то же самое время - почти три года назад, - когда Пьер Тибодо был назначен директором Метрополитен.
- Точно неизвестно, - уклончиво ответил Майк.
- Может, он был ее наставником? - высказала предположение Герст.
- Надо бы выяснить это у мисс Дрекслер.
- У Евы? - вскинула брови миссис Герст. - Я ее называю Язвой. О, я бы не стала расспрашивать ее о другой женщине. - Глаза пожилой дамы озорно сверкнули. - Она сама бы всадила нож в спину девушки, если бы узнала, что Катрина слишком приблизилась к Пьеру.
21
- Думаешь, что она что-то против него имеет? - спросил меня Майк.
- Еще не разобралась. Однако Рут Герст мне кажется слишком умной женщиной для того, чтобы пригласить нас к себе и, словно бы невзначай, припоминать о своей давней встрече с Катриной Грутен.
- Поначалу у меня мелькнула мысль, что это ее Тибодо попросил представить его перед нами в лучшем свете, так сказать, замолвить о нем слово. И перевести подозрение на Тимоти Гейлорда. Но тогда зачем подкладывать ему такую бомбу, заявляя, что Тибодо знал нашу девушку? - продолжал рассуждать вслух Майк.
- Я даже не собиралась как-то связывать Пьера и Катрину вместе, пока продавщица не сказала, что пуловер принадлежал миссис Тибодо. А теперь выясняется, что их знакомство могло быть еще более давним и началось до прибытия обоих сюда. И заметь, оба приехали из Франции, причем с промежутком в один или пару месяцев.
- Нам бы надо достать схему музея, - предложил Майк. - Вдруг там указано месторасположение этих частных хранилищ.
- Такое впечатление, будто я уже слышала, как кто-то упоминал о "склепе".
- В контексте этого дела? Может, ты имеешь в виду склепения, сводчатые потолки, что мы видели в подвале Метрополитен?
- Да нет же, - отмахнулась я. - Это мелькнуло в каком-то рапорте или… погоди, вспомнила. Я видела это в письме от кого-то из друзей Катрины.
- Придумала, что будешь с ними делать?
- Я возьму их завтра с собой в поездку на Виньярд. Разошлю друзьям Катрины письма с сообщением о ее смерти. Посмотрим, вдруг что-то из этого получится.
- Вэл уже нас ждет в моей квартире. Давай вначале заберем Нину, а потом заедем за ней.
- А Нина у меня дома. И мне еще нужно прихватить кое-какие вещи. Представляю, какой кошмар сейчас творится на дорогах, когда в канун праздников все ринулись из города. Ты сумеешь довезти нас до аэропорта или, может, мы все-таки возьмем такси?
- Неужели я упущу шанс побыть с вами троими?
У моего дома мы оказались около пяти часов. Его подъезд, в отличие от большинства манхэттенских зданий, выходил в переулок, где можно было без труда припарковаться. Там Майк и поставил машину, а я поднялась наверх, переоделась в джинсы и свитер, бросила в спортивную сумку первую попавшуюся под руку одежду вместе с досье по делу Катрины. Нина все это время разговаривала по телефону со своим офисом в Лос-Анджелесе. Она сделала мне знак, что уже заканчивает.
- Замечательно, - сказала она, наконец повернувшись ко мне. - Пришло подтверждение насчет самолета. Квентин собирается провести выходные на Саг-Харбор. А обратно на побережье полетит только в понедельник рано утром. Так что до этого он в нашем полном распоряжении.
Самолетик компании "ЮниКвест" стоял на взлетной полосе в Тетерборо, небольшом аэродроме для частных самолетов в северной части Нью-Джерси.
- Пилот уже ждет нас. - Чемодан Нины уже стоял у двери. - Так странно куда-то ехать на выходные без мужа и сына. Как в старое доброе время, да?
И после окончания Уэллесли наша дружба с Ниной не ослабла. Мы старались видеться как можно чаще и после того, как моя подруга вышла замуж за Джерри и четыре года тому назад родила Гэба.
Майк открыл багажник и закинул туда наши вещи, и мы отправились в путь. Проехав несколько кварталов, добрались до дома, где жил Чепмен. Там нас ждала его подруга Вэл Якобсен, с которой они встречались с прошлого лета. Ей было тридцать два, и она работала архитектором.
Майк оставил нас с Ниной в машине и поднялся в свою квартиру, расположенную на пятом этаже, чтобы помочь Вэл с багажом. Майк познакомился с Вэл вскоре после того, как ей сделали мастэктомию. Она поправлялась и одновременно проходила курс химиотерапии, чтобы полностью победить рак груди. В последнее время она заметно воспряла по сравнению с тем, какой я ее впервые увидела на прошлое Рождество.
Я перебралась на заднее сиденье, к Нине, и когда подошла Вэл, я представила их друг другу.
- Ты не представляешь, Алекс, как я ждала этих выходных, - призналась Вэл. - Сейчас я чуть ли не сутками торчу над эскизами бейсбольного стадиона, который проектирует наша фирма. Когда же Майк предложил провести выходные с вами, мне пришлось приналечь на работу, чтобы успеть все доделать.
- Ты раньше не бывала на Мартас-Виньярде? - спросила у нее Нина.
- Нет. Но, как я понимаю, там должно быть волшебно. Дивная кухня, сказочные виды…
- И благодаря Нине фантастический способ транспортировки, - улыбнулась я. - Полный комплект чудес.
Одним из главных достоинств этого острова была его удаленность от остального мира. Чтобы попасть туда в это время года, требовалось заранее заказать места на паром, до которого из Манхэттена еще часа четыре добираться на машине. График прямых авиарейсов из года в год менялся, но редко когда вылеты начинались раньше июня. Поэтому совершить подобную короткую поездку было бы нереально, не подвернись так кстати самолет компании "ЮниКвест".
В аэропорт мы приехали после семи. Вчетвером вошли в здание, чтобы найти экипаж и выпить кофе перед вылетом. Мы уже были готовы подняться на борт, но Майк наткнулся на телевизор и тут же переключил его на викторину "Последний шанс", где вот-вот должен был прозвучать финальный вопрос.
- Ну что, сыграем? Против меня команда из двух специалистов по интерьеру и архитектора мирового класса. Категория "Мебель". Да вы тут меня забьете. Ставим по двадцатке?
- Нет уж, или удваивай ставку, или ничего, - смело заявила Нина. - В кои-то веки я соглашаюсь на подобное.
- Я, должно быть, спятил. Я ж разорюсь, - ответил Майк, выкладывая деньги на стойку на глазах удивленной служащей аэропорта.
Требек зачитал задание, тут же высветившееся на главном экране: "Круглый столик на подставке, названный в честь мавританского раба, чей героизм помог жителям Венеции одержать победу в битве при Лепанто в 1571 году".
Я вопросительно взглянула на Нину.
- Я пас, а ты? Есть ли такие вопросы на тему интерьера, на которые ты бы не ответила?
Майк сгреб добычу со стола.