- Скажу, только если ты захочешь, чтобы я сказала, - ответила она и прикусила нижнюю губу, измазав зубы в помаде.
Билли положил кольт обратно в пакет и сунул сзади за ремень.
- Иди принеси мне патроны. Твой приятель-гомик сказал, что мне полагается целая коробка. - Он ущипнул ее за бедро, она даже не шевельнулась, не сделала попытки убежать. Крепкий орешек, этого у нее не отнимешь.
- Я тебя здесь подожду, идет? - спросил Билли.
Она кивнула, а он отпер дверь и подтолкнул ее к выходу из кабинки.
Каблучки ее дешевых ковбойских сапог из кожзаменителя застучали по кафельному полу. Потом послышался шорох открывающейся двери. Билли бросил окурок в унитаз и зажег новую сигарету.
Револьвер. Кольт с патронами "магнум". Почему он так старался купить его? Что у него на уме? Он и сам еще этого не знал, но ему всегда хотелось иметь пистолет, и теперь он у него был.
Билли велел Гаррету сесть за руль "пинто". Ему не хотелось держать в руках ничего, кроме кольта. Ох и приятно же было касаться, ощущать его тяжесть и знать, что эта штука способна сделать. Он опустил стекло, вышвырнул на дорогу полиэтиленовый пакет и закурил. Кольт лежал у него на коленях, а сам он зло посматривал на пешеходов, ползущих по тротуарам, покрытым льдом и тающим грязным снегом.
Гаррет не переставал ругать тормоза "пинто". Они действительно были так плохи, что ему приходилось каждый раз прокачивать их, если он собирался остановиться.
- Если ты когда-нибудь на кого-нибудь наедешь, Билли, аварию квалифицируют как убийство в результате халатности. И тебя засадят в зону на весь остаток твоей поганой жизни.
- Да, - сказал Билли. Он оттянул боек и взял на мушку женщину в белом плаще, перебирающуюся на цыпочках через большую лужу на углу.
- Ездить надо осторожно. Знаешь, что такое автомобиль? Тонна железа, которое движется гораздо быстрее, чем многие люди себе воображают.
Билли нажал на спусковой крючок. Он щелкнул.
- Пиф-паф! Готово, детка!
- Эй, убери-ка эту штуковину.
- Заткнись и крути руль, Гаррет.
Билли открыл коробку с патронами, которую продал ему Пони, и положил шесть из них в барабан кольта.
- Надо брать пять, а не все шесть, - сказал Гаррет.
- Почему?
- Патронник, на котором сейчас стоит боек, должен оставаться пустым. Иначе эта чертова штуковина может случайно выстрелить.
- А если мне надо застрелить шесть человек? Мне что, придется просить последнего парня подождать минутку, чтобы я успел перезарядить барабан? Или вдруг мне надо будет пристрелить здоровенного сукина сына, которого только шестью пулями и можно уложить?
- С такой пушкой, - проговорил Гаррет, - уложить можно кого угодно, шести выстрелов и слону будет достаточно.
- Эксперт хренов, - мрачно заявил Билли и сунул дуло пистолета Гаррету в ребра.
- Билли, ради Бога!
- Я хочу тебе сказать, что Пони заметил, как ты пялился на его подружку-лилипутку, и ему это не понравилось. В общем, он так разозлился, что заплатил мне сотню долларов, чтобы я размазал твои грязные кишки по мостовой.
- Что?
Билли провел мушкой ствола кольта по ребрам Гаррета.
- На следующем перекрестке - направо.
- Сто долларов?
- Да, представляешь?
- Я его еще спросил, что случилось, в лотерею он выиграл, что ли. Я ему сказал, что за тебя и пятидесяти вполне хватит.
Билли легонько постучал Гаррета по голове рукоятью кольта.
- Эй, ты чего? Я же шучу. Расслабься.
Плечи Гаррета обмякли.
- А вообще-то, какого черта ты купил пистолет?
- Самое смешное, что я и сам не знал зачем.
- А теперь знаешь?
- Да.
- О чем это ты?
- А так! Иногда бывает, сначала захочешь чего-то, а только потом поймешь, почему тебе этого хочется.
Заряженный, кольт сделался раза в два тяжелее. Билли прицелился сквозь лобовое стекло в большую желтую вывеску "Макдоналдса" примерно в квартале впереди них.
- Я есть хочу. Давай зайдем, перехватим гамбургер.
- Зачем тебе понадобился этот чертов пистолет, Билли?
- Я бы взял биг-мак, жареной картошки и шоколадный коктейль. А ты?
Гаррет делал вид, что страшно напуган, но в душе посмеивался. Уже несколько месяцев он работал над Билли. Готовил его к переходу от мелких краж к чему-нибудь посерьезнее. И вот наконец он видит результаты своего труда. Кажется, ему воздастся за приложенные усилия.
- Я угощаю, - сказал Билли. Расстегнув "молнию" на куртке, он сунул кольт во внутренний карман и застегнулся снова. Пистолет был вроде Линды - маленький, но устрашающий. Со стороны было совершенно не заметно, что у него при себе оружие. Он открыл бардачок и спрятал коробку с патронами под карту города, купленную на бензозаправке "Шелл". Городской совет Ванкувера недавно проголосовал против поддержки бизнес-компании "Шелл" из-за ее коммерческих связей с ЮАР. С тех пор Билли покупал бензин только на заправках этой фирмы.
Он взглянул на Гаррета, склонившегося над рулем и смотревшего прямо перед собой.
- Заезжай в переулок, - сказал Билли.
- Я не хочу есть.
Билли наклонился и схватил руль. "Пинто" резко качнулся в сторону. Сзади засигналили. Билли жестом послал едущего сзади водителя ко всем чертям, даже не потрудившись взглянуть на него. Гаррет выругался и изо всех сил нажал на педаль тормоза, пытаясь справиться с управлением. Они вырулили на стоянку "Макдоналдса". Гаррет нашел свободное место, поставил машину и выключил двигатель.
- Я угощаю, - сказал Билли.
- Я же тебе сказал, что не хочу есть.
- Захочешь, когда подойдешь к прилавку и унюхаешь жратву.
- Ты не собираешься, надеюсь, грабить "Макдоналдс"?
- Не волнуйся, конечно, нет, - сказал Билли, соскальзывая с сиденья и вылезая из автомобиля. Он пнул ногой дверцу, чтобы она захлопнулась. Раздался щелчок, но явно не такой, какой издает дверца "мерседеса".
Пока они неторопливо шли по асфальтированной стоянке к зданию ресторанчика из стекла и покрашенных в приятный неяркий цвет металлических столбов, Билли объяснил, что ему надоело взламывать машины, что денег за это платят мало, а сама работа уже не будоражит ему кровь. Он сказал Гаррету, что пора бы им подняться повыше, поведал, о чем он думал, когда продавал Мелку последнюю партию краденой аппаратуры: что они работали, если посчитать выручку как почасовую оплату, только на орешки.
- Я так и не понял, к чему ты клонишь, - проговорил Гаррет, не отрывая взгляда от бедер девушки, которая аккуратно стряхивала лишнее кипящее масло с дуршлага с жареной картошкой.
- Если мы хотим заработать какие-то приличные деньги, - продолжал Билли, - нам придется совершить несколько серьезных преступлений.
- Серьезных преступлений? Что ты конкретно имеешь в виду?
- Дай мне шесть пакетиков кетчупа, - сказал Билли девушке за прилавком и повернулся к Гаррету. - Ненавижу это проклятое место. Никогда тебе ничего не дадут, пока сам не попросишь.
- Ну… - протянул Гаррет.
Билли заметил свободный столик у окна и уже направился к нему. Гамбургер и картошка остались на прилавке. Билли, очевидно, себе возомнил, что Гаррет подхватит все это и побежит за ним вприпрыжку, как лакей?
Гаррет снова повернулся к девушке за прилавком. Она смотрела на него с таким озадаченным видом, как будто он только что попытался назначить ей свидание или попросил рулон туалетной бумаги.
- Что ты смотришь? - сказал Гаррет, стукнув костяшками пальцев по прилавку. - Он просил шесть пакетиков кетчупа, а ты даешь мне пять. Не научилась еще загибать пальцы на обеих руках, когда считаешь, да?
Сидя за столиком у окна, набивая рот рубленой говядиной, булкой и маринованным огурцом, Билли поведал Гаррету все свои совершенно новые и, разумеется, отличные идеи.
Им надо совершить вооруженный грабеж, пристрелить несколько человек, если понадобится, и сделать все, чтобы уйти с места преступления не меньше чем с двумя миллионами долларов.
Гаррет поперхнулся бутербродом с куриным филе.
Билли решил, что он над ним смеется, взбеленился и изо всех сил лягнул его под столом ногой, попав прямо по коленной чашечке.
- Пошел ты! - заорал на него Гаррет, схватившись за ногу.
Люди вокруг, в основном матери с детьми, застыли с полными ртами еды, уставились на них, негодуя и удивляясь.
Билли выразительно посмотрел на них.
По ночам, дома, в ванной, он отрабатывал этот взгляд, глядя в заляпанное зубной пастой зеркало. Его холодные глаза должны были говорить окружающим: "Отвяжитесь вы все, а то пристрелю".
Матери зашептали что-то своим детям, и челюсти снова заработали.
Билли обратил свой гнев снова на Гаррета.
- Знаешь, что в тебе не так? У тебя нет никаких амбиций, мать твою. Ты ничего не хочешь добиваться.
Гаррет продолжал жрать свою курицу.
Вдруг что-то переключилось в голове Билли, в ней снова появилась Нэнси Краун. Он улыбнулся Гаррету.
- В рулетку кетчупом не хочешь поиграть?
Гаррет кивнул и забавно пропыхтел что-то с полным ртом.
- Я первый, - сказал Билли, бросил пакетик кетчупа на середину стола и раскрутил его пальцем. Он повернулся пару раз и остановился. Билли с размаху ударил по нему кулаком. Пакетик лопнул, и красная струйка, брызнув через стол, растеклась по светлой ткани, обтягивавшей скамью, на которой сидел Гаррет.
- Не попал.
- Твоя очередь.
Гаррет раскрутил пакетик и стукнул по нему кулаком так, что гамбургер на столе подпрыгнул.
Струя кетчупа рванулась вверх под крутым углом и попала прямо в грудь Билли. Слева, там, где сердце, образовалось яркое красное пятно.
- Господи! Ты посмотри на мою рубашку! Мать меня за это убьет!
Глава 11
Кристи Киркпатрик смыл остатки обеззараживающего мыла со своих больших, покрытых веснушками рук, вытер их бумажным полотенцем, которое достал из специального контейнера, и хотел было поздороваться с вдовой Кенни Ли.
Миссис Ли уставилась на протянутую для приветствия руку, но коснуться ее не решилась. Ведь эта кисть, которую она должна была пожать, резала ее мужа, обнажая те сокровенные тайны его тела, которые даже ее рукам были недоступны…
Киркпатрик отошел к стене, выдвинул один из стальных ящиков и бросил короткий взгляд на Паркер. Она незаметно кивнула ему. Кристи откинул голубую прорезиненную простыню, которой были накрыты останки Кенни Ли.
Миссис Ли ахнула. Ноги у нее подкосились, и Паркер пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. Она была легкой, очень худенькой, с детской фигуркой. Не отпуская ее, Паркер спросила:
- Это ваш муж, миссис Ли?
Она ответила шепотом, еле слышно, но достаточно внятно:
- Да…
- Спасибо, Кристи.
Бледно-голубой покров приподнялся и с тихим шуршанием, подобно шелесту на ветру опавших мертвых листьев, опустился на одутловатое, с открытыми, но невидящими глазами, лицо Кенни Ли.
Киркпатрик задвинул ящик.
Паркер почувствовала влагу на тыльной стороне руки, посмотрела вниз и увидела, что миссис Ли беззвучно плачет, давая выход своему горю. Она подумала, что, вероятно, стоит все-таки позвонить в специальное подразделение психологической помощи, которое оказывает помощь людям, попавшим в стрессовую ситуацию.
Миссис Ли уже говорила, что не хочет обращаться за помощью к специалистам, но Паркер не была уверена, что в таком состоянии вдова способна принимать разумные решения. Надо дать ей время успокоиться, отвезти домой и еще раз поднять этот вопрос.
Ей было не впервой выполнять обязанности шофера и возить безутешных вдов, вдовцов и возлюбленных.
И она, к сожалению, знала, что ей придется это делать еще не раз.
Глава 12
Сняв с теплой трубы мохнатое розовое полотенце и обмотав им голову, не вытираясь, голая, с прозрачными каплями на коже, Нэнси прошла в спальню. За стеклянной стеной простиралась бухта, по свинцово-серой воде, подставляя ветру парус, скользила одинокая лодка.
В кабинете ее мужа - через холл от спальни - слышалось тихое потрескивание этого дурацкого факса. У Тайлера на столе стояло три красных кнопочных телефона, компьютер IBM, два принтера к нему и еще какая-то штука под названием "модем", да еще цветной ксерокс "Кэнон". И телевизор "Сони" с видеомагнитофоном, на котором он записывал все передачи о бизнесе, транслируемые телевизионной сетью Ноледж - Знание, но так и не успевал просмотреть потом.
Кабинет Тайлера. Его оргтехника. Может быть, ему и удавалось одурачить налоговую инспекцию, но Нэнси не так легко провести. Она-то знала, что вся эта аппаратура - просто игрушка для человека, который слишком быстро повзрослел и никак не может к этому привыкнуть. Она терпеть не могла эту комнату. Тайлер постоянно забывал закрывать дверь, и Нэнси казалось, что там все время что-то щелкает, лязгает, звонит и издает еще Бог весть какие шумы, а они так действуют на ее нервы.
Нэнси вытерла полотенцем мокрые волосы, бросила его на постель, встала перед зеркальной дверцей большого встроенного шкафа и попыталась объективно оценить свое тело.
Что ж, она недурна. И даже очень недурна, но похоже, она единственный человек в семье, который это замечает. Нэнси взъерошила волосы на лобке, закинула руки за голову и постаралась максимально прогнуть спину.
Неплохо.
На стеклянном с хромированными ножками ночном столике, рядом с большой двуспальной кроватью, зазвонил телефон, включился автоответчик, и Шейла, с которой Нэнси иногда работала у Рона Залко, спросила, не может ли она с ней пообедать. Шейла предлагала салат из лепестков, какую-нибудь популярную вегетарианскую пиццу, стаканчик белого вина. "Если да, то перезвони часов в одиннадцать", - сказала Шейла и положила трубку.
Очень заманчивое предложение, подумала Нэнси.
Пройдя по серебристому ковру к стеклянной двери, она вышла на балкон. Мгновенно ее охватил такой холод, что она чуть не вскрикнула; будто ее шлепнули по всем частям тела, и кожа стала тугой, как барабан. Внизу пожилой служитель в белом комбинезоне и синей бейсбольной кепке, стоя к ней спиной, водил по воде длинным алюминиевым шестом с сетью на конце.
Господи, как же холодно! Ванкувер из-за мягкого климата называют Страной Лотосов. Сегодня погодка явно не для лотосов. Служитель дотянулся до чего-то своим шестом, поверхность воды взволновалась и снова стала гладкой.
Бассейн был пятнадцать метров на шесть, и чтобы поддерживать в ней зимой постоянные тридцать три градуса, приходилось платить шестьсот долларов в месяц. Тайлер никогда не тратил денег просто так - все обязательно должно было окупать себя. Нэнси не сразу поняла, что бассейн для Тайлера был возможностью произвести впечатление на партнеров, коллег и друзей, демонстрировал широту его натуры и этим окупался.
Нэнси закрыла руками грудь. Служитель как-то странно держал свой шест. Как будто пытался поймать что-то. А что там могло быть? Не листья же в это время года? И насчет того, чтобы в бассейне утонула какая-нибудь муха, Нэнси тоже сильно сомневалась. Она смотрела, как он опускал, потом поднимал шест, тянулся рукой к сети и, что-то взяв из нее, клал в зеленый полиэтиленовый пакет для мусора.
Ну, обернись, посмотри сюда! Нэнси тихонько взвизгнула, как школьница. Ну, давай посмотри, парень. Господи, что это с ним?
Служитель снова опустил шест в воду и, обойдя вокруг бассейна, продолжал что-то выуживать из него. Он был всего метрах в тридцати от дома, и, хотя балкон располагался высоко от земли, она без труда разглядела, что он небрит и так сосредоточенно выполняет свою примитивную задачу, что даже закусил нижнюю губу.
Нэнси покрепче обхватила себя руками. Тело покрылось мурашками, и ее так трясло от холода, что ей казалось, она может упасть с балкона. Она резко наклонила голову набок, стряхнула несколько капель с еще влажных волос, вернулась в комнату и захлопнула за собой дверь с такой силой, что задребезжали стекла.
Она легла на смятые шелковые простыни. Была среда, полдень, прошло два дня с тех пор, как она его видела.
Снова зазвонил телефон. Включился автоответчик. Она смотрела, как крутится пленка в кассете, и слушала свой голос: "…она не может сейчас подойти к телефону, оставьте, пожалуйста, после гудка информацию, и она…"
Кто-то на другом конце провода так швырнул трубку, что она чуть не подскочила на кровати.
Кто это?! Может быть, Тайлер? Но он никогда не выходил из себя. Он бы попросил перезвонить ему, как только она освободится, сказал бы еще что-нибудь. К тому же он обычно просил секретаршу соединить его.
Это кто-то другой. Она снова подумала о нем…
В воскресенье ночью, когда она наконец добралась до дому, Тайлер уже храпел так, что уши закладывало. Состояние у нее было странное. Она была очень испугана и в то же время чувствовала себя необыкновенно сексуальной. Она наскоро приняла душ, скользнула в постель рядом с мужем и шепотом позвала его по имени.
Он не пошевельнулся. Она зажала ему нос, и храп прекратился. Нэнси поцеловала его, и, крякнув, он повернулся на бок. Она сказала себе, что он работает не покладая рук, чтобы у нее был дом за миллион долларов на берегу океана и кухня, в которой есть все самые последние новинки бытовой техники, а потому имеет полное право устать. Что с того, что их медовый месяц оказался не продолжительнее лодочной прогулки по Ниагарскому водопаду, - у всех свои недостатки.
Она накинула махровый халат и оставила Тайлера храпеть в одиночестве.
Спустившись в гостиную, она налила себе двойную дозу виски, зажгла камин и уютно устроилась на софе.
Нельзя было отпускать этого хорошенького мальчишку с ее чековой книжкой. Но что она могла сделать? Заломить ему руки назад и отобрать нож?
Какой-то стук за окном вернул Нэнси к реальности. Так что же, через пару дней, после того как ее похитили и ограбили, она как ни в чем не бывало примет приглашение пообедать цветочным салатом и пиццей? Бармен-аргентинец в клубе, где она играла в гольф, назвал бы то, что с ней произошло, "экстравагантным происшествием". Очень сексуальное слово "экстравагантный" - "ваг", "вагина". Она не была уверена, что правильно выделила корень слова и его значение, порывалась заглянуть в этимологический словарь, да так и забыла.
Странно, но у нее была необоримая уверенность, что эта ее ночная прогулка на машине с двумя мальчишками каким-то образом изменила ее.
Она не знала, что это за изменения. Пока не знала.
В три часа ночи Тайлер спустился в гостиную, разбудил ее и сказал, что только что был какой-то почти оскорбительный звонок, и потребовал объяснить, что все это значит.
- Я думал, что ты с Мадлен в "Арт-клубе".
- После спектакля мы зашли к ней немного выпить. Я ехала домой и остановилась у светофора. Вдруг двое мальчишек запрыгнули в машину и заставили везти их по Кингсвею.
Тайлер моргнул два раза подряд.
- Господи, какая же это отвратительная улица! - продолжала Нэнси. - Я хотела сразу же тебе все рассказать, когда добралась до дому, но ты не проснулся.
Он вспыхнул.
- Нэнси, ради Бога! Я ведь не нарочно. Я принял снотворное.
- Один из них угрожал мне ножом.
- А?…
- Нет. Они даже и не пытались.
Ее любящий муж кивнул так, как будто было совершенно естественно, что никто не покусился на ее женское достоинство.
- А они тебя не ограбили?