- Конечно, - согласился Голдстайн, - нет проблем.
Бредли закончил разговор с девушкой в бикини, поймал взгляд Уиллоуса и движением руки дал ему понять, что пора отправляться к пляжу. Уиллоус кивнул.
- Ждите меня в машине, - сказал он Паркер.
- Что он хочет? - поинтересовалась она, взглянув на Уиллоуса.
- Не имею представления, но если пойму, то сразу дам тебе знать.
Уиллоус спустился следом за начальником с откоса, подметки его скользили по коварному ковру из увядших еловых игл. В то время, когда он вышел из-за деревьев, Бредли пересек узкую полосу асфальта, окружавшую парк, и очутился на нагретом солнцем граните набережной. Шестимильная стенка из камня, построенная владельцем лодочной стоянки, носящим имя Джеймс Каннинхем, отделяла набережную от пляжа, раскинувшегося вокруг площади, где обычно проходили ежегодные состязания в беге. Уиллоус знал об этих соревнованиях, так как в них участвовала не только его жена, но и двое его детей.
Бредли достал сигару, зажег ее и быстро взглянул на Уиллоуса, который стоял рядом, а затем повернулся, чтобы как следует рассмотреть пляж.
- Прекрасный день, не правда ли?
- Пока, - уклончиво ответил Уиллоус.
Бредли понимающе усмехнулся, выдыхая клубы дыма.
Носы грузовых судов, стоящих на рейде в наружной гавани, были обращены к пляжу, что свидетельствовало о том, что прилив заканчивается. Уиллоус заинтересовался этим явлением, но в этот момент его внимание отвлекли три мальчика, гонявшие вдоль берега цветной мяч.
- Твои соображения? - спросил Бредли, поглаживая гранитный парапет. - Располагайся поудобнее.
Уиллоус отодвинулся на несколько футов от дыма его сигары и присел на парапет, но, по-видимому, не очень удобно, так как ноги его не доставали до земли. В этой части парка между океаном и парапетом проходила широкая полоса песка. Стена была сравнительно невысокой. Преследуемый двумя друзьями, один мальчик бежал по пляжу с мячом в руках.
- Убийца, должно быть, заранее планировал украсть фургон "Эконолайн", - высказал предположение Уиллоус. - Иначе не стал бы запасаться крокодиловыми зажимами, которые использовал для соединения проклятого двигателя.
- О чем это свидетельствует?
- О том, что это было умышленное убийство. Убийство первой степени. За него полагается двадцать пять лет, если мы, конечно, схватим его.
- Несомненно, схватим, обещаю тебе!
Уиллоус постучал каблуками по гранитной стенке.
- Думаю, он убил мальчика и, бросив фургон, прошел мимо того места, где играют сейчас эти три мальчугана, а дальше, чтобы не оставлять следов, поплыл.
- Тайный побег. Да еще в обнаженном виде, - усмехнулся Бредли. - Мне нравятся твои соображения, Джек. Ты потянул за тонкую ниточку, которая поможет развязать все, что завязано.
- Думаю, можно предположить, что под костюмом у него были плавки. Вы обратили внимание на его одежду, Гомер?
Бредли выплюнул табак.
- Меня отвлекла девушка в бикини. Так какой, говоришь, была, его одежда?
- Дешевая, старая и свободная. Сбросив ее, он вошел в океан, отмыл кровь и, проплыв несколько сотен ярдов вдоль берега, ушел. Никто, естественно, на берегу не обратил внимания на человека в плавках.
- А что было после его купания, как думаешь?
- Он взял одежду, которая ждала его где-то на пляже или в припаркованном автомобиле, вытерся, переоделся и уехал.
- Есть надежда отыскать этого человека?
- Надеемся схватить его сразу, инспектор.
- О, это было бы прекрасно!
Бредли, услышав шуршание роликовых коньков по асфальту, оглянулся и увидел, как загорелая девушка в красно-белом полосатом купальнике промчалась мимо. Девушка была худой как шест, а ее волосы были заплетены в жесткие косы, которые торчали на голове как антенны. Бредли, взглянув на нее, не мог удержаться от улыбки. К его удивлению, она оглянулась и улыбнулась в ответ, так ласково, как ему уже давно никто не улыбался. Он был настолько ошеломлен, что чуть не выронил сигару.
- Мы с Паркер спускались в морг и осмотрели тело, - сказал Уиллоус. - Обнаружили семьдесят с лишним колотых ран, инспектор. Убийца почему-то был в таком неистовстве, что, по-видимому, уже ничего не соображал.
- Почему?
- Думаю, поначалу ему казалось, что он спланировал все тщательно и хладнокровно. Затем все начало рушиться. Зачем было покупать журналы поблизости от того места, где он захватил мальчика? Зачем украл упаковку мятных таблеток, когда вполне мог купить их? Да, я не сказал, что мы получили очень точное описание внешности убийцы. Единственное, чему нет объяснения: почему он так рисковал?
- Парни, подобные ему, всегда выбирают риск. Именно поэтому им порой и удается избежать наказания.
Уиллоус дотянулся ногой до земли и снял один башмак из грубой кожи. Внимательно взглянув на него, он заметил, что ботинок износился и каблуки сильно сбиты. Мысль о том, что он понемногу начинает опускаться, огорчила его.
Сигара Бредли наконец погасла. Он с удовольствием вздохнул и сказал:
- Так что у тебя еще, Джек?
- Почти наверняка парень, который убил мальчика, убил и ту девушку, которую я нашел в реке выше Сквемиша, - сказал Уиллоус.
Бредли раскрыл рот от удивления. День был полон сюрпризов.
Уиллоус рассказал Бредли о моментальной фотографии, которую они с Росситером нашли в шортах Наоми Листер, о голубом изображении Смурфа на ее руке и о такой же татуировке на руке мальчика, лежащего в морге. Бредли внимательно слушал, не говоря ни слова. Он снова зажег сигару, которая, пока говорил Уиллоус, успела разгореться и снова погаснуть, впрочем, он этого не заметил. Когда рассказ был окончен, Бредли сказал:
- Я хочу, чтобы ты вызвал Сквемиш. Попроси управление полиции, пусть передадут изображение девушки и все, что еще было получено.
- Я уже сделал это, - сказал Уиллоус. - Думаю, сейчас все лежит на вашем столе.
- Мы обязательно должны распутать это дело, - сказал Бредли. Он недовольно посмотрел на гавань, будто вид ее раздражал его.
Уиллоус снял другой ботинок и оба носка. Засунув носки в ботинки и закатав брюки, он спрыгнул с парапета на пляж. Песок был горячий.
- Итак, - сказал Джек, - мы ищем вспыльчивого толстого лысого парня, который вышел из океана где-то между этим местом и Английским заливом, после захода солнца и одиннадцатью часами: именно в это время мне позвонила Паркер. Как вы оцениваете наши шансы, инспектор?
- Возможно, Голдстайн придет с какими-нибудь новыми подробностями.
Уиллоус нагнулся и поднял осколок стекла, который был наполовину засыпан песком.
- Возможно, вы сможете попросить Ферли Спирса показать мне, если он сможет, отпечатки пальцев на оружии.
- Да, конечно. Есть что-нибудь еще?
- Отец Наоми Листер сказал, что она жила в городе в течение целого года, или около того. Мы с Паркер попытаемся найти ее друзей.
- Прекрасно, - одобрил Бредли.
- Мы думаем, что нам следует сосредоточиться на тех фактах, о которых я вам рассказал. Временно исключив все остальное, - осторожно сказал Уиллоус.
- Все, что ты предлагаешь, мне нравится, Джек.
Уиллоус поднял другой кусочек стекла и понял, что оба куска были от бутылки кока-колы. Вдали три мальчика продолжали гонять яркий цветной мяч. Их высокие голоса были совсем детскими. Когда они оказались ближе, Уиллоус заметил, что самый старший из трех одного возраста с его сыном. У мальчика было такое же гибкое, крепкое тело и не всегда координированные движения. Волосы были русыми, хотя и темнее, чем у Шона. Уиллоусу захотелось узнать, какой цвет глаз у мальчика. У его сына были темно-голубые глаза, как у Шейлы. а ему, особенно после развода, почему-то хотелось, чтобы дети были больше похожи на него.
Он сложил два разбитых кусочка вместе, пытаясь понять, соединимы ли они друг с другом.
Повсюду было слишком много следов современного варварства. Бутылки стоили десять центов в лавке на каждом углу, но даже если б они стоили доллар, вероятно, не было бы никакой разницы. Пляж был полон битого стекла. И ему подумалось, что мир, который унаследует его сын, быстро меняется не в лучшую сторону.
Глава 21
Что-то медленно опускалось позади него. Мэнни повернулся на бок. И снова почувствовал какое-то неуловимое движение. Он ощупал диван и проснулся. Глаза неожиданно открылись. Он сел, тяжело дыша.
Телефонный звонок вдруг заполнил дом.
Он посмотрел на циферблат часов. Было два часа ночи. Перед ним на кофейном столике лежала пустая винная бутылка, рядом с ней стояла картонная коробка, полная куриных костей и застывшего жира. Он зажмурился. По телевидению шел старый черно-белый фильм, звук был выключен. Он испортил воздух и почесал живот. Кроме жокейских шорт и носков, на нем не было ничего. Телефон продолжал звонить. Он встал, чтобы ответить.
- Ты что же, спишь весь день и всю ночь? - спросил Юниор.
Юниор, по-видимому, пребывал в игривом настроении, голос его был беспечным и задиристым. Где-то в глубине трубки фоном звучала гитара. Звук был одинокий и унылый, напоминавший вой крупного москита. Но Мэнни не воспринимал окружающее.
- Алло! - снова сказал Юниор веселым голосом. - Есть у тебя кто-нибудь?
- Отвяжись! - отрезал Мэнни и положил трубку. Двигаясь очень быстро, он прошел по темному коридору в спальню и, осторожно высунувшись в окно, оглядел улицу. Черный "транс-ам" Юниора стоял перед его домом. Габаритные огни ритмично пульсировали, и их яркий свет окрашивал асфальт и соседнюю машину. Через тонированные окна он не мог видеть, что происходит в машине. Но тормозные огни продолжали мигать. Они то вспыхивали ярко, то гасли, то вспыхивали снова. Юниор нажимал педаль в такт передаваемой музыке. Мэнни расстроился от возникшего ощущения, что "транс-ам" способен проглотить его целиком, выплюнув лишь кости.
Юниор скорее всего гонял большой восьмицилиндровый двигатель, отчего оконные переплеты вибрировали. Мэнни, почувствовав дрожь от прикосновения к холодному стеклу, поспешно вернулся к телефону. Теперь он чувствовал себя куда более испуганным, чем ему могло присниться.
- Я вернулся, - сказал он в трубку. Страх сделал его агрессивным. - Чего, черт возьми, ты хочешь от меня в это время ночи?
- Чашку горячего шоколада и круглую булочку из отрубей, - ответил мягко Юниор. - Ты знаешь этот город лучше кого бы то ни было, и потому я хочу, чтобы ты вышел и показал мне окрестности.
- Но сейчас же глубокая ночь!
- Так ты хочешь, чтобы я подвел свои часы?
Мэнни сунул руку в шорты и почесал пальцем волосы на животе, пытаясь придумать что-нибудь остроумное, когда Юниор добавил:
- Кроме того, я должен передать тебе важную записку от Феликса.
- Дай мне пару минут, чтобы одеться, - сдался Мэнни.
- И не забудь почистить зубы, - добавил Юниор.
Мэнни повесил трубку, но музыка продолжала звучать. Юниор, должно быть, включил радио или магнитофон. Оркестр звучал раздражающе громко, будто расположился прямо за окном спальни Мэнни.
Одежда Мэнни была разбросана по гостиной. Он выключил телевизор и оделся. Если от него и пахло чем-либо, то это был запах жареного цыпленка, которого он съел вечером. Что в том плохого?
Они вошли к Бино. Мэнни не пил какао с тех пор, как был ребенком, давно не видел он и круглых булочек из отрубей, а увидев, решил, что они, должно быть, самые крупные в городе.
- Вы - большая мама булочек, - сказал Юниор официантке и наклонился, схватившись за край стола, чтобы, сохранив равновесие, было удобнее таращиться на ее ноги. - Мне нравятся не только булочки, но и твои лодыжки тоже.
Официантка улыбнулась и отошла. Юниор схватил нож и разрезал булочку пополам. Булочка была такой горячей, что из нее шел пар. Юниор, подхватив на кончик ножа взбитое масло из маленькой бумажной чашки, намазал его на булочку.
- Моя мать всегда говорила, что, если у девушки стройные лодыжки, можно быть уверенным, что у нее хорошая фигура. Почему-то только она не рассказала, что существует много интересных способов понять, как устроена женщина. Понимаешь, что я имею в виду?
- Конечно, - ответил Мэнни. Он потягивал из стакана двухпроцентное молоко. Оно было такое холодное, что было больно глотать. Но он все же проглотил.
Юниор, надорвав пластиковую коробочку малинового джема. попытался намазать ее содержимое на булочку, которая неожиданно распалась. Он, торопясь, проглотил джем, запив его молоком.
Мэнни сделал еще один глоток молока из своего стакана. Левую руку он держал под столом, не отрывая пальцев от ручки своего итальянского автоматического ножа. Подняв глаза, он увидел, что Юниор наблюдает за ним. Крепкие его челюсти поднимались и опускались по мере того, как он уничтожал куски булочки. Он ухмыльнулся Мэнни.
- Девушка, которую ты искал, Керли… так, кажется, ее зовут?
- Что с ней?
- Она живет где-то в пригороде с парнем по имени Уолтер.
- Я не знаю никакого Уолтера, - ответил Мэнни.
- И я тоже. - Юниор показал на стакан молока, стоявший перед Мэнни. - Ты собираешься допить это или как?
- Оно очень холодное. Жду, когда согреется.
- Почему ты сразу не заказал теплого молока?
- Ты говорил, что привез записку для меня?
- Мне нравятся заводные, - сказал Юниор. Он слизнул крошки с верхней губы, открыл нагрудный карман и передал Мэнни запечатанный тускло-желтый конверт, сильно попахивавший одеколоном.
Мэнни пытался ногтем надорвать конверт. Юниор сделал протестующий жест.
- Не здесь, пожалуйста. Дай мне возможность сказать "нет", когда Феликс спросит, был ли я рядом, когда ты заглянул внутрь конверта. - Юниор подмигнул Мэнни. - Феликс любит, когда я держу дистанцию и не лезу в его дела, - объяснил он.
Мэнни задумчиво кивнул, подумав, насколько рискованно сейчас зайти в уборную. И тут же решил, что это лучшее, что он может предпринять. Если Юниор что-то задумал, это был самый подходящий способ скрыться.
- Я вернусь через минуту, - сказал Мэнни.
Юниор помахал ему ножом, измазанным джемом.
- Не спеши, насладись моментом.
Мэнни вошел в кабину и вскрыл конверт. Внутри лежало приглашение на воскресный поздний завтрак на ранчо Феликса Ньютона. Дальше следовала инструкция, как одеться "для белого вина". Что это значило, он не знал. Не знал он и где находится дом Феликса. В письме адреса не было. Наверняка не было его и в телефонной книге. Придется спрашивать у Юниора.
Он разорвал конверт на мелкие кусочки и бросил в унитаз. Когда он вернулся к столу, стакан молока исчез, а с ним и Юниор. Но на столе лежала банкнота. Мэнни отдал ее официантке с привлекательными лодыжками. Денег, чтобы доехать до дома, у него было достаточно.
Глава 22
Офис Джерри Голдстайна был пыльным стеклянным боксом в дальнем конце лаборатории криминалистики. Столом ему служила стальная плита, оклеенная неопределенного цвета бумагой, чем-то напоминающая деревянную облицовку. Голдстайн сидел за столом в капитанском кресле, удобно расположившись на мягкой расшитой подушке. Кресло было на колесиках. Оно ежеминутно скрипело, когда он наклонялся, чтобы взять кипу розовых извещений, засунутых под диск телефона. Когда Уиллоус и Паркер вошли, он улыбнулся Паркер и сказал:
- Займусь вами через секунду. Простите.
Уиллоус взглянул на часы. Он легко позавтракал полчаса назад. Стакан молока, тушеный тунец, шинкованная капуста. Но его слегка мутило: что-то, видно, съел испорченное, скорее всего это был тунец. Он погладил живот и сел в складное металлическое кресло, окрашенное в ярко-оранжевый цвет. Не потому ли, мелькнуло в голове, чтобы соответствовать волосам Голдстайна.
Паркер прошла к книжной полке за столом хозяина. На верху полки стояла банка мутного формальдегида. Она вглядывалась в этикетку, приклеенную к банке, но слова так выцвели, что едва просматривались. Она взяла банку, наклонила ее, и тут же тусклый серый ком прижался к стеклу банки и отплыл на середину. Нечто похожее на цветную капусту или связку грибов, соединенных одним стеблем. Пока Паркер вертела банку, Голдстайн тасовал кипу розовых извещений, откладывая те, которые требовали немедленного рассмотрения. Как обычно, он выглядел так, будто только что сошел с обложки модного журнала. Сегодня на нем была светло-серая охотничья куртка с узкими лацканами и накладными карманами, угольного цвета широкие брюки, хрустящая от крахмала белая рубашка с пуговицами стального цвета и блестящий черный кожаный галстук. Верхняя пуговица воротничка была расстегнута, и галстук ослаблен. Все это придавало Голдстайну некую небрежную элегантность. В департаменте он был известен своей коллекцией кожаных галстуков, которые у него были разной ширины и разнообразных расцветок. Он придавал серьезное значение своему внешнему виду, считая, что в какой-то мере выполняет роль визитной карточки. Скрепив наконец кипу розовых извещений, он взглянул на Паркер, которая все еще всматривалась в темную глубину банки.
- Вы что же, никогда раньше не видели человеческого мозга?
Паркер осторожно поставила банку на полку и присела.
- С чего вы хотели бы начать? - спросил Голдстайн у Джека Уиллоуса.
- С оружия.
На столе Голдстайна находилась коробка для обуви, когда-то наверное, в ней, лежала пара башмаков. Голдстайн, сняв крышку, перевернул коробку, вывалив ее содержимое на стол. Осторожно взял в руки нож. На кривом лезвии было несколько небольших меток и зазубрин, испачканных кровью. Кровь была группы "А", резус положительный, и принадлежала мальчишке, лежащему в морге. Голдстайн подкинул нож и тут же поймал его. Оружие было как раз для его руки - подходящего веса и формы. Он взглянул на Уиллоуса, почувствовав его растущее напряжение.
- Необычная конструкция, Джек, - сказал он. - Никогда прежде не видел подобной. Не очень удобен для резания и рубки. Но очевидно, ему предначертано другое назначение. Не находите?
- Да, очевидно, так.
- Но как вы думаете, каково назначение этого инструмента? - спросил Голдстайн и тут же добавил: - Это инструмент для резания свинца.
- Резания свинца? - удивилась Паркер.
Голдстайн повернулся к Уиллоусу.
- В столице есть несколько дюжин поставщиков подобных инструментов. Но его можно заказать и через любой из журналов "Сделай сам". Очень нужный предмет этот нож. Особенно если собираетесь работать с витражным стеклом.
- Где он сделан?
- В Западной Германии. Это углеродная сталь очень высокого качества. Цена на нее около тридцати долларов, если хотите точнее, могу проверить по своей картотеке.
- Есть что-нибудь еще? - спросил Уиллоус.
- На ноже? Нет, ничего.
Уиллоус достал записную книжку и черную ручку "унибол" и что-то записал, используя собственный индивидуальный способ стенографии. Заметки его всегда были аккуратны и лаконичны.
- А что вы скажете об одежде, которую нашли на дереве?
Голдстайн пренебрежительно пожал плечами.