Паркер наконец завела машину и, направив "фольксваген" к повороту, мягко выжала сцепление. Она крутила руль обеими руками, стараясь обойти "корвет".
Оруэлл не удержался: он склонился к Паркер и, положив руку на ее бедро, уткнулся носом в шею, пытаясь попасть языком ей в ухо.
- Оставь, Эдди, - сказала Паркер, отталкивая его. Послышался громкий лязг металла, ударившегося о металл, и звон разбитого стекла. "Фольксваген" резко остановился и, накренившись в сторону, слегка подпрыгнув на рессорах, замер.
- Хорошо проехались, - сказала Паркер. - Просто здорово!
- Слушай, - сказал Оруэлл. - Я не виноват. Не я был за рулем.
Паркер переключила передачу на первую скорость, нажала на газ.
Разбитое стекло захрустело под колесами на мостовой. Она выключила двигатель и, нагнувшись в сторону Оруэлла, открыла отделение для перчаток, где лежал карманный фонарь. Он был размером с ее мизинец, батарейка была довольно слабая, но он работал. Она вышла, чтобы оценить обстановку.
Машина, в которую она врезалась, была припаркована с ее стороны. Это был черный фургон "Эконолайн", передний бампер которого выглядел так, будто в него попали мячом от кегельбана. Паркер дернула дверь. Она оказалась не заперта. Открыв дверь, она присела на ближайшее сиденье, направив желтый луч фонарика на рулевую стойку в поисках документов. Стеклянные диски на приборном щитке блеснули, как зеркала.
Луч фонарика двинулся дальше. Паркер заметила клубок спутанных проводов и крокодиловые зажимы, свисающие с руля. Увидела мятый пиджак. И среди его темно-зеленых складок различила блестящую полоску металла, похожего на ствол ружья. При ближайшем рассмотрении это оказался пустой алюминиевый футляр от сигары.
Слабеющий луч, переместившись вниз, наткнулся на целый ворох бумажных салфеток в темно-красных пятнах.
Позади послышался шум. Она обернулась и увидела Оруэлла, выбирающегося из "фолькса".
- Оставайся на месте, Эдди. Не подходи ни на шаг!
- Почему? - спросил Оруэлл. - Что случилось?
Нагнувшись, Паркер направила луч внутрь фургона, заметила страницы развлекательных журналов, затем окостеневшие, скрюченные пальцы окровавленной руки, которые, казалось, зашевелились, пытаясь спрятаться от неровного света фонарика. Увидела разбитую кровать, клочья поролона, торчащие из разорванного матраца, и рядом гладкое белое лицо. Остекленевшие глаза, широко раскрытый рот, который, казалось, еще кричал. Красно-черная рубашка, в которой дыр, казалось, больше, чем в доске для криббиджа.
Паркер была настолько потрясена, что начала машинально считать раны.
Мимо стремительно пронеслась какая-то машина, в ней звучала громкая музыка. Это внезапное вторжение нормальной жизни заставило Клер задуматься. Она выключила фонарик, выхватила из сумочки "смит-и-вессон", выскочила из фургона, стараясь ничего не трогать, и крикнула:
- Хорошо, Эдди, поехали.
- Что? - спросил Оруэлл пьяным голосом. Он постепенно трезвел, но все еще был далек от нормального состояния. Паркер схватила его за руку и потащила прочь от места преступления к ярким огням ресторана.
Паркер работала в отделе расследования преступлений Ванкувера. Расследование убийств входило в ее обязанности. Таща ничего не понимающего Оруэлла через лужайку, она думала о том, что нужно первым делом позвонить коллеге Джеку Уиллоусу.
Но тут же вспомнила, что Уиллоус уехал на рыбалку и приедет в город не раньше чем через два дня…
Глава 7
Мэнни переключал воду до тех пор, пока она не стала обжигающе горячей. Он встал под эту жаркую струю и захлопнул стеклянную дверь ванной. Вода барабанила по его черепу, лилась по лицу, заливала глаза. Плечи и спина покраснели. Во рту почему-то возник вкус соли, напомнивший о недавней поездке к океану.
Между пляжем и стоянкой, куда он загнал фургон, находилась узкая зеленая зона. Добравшись до нее, Мэнни разделся и, оставшись в плавках, скатал в грязный узел свою дешевую одежду и забросил его на ветки какого-то дерева. Затем по песчаному пляжу он побрел вниз к заливу и вошел в воду. Отойдя от берега футов на пятьдесят, он остановился и огляделся. Небо, как обычно, было Полно звезд. "Тинкер Бэлл" зашел в порт с опозданием. По воде до его ушей доносился чей-то шепот и мягкий смех. Мэнни почувствовал даже запах дыма и сосисок, донесшийся с пляжа. А потом он поплыл, рассчитывая выйти на берег на расстоянии не менее двух сотен ярдов от места, где вошел в воду.
Обогнув дамбу Английского залива, он наконец выбрался на сушу. На мужчину в плавках никто не обратил внимания - здесь это была обычная форма одежды.
Его полотенце, брюки из рубчатого плиса, кожаные сандалии и летняя рубашка "лакост" лежали там, где он их оставил. Бумажник и автомобильные ключи были зарыты в прибрежном песке. Он их отрыл и, собрав все свое имущество, прошел в большую бетонную раздевалку и оделся. Плавки были еще мокры; выжав и завернув их в полотенце, он вышел в город.
Его встретило жужжание мягких резиновых колес по асфальту, звуки далекой музыки. Мэнни видел, как мимо пронеслась на роликовых коньках девушка в купальнике с красными и белыми диагональными полосами. На ее тонкой талии висел портативный приемник. Волосы были скручены в две тугие косы, торчащие на голове как антенны. Девушка напоминала подвижной шест, окрашенный в красно-белый цвет. Мэнни немного понаблюдал за ней в темноте. Убийство всегда возбуждало его похоть. Почему так происходило? Он не мог объяснить.
Бетонная лестница вела на улицу. Он ступил на нее. Шлепанье сандалий будто аплодировало каждому его шагу.
…Попав домой, Мэнни прошел в ванную. Он отрегулировал температуру воды, растер бледно-зеленую полоску шампуня по черепу, смыл, еще раз растер, выдавил и снова смыл. Достал специальную щеточку, чтобы вычистить из-под ногтей черные полукружья засохшей крови.
Убедившись, что со следами недавнего путешествия покончено, Мэнни выключил душ. Открыл матовую стеклянную дверь, надел китайский шелковый халат с золотистыми драконами. Вытер лицо и подсушил феном редкие волосы. Когда волосы высохли, он подошел к зеркалу. В его бледно-голубых глазах не было ни тени вины. Улыбка дружелюбная и непринужденная, как всегда. Удовлетворенный своим внешним видом, он пошел на кухню и достал из холодильника "Молсон Лайт".
Он пил пиво прямо из банки, стоя перед открытым холодильником, расставив для устойчивости ноги и закинув назад голову.
Хильда должна была услышать его или хотя бы заметить свет на кухне. Так, в общем-то, и случилось. Она примчалась, как только вошла с заднего двора. Мэнни сделал еще глоток пива, подошел к раковине и с шумом открыл жестяную банку эрзац-тунца. Размешал вилкой содержимое в кошачьей миске и поставил миску на пол. Хильда замурлыкала, едва подойдя к еде. Он пил пиво и наблюдал, как кошка ест. Это было забавно, но запах искусственной ярко-розовой пищи возбудил его собственный аппетит настолько, что у него в конце концов потекли слюнки.
На буфете лежал свежий каравай. В холодильнике Мэнни нашел кусок чеддера, майонез, замороженный салат-латук, пачку несоленого масла, душистые пикули, плавающие в банке с мутной жидкостью. Действуя быстро и умело, он сделал себе двойной сандвич в четыре дюйма толщиной. И уже открыл было рот, чтобы откусить первый лакомый кусок, как зазвонил телефон.
Он ждал и боялся этого звонка. Подойдя к телефону, он собрался поднять трубку, но вовремя остановился. Он считал себя самостоятельным человеком, а раз так - спешить не следует. Он помедлил, откусил большой кусок сандвича, запил его пивом и вынул вторую пивную банку из холодильника. Только когда звонок раздался в девятый раз, он снял трубку и сказал: "Слушаю".
- Что-то ты сегодня припозднился… Считаешь, есть повод для праздника?
Голос был грубым и жестким, с явным южнокалифорнийским акцентом.
Мэнни снова почувствовал, как катят волны, обрушиваясь на пляж, и услышал, как скрежещут береговые камни. Он плотнее прижал трубку к уху и ничего не ответил. Когда Феликс Ньютон говорил, все обычно только слушали. Исключений не делалось даже для буйных и тронутых, вроде Мэнни. Либо ты слушал и выполнял, либо исчезал из поля зрения босса без каких-либо объяснений.
- Ты слушаешь меня? - спросил Феликс.
- Это был уик-энд, вот и все.
- У тебя кто-то есть?
- Только Хильда.
- И что же случилось? Ты купил ей мышь и вы втроем пляшете?
- Да, - сказал Мэнни, - примерно так.
- Или, может быть, вы вдвоем с треском открываете блок из шести банок и смотрите телевизор?
- Нет, с тех пор как Барни Миллер ушел в отставку.
- Ты хочешь сказать, что пропустил сегодняшние вечерние новости?
- И что это за новости?
- Кто-то прирезал мальчишку и бросил тело в парке.
- В каком?
- В парке Стенли.
- Прекрасный парк, - сказал Мэнни. - Если мне суждено нечто похожее, я бы хотел, чтобы меня бросили именно там.
Затем последовала долгая пауза. Наконец Феликс сказал:
- Я постараюсь запомнить это, Мэнни.
- Да, да. Не забудь, Феликс.
Феликс Ньютон засмеялся, издав звук, похожий на рокот лавины угля, скатывающейся по длинному крутому скату вниз.
- Ты забавный малый, Мэнни. Но не думаешь ли ты, что мы должны видеть несколько больше и смотреть дальше других?
- Верные слова.
- Может, на этой неделе ты сможешь уделить, мне несколько часов своего времени?
- Да, конечно.
- В общем, как-нибудь втисни меня в список твоих дел.
- Вы в городе?
- Мы сможем встретиться хотя бы во время позднего завтрака, хорошо?
- Прекрасно.
- Я пришлю к тебе Юниора в его новой машине, не возражаешь?
- Если это не слишком хлопотно.
- Оденься для белого вина, - ты знаешь, что я имею в виду?
- Что? - спросил Мэнни, нахмурясь.
Вместо ответа Феликс Ньютон повесил трубку.
Одни мужчины едят сырых устриц, другие употребляют истолченные лосиные рога или пополняют жизненную энергию еще каким-то известным им способом. Самые сладострастные, долгое время работавшие с Мэнни, были особенно опасны, но не для него самого. Лишь один Феликс Ньютон приводил его в содрогание. Долгая многозначительная зловещая пауза, последовавшая после замечания о том, что и ему, Мэнни, хотелось бы быть брошенным в парке, тоже не из приятных. Ходили упорные слухи, что какой-то малый, который особенно досаждал последнее время Феликсу, был перемолот, словно…
Мэнни прикончил вторую банку пива и большую часть третьей, после чего достал из бумажника кредитную карточку "Виза" и набрал номер деловой части города. На звонок ответила женщина с утрированным французским акцентом. Мэнни сообщил ей номер карточки и срок ее действия. Пока он говорил, откуда-то издали доносился негромкий стук компьютерной клавиатуры. Женщина осведомилась, живет ли он по-прежнему по указанному в карточке адресу. Он ответил дословно: "А почему бы и нет, если друг прекрасно ужился с соседями и заимел наконец "стелющийся газон". Это была завуалированная просьба о запрещенном развлечении. Действительно, ему хотелось сегодня чего-нибудь особенного. Например, японку. Предпочтительно старше двадцати лет. И хорошо бы, чтоб она недавно прибыла в страну и не знала ни слова по-английски. Естественно, девушка должна быть покорной, страстной и проявлять интерес к западному образу жизни… Есть проблемы?
Проблем не было, подтвердила женщина в телефонную трубку. Персональный файл Мэнни высветился на янтарном экране компьютера через несколько секунд после того, как он начал считывать номер своей кредитной карточки. Он славился не только щедрыми чаевыми. Он был еще и мягким, пушистым котом в мешке, лишенным воображения и приятным. Не случайно все девицы благоволили к нему.
Глава 8
Внутренняя сторона грузового отсека вертолета Сикорского С-76 была из некрашеного металла. Изогнутые стены и низкие потолки тоже были металлическими, как и тонкая, тускло светящаяся обшивка двери. Даже перфорированное одноместное сиденье, на котором устроился Джек Уиллоус, было металлическим. Он пристегнулся к выступающему шпангоуту, когда вертолет опустился, и склон горы то надвигался на них, то удалялся.
Джек сидел сзади немного левее пилота, прислонившись спиной к заклепанной переборке. Место Росситера было рядом с пилотом. Второй полицейский по имени Дики сидел прямо напротив Уиллоуса. Они находились так близко друг к другу, что их колени соприкасались.
Все молчали. Было слишком шумно от валов турбины Эллисона, основного и хвостового роторов и разного хлама, прыгавшего в конце грузового отсека. Чего там только не валялось! И куски железа, и множество разного инструмента, разной формы и непонятного назначения, множество стальных болтов и даже электродвигатель, снятый со сломанной машины. Здесь стояла окрашенная в красный цвет пятигаллоновая канистра бензина и большая цепная пила "Хускварна", которую Дики выпросил у молодого полицейского из управления.
Все это лязгало, гремело, звенело, не давая возможности произнести и слова.
Но хоть все молчали, Уиллоусу тем не менее показалось, что между Дики и Росситером пробежала черная кошка.
Пилот предложил инспектору посмотреть вниз. Уиллоус повернулся, насколько позволял привязной ремень, к окну и через грязный плексиглас увидел серебряную ленту реки и голубой прямоугольник своей палатки. Туча накрыла один край луга, как раз тот, где Уиллоус видел дятла.
Жалобный визг двигателей усилился. Они облетали луг по широкому овалу. Уиллоус почувствовал тошноту, едва они потеряли высоту: море и голубое небо, скалы, травы и белая пена прибоя - все смешалось в его глазах.
Пилот вел машину осторожно, на совсем небольшой высоте. Уиллоус видел, как меч-папоротники на отвесной скале беспокойно качнулись под ними, будто пытаясь убежать от ветра и шума. Машина явно пошла на снижение.
Последовал один небольшой удар, за ним другой - сильнее, и они наконец приземлились. Палатку Уиллоуса надуло, как воздушный шар, маргаритки полегли от возникшего ветра, словно склоняясь перед силой. Пепел от потухшего костра тоже разлетелся в разные стороны. Уиллоус зажмурился. Пронзительный жалобный визг в его ушах постепенно куда-то из них уходил. Он огляделся вокруг, и ему на какое-то мгновение показалось, что все это он видит впервые.
Росситер отстегнул ремень безопасности, выпрыгнул из вертолета и пошел по лугу к заводи. Дики сунул запальную свечу в задний карман джинсов, поднял канистру бензина и пилу. Он был ростом, возможно, всего на дюйм ниже шести футов, но почему-то казался меньше. У него были аккуратная стрижка, близко посаженные глаза и большой нос с широкими ноздрями. Он был блондином, но его щетинистые топорщившиеся усы имели рыжеватый оттенок. Не очень стройный, но достаточно сильный, он, согнувшись в дверном проеме, повернулся к Уиллоусу и сказал:
- Возьмите носилки. - И вышел через парашютный люк, будто они все еще были на высоте тысячи футов.
Усмехаясь, Уиллоус сложил раскладные носилки и последовал за Дики.
Росситер остановился на низкой отмели, заросшей кустарником, который доставил Уиллоусу в свое время так много хлопот, не обращая внимания на подошедших Уиллоуса и Дики. Пристально глядя на воду, он отломил небольшую веточку и начал сдирать с нее кору.
Уиллоус посмотрел на пляж, туда, где накануне было множество небольших луж, до краев наполненных водой. Ему показалось, что и тут все изменилось. Возможно, яркий дневной свет и присутствие других людей сделали и луг и речку намного меньше, чем они показались ему накануне.
Он видел, как ловко Дики отвинтил запальную свечу от пилы, критическим взглядом проверил зазор, прошелся ногтем большого пальца по искровому наконечнику, затем, ввернув свечу на место, укрепил ее быстрым поворотом ключа. Он проверил также уровень масла и только после этого вытер руки о джинсы. Уиллоус понял, что он принадлежит к людям, любящим заниматься ремонтом. Эта, казалось бы, привлекательная черта должна была сделать Дики более симпатичным Уиллоусу, но этого почему-то не произошло.
Дики отрегулировал дроссель и дернул шнур стартера. Двигатель моментально завелся. Он поддал газу и выключил его.
- Кто-то должен пойти вверх по течению, перейти на другую сторону и освободить тело, - сказал Дики.
- Вы собираетесь сами пойти туда? - спросил Росситер.
- Да, конечно,
- Но если вы считаете, что лучше пойти мне, я готов.
- Нет, - сказал Дики, - я пойду сам.
Росситер улыбнулся.
- Уверен: вы обязательно найдете все, что ищете!
Дики поднялся, держа в руке ключ, и, сунув его в задний карман, взял пилу.
- Как далеко до поворота? - спросил он Уиллоуса.
Уиллоус, показав на валун в форме яйца, ответил:
- С другой стороны той скалы.
Дики кивнул и, повернувшись спиной к Уиллоусу и Росситеру, побрел вдоль берега, через кустарник.
Росситер, задумчиво вертя в руках веточку, спросил:
- Вы, вероятно, удивляетесь, почему мы так "хорошо" сработались?
Уиллоус пожал плечами.
- Во вторник ночью, - продолжал Росситер, - это было на прошлой неделе, мы схватили местного парнишку. Он вломился на склад скобяных изделий и отключил сигнализацию. Мы гнались за ним, но он забежал в переулок и пытался удрать от нас через забор. Мы крикнули, чтобы он остановился, но он продолжал карабкаться на забор. Когда он оказался наверху, Дики выстрелил ему в бедро.
Росситер взглянул на очищенный конец веточки, выплюнув кусочки коры, снова заговорил:
- Понимаете, мы оба хорошо знали, кто этот мальчишка, и должны были просто подождать, пока он перемахнет через забор, а потом поехать в дом его родителей и там взять его.
- А Дики, что же, не мог подождать?
- Он из тех, которые всегда торопятся. Понимаете, что я имею в виду? - Росситер зло посмотрел в сторону удалявшегося Дики и добавил: - Пожалуй, я перейду вброд заводь и поймаю тело, когда оно поплывет вниз по течению. Хотите помочь мне?
- Послушать вас, все так просто покажется…
- Что ж, будем считать, что так оно и есть.
- Я вернусь через несколько минут, - сказал Уиллоус, - позовите меня, если понадобится помощь.
И он пошел обратно мимо вертолета, подошел к палатке, свернул ее, поискал и нашел измазанный соевым маслом кофейный котелок. Собрав все вещи, отнес их в вертолет. Пилот сидел в тени машины, прислонившись спиной к стойке. Между его вытянутыми ногами лежали две пустые банки кока-колы, третья стояла у него на коленях. Когда на край банки, из которой он пил, села муха, он не сделал даже попытки отогнать ее.
Уиллоус расшнуровал ботинки, надел сапоги, вернулся к реке и нашел Росситера. Он сидел на корточках у края воды в жокейских шортах.
Дики ухитрился занять место на дальней стороне заводи неподалеку от водопада. Уиллоус видел, как он опустил пилу на землю, наклонился над ней и тут же резко выпрямился. В небо поднялось облачко густого синего дыма. Секундой позже Уиллоус услышал неприятный скрежет мотора…
Уиллоус вошел в реку. Росситер, следовавший за ним, выругался, почувствовав первое прикосновение ледяной воды.